Другая Армада: франко-испанское вторжение в Англию

Тогда английская эскадра под угрозой немедленной бомбардировки заставила Карлоса, на тот момент бывшего неаполитанским королем, подписать договор о нейтралитете и вернуть испанские войска домой.

Испанцев поддержал маршал Шарль де Брольи, который предложил высадиться в Эссексе и атаковать Лондон, однако французский министр колебался. Вержен полагал, что в этом случае против Франции могут выступить единой колонной Австрия, Россия и Пруссия. Поэтому в конечном итоге было решено ограничиться лишь захватом Портсмута.

План вторжения

Союзники решили, что до 15 мая французы приведут 30 линкоров в Ла-Корунью, где те соединяются с испанским флотом (36 кораблей). Далее вся эта армада пойдет к Ла-Маншу и навяжет бой британскому Флоту Канала, который вряд ли сможет выставить более 35 кораблей. Завоевав господство на море, французский флот затем конвоировал бы транспорты с войсками — для операции было выделено около 20 тысяч штыков, рассредоточенных между Гавром и Сен-Мало, под командованием генерал-лейтенанта Во (Vaux). Еще 12 тысяч солдат планировалось собрать в Дюнкерке, угрожая десантом в Эссексе для того, чтобы отвлечь англичан от острова Уайт и Портсмута.

Предполагалось, что высадка и захват этого крупного порта вызовет в Англии панику, банкротства, а страховые ставки взлетят до небес. Британия должна была оказаться на пороге экономического краха. Также планировалось собрать контрибуции с Бристоля, Ливерпуля, Плимута, Манчестера и нескольких других городов.

Отметим этот важный факт — полномасштабное вторжение и завоевание Острова не планировалось, французы и испанцы решили обойтись только ограниченным набегом. И уже здесь появляются первые вопросы: зачем отряжать столько сил на обычный налет? Ведь при достижении полного господства в Ла-Манше французы могли высадить не 20–30 тысяч, а все 80–100 тысяч штыков и без труда завоевать Англию!

Еще одно важное замечание – не совсем понятно, как такой налет мог бы вывести Англию из войны. Да, это неприятно. Да, это показывает, что берега Британии уязвимы. Но почему испанцы и французы решили, что частная операция по разграблению нескольких городов должна была заставить Остров капитулировать?

Испанский саботаж

Однако вернемся к подготовке. Испанцы сорвали планы. Весной их флот еще не был готов, более того – иберийцы вели секретные переговоры с британцами, предлагая обменять Оран на Гибралтар. Англичане отказались, но и испанцы пока так и не объявили официальной войны Туманному Альбиону.

Французские и испанские шпионы очень хорошо поработали в местах высадки. 7 мая 1779 года резидент Ла Розили, получивший за налаживание агентурной сети в Англии орден Святого Людовика, сообщал, что Госпорт и Портсмут укреплены очень плохо. По его мнению, для удачной атаки этого порта с лихвой хватило бы 30 тысяч штыков. При этом 4 роты (400 человек) планировалось высадить у реки Каус (Cowes) недалеко от Портсмута, а отряду из 6–8 тысяч солдат давалась задача захватить и сжечь Саутгемптон.

Солдат (по старой доброй традиции, сформированной уже несколькими неудачными высадками) предполагалось перевозить на новопостроенных плоскодонках, речных шхунах и других мелких судах. Это, в свою очередь, требовало соединить флоты и дать сражение Флоту Канала как можно раньше, чтобы иметь возможность пересечь Ла-Манш в летние месяцы при тихой погоде, без штормов.

Но, как уже упоминалось выше, испанцы не смогли подготовить свои корабли к весне. Французский военный атташе в Испании граф Бургуэн сообщал, что экипажи на испанских кораблях малочисленны, много народу силком переведено на корабли из тюрем. Провианту испанцы заготовили очень мало, их пушки и порох – частью совершенно негодные, да и склады все пустые, поэтому большую часть припасов и материалов только что заказали и везут из России! Три четверти испанских морских офицеров, по словам Бургуэна, были полными невеждами в морском деле, поскольку даже не знали, как определять положение корабля в море. Испанских адмиралов граф характеризовал, как безынициативных и нерешительных.

Кроме того, оказалось, что порт Ла-Корунья не подходит для большого флота, поскольку на побережье Галисии в это время года преобладают северные ветры, прижимающие корабли к побережью.

Дополнительную нервозность внесло и решение командующего французским Флотом Океана лейтенант-генерала Луи-Гильуэ д’Орвилье. Он не хотел выходить в море, пока не будет готов один из его сильнейших кораблей – 104-пушечный «Виль де Пари», который заканчивал тимберовку. В результате выход стал возможен только в начале июня. Однако и тогда союзники его осуществить не смогли.

После компании 1778 года министр Сартин не подготовил своевременно пополнение для команд Орвилье, а также припасы, провиант и тому подобное. Совершенно не имелось врачей и лекарств, не была организована доставка лимонов, так необходимых для профилактики цинги. На флот были срочно посланы солдаты, да еще 2000 человек было снято с мелких торговых судов. Однако в Бресте еще зимой вспыхнула эпидемия, и экипажей все равно не хватало, хотя людей брали даже из тюрем.

На совещании 12 июня Вержен и Флоридабланка окончательно решили, что главной целью атаки будет именно Портсмут. Предполагалось впоследствии обменять его на Гибралтар. Тогда же союзным флотам было предложено рандеву в 25–30 лигах (120 – 145 км) от мыса Финистерре, порт Ла-Корунья как вариант был отброшен. Однако испанцы воспротивились этому решению: они предложили соединить эскадры у островов Сисаргес (Sisarges), в 20 милях (36 км) к западу от Ла-Коруньи.

Перед выходом Орвилье получил от Вержена следующие инструкции:

1. Начинать высадку следует только тогда, когда флот союзников завоюет господство в Канале;
2. Если остатки Ройял Неви будут отстаиваться на рейде острова Св. Елены у Портсмута – атаковать их бомбардирскими кораблями;
3. Если английские корабли уйдут в Спитхед – занять рейд у острова Св. Елены и начать высадку на острове Уайт;
4. Если британцы отойдут в гавань Портсмута – десант высаживать в Спитхеде;
5. Операция должна быть завершена до начала августа.

3 июня 1779 года 25 французских кораблей, 9 фрегатов, 4 брандера и 8 мелких судов вышли из Бреста и встали на якорь в бухте Бертом, западнее Бреста. На следующий день к ним присоединились еще 3 линкора. Воды у французов было на три месяца, провианта – на четыре. Операция началась.

На том берегу

По другую сторону Ла-Манша тоже далеко не все шло гладко. Подобно шекспировским Монтекки и Капулетти, офицеры английского флота разругались и разделились на кэппелистов (сторонников адмирала Кэппела) и монтегистов (поддерживающих первого лорда Адмиралтейства – Джона Монтегю, 4-го графа Сэндвича). Дошло до того, что на обеды в кают-компании сторонники одной и другой партии приходили в разное время, стараясь не встречаться. Произошло несколько дуэлей. После Уэссана 100-пушечный «Виктори» и 98-пушечный «Формидэйбл» доковались в разных портах, чтобы не подрались их экипажи.

Кэппел был снят с поста командующего Флота Канала в марте 1779 года. Его заместитель Харланд отказался служить с «этим правительством». Карьера вовлеченного в конфликт Хью Пеллисера тоже была окончена, поэтому Флот Канала оказался безо всех трех адмиралов.

Сэндвич предложил возглавить Флот Канала вице-адмиралу Хоу – тот отказался. Вице-адмирал Манн поступил также. Баррингтон, неплохо действовавший в Вест-Индии в 1778 году, от командования тоже отказался, но он хотя бы был готов служить под началом нового командующего.

Именно тогда из ящиков, пропахших нафталином, вытащили адмирала Белого Флага Чарльза Харди, имевшего на флоте кличку tardy – медлительный. Последний раз он выходил в море в далеком 1759 году, когда участвовал в качестве второго флагмана в сражении при Кибероне. Новый командующий, известный острослов и матерщинник с отменным чувством юмора, сумел в известной степени сгладить вражду между кэппелистами и монтегистами.

Меж тем в начале мая отряд гребных судов принца Карла-Генриха Нассау-Зигена, полковника на французской службе, сделал неожиданную вылазку к островам Джерси и Гернси. С трудом, с помощью четырех линкоров контр-адмирала Эрбатнота, оказавшихся рядом, англичанам удалось отбиться. 23 мая 1779 года на совещании в Адмиралтействе впервые было сообщено о французских войсках, стянутых к портам Нормандии. Однако Флот Канала еще не был готов. Из 24800 человек, необходимых для укомплектования кораблей экипажами, в наличии имелось всего 19300 матросов.

И тут же пришла новость, ввергшая англичан в прострацию – Орвилье вышел из Бреста. Экипажи пришлось спешно снимать с кораблей, которые еще не были готовы к выходу. 16 июня Харди с 30 кораблями вышел в море. Именно в этот день Испания объявила войну Англии.

На этот момент армия Британии насчитывала 125 тысяч человек, однако довольно большая ее часть была отправлена в Америку или находилась в Ирландии. К началу мая на Острове имелось всего 20 тысяч регулярных солдат, 30 тысяч милиции и 2500 инвалидов. Моральное состояние этого нерегулярного воинства было просто отвратительным – милиционеры и инвалиды пренебрегали дисциплиной, происходили постоянные пьянки и драки с патрулями, многие дезертировали.

Самые надежные войска были сосредоточены в Лондоне, Портсмуте и Плимуте (как наиболее вероятных местах вторжения). В столице стояла гвардия и два кавалерийских полка, в Плимуте – два регулярных батальона, три роты инвалидов и два батальона милиции, в Портсмуте – три полка милиции и 6 рот инвалидов. В Чатэме имелось два полка милиции, в Саутгемптоне, Дувре, Винчестере и Бристоле – по одному. В Корнуолле дислоцировался один батальон регулярных войск и три полка милиции. Всего в июле-сентябре с помощью титанических усилий островитянам в юго-западной Англии удалось сосредоточить лишь 4800 штыков.

Таким образом, можно сказать, что и те небольшие силы, которые имелись у англичан под рукой, были просто «размазаны» по побережью. В случае удачной высадки французов и испанцев островитяне, безусловно, были бы разбиты по частям.

И снова саботаж

Французы к июню сосредоточили в Нормандии 34 пехотных батальона, 2 артиллерийских полка, 2 резервных батальона, 400 драгун, 850 кавалеристов. В Гавре к посадке на суда были готовы 16487 штыков и 60 артиллеристов с пушками, в Сен-Мало – 14501 солдат и 46 пушек. Всего армия вторжения насчитывала 30988 человек. Для перевозки войск было собрано 500 транспортов. Солдаты уже вовсю отрабатывали посадку и высадку с судов.

Орвилье, пользуясь хорошей погодой, вышел в море 4 июня, однако она вскоре испортилась. Шторм длился три дня. На кораблях немедленно вспыхнули болезни. 10 июня французы лавировали у островов Сисаргес, а 11-го отослали фрегат в Ла-Корунью поторопить испанцев.

Однако лейтенант-генерал Арсе, опытный моряк, но робкий и нерешительный, к тому же ненавидевший французов, умудрился на три недели задержать объединение флотов! Французы все время были на расстоянии прямой видимости, но Арсе то ссылался на северные ветра, которые не дают испанцам выйти из Ла-Коруньи, то на южный и восточные, которые, мол, относят французов неизвестно куда и ему не видно, с кем соединяться. Лишь после вмешательства испанского короля Арсе при северном ветре (!), «прижимавшем его к берегу» три недели, соединился с Орвилье.

2 июля к 28 французским линкорам присоединились 8 испанских кораблей, еще 2 линкора подошли из Тулона. К этому времени у французов начались эпидемии — гнилая лихорадка, оспа, горячка. Врачей и лекарств не было, в спешке при выходе из Бреста их просто не успели взять. К 12 июля умерло 700 человек. В числе умерших оказался и единственный сын Орвилье, служивший лейтенантом на его флагманском корабле. Еще 600 было свезено на берег. Запасы продовольствия начали истощаться, оказалось, что в спешке интендант Бреста погрузил провианта на корабли меньше положенного.

Только 23 июля к французам присоединилась основная испанская эскадра из 28 кораблей под командованием лейтенант-генерала Хосе де Кордовы. Испанцы шли из Кадиса 50 дней! Отведенное время подходило к концу, для плавания в Канале оставался всего месяц.

Но сразу пускаться в путь оказалось невозможным. Орвилье с удивлением узнали, что испанцы не получили французские сигнальные книги, которые им отослали еще в мае. Проблему эту все же решили – героически проработавший неделю без отдыха со своими помощниками специалист по сигналам капитан дю Павийон вручил испанцам 12 экземпляров сигнальных книг, а также французские руководства по тактике.

Лавировали, лавировали…

Лишь 30 июля «Другая Армада» (англ. The Other Armada) двинулась к Каналу. 2 августа Орвилье уже был у Уэссана. Здесь он написал Сартину письмо, прося срочно обеспечить корабли провиантом, врачами, лекарствами. Через 2–3 дня союзники планировали быть у острова Уайт, и если там никого не обнаружат – давать команду армейским начальникам готовиться к десантированию. Сартин ответил, что обеспечит флот всем необходимым, но высадка произойдет только тогда, когда англичане будут отогнаны до Кента. 16 августа Армада достигла Плимута.

Англичане к этому времени смогли вывести в море только 38 линкоров. В Адмиралтействе шли жестокие споры – должны ли 38 британских кораблей атаковать 66 кораблей союзников? Король Георг III настаивал на немедленном сражении, однако Сэндвич проявлял осторожность – в случае поражения господство французов и испанцев на море стало бы безусловным. К тому же тактическое мастерство Орвилье в ходе сражения у Уэссана, произвело сильное впечатление на англичан.

11 августа Харди крейсировал у островов Силли. 15 августа шедшие на усиление Флоту Канала 74-пушечные «Рамиллиес», «Мальборо», 50-пушечный «Айсис» и шлюп «Корморан» в 14 лигах восточнее Силли наткнулись на флот союзников. По донесению одного из капитанов «кораблей противника была очень много, как дров на воде». «Мальборо» с трудом избежал плена. «Корморан» был срочно отослан в Плимут, чтобы поднять тревогу.

17 августа британский 64-пушечный «Ардент», спутав Армаду с Флотом Канала, влез прямо в центр ордера союзников и после короткой перестрелки был захвачен. Эти пушечные выстрелы подняли в Плимуте настоящую панику. Гарнизон из 500 моряков и 200 мобилизованных рабочих с верфей представлялся слабой защитой. Из города началось повальное бегство, городской совет срочно решал, будет ли город сдаваться сразу или подождет высадки французских полков.

Только сейчас в Плимуте начали снимать с фарватеров вехи, гасить маяки. В Лондоне на тот момент царила полная безмятежность, и новость о появлении союзников перед Плимутом произвела эффект разорвавшейся бомбы.

Таким образом, Орвилье и Кордова сумели войти в Канал, минуя флот Харди, который Адмиралтейство держало на западных подступах для прикрытия конвоев торговых судов, и теперь Харди был вынужден срочно принимать контрмеры против этой угрозы. Британцы крейсировали в 100 милях (около 180 км) к юго-западу от Силли, когда 26 августа корабль «Камберленд» сообщил о многочисленных судах на юго-востоке.

Харди срочно собрал свои корабли и двинулся на юго-восток, но оказалось, что это лишь небольшой конвой с провиантом из Бреста. Лишь 31 августа у Лендс Энд англичане обнаружили 56 кораблей союзников. Харди, подавленный такой численностью Армады, начал отходить к востоку, отвлекая противника в сторону от острова Уайт, Саутгемптона и Плимута.

В этот момент комиссия, приехавшая из Лондона в Плимут, решала, нужно ли ставить бон на рейде или нет. После долгих дебатов заграждение решили не выставлять, чтобы не рушить прибрежное судоходство. Надо сказать, что это решение было крайне рискованным. Войди союзники 17 августа в гавань – и плимутский док был бы в их руках.

Боязнь против нерешительности

1 сентября англичане получили попутный ветер. Харди встал у Плимута и написал в Адмиралтейство письмо, в котором сообщал, что хочет отходить дальше, к Спитхеду. Обосновывал он свое решение тем, что в Спитхеде есть возможность пополнить запасы воды и провианта. Также таким маневром можно было отвлечь противника от беззащитного Плимута.

Кэппел и Пеллисер, узнав об этом письме, осудили Харди. Бывшие командиры Флота Канала говорили, что нужно немедленно атаковать врага, ибо поступить так, как поступает нынешний главком – это значило отдать инициативу противнику. Часть адмиралов и кэптенов вообще решила, что отступление Харди – это «бегство от равного по силам противника».

4 сентября английская эскадра вошла в Спитхед. На следующий день туда прибыл Сэндвич, который выразил недовольство действиями командующего Флота Канала. Харди, оправдываясь, напирал на то, что корабли отряда Дарби совсем остались без еды, потому и зашли в порт. Тем более что в Спитхеде можно грузиться в пять раз быстрее, чем на рейде острова Св. Елены. Сэндвич пожелал, чтобы корабли как можно быстрее вышли в море, но Харди, очевидно просто напуганный 31 августа размерами союзного флота, остался в порту аж до 14 сентября.

Что же делали французы и испанцы с 16 августа по 14 сентября? Уже около Плимута союзный флот оказался практически беспомощным. Смертность от болезней была невиданно высока. Орвилье отправил Сартину донесение, в котором умолял прислать пополнения для экипажей кораблей и провиант. Запасы воды и еды на французских кораблях уже подходили к концу.

16 же августа к Орвилье прибыл фрегат «Терпсихора», который привез новые инструкции от морского министра. Идея захвата острова Уайт и Плимута была отброшена, теперь французы планировали высадку в Корнуолле, в Фалмуте. По поводу провианта было сообщено, что он его получит из Бреста в конце сентября – начале октября. Морское ведомство просто не сумело заготовить достаточные запасы провианта и боеприпасов. Сказалось здесь и то, что французы уже почти 100 лет не вооружали такие большие флоты.

В ответ на эти инструкции Орвилье сообщил, что перегрузка провианта в море во время сезона штормов – очень сложная операция, и еще сложнее будет держаться в Канале во время октября-ноября, с учетом постоянных штормов и шквалов с запада, юго-запада и юга. Да и сам выбор Фалмута для высадки неудачен: гавань там мелкая, и уместиться смогут только 6–8 больших кораблей, к тому же вся она усеяна скалами и открыта ветрам. Сам Орвилье уже не верил в возможность высадки.

Тем не менее, он попытался выполнить новые инструкции. С восточным ветром его отнесло от Плимута, и французский командующий сообщил Сартину, что как только он сможет вернуться обратно к острову Уайт, он пошлет дивизионы Латуш-Тревиля и де Тэрнея к Сен-Мало и Гавру для сопровождения транспортов с войсками. Но все это будет возможно только в том случае, если он получит пополнения и суда с провиантом немедленно.

Также Орвилье просил прислать лоцманов, хорошо знающих Ла-Манш, поскольку без них французские капитаны в плавании по Каналу «полагаются лишь на свои догадки да на Господа Бога». Последнее заявление вызывает оторопь – эти воды омывают не только английские, но и французские берега! Вдумаемся, ведь речь о домашних водах Франции! Адмирал д’Эстен позже заметил, что для английских моряков море было их святым покровителем, тогда как для французских – ужасным противником. Оказалось, что французы не умеют плавать у себя дома!

Меж тем французская армия готовилась к высадке. Во переехал в Сен-Мало, Аркур командовал войсками в Гавре. 26 августа был получен приказ грузиться на суда. 28-го шла полным ходом погрузка провианта, скота, личных вещей господ офицеров. Ждали только сигнала флота о том, что путь свободен.

Но Орвилье уже 22-го был отнесен восточными ветрами к Уэссану и никак не мог приблизиться к Плимуту. Через три дня он узнал, что Харди крейсирует юго-западнее Силли и решил дать ему сражение. 31 августа Флот Канала был обнаружен, и французы пустились в погоню. Харди шел гораздо быстрее, союзники пытались вести преследование в течение суток, потом резко повернули на запад – там были замечены паруса 15 кораблей. Оказалось, что это были голландские торговые суда.

Было решено, что если до 8 сентября флот не получит пополнений и провианта – операцию придется сворачивать. Помощь так и не пришла. 10 сентября в Брест вернулись первые корабли. Флот союзников к этому времени превратился в огромный плавучий госпиталь, на берег сгрузили до 8000 больных, в море умерло до 4000 моряков, в основном из-за болезней.

В Англии месяц не ели рыбу, поскольку при приближении Армады рыбаки укрылись в своих портах и отказывались выходить в море. Собственно, этим издержки англичан от блокады и ограничились. Самая серьезная попытка высадки в Англии, предпринятая французами и испанцами, провалилась.