Атака Тяжелой бригады под Балаклавой

Сражение под Балаклавой 25 октября 1854 года вошло в историю, прежде всего, благодаря атаке Лёгкой бригады, ставшей культовым событием в британской истории. Но в тот день отличилась и британская тяжёлая кавалерия — Тяжёлая бригада лорда Скарлетта, ставшая на пути у неожиданно прорвавшейся русской конницы. Действия британских драгунских полков в этом сражении часто именуется «атакой Тяжёлой бригады», по аналогии с вошедшей в историю Лёгкой бригадой. Хотя тяжёлые драгуны не получили всемирной известности, они также добились успеха на поле боя.

Кавалерийские силы воевавшей в Крыму британской «Восточной армии» представляли собой дивизию, которой командовал генерал-лейтенант Джордж Чарльз Бингхэм, 3-й граф Лукан. Дивизия состояла из двух кавалерийских бригад — Тяжёлой и Лёгкой. В Великобритании к тяжёлой кавалерии принадлежали драгуны, являвшиеся ударной силой армии. В состав Тяжёлой бригады входили следующие драгунские полки:

• 1-й королевский драгунский полк (1st (Royal) Regiment of Dragoons (The Royals)) — подполковник Джон Йорк;
• 2-й драгунский полк (Шотландские серые) (2nd (Royal North British) Regiment of Dragoons (The Scots Greys)) — подполковник Генри Гриффит;
• 4-й гвардейский драгунский полк (4th (Royal Irish) Regiment of Dragoon Guards) — подполковник Эдвард Ходж;
• 5-й гвардейский драгунский полк (5th (Princess Charlotte of Wales's) Regiment of Dragoon Guards)) — майор Адольфус Бартон;
• 6-й драгунский полк (6th (Inniskilling) Regiment of Dragoons) — подполковник Генри Уайт.

Все эти полки имели серьёзную боевую историю и репутацию и так или иначе обладали гвардейским статусом.

По штату общая численность бригады должна была составлять примерно 1400 человек — в каждом полку по два эскадрона по 140 человек, итого 280 всадников на полк. Однако, как и в Лёгкой бригаде, ни один из полков не достигал заявленной численности. В Крым полки отправились не до конца укомплектованными и по дороге понесли первые потери от несчастных случаев. Так, при переброске 6-го драгунского полка в Крым затонул один из полковых транспортов — корабль «Европа», на котором погиб командир полка подполковник Уиллоуби Мур и 17 его людей. После высадки на сушу полк возглавил подполковник Генри Уайт. Хотя Тяжёлая бригада не была задействована в первой битве кампании (сражении на Альме), кавалеристы несли потери от болезней, обрушившихся на войска союзников — в частности от холеры и дизентерии.

Тяжёлой бригадой командовал бригадный генерал Джеймс Йорк Скарлетт. Человек «искренний и приятный в общении», Скарлетт служил в армии с 1818 года и внешне выглядел «бравым воином, участвовавшим во многих кампаниях, что подчёркивали решительные черты кирпичного цвета лица и пышные седые усы». Это впечатление было обманчивым — как и для многих других британских генералов «Восточной армии», Крымская война стала для него первой в карьере. В апреле 1854 года Скарлетту предложили возглавить Тяжёлую бригаду, на что он с готовностью согласился, оставив 5-й гвардейский драгунский полк, которым командовал в течение последних четырнадцати лет.

От остальных старших британских кавалерийских командиров в Крыму (лорда Лукана и командующего Лёгкой бригадой графа Кардигана) Скарлетта выгодно отличало благоразумие. Он прекрасно понимал, что не имеет боевого опыта и поэтому пригласил в свой штаб боевых офицеров — полковника Уильяма Битсона и лейтенанта Александра Эллиота, которые ранее воевали в Индии. Этот шаг был довольно необычен, поскольку в снобистской армии викторианской Англии офицеров-«индусов» не жаловали, из-за чего последним было крайне трудно сделать карьеру в Метрополии. Но Скарлетт трезво рассудил, что единственные боевые офицеры, на которых он может рассчитывать на войне — это ветераны Индии, а потому наплевал на условности.

В октябре 1854 года британская кавалерия располагалась лагерем в Балаклавской долине, в районе деревни Кадыкиой. Бригады стояли отдельными лагерями в виду друг друга.

Балаклавское сражение и манёвры британской кавалерии

На рассвете 25 октября 1854 года 16-тысячная группировка русских войск генерал-лейтенанта Павла Липранди атаковала четыре британских редута, построенных вдоль Воронцовского тракта недалеко от Балаклавы. Тем самым началось второе крупное сражение Крымской войны — Балаклавское. Примерно к 8:00 все четыре редута были захвачены, а составлявшие их гарнизон турецкие войска обратились в паническое бегство.

Русская атака застала британцев врасплох, и командующий британскими войсками в Крыму лорд Реглан всё утро отчаянно стягивал силы для парирования удара. Своим главным козырем он считал кавалерию и надеялся использовать её мощь в этом сражении. В 8:00 утра Реглан приказал дивизии Лукана «занять пространство слева от второй линии редутов, занятых турками». Приказ вогнал Лукана в ступор, поскольку никакой второй линии редутов не существовало (они были вытянуты в одну линию), а восприятие «лево»/«право» зависит от местонахождения зрителя. Впрочем, поразмыслив, Лукан принял верное решение и переместил свою дивизию в западном направлении, заняв позицию между редутом №6 и подножием Сапун-горы. Лёгкая бригада встала недалеко от входа в Северную долину, а Тяжёлая бригада — справа от неё. Место было удобным, поскольку на этой позиции русские не могли видеть кавалерию, обстреливать её из пушек и внезапно атаковать.

После падения редутов единственной преградой для русских войск на пути к Балаклаве оказался 93-й пехотный полк шотландских горцев сэра Колина Кэмпбелла. Реглан решил срочно усилить этот полк, а поскольку других частей в тот момент у него не было, командующий решил использовать кавалерию. В 8:30 Реглан отдал распоряжение: «Восемь эскадронов тяжёлых драгун должны быть направлены в сторону Балаклавы, чтобы поддержать колеблющихся турок». Этот приказ ещё больше обескуражил Лукана, который намеревался использовать свою дивизию одним кулаком. Мало того, что генерал слабо представлял себе диспозицию своих и чужих войск на поле сражения, теперь он должен был отдать четыре из пяти тяжёлых драгунских полков, которые следовало отправить назад, практически в то место, откуда они только что пришли. Ему ничего не оставалось кроме как подчиниться.

Четыре драгунских полка (2-й, 4-й, 5-й и 6-й) под командованием Скарлетта двинулись в юго-восточном направлении к британской линии обороны у деревни Кадыкиой, удерживаемой 93-м полком шотландских горцев. Лукан с Лёгкой бригадой и 1-м драгунским полком остался на прежней позиции к западу от редута №6.

Русская кавалерия вступает в сражение

Конные силы группировки генерала Липранди находились под командованием генерал-лейтенанта И.И. Рыжова. Они состояли из двухполковой гусарской бригады генерал-майора И.А. Халецкого (полки Его Императорского Высочества князя Николая Максимилиановича (бывший Киевский, всего восемь эскадронов, по штату в каждом эскадроне — 15 унтер-офицеров, 120 рядовых и четыре трубача) и Его высочества герцога Саксен-Веймарского (бывший Ингерманландский, шесть эскадронов), а также 1-го Уральского казачьего полка (шесть сотен) и трёх сотен 53-го Донского казачьего полка. Общая численность русской конницы доходила до 3000 человек, из них гусар — около 2000 человек.

В отличие от британской кавалерии, некоторые части русской конницы уже имели боевой опыт, приняв участие в сражении на Альме 20 сентября 1854 года. В той битве Киевский гусарский полк неудачно пытался атаковать британцев и отступил — за это царь Николай I повелел всему полку снять шпоры с правой ноги.

Захватив редуты, Липранди бросил свою конницу в сторону Балаклавы с задачей атаковать и уничтожить британский лагерь, предположительно находящийся возле деревни Кадыкиой. Как выяснилось впоследствии, этим лагерем оказался лагерь британской кавалерийской дивизии.

Примерно в 9 часов утра Рыжов начал атаку силами обоих гусарских полков, оставив казаков в тылу. Однако вскоре Липранди счёл, что этих сил слишком мало, и приказал 1-му Уральскому казачьему полку также присоединиться к атаке. Правда, толку от этого не было никакого. Русский историк Н.Ф. Дубровин писал: «С гиком и без всякого порядка, бросились уральцы по первому приказанию двинуться вперёд. Принявши влево и обогнав гусар, казаки с криком «ура!» быстро носились взад и вперёд, не сближаясь, однако же, с неприятелем». Фактически полк действовал сам по себе.

Рыжов со своими гусарами выдвинулся к району редута №4, где на одной из высот разбил свой командный пункт. В подзорную трубу Рыжов увидел покинутый британский лагерь, а юго-восточнее лагеря — красные мундиры британской пехоты. Это оказался 93-й шотландский пехотный полк, против которого Рыжов отправил 400 ингерманландских гусар. Этот вояж закончился для русских безрезультатно и подарил британцам героическую легенду о «Тонкой красной линии». Основная часть конницы Рыжова сосредоточилась на южных склонах Кадыкиойских высот.

Лорд Скарлетт идёт в бой

Утром, под сигналы боевой тревоги, генерал Скарлетт предвкушал начало своего первого боя, желая, чтобы всё прошло красиво. Когда его адъютант лейтенант Эллиот появился в фуражке, Скарлетт сделал ему замечание за несоответствие формы и потребовал надеть эффектный драгунский шлем с гребнем. Эллиот, которому в фуражке было удобнее, пытался пояснить, что устав разрешает фуражку, на что Скарлетт отрезал: «К чёрту устав, мой штаб будет одет по форме». Забавно, что при этом сам Скарлетт надел поверх мундира синее форменное пальто.

Эллиот вернулся в свою палатку за шлемом и обнаружил, что ремешок на нём держится слишком свободно. Времени прилаживать его не было, так как у палатки уже стоял вестовой со срочным вызовом к Скарлетту. Поэтому Эллиот просто вложил внутрь шлема шёлковый носовой платок, чтобы голове было немного мягче, и шлем на ней сидел устойчивее.

С утра Тяжёлая бригада действовала в составе дивизии, сосредоточившись в районе редута №6. Так продолжалось, пока Реглан не отдал ей упомянутый приказ двигаться к позициям 93-го полка, практически в одиночку удерживавшего фронт. Во главе четырёх полков (восемь эскадронов, примерно 600 всадников) Скарлетт выступил в указанном направлении.

Поскольку никаких данных о противнике у британцев не имелось, Скарлетт, пребывая в полном спокойствии, вёл свою бригаду прямо к русской коннице. К тому же пожилой генерал страдал близорукостью и поэтому не мог нормально обозревать местность. Скарлетт очень удивился, когда при приближении к большому винограднику, возле которого находился лагерь кавалерии, лейтенант Эллиот доложил, что видит на холмах на левом фланге ряд всадников с торчащими вверх пиками. Дистанция до русских составляла примерно 730 м. Скарлетт быстро сориентировался, поняв, что для него пришёл час испытания боем. Он сразу же приказал своим эскадронам перестроиться навстречу неприятелю, намереваясь атаковать. Британцы начали выстраиваться для атаки в две линии по два полка в каждой.

Пока Скарлетт маневрировал, к нему прискакал рвавшийся в бой Лукан, уже получивший информацию о русской коннице и серьёзно встревоженный, что Скарлетт будет атаковать без него. Теперь он приказал Скарлетту наступать, что последний и так собирался делать.

Обстановка была весьма нервной. Выстраивание боевого порядка затянулось, а тут ещё Лукан, весь вне себя от нетерпения, приказал своему трубачу играть сигнал к атаке. Тот добросовестно протрубил. Реакции не последовало, и Лукан приказал повторить сигнал. И снова ничего. Скарлетт попросту запретил своим полковым командирам слушать чьи-либо приказы, кроме его собственных, приказав им сосредоточиться на правильном построении. Всё это, должно быть, обескураживало русских — у британцев несколько раз звучали сигналы к атаке, но ничего не происходило, и они продолжали неторопливо выравнивать свои ряды.

Проблемы генерала Рыжова

Если бы Рыжов приказал атаковать в момент, когда Скарлетт выстраивал свои ряды, то кто знает, чем бы всё закончилось. В этот момент британцы были дезорганизованы и очень уязвимы, а русские имели большое численное превосходство — примерно 2000 всадников против 600. Даже визуально, по воспоминаниям многочисленных свидетелей боя, собравшихся на окрестных холмах, которые приводит историк К. Хибберт, «в отличие от плотных тёмных рядов русских всадников, кавалерия англичан, расположившихся на холмах западнее, выглядела неубедительно». Отметим, что русские гусары были одеты в серые шинели, поэтому в воспоминаниях очевидцев немало упоминаний о «русской серой массе».

Но у Рыжова были свои проблемы. Со своей позиции на холме он также заметил британскую кавалерию, чему удивился не меньше Скарлетта. Ещё раньше его люди обнаружили пустой лагерь британской кавалерийской дивизии. Киевский гусарский полк полковника Войниловича тут же стремительно атаковал лагерь, сокрушив коновязи и перевернув столы с расставленной на них посудой. Сопротивления им никто не оказывал, лагерь быстро захватили, после чего гусары начали грабёж палаток. Стоит отметить, что в то время любой британский рядовой выглядел настоящим богачом по сравнению со своим русским оппонентом. В итоге вместо того, чтобы атаковать противника, гусары задержались во вражеском лагере. Грабёж закончился к моменту подхода бригады Скарлетта, и Киевский полк вернулся к основным силам. Благодаря этому Рыжов восстановил управление, и по его приказу генерал-майор Халецкий начал наступление. Ингерманландский гусарский полк полковника Бутовича шагом двинулся вперёд, вниз по склону, приближаясь к противнику.

Тяжёлая бригада атакует

Скарлетт совершенно не следил за манёврами русских, занятый выстраиванием боевого порядка. Когда драгуны построились, Скарлетт приказал своему трубачу играть сигнал к атаке. В итоге британские драгуны перешли в наступление практически в один момент с русскими гусарами.

С первым звуком горна Скарлетт сорвался с места и устремился вперёд, адъютант Эллиот едва поспевал за генералом. Эллиот пытался сказать Скарлетту, что они одни, но генерала оставило обычное благоразумие, он лишь крикнул через плечо: «За мной!» и, обнажив саблю, продолжал мчаться вперёд. Ехавшие шагом Ингерманландские гусары заворожённо смотрели, как к ним несутся два вражеских всадника в шлемах с высокими гребнями. Один из русских гусар (видимо, офицер) выехал вперёд, но Скарлетт и Эллиот молча проскакали мимо него и врезались в массу русских конников.

Скарлетт и его адъютант оказались одни, поскольку генерал совершенно не учёл особенностей местности. Первую линию составляли 2-й драгунский («Шотландские серые») и 6-й драгунский полки. Их эскадроны сразу же отстали от генерала, поскольку массе всадников пришлось двигаться через лагерь Лёгкой бригады — они не могли ехать быстро, а их строй нарушился. К тому же, поскольку расстояние между противниками было весьма невелико, британцам так и не удалось разогнаться, чтобы их удар приобрел внушительную силу, присущую тяжёлой кавалерии — в лучшем случае, они перешли на рысь.

В итоге первый удар нанесли лишь два эскадрона 2-го драгунского полка слева и один эскадрон 6-го драгунского справа (всего — до 300 человек). «Шотландские серые» атаковали с низким рыком, а драгуны — со старым боевым кличем «Фог-а-балла!» (Faugh a Ballagh – Прочь с дороги!). Вскоре они столкнулись с массой ингерманландских гусар, уже окруживших Скарлетта и Эллиота.

После того, как Ингерманландский полк вступил в бой, Рыжов бросил в бой Киевский полк. Первый эскадрон этого полка при атаке сместился вправо, вследствие чего в момент столкновения с британцами взвод первого эскадрона не имел перед собой противника. Воспользовавшись этим, гусары атаковали во фланг «Шотландских серых», охватив их и выйдя в тыл. Как писал Хибберт, «вскоре наблюдатели с соседних холмов увидели, как два полка буквально утонули в сером море русской кавалерии».

К счастью для британцев, вслед за эскадронами первой линии подоспели кавалеристы второй. Другой эскадрон 6-го полка атаковал левый фланг русских, а 5-й гвардейский драгунский полк врезался в ряды Киевского полка в момент, когда они полностью окружили «Шотландских серых». За ними 4-й драгунский, идя в единой линии, сбоку атаковал правое крыло русской конницы; сила удара была такова, что они смогли прорваться с одного фланга на другой, потеряв только одного человека.

В итоге на сравнительно нешироком участке у подножья холма рядом с лагерем Лёгкой бригады в ближнем бою сошлись до 2500 кавалеристов. Ряды противников настолько скучились, что об искусстве фехтования можно было забыть — с обеих сторон всадники махали оружием, как топорами. К тому же, в процессе боя выяснилось, что у многих кавалеристов тупые клинки. Так, после боя британцы массово жаловались на то, что их сабли отскакивали от шинелей русских гусар и не могли нанести им урон. Хибберт приводит историю о том, как один из драгун нанёс русскому пять ударов в корпус, и всё без толку. Затем этот русский ударил британца по голове своей саблей, нанеся ему тяжёлую рану. Всё это привело к большому количеству травматических ран — ушибов, переломов и тому подобного.

Интересно, что противники сражались тихо. Историк Н.Ф. Дубровин отмечал: «Тишина с обеих сторон была удивительная; только там, где-то вдали, кричали гарцовавшие казаки, на которых, впрочем, никто не обращал внимания».

Как упоминалось выше, для Скарлетта этот бой стал первым в жизни. Генерал был крайне слабым фехтовальщиком, поэтому то, что противники стояли плотно друг к другу, его вполне устраивало. Естественно, что первым оказавшись среди врагов и явно выделяясь своим внешним видом, он привлёк к себе повышенное внимание русских, пытавшихся скрестить с ним сабли. За время боя Скарлетта ранили пять раз, а его роскошный шлем с гребнем был помят. Адъютант Скарлетта лейтенант Эллиот и вовсе оказался счастливчиком. Он получил 14 сабельных ударов, из них часть по голове, и потерял сознание, откинувшись в седле. Уже после боя Эллиот понял, что обязан жизнью шёлковому платку внутри шлема, не позволившему противнику серьёзно травмировать ему голову.

Русским также пришлось несладко. Под генералом Рыжовым убило лошадь, генерал-майор Халецкий был дважды ранен, а полковник Войнилович погиб.

Минут через пять после начала на поле боя прискакали королевские драгуны 1-го полка, которые оставались с Лёгкой бригадой. Их командир подполковник Джон Йорк проигнорировал приказ Лукана оставаться на месте и атаковал по собственной инициативе, ударив по правому флангу русских. Это стало последней каплей — гусары начали выходить из боя, в беспорядке уходить вверх по склону и дальше галопом по Воронцовскому тракту в сторону Верхнего прохода (по тому же маршруту, что и пришли). Британцы преследовали их около 275 м, но затем Скарлетт приказал остановить погоню, что было сделано с большим трудом. В это время по русским открыли огонь 24-фунтовые орудия из подразделения «C» Королевской конной артиллерии под командованием капитана Брэндлинга.

Отметим, что за преследование отступавших русских очень хотела взяться Лёгкая бригада, однако приказы удерживали её командира графа Кардигана на месте. Войти в историю ему предстояло через несколько часов.

Итоги

Прорвавшаяся русская кавалерия была отброшена, поле боя осталось за британцами, а Балаклава была спасена. Конечно, сегодня мы знаем, что атаковать Балаклаву в планы русских не входило, но кто знает, как бы повёл себя Рыжов, если бы перед ним не появился Скарлетт со своей Тяжёлой бригадой? В тот момент успех Скарлетта для британцев был подобен настоящему чуду, переломившему ход битвы в их пользу. Командующий британскими войсками лорд Реглан оценил это по достоинству. Его послание подчинённому было лаконичным: «Хорошая работа, Скарлетт».

Всего сражение продолжалось 10-15 минут (с 9:15 до 9:30). Потери русских оцениваются примерно в 40 убитых и в 4-5 раз больше раненых. Отметим, что оба русских гусарских полка потеряли в Балаклавском сражении 257 человек (18 офицеров и 122 нижних чина в Киевском полку, и 12 офицеров и 105 нижних чинов — в Ингерманландском). Не все эти потери пришлись на бой с Тяжёлой бригадой, ведь через несколько часов гусар атаковала Лёгкая.

В целом, действия русской конницы в Балаклавском сражении следует признать неудовлетворительными. В рассматриваемом случае казаки полностью самоустранились от боя, с криками носясь по долине, а гусары оказались больше заинтересованы в мародёрстве, чем в уничтожении врага. Потеря нескольких старших офицеров сразу же привела к падению боевого духа и отступлению. В тот же день Лёгкая бригада ещё раз унизила русскую конницу. В общем, русский император мог с чистой совестью приказать Киевскому полку снимать шпоры и с левой ноги, но до этого не дошло.

Под Балаклавой Тяжёлая бригада потеряла 107 человек, из них 9 убитыми. По полкам эти потери распределились так:

• 1-й королевский драгунский полк — 4 офицера и 9 солдат;
• 2-й драгунский полк — 4 офицера и 55 солдат;
• 4-й гвардейский драгунский полк — 5 солдат;
• 5-й гвардейский драгунский полк — 2 офицера и 13 солдат;
• 6-й драгунский полк — 15 солдат.

При этом не все потери пришлись на бой с русскими гусарами. В тот же день Тяжёлая бригада участвовала в атаке Лёгкой бригады в «Долине смерти» — оттуда её увёл Лукан после начала огня русской артиллерии, стоившего Тяжёлой бригаде потери нескольких убитых и раненых.

За «бой Тяжёлой бригады» двое «Шотландских серых» были удостоены Креста Виктории:

• сержант-майор Джон Грив «благодаря своему доблестному поведению спас жизнь офицера…, которого окружила русская кавалерия, отрубив голову одному русскому и рассеяв других».
• сержант Генри Ремедж, который «пришёл на помощь рядовому, окружённому семью русскими. Сержант разогнал их и спас жизнь своему товарищу. В тот же день он привёл русского пленного, а также, когда Тяжёлая бригада прикрывала отступление Лёгкой, снял с коня тяжелораненого рядового и под огнём перенёс его в безопасное место».

Для Тяжёлой бригады Балаклавское сражение стало единственным в Крымскую кампанию, но для пяти участвовавших в нём драгунских полков оно является славной страницей их богатой боевой истории.

Продолжение: Британские гусары в Крымской войне