Леди Джейн Грей: девятидневная королева Англии (ч.2)

Когда Мэри Тюдор выходила замуж за своего возлюбленного, думала ли она о том, что королевская кровь, которая течет в ее жилах, принесет несчастье едва ли не всем ее потомкам? Вряд ли. Она любила, она была любима. Ей было не до раздумий — Мэри, наконец, получила от судьбы драгоценный подарок — возможность стать супругой того, к кому столько лет стремилось ее сердце. А даже если бы и задумалась, что с того? Ведь ее супруг был близким другом короля, а сама она — любимой его сестрой. Разве это не залог счастливого будущего детей, которые у них появятся? Но судьба распорядилась иначе.

Начало читайте в статье Леди Джейн Грей: девятидневная королева Англии (ч.1)

Ее брат, Генрих VIII, очень хотел иметь сына и наследника трона. От первой жены, Катерины Арагонской, у него была только дочь Мэри, а все сыновья либо рождались мертвыми, либо умирали в младенчестве.

Новый брак короля с бывшей фрейлиной королевы, Анной Болейн, подарит Генриху еще одну дочь, Элизабет, и ни одного сына.

И только в третьем браке, с еще одной бывшей фрейлиной, Джейн Сеймур, наконец-то родится долгожданный наследник, принц Эдуард.

Если бы последние три брака Генриха не оказались бездетными или если бы наследный принц был крепким и здоровым и прожил достаточно долго, чтобы вступить в брак и самому подарить стране наследника, история пошла бы по совершенно иному пути.

Неизвестно, стала бы Англия более счастливой, но совершенно точно известно, что это сохранило бы жизнь двум прекрасным женщинам — тем самым, которые расплатились этими жизнями только за то, что в их жилах текла кровь Тюдоров и обе они являлись внучатыми племянницами короля Генриха VIII. Звали этих женщин Мария Стюарт и Джейн Грей.

Леди Джейн родилась в октябре 1537 года в Брэдгейт-Хаус, родовом поместье семьи Грей. До нее у Френсис и Генри Грей были сын и дочь, но они умерли вскоре после рождения. Супруги не теряли надежды — и вот, как из рога изобилия, у них появились одна за другой три дочери. Разочарование росло с рождением каждой из девочек, ведь они страстно хотели сына. Но, видно, так распорядилась судьба.

Ведь дочерей можно очень удачно выдать замуж и все будет очень замечательно. Конечно, лучше, когда есть наследник, но если его Бог не дал, то сгодится и наследница. Герцогство Саффолк так и перешло по женской линии, через Френсис, после смерти ее сводных братьев, к лорду Грею.

Джейн и две ее младшие сестры Кэтрин и Мэри были самыми знатными юными леди Англии. Конечно, за исключением дочерей самого короля Генриха. Но, учитывая, как относился король к своим дочерям, положение трех сестер Грей было даже лучше, чем у принцесс.

На серьезную и на редкость одаренную Джейн родители возлагали самые большие надежды. Девочку отправляют жить ко двору последней супруги Генриха Кэтрин Парр — одной из самых образованных женщин своего времени. И вскоре девочка в своих знаниях превзошла свою учительницу.

В самом раннем детстве у Джейн проявились недюжинный ум и большая тяга к знаниям. Больше всего на свете ее волновало лишь собственное развитие и совершенствование. После Реформации, проведенной королем Генрихом, церковь перестала быть монополистом в вопросах образования и женщины из аристократических семейств получили возможность заниматься самообразованием.

Далеко не все стремились к этому, однако среди англичанок XVI века исследователи насчитывают полтора десятка высокообразованных женщин, которые не только пели, танцевали или играли на различных музыкальных инструментах, но и свободно читали по-латыни и по-гречески, изъяснялись на итальянском и французском языках.

Леди Джейн Грей выделялась даже на их фоне. Ее разум и взгляды достигли такой степени зрелости, какая отмечает лишь очень немногих. Все историки сходятся в том, что основательность и глубина ее мировоззрения, умноженные непрерывным совершенствованием, сделали ее чудом XVI века. Латынь, греческий, французский и итальянский она изучила еще в раннем детстве. Этого ей показалось мало, и несколько позже она дополнила этот перечень испанским, древневавилонским, древнееврейским и арабским языками. Чтение было любимым и в то же время одним из немногих развлечений для воспитанной в строгих нравах пуританства девочки.

Но это не значит, что Джейн не жаловала другие любимые женские развлечения — музыку и танцы. При дворе последней королевы не только постигали науки, но и пели, танцевали, устраивали великолепные карнавалы.

Девочка очень любила жизнь и радовалась каждому новому дню, независимо от того, каким этот день был. Она любила природу, изучала жизнь растений, животных и птиц. Если бы она родилась в более просвещенное время, то могла бы стать выдающимся ученым. Но она родилась в страшный век, когда рушились старинные устои мироздания, и судьба уготовила ей совершенно другую участь.

Незадолго до своей смерти Генрих VIII составил завещание, согласно которому наследниками короны один за другим были объявлены его дети — Эдуард, Мэри и Элизабет. Если все трое умрут бездетными, корона должна перейти к его племяннице, леди Френсис, и ее дочерям. Мария Стюарт из этого списка исключалась, так как была хоть и родственницей Генриха, но все же иностранкой.

Джейн, как старшую, дочь родители решили воспитать как будущую королеву. Пусть она была пятой, после своей матери, в очереди наследников, но шанс получить престол хоть какой-то, но есть... Так в будущем и случится. Но корона, которую наденут на леди Джейн, будет стоить ей головы, а ее сестер лишит счастья и сильно сократит их дни.

Первоначально опекун короля Эдуарда VI лорд-адмирал сэр Томас Сеймур Садли планировал выдать Джейн за своего подопечного. А после казни сэра Томаса леди Френсис продолжила попытку осуществить этот план. Король очень любил Джейн, которая по образованности превосходила любого молодого человека того времени, но только братской любовью. Жениться он собирался на иноземной принцессе.

Родители считали, что в этом виновата сама Джейн, так как недостаточно соблазняла молодого короля. Горечь и злость от неоправдавшихся ожиданий они выместили на дочери сполна. Даже в столь знатных семействах не брезговали розгами и рукоприкладством. Бедную девочку нещадно избивали, запирали в темном чулане, морили голодом.

Тем временем шаткое состояние здоровья короля открыло радужные перспективы для честолюбия регента королевства — Джона Дадли, герцога Нортумберленда, который уже давно мечтал о власти и роли первого фаворита. Он внушил королю, что его сестры Мэри и Элизабет, указанные в завещании Генриха VIII как прямые наследницы Эдуарда, не имеют на это прав, так как решением парламента были ранее объявлены незаконнорожденными, а племянница короля Мария Стюарт исключена покойным королем из завещания и также лишена права наследования короны. А поскольку все три названные принцессы лишены этого права, то оно, естественно, должно перейти к леди Френсис, а от нее — к ее дочери леди Джейн.

Ослабевшего подростка заставили подписать «Закон о наследии». Разумеется, Эдуард подписал этот закон не только в силу своей привязанности к подруге детства. Он долгое время находился под влиянием Нортумберленда и воспринимал его политические взгляды, а потому согласился передать дело на рассмотрение совета, где Джон Дадли имел большое влияние.

Члены Тайного совета во главе с регентом не желали прихода к власти принцессы Мэри. На фоне этой ярой католички протестантка Джейн выглядела куда привлекательнее. Это стремление английского правительства активно поддерживалось Францией, находящейся в состоянии затяжной войны с католической Испанией. Под давлением Нортумберленда 21 июня 1553 г. подписи под новым порядком наследования поставили все члены Тайного совета и более сотни аристократов и епископов, включая Томаса Кранмера, архиепископа Кентерберийского, и Уильяма Сесила.

Между тем здоровье короля заметно ухудшилось, и Дадли решил упрочить свое положение и укрепить свои связи. Первым его шагом было обеспечить интересы маркиза Дорсета, отца леди Грей. Поскольку тесть Дорсета, герцог Саффолк, недавно скончался, Нортумберленд помог маркизу унаследовать герцогский титул, а затем начал переговоры о браке своего четвертого сына, лорда Гилфорда Дадли, с леди Джейн Грей. Затем, стараясь расширить свое влияние как можно дальше, он выдал свою дочь за лорда Гастингса. Обе свадьбы были отпразднованы с такими торжественностью и великолепием, какие только можно себе представить.

Гилфорд был на год старше Джейн, но уже получил репутацию дебошира и пьяницы. В тавернах Лондона только и говорили о том, как молодой Дадли устроил очередную драку или до смерти напился. Умную и рассудительную Джейн такая партия не очень устраивала, но она не могла пойти против воли родителей. Напротив, Гилфорду очень понравилась его юная невеста с великолепной фигурой, красивыми каштаново-рыжими волосами и таким серьезным выражением на очаровательном личике. Он впервые в жизни влюбился и дал обет бросить свои похождения.

А Эдуарду становилось все хуже и хуже. Он угасал прямо на глазах. Правда, сохранялась надежда, что молодой организм еще сможет справиться с болезнью. Однако было замечено, что со времени появления около него Нортумберленда здоровье короля существенно ухудшилось. Характер герцога вполне мог дать повод самым ужасным подозрениям. Поэтому, когда он удалил от больного короля всех, за исключением своих людей, в народе поползли нехорошие слухи и начались беспорядки. Однако это ни в коей мере не смутило Нортумберленда. Он по-прежнему оставался подле короля и всячески демонстрировал величайшую заботу о его здоровье, не переставая тем временем осуществлять дорогой его сердцу план передачи права на наследование короны в руки леди Джейн.

Лечение юного короля было поручено невежественной женщине-простолюдинке и осуществлялось в строжайшей тайне. После приема изготовленных ею снадобий все опаснейшие симптомы проявились с особой силой. У короля упал пульс, распухли ноги, появилась смертельная бледность и многие другие признаки приближающегося конца. И он не заставил себя долго ждать.

Королева июля

В летнюю ночь 6 июля 1553 года, на седьмом году своего царствования, шестнадцатилетний король Эдуард скончался в своей резиденции в Гринвиче. Он умер так тихо и спокойно, что факт его смерти можно было скрывать всю эту ночь и весь следующий день. Требовалось лишь не разглашать о смерти короля прежде, чем принцесса Мэри будет заточена в Тауэр и все будет готово для провозглашения королевой леди Джейн Грей.

Когда стало ясно, что Эдуард умирает, Совет послал за Мэри, и она уже находилась в 25 милях от Гринвича. Как только король умер, Нортумберленд отправил за ней своего сына Роберта Дадли с отрядом конной стражи.

После этого Нортумберленд отправился в Сион, свой загородный дом на Темзе, куда уже привезли юную леди Джейн. Прибыв туда в лодке, девушка не застала там никого. Дом был еще пуст, но вскоре начали съезжаться великие лорды: президент Тайного совета герцог Нортумберленд с супругой, маркиз Нортгэмптон с супругой, графы Гастингс, Пемброк и Арунделл.

Арунделл и Пемброк первые преклонили колени перед леди Джейн и поцеловали ей руку, приветствуя как королеву.

Когда леди Джейн объявили, что отныне она — королева Англии, девушка упала в обморок. Понадобилось время, чтобы привести ее в чувства, а когда это удалось, у Джейн началась истерика. Девушка разразилась морем слез, жаловалась на свою горькую судьбу, умоляла оставить ее в покое. Лордам пришлось очень долго ее уговаривать принять корону. В конце концов это им удалось, и несчастная девушка согласилась стать королевой, заявив сквозь слезы: «…Если мне суждено царствовать, то я прошу Божьего благословения на управление страной во славу Бога и на пользу моего народа».

Герцог Нортумберленд заявил Джейн, что она обязана короновать и своего мужа Гилфорда, на что юная королева ответила, что корона «не игрушка для мальчиков и девочек» и что она может пожаловать мужу только титул герцога, но уж никак не короля. Мать Гилфорда была вне себя от гнева и заявила сыну, чтобы он больше не делил с неблагодарной королевой постель. Но влюбленный Гилфорд не обратил никакого внимания на слова матери. Его Джейн стала королевой Англии, и этого было ему достаточно.

Но для дальнейшего благополучного правления Джейн нужно было арестовать и заключить в Тауэр Мэри и Элизабет, которых своевременно не сумели захватить. Элизабет предупредил секретарь Королевского совета Уильям Сесил, и она укрылась в своей резиденции в Хэтфилде. Мэри помог скрыться переметнувшийся на ее сторону граф Арунделл.

10 июля, через четыре дня после смерти Эдуарда VI, леди Джейн Грей торжественно прибыла в Тауэр, где была провозглашена королевой Англии Джейн I. На тот момент девушке не было еще шестнадцати лет, но она была настолько хорошо и разносторонне образованна, что у народа Англии появилась уникальная возможность заполучить в королевы одну из самых умных женщин того времени.

Началось самое короткое царствование за всю историю Англии.

На второй день правления королевы Джейн I пришло известие, что принцесса Мэри нашла убежище в Кенинг-Холле, где провозгласила себя королевой Марией I. Отсюда она разослала всем крупным городам и всем вельможам циркулярное письмо, напоминающее о ее правах и требующее без промедления признать ее королевой.

Получив эти сведения, Совет потребовал от королевы приказ о формировании армии для борьбы с самозванкой Марией. У Джейн была возможность удержать свою власть, но она допустила роковую ошибку. Вместо того, чтобы назначить главнокомандующим армией популярного среди солдат герцога Саффолка, Джейн, пожалев своего отца, назначила на эту должность герцога Нортумберленда. Новый главнокомандующий не пользовался любовью простых солдат, а кроме того, его ненавидело мелкое дворянство — основная часть средневековых армий. Все эти сквайры и рыцари были за законную королеву Марию, но если бы их повел в бой герцог Саффолк, они бы беспрекословно выполнили его приказы.

Пока собирали армию, Джейн издала указ о чеканке серебряного шиллинга. Дело в том, что еще при Генрихе VIII эту монету для экономии стали делать из меди и покрывать тонким слоем серебра. Народ был страшно недоволен этим и называл короля фальшивомонетчиком. Новая королева решила, что ее деньги будут только серебряными, и заказала лондонским мастерам изготовить клише для чеканки своих денег.

Другим ее указом было требование созвать парламент для принятия закона, запрещающего клеймление людей, вынужденных нищенствовать, закона о предоставлении бывших монастырских земель простолюдинам в вечное пользование и закона о создании школ для бедняков.

Кроме того, девушка, для большей популярности в народе, приказала отдать все свои платья и одежду покойного короля Эдуарда малоимущим семьям.

Наконец, на пятый день правления юной королевы армия была готова к выступлению. Нортумберленд во главе своего штаба, состоявшего из знатнейших лордов Англии, выступил в поход. С ним отправилась вся рыцарская конница под командованием сэра Роберта Дадли и артиллерия.

Узнав об этом, Мария, не дожидаясь пока ее захватят в плен, покинула Кенинг-Холл и, проскакав за сутки 40 миль, едва не угодила в руки сэра Роберта с его конницей. Еще немного и все было бы закончено, но популярность Марии, как и ее покойной матери Катерины Арагонской, была столь велика, что хватило нескольких ее слов для перехода всего отряда на ее сторону.

Тем временем Нортумберленд медленно продвигался в глубь восточной Англии, постоянно вступая в мелкие стычки с приверженцами королевы Марии. К вечеру шестого дня его армия с боем взяла Кембридж и остановилась на ночь. Герцог отправил несколько кораблей для захвата замка Фамлингэм, где укрылась Мария. Но команды корабля перешли на ее сторону и передали Марии все пушки и продовольствие.

Находясь в Кембридже, Нортумберленд отправил гонца в Лондон с приказом выступать всей его армии. 

Пока герцог пытался захватить Марию, в Лондоне начались беспорядки. На их подавление была брошена королевская гвардия. Пока она пыталась справиться с мятежом, многие члены Тайного совета стали покидать Джейн, как крысы покидают тонущий корабль. Они поняли, что их дело проиграно, и пытались выпросить у Марии прощение.

Два дня в Совете шли споры, как поступить в данной ситуации. Между его членами не было согласия — и мнения их разделились. Да и вся Англия разделилась на два лагеря. Маленькой Джейн многие сочувствовали, но все же большинство народа стояло за Марию.

Вся армия ушла на помощь Нортумберленду, от которого не было никаких вестей. В Лондоне осталась только гвардия и стражи Тауэра, но они не смогут удержать город, если в него вступят войска Марии.

В этой ситуации Совет, на девятый день, отступился от Джейн. Из всех его членов только архиепископ Кранмер и герцог Саффолк остались на стороне девочки-королевы.

Герцог Нортумберленд с остатками своей армии пробивался к Кембриджу, который уже был захвачен сторонниками новой королевы. Солдаты не хотели умирать за проигранное дело и, ворвавшись в палатку главнокомандующего, вынудили герцога подписать капитуляцию.

Девятидневный спектакль, где главные роли были отведены отнюдь не маленькой королеве, завершился.

Королевские покои Тауэра опустели не сразу — сначала исчезли придворные, затем слуги, следом сняли охрану. А девочка так и сидела в кресле под балдахином, вышитым геральдическими львами…

В зал вошел ее отец. Лорд Грей сказал: «Сойди, дитя мое, здесь тебе не место», — и она, с облегчением сняв корону, удалилась в другую комнату. Потом пришла стража… Страна, а вслед за ней и армия, перешли на сторону Марии — Джейн Грей узнала об этом последней.

Невинная жертва

Мария, вступившая в Лондон почти без кровопролития, была с радостью провозглашена королевой и мирно утвердилась на троне. Все лорды, тяжело пострадавшие в предыдущее царствование за свои католические убеждения, были освобождены из тюрьмы, полностью оправданы от предъявленных им в свое время обвинений и восстановлены во владении своими поместьями.

Казалось, такое начало предвещает благополучное и счастливое царствование, но вскоре радужные иллюзии были рассеяны. Мария была мрачной фанатичкой, преисполненной решимости вернуть прежнюю власть духовенству. Она вновь ввергла королевство в море ужасов, из которого страна, казалось, только начала выбираться.

Самым первым ее распоряжением как королевы Англии был приказ арестовать Джейн Грей, герцога Нортумберленда и его сыновей, а также герцога и герцогиню Саффолк. Правда, через несколько дней родители Джейн были освобождены и отправились в свое имение. Джон Дадли и его сыновья были приговорены к смертной казни.

22 августа был обезглавлен главный инициатор всей вышеописанной авантюры, Джон Дадли, герцог Нортумберленд. Его сыновья, кроме Гилфорда, были вскоре помилованы. Один из них, Джон Дадли, умер от чахотки через три дня после освобождения. Эмброуз, Роберт и Генри Дадли были лишены всех должностей и титулов. Впоследствии Роберт, став всесильным фаворитом при дворе королевы Елизаветы, вернет себе богатства, звания и почести.

А несчастная Джейн и ее супруг Гилфорд остались узниками Тауэра. Чтобы не было между ними никакого сговора, их развели по разным камерам. Бывшую королеву содержали в Кровавой башне, а ее мужа — в башне Бошамп. В камере Гилфорда до сих пор сохранилась надпись «Джейн», которую влюбленный юноша выцарапал на каменной стене башни.

14 ноября 1553 года состоялся суд над Джейн и ее мужем. Оба были признаны виновными в государственной измене и приговорены к смерти «на костре или обезглавливанием, по решению королевы».

Но Мария, несмотря на требования испанского посла казнить преступницу, медлила с подписанием смертного приговора. Это объяснялось родственными чувствами к семье Грей, а также пониманием того, что Гилфорд и Джейн всего лишь пешки в политических интригах Джона Дадли. Тем более, что юная Джейн сама присягнула на верность новой королеве и попросила у нее прощения за содеянное. После своей коронации Мария намеревалась это прощение им даровать.

Первоначально Мария провозгласила политику религиозной терпимости, которая, однако, служила только прикрытием для восстановления позиций католиков и не помешала началу преследований наиболее видных протестантов, хотя большинство из них не имело никакого отношения к попытке возведения на престол Джейн Грей.

Королева, решившая провести контрреформацию, натолкнулась на сопротивление даже своих министров. Сразу же выяснилось, что вернуть монастырям земли, конфискованные у них при Генрихе, было совершенно неисполнимым делом. Упорство министров заставило фанатичную королеву согласиться на то, чтобы реставрация католицизма не сопровождалась возвращением захваченной церковной собственности. Но и после этого реставрация наталкивалась на глухое недовольство в стране.

Парламент, созванный вскоре королевой, был готов поддержать все намеченные ею мероприятия, за исключением возвращения монастырских земель. Он одним махом отменил все указы трех предыдущих монархов в отношении религии. Вся религиозная система была возвращена в то состояние, в котором она находилась в начале царствования Генриха VIII. Поскольку в стране было полностью восстановлено католичество, министры королевы решили укрепить ее власть католическим браком и стали подыскивать ей подходящего жениха. В конце концов выбор пал на испанского принца Филиппа, сына императора Карла V. Во избежание нежелательных протестов в народе, статьи брачного договора были составлены так, чтобы максимально соблюсти интересы и честь Англии.

При вступлении в брак Филипп получал от отца Неаполитанское королевство и Миланское герцогство. Но английский парламент не согласился на его коронацию, и Филипп остался для англичан только мужем королевы. Тем не менее угроза поглощения Англии огромной державой Габсбургов стала весьма реальной.

И все-таки известие о предстоящем браке королевы вызвало недовольство народа. В январе 1554 года недовольство переросло в восстание, которое возглавили Томас Уайетт, Джеймс Крофт и Питер Кэрью. Целью заговорщиков было свергнуть Марию и провозгласить королевой Англии принцессу-протестантку Элизабет, а если она откажется, то вновь возвести на престол томящуюся в Тауэре леди Джейн.

Увидев в этом шанс освободить свою дочь, герцог Саффолк собрал войско и двинулся к Лондону на соединение с Уайеттом.

Армия восставших подступила к Лондону и захватила предместья. Уайетт намеревался захватить Тауэр и арсенал, находящийся за его стенами. Однако ни в столице, ни за ее пределами восставшие не встретили ожидаемой поддержки. Дело в том, что Марии сообщили о предстоящем заговоре, и она заранее пообещала прощение тем, кто покинет лагерь Уайетта. Это возымело действие — многие восставшие разошлись по домам.

Оставшиеся с Уайеттом заговорщики сражались до самого конца, пока их не окружили и не взяли в плен. Герцог Саффолк отступил в Уорикшир, но и его в конце концов схватили и доставили в Лондон.

После этих событий требования испанского посла о казни Джейн переросли в ультиматум — или женитьба королевы не состоится, или девушка будет казнена. И Мария, которая сама всю жизнь мечтала выйти замуж и родить детей, подписала смертный приговор ни в чем не повинному ребенку.

Единственное, что еще могло спасти бедную девочку, — это было ее отречение от протестантской ереси. Если Джейн перейдет в католичество, то она перестанет быть знаменем в руках возможных заговорщиков. Мария решила воспользоваться этим шансом и отправила к узнице своего духовника отца Фэкингема.

Священник объявил девушке о предстоящей казни и передал ей предложение королевы. Он говорил Джейн о вере, о свободе, о святости, но девушка была лучше него знакома со всеми этими вопросами и кротко попросила позволить ей провести немногие оставшиеся часы своей жизни в молитве.

Обратить Джейн в католичество за один день было невозможно, слишком глубока была ее вера в свои убеждения.

Для спасения девушки необходимо было отложить казнь, назначенную на пятницу, и Фэкингем настоял, чтобы королева отложила казнь.

Девушку огорчила дарованная ей отсрочка. Умирать ей не хотелось, в шестнадцать лет никому не хочется умирать, но она не желала, чтобы королева подарила ей лишний день жизни в надежде заставить ее отступиться от своей веры. Джейн весьма холодно встретила Фэкингема.

Вторая беседа святого отца и Джейн также закончилась ничем. Он не сумел убедить девушку в том, что его вера лучше. Узнав о плачевном результате второго свидания своего духовника с заключенной, Мария рассвирепела. Она приказала начать строительство эшафота прямо под окнами камеры, в которой сидела несчастная девушка. Стук топоров, по ее мнению, должен был сломить арестантку, но этого не произошло. Джейн посвятила оставшееся время чтению своего молитвенника.

За день до казни Гилфорд выразил желание повидаться с горячо любимой им Джейн, но она отказалась от свидания, опасаясь, что не выдержит мучительной нежности последнего перед вечной разлукой прощания.

Изначально планировалось казнить обоих на Тауэрском холме. Однако юность, красота и невиновность Джейн могли побудить народ к восстанию. Поэтому последовал приказ казнить ее в стенах крепости, куда доступ зрителей был строго ограничен.

Перед казнью Джейн отослала своей сестре Кэтрин один из своих молитвенников, снабдив его надписью: «Я послала тебе, моя добрая сестра Катерина, книгу; и хотя обложка ее не изукрашена золотом, однако же содержание более ценно, нежели драгоценные камни. Эта книга, дорогая сестра, законов божьих. Это Его Завет и Его последняя воля, которые завещал Он нам, грешным, и которые поведут тебя к радости вечной; и если ты будешь читать ее с благими намерениями, и последуешь по этому пути, преисполненная ревностного усердия, то он приведет тебя к бессмертной и вечной жизни. Книга научит тебя, как жить, и научит, как умереть... Как могла бы ты унаследовать поместья нашего несчастного отца, будь Господь к нему более благосклонен, так обретешь ты радость, ежели воспользуешься книгой... в ней содержатся такие сокровища, что не отнимут алчные, не украдут воры, ни моль ни ржа не истребят... А что касается моей смерти, радуйся, как радуюсь я, и считай, что я буду избавлена от этого тления и перенесена в нетленное, ибо я уверена, что, потеряв смертную жизнь, обрету вечное блаженство... Да хранит тебя Бог и да ниспошлет тебе свою милость, чтобы жила ты в счастии... Прощай, добрая моя сестра, полагайся на Бога, ибо лишь в нем найдешь ты опору. Твоя любящая сестра Джейн»

В во втором молитвеннике, остававшемся с Джейн до самого конца, девушка сделала следующую запись: «Если мои грехи заслуживают наказания, то оправданием их отчасти могут служить моя молодость и доверчивость. Бог и потомки будут ко мне более благосклонны».

Утром 12 февраля 1554 года отец Фэкингем разбудил девушку и сообщил ей, что ее мужа лорда Гилфорда Дадли сейчас поведут на казнь. Джейн встала и подошла к окну, выходящему на дорогу, ведущую к Тауэрскому холму, где должна была состояться казнь Гилфорда. Возле эшафота уже собралась огромная толпа. Все ожидали появления приговоренного.

И вот девушка увидела, как из ворот башни Бошамп вывели ее несчастного супруга. Ей стало очень горько, что она не достаточно искренне отвечала на его страстную любовь. Может быть, со временем она тоже полюбила бы его так же сильно, но этого времени у нее уже не было.

Проходя под окнами Джейн, Гилфорд поднял голову вверх и, увидев девушку в окне, улыбнулся и послал воздушный поцелуй. От этого жеста Джейн чуть не расплакалась, так ей стало жаль мальчишку, которому было суждено заплатить своей жизнью за политические авантюры его отца.

Затем он в сопровождении стражников вышел за ворота крепости и поднялся на эшафот. Ходили слухи о том, что он кричал и молил о пощаде, но они не подтверждены документами. Сейчас все историки сходятся во мнении, что лорд Гилфорд принял смерть с достоинством и храбростью.

Джейн видела, как палач отрубил голову Гилфорду и как тюремщики провезли его тело к часовне Святого Петра, где их обоих должны были похоронить. Она поняла, что настал и ее черед. Вспомнив о том, как в детстве сильно порезала руку и какая при этом была боль, она спросила у священника — больно ли, когда тебе рубят голову. Единственное, что смог выдавить из себя Фэкингем, была фраза о том, что палач очень опытный и она не будет мучиться. Девушка грустно вздохнула и стала собираться в последний в своей жизни выход.

Когда Джейн, в сопровождении своих фрейлин, отца Фэкингема и стражников, вышла из Кровавой башни, перед эшафотом, окруженным стражей, уже собралась небольшая группа людей. Приглашены были только особы, входившие в ближайшее окружение королевы, и ее советники. До сих пор не известно, присутствовали ли на казни девочки-королевы ее родители или нет. Но хочется верить, что они не увидели страшной смерти их бедной дочери.

Палач, потрясенный молодостью и красотой девушки, упал перед ней на колени и со слезами попросил прощения за то, что он должен сделать. Джейн успокоила его, прошептав несколько теплых слов сострадания.

Свой с пояса молитвенник, который был с ней до самой последней минуты, она передала священнику. Неизвестно каким чудом он сохранился до наших дней и находится сейчас в Британской библиотеке.

Затем Джейн произнесла речь, в которой заявила, что ее вина не в том, что она пыталась завладеть короной, но в том, что она не воспротивилась планам своих сторонников с должной решительностью. Она сказала также, что грешна не столько в честолюбивых замыслах, сколько в дочерней покорности; что она с готовностью принимает смерть как единственное искупление, которое она может принести за нарушение спокойствия в королевстве. Она выразила готовность своей смертью показать, что невиновность сама по себе не оправдывает ущерба, который по твоей вине может быть нанесен государству.

После всего сказанного она позволила своим служанкам раздеть себя и с полным самообладанием собственноручно завязала глаза.

Затем девушка опустилась на колени и стала искать руками плаху. С завязанными глазами это было трудно, и Джейн не выдержала, расплакалась и с криками «Где она?» стала стучать руками по помосту.

Кто-то, скорее всего сержант стражи, аккуратно взял бедную девушку за руки и положил их на плаху. После этого Джейн успокоилась и обняла кусок дерева так, будто это был ее возлюбленный. Она прошептала молитву, а затем, вытянув руки в стороны, громко крикнула: «В руки Твои предаю дух свой!».

Палач действительно оказался профессионалом — девушка не почувствовала боли. Затем он, исполняя ритуал, поднял голову Джейн и со словами: «Так заканчивают все враги королевы! Вот вам голова изменницы!» — показал ее зрителям.

После этого тело казненной девушки уложили в гроб и похоронили рядом с мужем в часовне Святого Петра.

Так закончилась короткая жизнь девятидневной королевы Англии.

Но Тауэр долго хранил следы ее пребывания на земле. Первый ворон, согласно преданию, появился в Тауэре накануне казни девушки. С тех пор вороны там и прижились. Их поколения, как и поколения людей, сменяют друг друга. Под крышами древних башен Тауэра много старых птичьих гнезд. В одном из них несколько лет назад историки нашли заколку с ее инициалами.

До сих пор привидение леди Джейн Грей появляется в Тауэре. Привидение шестнадцатилетней девушки, которая несчастливо прожила свою жизнь и погибла, став игрушкой в чужих руках...