Британские гусары в Крымской войне

Гусары — настоящее украшение войн прошлого. Из всех видов кавалерии, задействованных британцами в Крымской кампании, гусары были самими яркими и эффектными — прежде всего, благодаря красивой униформе. Когда Великобритания вступила в войну, в состав формируемой кавалерийской дивизии включили два гусарских полка. На их долю выпали тяжёлые испытания — главное сражение британской кавалерии в Крыму, а также трудная зима 1854-1855 годов. Позднее в Крым из Индии перебросили ещё один гусарский полк, тем самым доведя их общее количество до трёх.

В британской армии гусары являлись одним из основных видов лёгкой кавалерии наравне с уланами и лёгкими драгунами. Благодаря своим ярким и вычурным мундирам (самым дорогим по стоимости во всей британской армии) гусарские части считались престижным и элитарным видом конницы.

После начала войны, вошедшей в историю как Крымская, в Англии сформировали кавалерийскую дивизию из двух бригад — Тяжёлой и Лёгкой. В каждой бригаде имелось пять полков по два эскадрона. По штату каждый эскадрон состоял из 140 лошадей, 155 человек и делился на два отряда (Troop) по 70 всадников. Соответственно, полк — это 280 кавалеристов, а бригада — 1400.

В Лёгкую бригаду, кроме одного уланского и двух лёгких драгунских полков, включили два гусарских полка:

• 8-й гусарский полк (8th King’s Royal Irish Hussars) подполковника Фредерика Шевелла;
• 11-й гусарский полк (11th Hussars (Prince Albert’s Own)) подполковника Джона Дугласа.

После Ватерлоо Британская империя не вела больших войн почти сорок лет, и начало Крымской войны застало её армию врасплох. Войсками командовали полковники и генералы без малейшего боевого опыта, покупавшие свои должности благодаря действовавшей в стране системе. Например, с 1836 года 11-м гусарским полком командовал Джеймс Браднелл, 7-й граф Кардиган, ни разу не нюхавший пороха на поле боя, но при этом активно финансировавший всю жизнедеятельность своего полка. После начала войны Кардигану предложили возглавить Лёгкую бригаду, на что он с готовностью согласился, сдав командование полком, но при этом продолжая носить привычную полковую униформу.

В долгий мирный период войска пребывали в расслабленном состоянии, а их численность постепенно сокращалась. Поэтому подготовка уже готовых полков к отправке на войну столкнулась с нешуточными трудностями — в частности, с нехваткой личного состава для комплектации частей согласно штатному расписанию. Например, в 8-м гусарском полку пошли на серьёзный для викторианской Англии шаг — расформировали полковой оркестр, а оркестрантов зачислили в линейные эскадроны простыми кавалеристами. Впрочем, даже после этого полк оставался недоукомплектованным.

Не менее остро стояла проблема с конским составом. Так, инспекция 8-го гусарского полка выявила, что 25 из имеющихся в полку лошадей являются слишком молодыми для военной службы — их пришлось срочно обменивать в 3-м лёгком драгунском полку, который оставался в метрополии.

Ценой больших усилий британцы смогли укомплектовать свою кавалерийскую дивизию — к моменту отплытия армии вторжения из Великобритании на судах находились 3100 человек, приписанных к обеим бригадам кавалерии, а также 3000 лошадей.

Действия в Добрудже

В начале июля 1854 года союзные британские и французские войска высадились в области Добруджа (современная Болгария) у города Варна с целью атаковать действовавшую в регионе русскую армию князя Горчакова. К этому моменту русские оставили Добруджу, но союзное командование об этом ещё не знало.

Одними из первых на болгарской земле оказались 8-й гусарский и 17-й уланский полки. Отметим, что выгрузка лошадей на берег оказалась крайне сложной, но британцы успешно с этим справились. Вскоре после высадки гусары получили первую боевую задачу: командующий британскими экспедиционными силами лорд Реглан приказал Кардигану выяснить, правда ли, что русские войска уже отступили.

Кардиган лично возглавил эту разведывательную миссию, выступив во главе эскадрона 8-го гусарского полка (121 человек) и эскадрона 13-го лёгкого драгунского (75 человек). Кавалерийский рейд по Добрудже стал первым серьёзным испытанием британских гусар в этой войне. Он продолжался семнадцать дней, проходя в крайне сложных условиях — жара, нехватка продуктов, снаряжения, униформы и палаток. Вдобавок гусары страдали от дизентерии (в том числе и сам Кардиган). Некоторая часть лошадей пала в пути, а многие из оставшихся после возвращения в лагерь были уже ни на что не годны. Никакого противника за весь рейд британцы не встретили и вернулись к основным силам.

В Добрудже армии союзников стояли почти два месяца. Никаких боевых действий не велось, но это совсем не означает, что для солдат это пребывание превратилось в отдых. Вместо русских войск на них обрушились холера, дизентерия и другие болезни. Эпидемия приобрела серьёзные масштабы — так, за время пребывания в Варне четвёртая часть 8-го гусарского полка оказалась в госпиталях. Всего за почти 3,5-месячное путешествие из Англии в Крым 8-й гусарский полк потерял 95 человек (34%) вышедшими из строя (умерли от болезней, погибли от несчастных случаев, заболели и остались в госпиталях на излечении и т. д). Болезни не щадили и лошадей, многие из которых пали за время пребывания в Болгарии.

Моральный дух солдат падал, войска охватывала апатия. Майор Клемент Уокер-Хенедж из 8-го гусарского полка писал жене:

«Вне всякого сомнения, мы скоро отправимся отсюда. Однако апатия настолько овладела всеми нами, что, кажется, никого особенно не волнует, едем ли мы в Севастополь или в Южную Америку, или останемся на месте и не поедем вообще никуда».

Понимая, что дальнейшее бездействие грозит катастрофическими последствиями, в конце августа 1854 года союзное командование решило бить врага в его логове — атаковать и захватить Севастополь, главную базу русского Черноморского флота. Погрузка войск на суда началась 24 августа и продолжалась до 6 сентября. 14 сентября англо-французско-турецкие войска высадились в Крыму возле Евпатории.

Первые действия гусар в Крыму

Сразу после высадки в авангард наступающей армии были поставлены 11-й гусарский и 13-й лёгкий драгунский полки, а 8-й гусарский и 17-й уланский полки прикрывали открытый левый фланг. Также из состава 8-го гусарского полка выделили отряд капитана Четвуда (около 70 всадников) в качестве личного эскорта Реглана.

Как отмечает британский историк К. Хибберт, в Крыму лорд Реглан бережно относился к своей кавалерии, сохраняя её «на случай неожиданных осложнений обстановки или для развития успешных действий своих войск». При Альме, в первом сражении Крымской кампании (20 сентября 1854 года), командующий так и не задействовал кавалерию, обойдясь пехотой. После победы на Альме и во время марша к Севастополю 8-й гусарский полк вместе с конной батареей действовал в авангарде наступающей армии под личным руководством командира кавалерийской дивизии лорда Лукана.

25 сентября Лукан с гусарами оторвался от артиллерии и заблудился в лесистой местности. В это же время недалеко от расположения отставшей от Лукана батареи проходила большая обозная колонна отступавших русских войск. Лорд Реглан со своим штабом выехал вперёд и случайно наткнулся на эту колонну. Увидев противника, Реглан тут же решил атаковать, но поскольку в наличии была лишь одна конная батарея, в раздражении отправил капитана Четвуда искать пропавшего Лукана. Последний вскоре появился, и Реглан холодно приветствовал его: «Лорд Лукан, Вы опоздали!»

Даже после этого Лукан действовал крайне медленно, задержав выдвижение 8-го гусарского полка, так что артиллеристы не стали дожидаться прибытия кавалерии и начали самостоятельно выдвигаться на удобные для стрельбы позиции. Орудия выкатили на дорогу, и уже через минуту раздался первый залп. Тут появился 8-й гусарский полк. Дальнейшие события описывает К. Хибберт, приводя слова их участника капитана Шекспира:

«Враги убегали, а мы примерно десять минут преследовали их так быстро, как только могли. Дорога неожиданно повернула вправо, и мы с удивлением увидели перед собой построившийся у обочины неприятельский полк. С расстояния около 30 ярдов они с колена выстрелили по нам. Но, по-видимому, враги были настолько ошеломлены нашим появлением, что их выстрелы никому из нас не причинили вреда. Были только слегка задеты две лошади. Вскоре неприятель скрылся в лесу».

Подполковник Шевелл тут же бросил своих людей в погоню, но осторожный Реглан приказал гусарам вернуться. Разочарованный Шевелл не скрывал недовольства, и Реглан попытался объяснить ему причины своего решения. Подполковник с командующим не согласился и выглядел крайне раздосадованным. Тем не менее, британцы достигли успеха, захватив русский обоз с серьёзными трофеями. Хибберт обобщил свидетельства очевидцев:

«В телегах обнаружили запасы продовольствия, парики, длинные шубы из овечьей шкуры, отороченное мехом гусарское обмундирование, женское бельё, бутылки ужасающе крепкой выпивки. На одной из повозок сидел смертельно пьяный русский артиллерийский офицер. С откупоренной бутылкой шампанского в руке он весело напевал. Захвативших его в плен англичан он встретил бесконечными выражениями радости, настаивая на том, чтобы те выпили с ним шампанского. Когда предложение было принято, оказалось, что бутылка пуста. Это был единственный офицер, сопровождавший часть русского арьергарда».

Впрочем, особой пользы от обоза не было — гусары просто разграбили его на месте, по случаю устроив аукцион трофеев. Например, расшитый золотом русский гусарский жакет захвативший его английский гусар продал любителю сувениров за 2 фунта (для сравнения, подобный английский стоил 40 фунтов).

Захват русского обоза оказался единственной боевой акцией британской кавалерии на начальном этапе Крымской кампании. После превращения Балаклавы в главную британскую базу кавалерийская дивизия стала лагерем в нескольких километрах от города с задачей охраны коммуникаций от возможных набегов русских казаков.

Атака Лёгкой бригады и трудная зима

Основной битвой британской кавалерии в Крымскую войну стало сражение при Балаклаве 25 октября 1854 года. Главным эпизодом этого сражения является легендарная атака Лёгкой бригады, в которой приняли участие оба гусарских полка. Из-за того, что возглавлявший атаку граф Кардиган был в мундире 11-го гусарского полка, эта атака нередко ассоциируется именно с гусарами. К началу атаки 8-й гусарский полк имел в своём составе 115 военнослужащих, а 11-й — 142; всего 257 гусар (37%) из 673 человек, участвовавших в атаке. При этом 11-й гусарский полк сначала находился в первой линии, затем сместился во вторую (якобы по приказу Лукана), а 8-й гусарский полк уже во время атаки сформировал третью (последнюю) линию.

В последовавшем сражении наиболее отличился 11-й гусарский полк подполковника Джона Дугласа. Именно гусары Дугласа сыграли основную роль в разгроме русской гусарской бригады и 1-го Уральского казачьего полка, полностью их деморализовав и превратив в охваченную паникой толпу. Лейтенант этого же полка Александр Данн стал кавалером Креста Виктории за спасение в бою двух своих товарищей. На завершающем этапе сражения при отступлении бригады её отход прикрывал 8-й гусарский полк подполковника Фредерика Шевелла.

Достигнутый успех стоил гусарам больших потерь (как и другим полкам Лёгкой бригады): 8-й гусарский полк потерял убитыми, ранеными и пленными 57 человек (в том числе 4 офицера), а 11-й — 58 (3 офицера).

Это сражение так и осталось единственным в смысле массового использования британцами кавалерии. В Инкерманском сражении 5 ноября конные полки не участвовали, лишь часть Лёгкой бригады на некоторое время случайно оказалась под огнём русской артиллерии. Нежелание Реглана задействовать кавалерию объяснялось как слабостью полков (нехватка людей и лошадей), так и неподходящей для действий конницы местностью.

По просьбе французского командования 30 октября Лёгкую бригаду разместили на высотах в 13 км от Балаклавы, где гусары должны были патрулировать окрестности и блокировать возможные действия русской конницы. На этих позициях люди и лошади страдали от холодов, сильного ветра, недостатка продовольствия и фуража — в частности, лошади получали лишь 20% от их привычного рациона. В результате за месяц Лёгкая бригада, не ведя боёв, ослабла настолько, что окончательно потеряла боеспособность. 3 декабря её отвели с этих позиций.

Зима 1854-1855 годов стала серьёзным испытанием для британской армии в Крыму. Войска испытывали огромные трудности со снабжением продовольствием, фуражом, зимней униформой, вещами и снаряжением. Роскошные гусарские мундиры быстро истрепались и оказались абсолютно непрактичными в условиях зимы. Кроме того, ботинки сносились, а замену им найти было сложно. Врач 11-го гусарского полка описывал своё недоумение, когда к нему подъехал верховой «с ботинком только на одной ноге и лишь в ободранном чулке на другой».

Нехватка одежды и снаряжения привела к появлению аукционов, где продавались личные вещи погибших офицеров. В условиях дефицита цены на разные предметы были астрономические, но гусары тут оказались в проигрыше: «Гусарские мундиры, красивые, но непрактичные, наоборот, упали в цене. Новый мундир стоил 40 фунтов стерлингов; на аукционе за него давали не больше 2 фунтов 6 шиллингов».

Проблемы с фуражом привели к падежу части лошадей и значительному ослаблению оставшихся. За шесть месяцев пребывания в Крыму (с октября 1854 по март 1855 года) Лёгкая бригада потеряла умершими от болезней 439 лошадей, что составило 38% от имевшихся к началу кампании (1161). К этому количеству следует прибавить коней, погибших в атаке Лёгкой бригады (до 500 голов). В итоге к весне 1855 года каждый полк представлял собой крайне слабый отряд из 35-40 всадников, а вся бригада едва набирала один эскадрон.

10-й гусарский полк: из Индии в Крым

Большие потери Лёгкой бригады в Балаклавском сражении спровоцировали решение перебросить в Крым несколько дополнительных полков лёгкой кавалерии. Первым из них оказался дислоцировавшийся в Индии 10-й гусарский полк подполковника Уильяма Парлби. Путешествие полка из Индии заняло 109 дней, включая шестинедельную задержку в Александрии. 15 апреля 1855 года 10-й гусарский полк прибыл в Крым.

Поскольку полк входил в состав британской индийской армии, то укомплектован он был по расширенному «индийскому» штату. Поэтому, даже потеряв в пути от болезней 170 человек и 168 лошадей, 10-й гусарский представлял собой серьёзную силу — 670 человек на великолепных арабских скакунах. Как заметил новый командующий Лёгкой бригадой лорд Пэйджет, это было «примерно вдвое больше, чем наши десять полков вместе взятые». 10 мая полк сократили до английского «домашнего» штата, распределив избыточный личный состав по двум другим гусарским полкам.

Сразу по прибытии в Крым Парлби назначали исполняющим обязанности командира кавалерийской дивизии на время отсутствия действующего командира лорда Скарлетта (с 17 апреля по 30 июня). Парлби сразу разрешил своему полку отращивать бороды и перестать отбеливать свои белые перчатки и ремни.

В боях на этом этапе войны гусары не участвовали, в основном неся охранную службу и совершая разведывательные рейды. Последние лишь иногда заканчивались незначительными перестрелками. Тем не менее, Парлби, произведённый в полковники, был на хорошем счету у Реглана, и тот неоднократно хвалил его в своих донесениях.

Во время неудачного штурма Севастополя 18 июня 1855 года кавалерия не использовалась, а получила военно-полицейскую задачу охранять высоты вокруг города, чтобы на них «никто не показался». Пэйджет вспоминал, что это было крайне сложной задачей, поскольку «нам пришлось иметь дело с очень непослушными людьми от генерала до капитанов транспортников, не говоря уже о целой армии слоняющихся господ со случайным йоменским офицером в полном обмундировании». Также отдельные отряды гусар часто придавались различным подразделениям, как, например, отряд полковника Уилки из 10-го гусарского полка (240 всадников), приданный сардинскому контингенту союзной армии с 18 по 24 июня 1855 года.

На протяжении месяцев службы столкновений с противником не было, а главным врагом снова стали болезни. Вспышка холеры 24 июня-15 июля 1855 года только в 10-м гусарском полку унесла жизни двух десятков человек, в том числе двух офицеров.

В июле 1855 года кавалерийскую дивизию разделили на три бригады — «Тяжёлые», «Башис» (Bashis) и «Грязные» (Dirties). В последнюю включили все три гусарских полка, так что она стала гусарской бригадой. Её командиром стал полковник Парлби.

16 августа 1855 года началось сражение на реке Чёрной. Гусары ожидали, что теперь их наконец-то бросят в бой, но этого снова не случилось, и они в полной готовности простояли всё сражение. 8 сентября состоялся решающий штурм Севастополя, закончившийся падением Малахова кургана. Однако кавалерия опять не использовалась, выполняя те же функции военной полиции, что и 18 июня. Этот штурм оказался успешным, и 9 сентября Севастополь пал.

Гусары против казаков у Сейт-Али

Ещё в мае 1855 года союзники захватили Керчь и разместили там свой гарнизон. Местный командующий сэр Джордж Браун остро нуждался в кавалерии для разведки и патрулирования местности. Поэтому 3 сентября 1855 года один эскадрон 10-го гусарского полка и один эскадрон французских африканских конных егерей по морю перебросили из Балаклавы в Керчь. Сразу же были организованы поочерёдные патрулирования, выявившие присутствие вокруг города русских казачьих разъездов, которые держались в отдалении, избегая боя.

20 сентября два отряда французских африканских конных егерей отправились в очередное патрулирование. Вскоре они наткнулись на казачьи отряды возле татарских деревень Косс-Серай-Мин и Сейт-Али, расположенных на расстоянии 10 и 24 км от Керчи соответственно.

Во второй половине дня британцы получили от французов донесение о появлении противника. Гусарский эскадрон был разделён на два равных отряда: первым командовал капитан Фредерик Фитц-Кларенс (внук английского короля Вильгельма IV), а вторым — капитан Уолронд Кларк. Каждый отряд должен был выдвинуться в одну из двух деревень, там встретиться с французами и атаковать казаков.

Пока британцы выдвигались, оба французских эскадрона уже соединились в деревне Косс-Серай-Мин, где их и встретил Фитц-Кларенс. Он послал сообщение Кларку, находившемуся в Сейт-Али, приказывая тому вести свой эскадрон в Косс той же ночью. Передать сообщение доверили местному татарину, но тот доставил его прямо в русский казачий лагерь.

Отряд Кларка прибыл в Сейт-Али после наступления темноты и, не найдя французов, решил остаться в деревне на ночь с осёдланными лошадьми. Утром следующего дня Кларк получил второе послание от Фитц-Кларенса, вызывавшее его к Коссу. Кларк сразу выступил, но по дороге наткнулся на казачий разъезд и с ходу атаковал его. Казаки стали отступать, а Кларк азартно начал преследование, захватив нескольких пленных. Примерно через 3 км британцы вошли в ущелье, на другом конце которого обнаружили казачий отряд численностью около 300 человек, выстраивавшихся для атаки. Кларк тут же скомандовал отступление, приказав части гусар спешиться и с карабинами залечь среди камней, чтобы прикрыть отступление. Также он отпустил пленных казаков, чтобы те не задерживали его движение. Благополучно выйдя из ущелья, гусарский отряд рысью продолжил двигаться в направлении Косса.

Примерно через 1,6 км британцы увидели на своём пути ещё один крупный казачий отряд. Поскольку отступать было некуда, Кларк решил ударить в самый центр вражеского построения. Казаки встретили гусар ружейным залпом, но без особого эффекта. Гусары врезались в казачий строй, после короткого, но ожесточённого боя пробились через него и галопом оторвались от погони. Кларк потерял двух рядовых погибшими, одного раненым, а 15 человек попали в плен (из них трое тяжелораненых) — сержант-майор Финч, кузнец и 13 рядовых с лошадьми. Остальные сумели прорваться и достигли Косса. Здесь Кларк обнаружил, что отряд Фитц-Кларенса и эскадрон французских егерей вступили в перестрелку примерно с двумя полками казаков. Ситуация была опасной и после соединения обоих британских отрядов, поэтому союзные эскадроны отступили к Керчи. Это столкновение у Сейт-Али стало для 10-го гусарского полка первым полноценным боевым столкновением со времён Ватерлоо (если не считать разгоны беспорядков в Индии).

После окончания войны захваченные в плен гусары 10-го полка вернулись на родину.

Гусары из других полков в Крыму

Официально Великобритания задействовала в Крымской войне три гусарских полка — 8-й, 10-й и 11-й. Кроме того, в конфликте приняли добровольное участие отдельные офицеры из гусарских полков, остававшихся на территории метрополии. Как правило, желающие поучаствовать в войне подавали соответствующие рапорта и получали те или иные должности в экспедиционной армии. Самый знаменитый из них — капитан Льюис Эдуард Нолан из 15-го гусарского полка, адъютант лорда Реглана, по сути спровоцировавший атаку Лёгкой бригады и ставший первым погибшим в ней.

Куда менее известным, но гораздо более полезным оказался доктор Уилсон, помощник врача 7-го гусарского полка. С началом войны Уилсон добровольцем вступил в Гвардейскую пехотную бригаду, где служил врачом. Он отличился во время Инкерманского сражения 5 ноября 1854 года, когда, рискуя жизнью, вынес с поля боя раненого командира 1-й пехотной дивизии герцога Кембриджского (кузена королевы Виктории), за что получил личную благодарность его высочества перед строем бригады и персональное упоминание в британской прессе.

Итоги

Для абсолютного большинства британских гусар, принявших участие в Крымской войне, она стала первой в жизни. В этой войне гусары, как и вся кавалерия, не сыграли весомой роли.

Основным заданием гусарских полков стала охранная служба и разведывательные патрули. Они приняли участие лишь в одном сражении, Балаклавском, но при этом вошли в военную историю благодаря атаке Лёгкой бригады. Кроме потерь от воздействия противника, гусары страдали от болезней, холода и тяжёлых условий службы. Итогом стали большие потери в людях и лошадях. Несмотря на все трудности, британские гусары достойно проявили себя, и Крымская война стала ещё одной славной страницей их боевого пути.