Битва при Капо д'Орсо: главное морское сражение Войны Коньякской лиги

Поход французского короля Карла VIII на Неаполь стал первым в долгой череде непрекращающихся вооружённых конфликтов на Апеннинском полуострове. Итальянские войны 1494–1559 годов были эпохой глубоких преобразований в вооружении, тактике и стратегии. Противники сходились между собой не только в битвах на суше, но и использовали морские флоты, для которых время от времени находилась работа. Самой значительной морской битвой Итальянских войн по праву считается сражение у мыса Капо д’Орсо близ Неаполя.

Морские операции Итальянских войн

Военные действия с участием кораблей происходили главным образом в Тирренском и Лигурийском морях, тогда как Адриатика оставалась «внутренним морем» Республики святого Марка. Впрочем, морские баталии не имели в Итальянских войнах большого значения. Чаще всего роль галерных флотов сводились к конвоированию транспортов с войсками, деньгами или продовольствием. Галерные флоты крайне редко, в отличие от современных военно-морских сил, искали, вступали в бой и уничтожали корабли противника. Сражения были редкими, а морские блокады — в целом неэффективными.

Прямые столкновения флотилий военачальники XVI века рассматривали как весьма затратные и опасные предприятия со слишком непредсказуемыми результатами и неясным общим эффектом в рамках всей кампании. Если строительство одной испанской галеры в 1530-х годах обходилось в 2300 дукатов, то её содержание на протяжении года стоило почти 7000 дукатов. По этой причине галерами дорожили, а генеральных сражений старались избегать. По замечанию Маурицио Арфайоли, «морское сражение (…) почти всегда было средством, а не следствием». Главной заботой командующего оставалась сохранность корабля и личного состава, тогда как преимущества возможного контроля над морем были незначительными.

Действия флотов были настолько тесно связаны с военными действиями на суше, что историк Джон Гильмартин охарактеризовал средиземноморское военное дело в этот период как амфибиоподобное. Все преимущества и недостатки использования военно-морских сил в начале XVI века хорошо демонстрирует один из эпизодов Войны Коньякской лиги 1526–1530 годов.

В конце апреля 1528 года маршал Франции Оде де Фуа, виконт Лотрек, во главе приблизительно 15-тысячной армии, состоявшей из французов, венецианцев и флорентийцев, осаждал Неаполь. С моря блокаду города обеспечивала генуэзская флотилия под командованием Филиппино Дориа. Ей в помощь ожидалось прибытие венецианского флота. Имперско-испанскими силами в осаждённом городе командовал Уго де Монкада, жаждавший удовлетворить свои амбиции: он был наместником, а хотел стать вице-королём Неаполя. Монкада решился дать генуэзцам генеральное сражение на море — в случае успеха он мог ощутимо поднять свой рейтинг в глазах императора Карла V.

Силы и планы сторон

Противостоящие флотилии были неравными по численности кораблей, их огневой мощи, количеству и боевым качествам взятых на борт солдат. Имперская флотилия включала шесть галер под общим командованием генуэзца Фабрицио Джустиниани, две фусты, три бригантины и ещё несколько небольших судёнышек. Монкада находился на капитане — флагманской галере. Патроной, то есть местопребыванием флотского командующего, была галера «Гобба», что переводится как «горбун» — таково было прозвище Джустиниани. Имперские галеры несли 700 отборных солдат — испанских и немецких ветеранов. Во главе воинского контингента находился Альфонсо д'Авалос, маркиз дель Басто, преданный сторонник Монкады.

Что касается генуэзских кораблей, то все кроме одного принадлежали Андреа Дориа, а командовал ими его племянник Филиппино Дориа. У него было восемь галер, включая капитану и патрону «Неттуно». Были также вспомогательные суда, хотя неизвестно, какое место они занимали в боевом плане. Галеры Дориа были прекрасно оснащены артиллерией. На носу капитаны стоял василиск — длинное бронзовое орудие, стрелявшее железными ядрами весом приблизительно 20 кг каждое. Такие орудия назывались куршейными пушками, так как располагались они на куршее — выложенной досками дорожке, шедшей по верхней палубе вдоль всей галеры. Куршейные пушки всегда были орудиями главного калибра и играли ведущую роль в сражениях. С двух сторон её окружали шесть орудий меньшего калибра: по две полупушки, сакры и фальконета. В дополнение к основной батарее на корме, боках и баке могли располагаться другие орудия небольшого калибра.

Вместе с тем генуэзский командующий хорошо осознавал нехватку войск на своих галерах, что могло пагубно отразиться на ходе рукопашного сражения. Узнав от шпионов о том, что 27 апреля из Неаполитанской гавани вышли испанские галеры, Дориа обратился к виконту Лотреку с просьбой прислать ему дополнительные войска. 300 гасконских аркебузиров под командованием капитана Жильбера дю Крока спешно направились из французского лагеря в Салерно.

Итак, если на стороне Дориа был перевес в числе галер, боевых навыках лигурийских моряков и в артиллерии, то Монкада мог рассчитывать главным образом на погружённые на корабли войска. Чтобы избежать невыгодной для него длительной артиллерийской дуэли, он рассчитывал при слабом ветре быстро сблизиться с противником и дать возможность своим солдатам пойти на абордаж. После того, как генуэзские галеры столкнутся с испанскими и не смогут маневрировать, в дело пойдут мелкие суда, которые атакуют уязвимые борта и кормы противника. Монкада был уверен в своём преимуществе, но в то же время опасался, что генуэзцы не вступят в бой, а ускользнут в открытое море.

Начало сражения

Несмотря на свежее пополнение в виде гасконских аркебузиров, генуэзский командующий не чувствовал себя уверенно. Он опасался не только численного превосходства испанцев, но и их боевых талантов. Овеянные славой победителей при Павии, не так давно взявшие и разграбившие Рим, испанские солдаты и немецкие ландскнехты вызывали у генуэзцев, по замечанию капитана дю Крока, настоящий страх. Чтобы достичь паритета с противником, Дориа призвал на помощь гребцов своих галер — естественно, за исключением тех, кто имел испанское происхождение. Вольнонаёмные и пленные мусульманские гребцы согласились помочь ему, последние в обмен получали свободу.

Итак, флотилия Монкады двинулась вдоль побережья в направлении Салерно. Добравшись до горного выступа Капо д'Орсо, испанцы обнаружили, что противник расположил свои корабли за ним, приблизительно в 3 милях к юго-западу от Салерно. Около 9 часов вечера 28 апреля галеры стали сближаться, и вскоре сражение началось.

Чтобы воспрепятствовать очевидному плану Монкады, Дориа разделил свои корабли на две части. Шесть галер во главе с флагманом должны были противостоять линии испанских галер. Две галеры во главе с патроной составили резерв, который, не вступая в первую стадию сражения, должен был сохранять возможность маневрировать и использовать свою огневую мощь против врага. К сожалению, план Дориа нарушило досадное недоразумение: неверно поняв сигналы с галеры командующего, капитан «Моры» оторвался от основных сил и также присоединился к резерву, стоявшему в направлении открытого моря.

Боевой порядок сторон:

Обогнав другие корабли и разбив линию имперской флотилии, капитана Монкады двинулась прямо на флагман Дориа. Вскоре её поразил выстрел из василиска, установленного в носовой части галеры Филиппино. Ядро прошло сквозь носовую надстройку-рамбату, пролетело мимо столпившихся между банками солдат и ударило в кормовую палубу. От этого выстрела погибло почти 40 человек, включая заместителя командира галеры и большинство находившихся на корме офицеров. Другие ядра поразили несколько гребцов, а выживших обдали брызгами крови погибших. Ответный выстрел с капитаны Монкады не нанёс галере Дориа большого урона: она успела сманеврировать сразу же после выстрелов своих орудий и под прикрытием порохового облака изменила угол сближения с противником.

Вскоре две капитаны сблизились, и их команды вступили в смертельную схватку, продлившуюся до самого конца сражения. То же самое происходило и между другими галерами испанцев и генуэзцев: в схватку вступили экипажи и воинские команды «Гоббы», «Санта-Барбары», «Сант-Андреа» со стороны испанцев и «Пеллегрины» и «Донцеллы» — со стороны генуэзцев. Испанцы высадились на вражеские галеры и в конечном итоге практически подавили сопротивление лигурийских моряков и гасконских солдат. Что касается «Перпиньяны» и «Калабрезы», то они двинулись на одинокую «Сирену» и захватили её. Три галеры из флота Филиппино Дориа оказались в руках противника. «Фортуна» была отрезана от остальных своих сил. Казалось, флот Коньякской лиги терпел сокрушительное поражение.

Завершение битвы

«Фортуна» не оставила племянника великого адмирала Андреа Дориа насовсем. В конечном итоге план Филиппино с разделением эскадры на две части сработал. На пике сражения, когда победа испанцев, казалось, уже была предопределена, генуэзский резерв вступил в бой. Три оставшиеся галеры Дориа — «Неттуно», «Мора» и «Синьора» — подошли к месту битвы и открыли огонь по лишённым возможности маневрировать кораблям противника.

Результат был ошеломляющим. Пушечные ядра с «Моры» разрушили руль на испанской капитане. Огонь с «Неттуно» повалил её главную мачту, которая погребла под своими обломками немало испанцев. Наконец, пушки «Синьоры» повредили вражескому флагману нос и вдребезги разнесли шпирон. В то время как «Мора» направилась на сближение с кораблём Монкады, чтобы помочь своему командующему, две другие резервные галеры обстреляли «Гоббу», фактически превратив её в плавучий остов, лишённый такелажа и целых вёсел. Капитан «Гоббы» Джустиниани был тяжело ранен. Из 180 находившихся на галере испанских аркебузиров 103 были убиты. Целых семь знаменосцев погибли один за другим, держа в руках флаг своего отряда. Покончив с «Гоббой», две резервные генуэзские галеры обратились к двум другим кораблям левого фланга противника, и вскоре те были потоплены.

Ход сражения переломился не в пользу испанцев. В перестрелке на капитане нашёл смерть дон Уго де Монкада, поражённый выстрелом из аркебузы в правую руку и ядром из фальконета — в левое бедро. Кроме командующего погибли все гребцы, а также 150 испанских пикинёров, размещённых на корабле. Две имперские фусты были захвачены, а прочие вспомогательные суда либо бежали, либо были потоплены.

Когда капитаны «Перпиньяны» и «Калабрезы» увидели, что имперский флаг пал, они поняли, что сражение проиграно. Чтобы предотвратить дальнейшие потери, они вывели свои корабли из боя и направили их в Неаполь.

По словам очевидца, сражение при Капо д'Орсо, продолжавшееся четыре часа, было «самой жестокой и страшной морской битвой нашего времени». Если выстрелы генуэзской корабельной артиллерии нанесли главный урон силам Монкады, то солдаты последнего крепко потрепали личный состав галер Филиппино Дориа — они намного превосходили противника умением и вооружением. Испанцы несли на себе полный комплект вооружения, а вот лигурийские моряки и аркебузиры были без доспехов, и их называли homini di bragessa — «люди в штанах». Проворством подобные косулям и леопардам, как писал о них историк Паоло Джовио, они перебегали с одного места на другое, сражаясь с помощью мечей и щитов, метали с реи дротики, камни и горшки с греческим огнём и стреляли из тяжёлых аркебуз с убийственной точностью. Генуэзские аркебузиры превосходили противника в навыках морской схватки. Они вели огонь лёжа и из-за щитов, поражая столпившихся на палубах галер испанских солдат. Бывшие рабы-мавры, вернувшие генуэзцам захваченную было врагом «Донцеллу», сражались подобно «освобождённым от цепей львам», сполна заслужив вновь обретённую свободу.

Потери испано-имперских сил были велики. Погибло 1400 моряков, гребцов и солдат, считавшихся элитой испанской армии. Около тысячи испанцев, большинство из них раненые, угодили в плен и быстро были прикованы к гребным скамьям галер графа Филиппино, восполнив потери и заменив освобождённых гребцов-мусульман. Среди погибших было множество особ высокого ранга, начиная с самого командующего. Практически весь штаб Уго де Монкады был уничтожен, погибли генеральный капитан артиллерии Джироламо да Трани и Чезаре Фьерамоска, оруженосец Карла V.

Среди немногих уцелевших офицеров с испанской капитаны находился маркиз дель Басто, чьи позолоченные доспехи выделяли его как потенциально выгодного для выкупа пленного, что и уберегло его от гибели в резне. Впрочем, ему тоже досталось: он получил ранение в шею. Авалосу и нескольким другим выжившим испанцам, защищавшимся на корме флагмана, удалось сдаться лично Никколо Ломеллини, капитану «Моры». Что касается генуэзцев, то их потери составляли около 500 человек.

Врач Паоло Джовио, недавно посвящённый в епископы Ночеры, во время сражения находился на острове Искья в Неаполитанском заливе. Хотя место сражения с Искьи видно быть не могло, на острове слышались отзвуки канонады. Позже стали доходить слухи о печальном для испанцев исходе битвы. Поскольку Джовио был в хороших отношениях с семьёй Дориа, ему позволили посетить знатных пленных, находившихся на борту одной из галер. Он даже получил в подарок позолоченные доспехи маркиза дель Басто. Уже в первых числах мая Джовио описал сражение в письмах папе Клименту VIII. Впоследствии эти данные, основанные на опросе капитанов галер и простых солдат, попали в его «Историю».

Новая кондотта Андреа Дориа

Победа флотилии Филиппино Дориа на некоторое время подняла в целом низкий моральный дух войск Коньякской лиги, осаждавших Неаполь. Её отпраздновали под звуки труб и канонады. Впрочем, этот триумф не принёс осаждающим никаких преимуществ. Гибель испанской эскадры не ослабила оборонный потенциал гавани.

Более того, вскоре после сражения французов ждало сильное потрясение. Пленённый в битве маркиз дель Басто сумел сделать так, что три месяца спустя сам Андреа Дориа доставил его, свободного, на родную Искью. Великий адмирал сменил союзника, перейдя из французского лагеря к императору.

Как сообщал Джовио, на решение Дориа повлияло несколько совершённых французами ошибок: их безапелляционные требования передать им захваченных при Капо д'Орсо пленников, несоблюдение сроков оплаты его контракта на поставку галер и намерение расширить порт Савоны, которая являлась соперницей Генуи. Вероятно, играло роль и то, что Венецианская республика находилась на стороне французов. Согласно Дж. Гильмартину, переход Дориа на сторону империи имел сугубо коммерческое основание.

В результате «обработки» со стороны дель Басто и по итогам собственных глубоких размышлений адмирал решился оставить союз с Францией. В начале июля по его приказу флотилия Филиппино Дориа прервала блокаду Неаполя и вернулась в Геную. Андреа Дориа отослал королю Франциску I пожалованную ему цепь ордена святого Михаила и 10 августа, когда истёк срок контракта с французами, подписал новый — с императором Карлом V. По его условиям Дориа получал за каждую галеру по 500 дукатов в месяц, что ненамного превышало расходы на содержание испанских галер. Учитывая горький опыт любого наёмника, Дориа включил в контракт пункт о пене: теперь за просрочку платежей ему полагалось дополнительно 14% от суммы задолженности. Фактически Дориа отвечал за стратегию боевых действий на море, а со стороны Испании требовалось только платить.

Кондотта между Дориа и Карлом V скрепила долгий союз, который обеспечил империю первоклассными военно-морскими силами и неисчислимыми кредитными возможностями.

Продолжение: Как Республика святого Марка в конце XV века пыталась укрепить свои позиции в Адриатике на фоне противостояния с французами и османами