Мистические завоевания князя Всеслава Полоцкого

Зимой 1029 года, когда, по мнению некоторых историков, родился полоцкий князь Всеслав Брячиславич, многим на Руси стало не по себе. И было от чего: «знаменье Змиево явилось на небесах, которое видела вся земля», — писали летописи.

Скорее всего, речь шла о крупном метеорите или редкой комете. Но и в ХХ веке деревенские бабушки рассказывали этнографам подробности своих встреч с традиционной нечистью, описывая полёты всяческих огненных змеев.

Пролетал ли в небесах над Русью кусок космического камня, металла или льда, или же это был один из последних былинных змеев — нам неведомо. Но в граде Полоцке на Западной Двине родился княжич Всеслав. И вырос он… Если не драконом, то уж точно кем-то сопоставимым.

Великий дом Полоцка

Княжеский дом, в котором появился на свет княжич, был необычен. Он представлял собой ветвь Рюриковичей, ибо пошёл от брака князя Владимира Святославича и полоцкой княжны Рогнеды. Ну как «брака»… отличавшийся свирепостью князь Владимир Святославич захватил Полоцк, убил отца Рогнеды Рогволода, а её публично изнасиловал и взял одной из жён.

Рогнеда (явно от избытка супружеского «счастья») однажды попыталась его зарезать. Владимир в ответ занёс было меч, чтобы её убить, но был остановлен видом их крохотного сына. Мальчик угрюмо тащил тяжёлый меч, чтобы защитить маму. Бояре посоветовали будущему крестителю не испытывать судьбу и не совершать убийство. А отослать Рогнеду и её сына в их родной Полоцк. И пусть там живут и правят, как хотят.

Вот и стали они жить и править в Полоцке. Считая себя одновременно немного Рюриковичами и немного самостоятельной династией. В делах остальной Руси они принимали участие изредка и в гробу видели традиционную забаву Рюриковичей — бодание за киевский «железный престол».

Жителей будущей Беларуси ещё античный автор Геродот обвинял в оборотничестве. Дескать, каждый человек племени невров на несколько дней в году непременно оборачивается волком. Традиция такая, почтенная.

Князю Всеславу тоже приписывали подобные милые привычки. Кто с ужасом, а кто с восхищением. Так что на его гипотетическом гербе явно должен был быть волк. Грозный рёв которого — как утверждают летописи — слышали от Новгорода до Киева и от балтийских до черноморских берегов.

Язычник на троне?

«Всеслав-князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал: из Киева до петухов дорыскивал до Тмуторокани, великому Хорсу волком путь перерыскивал. Ему в Полоцке позвонили к заутрени рано у святой Софии в колокола, а он в Киеве звон тот слышал», — гласит «Слово о полку Игореве».

К моменту рождения Всеслава Русь была уже полвека как крещена. Ну как «крещена»… В крупных городах построили христианские храмы, языческие капища большей частью разрушили. Упорных и активно сопротивлявшихся язычников постарались перебить.

Формально князь дома Рюриковичей к тому времени никак не мог быть язычником. Да и отец Всеслава, князь Брячислав Полоцкий, начал возводить величественный Софийский собор. Третий после киевского и новгородского в русских землях.

Вот только летописи упорно твердят: родился Всеслав, правнук Владимира Крестителя, «от волхвования». То бишь колдунства.

Что уже как-то не очень по-христиански. Ибо отличался князь свирепостью и суровостью. Умел оборачиваться волком, птицей, летучей мышью. Окутываться загадочной «синей мглой» и чуть ли не телепортироваться по всей Русской равнине.

Жизнь его была очень долгой. Князь правил 57 лет. Подобным дивным долголетием могли похвастаться литовские языческие князья — и тоже строго до принятия христианства. Естественно, это лишь совпадение. Наука отрицает влияние вероисповедания на долголетие. Но статистика в этом плане довольно забавна.

Но мы отвлеклись. Занимался князь Всеслав в свою долгую жизнь развитием княжества и практической геополитикой. Которая тоже совершенно случайно сопровождалась всяческими знамениями, колдунствами и странностями.

Геополитика Полоцкого Волка

Изучение стратегии князя Всеслава показывает: если он и был оборотнем, колдуном и даже некромантом, то это отнюдь не мешало ему одновременно являться мудрым и стратегически мыслящим правителем.

Торговыми путями тогдашней Восточной Европы были реки. Собственно, само древнерусское государство родилось как система торговых центров на речных путях между Балтикой, Чёрным и Каспийским морями.

Полоцк — столица князей Рогволдовичей — стоит на Западной Двине. Эта река обеспечивает транзит между Рижским заливом и Чёрным морем через волоки в Днепр. Дальше на запад за Березиной текут ещё две важные реки: Неман и впадающая в него Вилия. Эти реки в XI веке — примерно как нефть в ХХ веке — бездонный источник денег. Были бы силы обеспечивать на них безопасность плавания и собирать с купцов дань.

Вот только лежащие на севере новгородский и псковский пути были давно освоены и безопасны. А нижние течения — что Западной Двины, что Немана с Вилией — находились в руках суровых языческих балтских племён. Которые тогда не очень ценили преимущества торговли. Зато умели и любили набегать, грабить и резать чужаков почём зря. Традиция такая.

Сохранившиеся летописи довольно скупы в описании первых походов Всеслава, взошедшего на отцовский престол в 1044 году. Ясно лишь одно: князь-оборотень сумел прорубить окно в Европу, покорить племена ливов и земгалов, латгалов и куршей, а также дойти до устья Западной Двины, где позже крестоносцы возвели Ригу.

Затем Всеслав обрушился на литовские племена аукшайтов и заставил их платить дань и не грабить торговые караваны. В месте сближения с Неманом реки Свислочи, впадающей в Березину и далее в Днепр, он поставил город Менск (старое название Минска). В руках полоцкого князя оказались уже две торговые магистрали. Но купцы всё равно предпочитали ходить традиционным маршрутом через Новгород и Псков. И с этим надо было что-то делать.

А времена стояли простые и суровые. Варианта было два: или захватывать эти пути — или разорять их и делать менее надёжными, чем свои. Покорять большие торговые города с их буйным вече — себе дороже. Так что Всеслав решил поступить проще.

Бросок волка на север

Мрачные знамения начались за два года до начала неприятностей у северных городов. В 1063 году в Новгороде Волхов несколько дней тёк в обратном направлении. Говорят, это редкое явление тоже имеет сугубо материалистические объяснения и вызывают его особенности гидрографии реки. Но намёк мироздания был вполне прозрачным.

Затем в 1065 году над Псковом и Новгородом случилось полное солнечное затмение. Которое традиция часто описывает как пожирание Солнца чудовищным волком. И волк пришёл.

Дружина Всеслава появилась под стенами Пскова и старательно разорила все ближние и дальние окрестности города.

Как бы намекая, что вот не надо тут с товарами плавать. Нехорошо может получиться.

Спустя год небеса снова дали знак. «Было знамение на западе, звезда превелика, лучи имела кровавые, восходила с вечера по заходу Солнца и пребывала 7 дней».

Опять же — никакой мистики. Банальная комета Галлея. Строго по графику: весна 1066 года. Но новгородцы были уверены: это тоже мрачный намёк мироздания, а то и происки полоцкого князя‑чернокнижника.

Потому что спустя год Всеслав появился уже под стенами Новгорода. И не просто появился, но и неким загадочным образом взял второй по величине и могуществу город Руси. Методично его разграбил и сжёг, часть жителей пленил и отправил в Полоцк. А затем снял с новгородского Софийского собора колокола и церковные светильники и забрал их в собственный Софийский собор. Дескать, там нужнее.

Эдакого нахальства основная ветвь Рюриковичей терпеть уже не собиралась. Ведь они кормились от того самого пути «из варяг в греки», который пытался «отжать» полоцкий князь. Три сына Ярослава Мудрого — Изяслав Киевский, Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский — решили: пора устроить большую охоту на волков.

Тем более, что в стольном граде тоже полезла всякая жуть и хтонь. А ведь до Чернобыля была ещё почти тысяча лет. В речке Сетомле на Оболони в 1066 году выловили нечто человекообразное самого неприличного вида: «на лице его срамные уды, иного нельзя сказать срама ради». В итоге впечатлившиеся рыбаки от греха подальше выкинули непристойное чудище с тентаклями обратно в реку.

Ярославичи наносят ответный удар

Тем временем явно очень довольный Всеслав снова бросился на запад и, по некоторым сообщениям, занял Новогрудок у границы с литовскими племенами. Чтобы более недвусмысленно намекнуть аукшайтам, что «набегать и грабить корованы» нехорошо.

Возможно, Всеслав уже видел будущее Полоцкого княжества как великой европейской державы, сидящей на важнейших торговых путях и радующейся процветанию на фоне захиревших Киева и Новгорода. На тот момент княжество Всеслава уже включало изрядную часть будущей Беларуси и установило гегемонию над будущими Латвией и Литвой.

Ярославичи ударили с юга. Был взят и показательно предан огню и мечу Менск.

Дружины южных князей не оставили в живых «ни челядина, ни скотины». Дабы продемонстрировать степень своего неудовольствия.

Всеслав бросился к Менску. На берегах Немиги он дал бой Ярославичам — и проиграл. Князь-оборотень был вынужден отступить в свою столицу, а победители по тогдашнему обыкновению разграбили южные земли его княжества.

Ярославичи даже после победы были не особенно уверены в своём превосходстве. И предложили провести переговоры. Встречу назначили на Днепре у Орши. И три князя торжественно целовали крест, что не станут пытаться вести себя нечестно.

Естественно, обманули.

Всеслава и его сыновей схватили, отвезли в Киев и посадили в поруб — быстровозводимую вокруг важного пленника избу без дверей, откуда почти невозможно было сбежать: небольшое окошко было предназначено только для передачи еды и питья.

Киевские тайны

И кто знает, как сложилась бы судьба полоцкого князя дальше, но на Киевскую землю обрушилась половецкая орда хана Шарукана.

Ярославичи были биты. Киевляне вознегодовали. Они собрались на вече, потребовали у князя Изяслава освободить Всеслава и некую «дружину нашу», которая зачем-то тоже сидела в заточении. И выдать горожанам «из закромов» коней и оружие: с половцами биться. В те времена воевали профессиональные дружины, и выход простых киевлян на битву с половцами даже в лучшем снаряжении был бы извращённой попыткой суицида.

Не добившись у Изяслава выполнения своих требований, киевляне отправились к порубу, освободили из него Всеслава и провозгласили своим князем. Изяслав от греха подальше бежал в Польшу.

Дальнейшее не очень понятно. Всеслав правил Киевом семь месяцев, хотя этого, скорее всего, не хотел. В это самое время были разбиты половцы.

Летопись утверждает, что это сделал Святослав Черниговский. С другой стороны, «Слово о полку Игореве» упоминает некий стремительный поход Всеслава от Киева до самой Тмутаракани (нынешняя Тамань) у Чёрного моря, о котором летописи решительно молчат. Уж не разбили ли половцев князь Всеслав и та самая «дружина наша», которую киевляне требовали выпустить на волю? Ведь историю пишут победители, а летописцы не скрывали, что симпатизируют Ярославичам. А не всяким там полоцким оборотням сомнительного вероисповедания.

Затем из Польши вернулся Изяслав с ограниченным контингентом польского короля Болеслава II. Согласно летописям, Всеслав выступил навстречу ему с киевским войском, из которого ночью сбежал и помчался возвращать себе Полоцк. А Изяслав вернул себе Киев и устроил массовые репрессии.

Ночь живых мертвецов

Всеслав сумел вернуть отцовский престол и примириться с Ярославичами в 1071 году. Последние 30 лет он относительно спокойно правил своим княжеством и уже не пытался заниматься перекраиванием торговых путей огнём и мечом.

Но на старости лет колдунство, похоже, подвело полоцкого волка.

Всё началось с очередного небесного знамения. Летопись за 1091 год писала: «Упал превеликий змей с небес, и ужаснулись все люди. В это же время земля грохотала так, что многие слышали».

Было ли это падением крупного метеорита, взрывом алхимической лаборатории у Полоцка или неудачным пилотированием какого-то рептилоида после неумеренного потребления местной медовухи — опять же неизвестно. Зато на следующий год в Полоцке начался ужас.

Историки обычно объясняют мрачные — чуть ли не лавкрафтовские — строки летописей банальной эпидемией. Но про «мор», даже самый великий, летописцы обычно писали именно как про «мор».

Здесь же летописи писали о нашествии «навий». То есть нечисти или нежити. Нечто рыскало по городу, оставляя следы и жестоко убивая людей:

«Предивное чудо представлялось в Полоцке. Ночью слышался топот, бесы, точно люди, стеная, рыскали по улице. Если кто выходил из дома, желая увидеть, тотчас был невидимо уязвляем бесами и от этого умирал, и никто не осмеливался выходить из дому. Затем бесы начали днём появляться на конях, а не было их видно самих, видны были только коней их копыта. И так они ранили людей в Полоцке и его области. Поэтому люди и говорили, что это навьи бьют полочан».

На миниатюре Радзивилловской летописи этот сюжет представлен четырьмя тёмными, заросшими шерстью демоническими фигурами на полоцкой улице. На них с ужасом из окон взирают горожане.

Чтобы стало ещё веселее, в небесах возник некий «превеликий круг». То ли солнечное гало, то ли что-то ещё.

Что это было? А никто не знает. Но число жертв «эпидемии» оценивается в тысячи. При населении тогдашнего Полоцка не более 20 000 человек.

Очередная аномалия, связанная с личностью самого загадочного из древнерусских князей. Только и всего.

Странные странности

Всеслава часто сопоставляют с былинным богатырём Вольгой Святославичем (он же Вольга Всеславьевич, он же Волх Всеславьевич). Который тоже считался колдуном, способным обращаться в волка и сокола и понимавшим язык зверей и птиц. Рождён он был от связи змея и некой княжны, совершал всяческие подвиги и даже завоевал… Индию. Ну или иную какую «Тмутаракань».

И ещё странная деталь. В Полоцке с середины XI века возвышался третий по величине собор в русских землях, величественная София Полоцкая. Княжество обширно и могущественно. А вот епископ в Полоцке появился только в 1096 году — незадолго до смерти князя Всеслава в 1101 году. Уже после нашествия «навий».

О жене или жёнах Всеслава упоминаний в летописях нет. Хотя сыновей у него было то ли шестеро, то ли семеро. Между которыми он и разделил княжество. Оно больше никогда не достигло и тени могущества времён князя-оборотня и в итоге было поглощено державой былых данников-литовцев.

Достоверных сведений о поздних потомках Всеслава нет. Зато есть многочисленные шляхетские семейства Волки общего с Радзивиллами герба Трубы. Эти «господа славные и храбрые Волки», имевшие поместья от Ковно до Могилёва, возводят свою родословную именно к полоцкому князю Всеславу.

От шляхтича Григория Волка, в начале XVI века ушедшего служить московским государям, и его сородичей пошли столь же многочисленные русские дворяне Волковы. По крайней мере, часть дворянских родов с этой фамилией.

Бесчисленные шляхтичи Волки и дворяне Волковы, а также их современные потомки вроде бы не проявляли повышенных склонностей к оборотничеству и колдовству. Но тень Полоцкого Волка по-прежнему то и дело мелькает по всей бескрайней Восточной Европе. Она живёт в его возможных потомках, в строках летописей и былин, будоражит души писателей и поэтов. Порой Всеслав Полоцкий предстаёт романтичным и благородным волшебником и воином, а порой — мрачным и злобным колдуном‑интриганом.

Мистический Волк Полоцка так и не сумел сделать своё княжество великой державой — но волчий след навеки впечатался в эту землю.