Люфтваффе против вяземского десанта

Вяземская воздушно-десантная операция, проводившаяся с 18 января по 28 февраля 1942 года, неплохо описана в отечественной историографии, в том числе одним из самых известных отечественных историков авиации Дмитрием Хазановым. В целом она развивалась не по плану — как из-за погодных условий и ошибок советской стороны, так и из-за противодействия противника, в том числе воздушного. В этой публикации мы рассмотрим только один из факторов, а именно противодействие со стороны люфтваффе, предпринятое в самом начале операции и в значительной степени ослабившее и без того не самую сильную группировку транспортной авиации ВВС КА.

Самолёты для десанта

Как известно, Вяземская воздушно-десантная операция проводилась с 18 января 1942 года с целью содействия армиям Калининского и Западного фронтов в окружении и разгроме войск группы армий «Центр» в районе Вязьма — Ржев. Для реализации этого плана была предусмотрена выброска юго-западнее Вязьмы воздушного десанта с задачей перерезать коммуникации немцев между Вязьмой и Смоленском. 15 января было принято решение высаживать находящийся в резерве Ставки ВГК 4-й воздушно-десантный корпус — около 10 000 бойцов под командованием генерал-майора А.Ф. Левашёва.

Начало десантирования было намечено на 21 января, однако задержка сосредоточения частей корпуса в исходном районе заставила перенести высадку на 27 января. Повод для оптимизма у советского командования был: буквально накануне проводились две относительно удачные высадки тактических десантов — 4 января в районе юго-восточнее Медыни, и в ночь на 18 января в районе посёлка Знаменка и деревни Желанье в 40 км южнее Вязьмы.

Однако для высадки целого корпуса требовались не только решительность и дерзость, но и материально-техническое обеспечение с соответствующей подготовкой. В указанных выше боевых эпизодах выбрасывались и высаживались посадочным способом относительно небольшие подразделения: 4 января сводный батальон майора И.Г. Старчака, а 18 января 250-й воздушно-десантный (стрелковый) полк и два батальона 201-й вдбр. Для проведения операций выделялось по 25–30 транспортных самолётов DC-3, ПС-84 и ТБ-3.

Для выброски и последующей высадки посадочным способом трёх бригад, приданных частей и управления корпуса, а главное — их последующего снабжения и прикрытия, требовалось гораздо больше транспортных и боевых самолётов. В целом для одновременной высадки корпусу потребовалось бы 600 ПС-84 или ТБ-3, но с этим были большие проблемы. Производство транспортного ПС-84 и его военной модификации Ли-2 только разворачивалось, а части, вооружённые старыми ТБ-3, понесли за 1941 год тяжёлые потери и частично были задействованы на других фронтах — в том числе, для доставки грузов в блокадный Ленинград.

Для высадки и обеспечения десанта выделялись практически все имеющиеся в распоряжении командования ВВС КА транспортники в количестве 89 единиц: 21 ТБ-3 23-й ад (группа командира 23-й ад дд подполковника И.В. Георгиева), 68 ПС-84 и DC-3 полка особого назначения и Московской авиагруппы особого назначения (МАГОН) ГВФ. Поддержку в снабжении десанта и вывозе раненых могли оказать 100 лёгких многоцелевых бипланов — 36 Р-5 и 64 У-2. Командование особой авиагруппой принял начальник 5-го управления ГУ ВВС КА генерал-майор А.Г. Горбацевич.

Для того чтобы увеличить количество вылетов, было решено выдвинуть аэродромы, с которых будут работать транспортные самолёты, ближе к месту высадки. Предыдущие тактические десанты летали выбрасывать за 200 км с подмосковного аэродрома Внуково, теперь же выбор пал на Калужский аэроузел (аэродромы Грабцево, Орешково, Жашково, Ржавец, Корекозево и Сляднево), что позволяло сократить расстояние до 150 км. К обслуживанию группы привлекли 20-й район авиационного базирования в составе 173-го, 241-го, 253-го, 260-го, 523-го, 566-го и 784-го батальонов аэродромного обслуживания.

Неприятности начались практически сразу. Выяснилось, что три аэродрома невозможно использовать для приёма тяжёлых машин, и по этой причине было принято решение большую часть авиагруппы сосредоточить на аэродромах Грабцево и Жашково.

В итоге аэродром Грабцево в 8 км северо-восточнее Калуги принял 28 транспортных самолётов — 21 ТБ-3 из 1-го, 3-го и 7-го тбап 23-й ад и семь ПС-84 полка особого назначения. Здесь же приземлились пять Р-5 611-го ап, 12 У-2 701-го ап, 14 У-2 712-го ап, а также восемь двухмоторных истребителей Пе-3 9-го бап, которые использовались для разведки.

На аэродроме Жашково на западной окраине села Перемышль (30 км юнее Калуги) принял 47 транспортных самолётов ПС-84 полка особого назначения и МАГОН, 15 Р-5 616-го ап, 12 Пе-3 54-го бап, используемых для разведки.

Аэродром Ржавец в 10 км юго-западнее Перемышля принял 14 транспортных самолётов ПС-84 полка особого назначения и МАГОН, 16 Р-5 735-го ап, один Пе-3 9-го бап (неисправный). На аэродроме Орешково в 18 км юго-западнее Калуги сели 19 У-2 732-го ап, а на аэродроме Корекозево севернее Перемышля — 19 У-2 698-го ап.

Эта схема противоречила плану, согласно которому ПС-84 и ТБ-3 предполагалось рассредоточить группами численностью не более 15–20 машин на одном аэродроме. Советские командиры всех уровней понимали всю уязвимость вынужденного решения и постарались принять самые серьёзные меры по прикрытию аэродромов. К сожалению, малокалиберных зенитных орудий на момент начала немецких налётов на аэродромы доставить не удалось, они прибыли в последующие дни, но ПВО было усилено солидным нарядом истребителей (более 60 машин) — как за счёт частей ВВС ЗФ, так и 6-го иак ПВО Москвы.

Прикрытие аэродрома Грабцево, кроме пулемётного взвода (три счетверённых установки М4 с пулемётами «Максим» 241-го бао), осуществляли базировавшиеся там 40 истребителей: 14 И-16 436-го иап и восемь Як-1 11-го иап из 6-го иак ПВО, а также 18 Як-1 20-го иап ВВС ЗФ (10 исправных).

Прикрытие аэродрома Жашково возлагалось на две установки М4 260-го бао и базировавшиеся на аэродроме 15 Як-1 516-го иап ВВС ЗФ. Кроме того, истребительную составляющую усиливали 12 ЛаГГ-3 из 168-го иап ВВС ЗФ с аэродрома Корекозево.

Аэродром Ржавец обороняли три установки М4 и по одной спарке пулемётов ДА и ШКАС 173-го бао. Аэродром Орешково защищался с помощью трёх установок М4 566-го бао.

Стоянки самолётов пытались маскировать, но это было сделать не просто — к примеру, в Грабцево одномоторные машины укрывались на опушке леса, однако огромные транспортные корабли спрятать было некуда. Аналогичная ситуация была на аэродроме Ржавец, а вот другие аэродромы вообще не имели природных источников маскировки. Кроме того, прибывшие ПС-84 в большинстве не имели зимней маскировочной окраски, щеголяя чёрно-зелёным летним камуфляжем. Кроме маскировки, были и другие, не менее серьёзные проблемы.

Часть полков, а именно все части, вооружённые У-2 и Р-5, были лишь недавно сформированы и прибыли на фронт в конце декабря — начале января. Ждать от них чего-то выдающегося было слишком опрометчиво. То же самое касается и только недавно созданного 516-го иап.

Никуда не делись и традиционные проблемы с управлением и взаимодействием частей и соединений, причём дополнительные трудности возникали из-за различной подчинённости. Дело в том, что командир авиагруппы генерал Горбацевич был назначен командующим ВВС КА генерал-полковником П.Ф. Жигаревым. Одновременно с тех же аэродромов действовали соединения ВВС ЗФ — 10-я, 28-я и 60-я сад, сведённые в так называемую резервную группу заместителя командующего ВВС ЗФ генерал-майора Е.Н. Николаенко, которые обеспечивали боевые действия кавалеристов группы генерал-лейтенанта П.А. Белова.

Командующий ЗФ генерал армии Г.К. Жуков поставил задачу обеспечить высадку десанта командующему ВВС ЗФ генерал-майору Н.Ф. Науменко, который поручил генерал-майору Николаенко возглавить операцию. При этом часть функций ПВО возложили на так называемую Калужскую группу 6-го иак ПВО (11-й и 436-й иап), которую возглавлял командир 436-го иап майор М.Д. Мордвинов. В общем, судя по дальнейшим разбирательствам, организовать реальное взаимодействие так и не удалось.

Кроме того, на и без того сложные отношения наложилась очередная реорганизация ВВС, согласно которой управления авиационных дивизий выводились из подчинения генерала Николаенко и переформировывались в управления ВВС 50-й, 10-й и 33-й общевойсковых армий — этот процесс начался 25 января. ВВС этих же армий переподчинялась часть авиаполков, ранее входивших в состав дивизий. В итоге авиагруппа Николаенко де-юре прекратила своё существование, хотя ещё несколько дней генерал ставил задачи нескольким полкам.

Образовавшееся троевластие совершенно не располагало к чёткой и деловой работе. Тем не менее, приказ надо было выполнять, и с аэродрома Жашково в 14:30 27 января начали стартовать первые 30 кораблей с десантниками. К сожалению, самолёт ведущего был вскоре после взлёта сбит, часть экипажей стартовала только в 16:00, а позднее один из возвратившихся ПС-84 был сбит немецкими истребителями прямо над аэродромом.

Вылет с аэродрома Грабцево был назначен на 17:30, однако и здесь с самого начала всё пошло не так, как планировалось. Из-за нерасторопности командования десантников, которое не смогло начать погрузку в указанный срок, немцы получили возможность нанести упреждающий удар.

Следует отметить, что все аэродромы, предназначенные для погрузки десанта, были известны немцам — мало того, они весь январь вели разведку, а периодически ещё и наносили бомбовые удары. Так, немецкие разведчики как минимум 9 и 11 января посещали Грабцево одиночными «Юнкерсами» Ju 88, трижды после этого 11 и 13 января звенья «Мессершмиттов» Bf 109 атаковали советские самолёты на стоянках, нанося болезненные потери. Если 11 января сгорела лишь пара У-2, то 13 января в ходе двух налётов были подбиты два У-2, сожжены три Р-5, один Пе-3 и один ПС-84 из состава МАГОН. Над Жашково одиночные немецкие разведчики пролетали каждый день минимум с 26 января, то же самое касается аэродромов Ржавец и Орешково.

Неким прологом к дальнейшим печальным событиям 27 января стал взлёт около 14:00 одиночного Як-1 20-го иап с аэродрома Грабцево. По трагическому стечению обстоятельств, в этот момент над лётным полем оказалась пара «охотников» Bf 109F из отряда 5./JG 51, и ведущий лейтенант Ганс Штрелов (Hans Strelow) расстрелял взлетающий истребитель — 32-я победа была защитана ему в 11:40 по берлинскому времени. Подбитый немецким асом «Як» пилотировал опытнейший лётчик, ветеран боев в Испании и первый командир 20-го иап майор А.Г. Стариков, который разбился на посадке.

Интересно, что к концу января силы VIII авиакорпуса люфтваффе, противостоящего ВВС Западного и Калининского фронтов, были крайне ослаблены — особенно это касалось истребительных частей, количество которых сократилось вдвое. Постепенно в тыл были выведены штаб, I и II группы эскадры JG 52, а также испанский отряд 15.(span.)/JG 27. Группа I./JG 51 отправилась воевать в районе Демянска, после чего на фронте от Ржева до Брянска остались штаб, II, III и IV./JG 51.

Традиционно корпус имел хорошее наполнение ударными частями и располагал четырьмя бомбардировочными группами на «Юнкерсах» Ju 88 (II./KG 30, II./KG 54, II./KG 76 и I./KG 77), двумя группами пикировщиков «Юнкерс» Ju 87 (II./StG 1 и III./StG 2), штурмовой группой I./SchG 1 на истребителях-бомбардировщиках «Мессершмитт» Bf 109E и штурмовиках «Хеншель» Hs 123. Дальнюю разведку вёл штатный отряд корпуса 2./(F)11.

В условиях дефицита одномоторных истребителей своё веское слово вновь сказали двухмоторные «разрушители». В дополнение к изрядно потрёпанным группам II./ZG 1 и II./ZG 26 на фронт перебросили группу ночных истребителей I./NJG 4, которая ещё недавно именовалась I./ZG 26. Эта группа, пополненная в Германии, в конце 1941 года имела много отлично подготовленных лётчиков-асов, прошедших все кампании — некоторые начали воевать ещё в Испании и имели на счетах по 10–20 побед в воздухе. Согласно планам командования, группу перепрофилировали в ночную, но тяжёлое положение на фронте заставило вновь задействовать I./NJG 4 днём — впоследствии она была обращена на формирование новой эскадры ZG 2. Группы II./ZG 1 и II./ZG 26 тоже имели опытный состав, воевавший с сентября 1939 года.

Имея около 50 исправных Bf 110, немцы с аэродромов в Брянске и Вязьме легко доставали аэродромы Калужского аэроузла, и вечером 27 января состоялся первый налёт на аэродром Грабцево.

«Разрушители» в действии

Учитывая практически полное отсутствие в обороте оперативных документов частей VIII авиакорпуса, рассказ об атаках советских аэродромов мы можем вести почти исключительно по советским источникам — главным образом, по актам, составленным штабом ВВС ЗФ по итогам расследования причин потерь авиатехники. Согласно актам, события развивались следующим образом.

27 января в 17:20 на старт на аэродроме Грабцево вырулили четыре ТБ-3, однако погрузка задерживалась. Около 19:50 над аэродромом появилась группа двухмоторных немецких самолётов, которые, встав в круг, стали методично обрабатывать площадку бомбами. Атаки проводились около часа, далее последовал двухчасовой перерыв, а около полуночи Грабцево атаковала ещё одна немецкая группа. Всего было зафиксировано падение на аэродром около 130 бомб различного калибра, в результате чего на стоянках сгорели девять ТБ-3, по одному Як-1 и И-16. Ещё три ТБ-3 получили повреждения.

Подполковник И.В. Георгиев после начала налёта отдал приказ на вывод материальной части из-под удара, однако взлететь смог лишь один ТБ-3, а ещё восемь ТБ-3 смогли улететь 28–29 января. Причина задержки не указана, но очевидно, что эти машины имели повреждения, которые устранялись от нескольких часов до двух суток. Во всяком случае, боеготовых самолётов на аэродроме на следующий день не было, и десантный батальон с 05:00 28 января до 05:00 29 января находился на аэродроме на морозе, но посажен на самолёты и выброшен не был. После этого налёта ТБ-3 были выведены на подмосковный аэродром Ногинск, а У-2 и Р-5 — на другие аэродромы.

В Грабцево остались ПС-84 полка особого назначения, ремонтирующиеся ТБ-3 и истребители. Интересно, что командир 436-го иап ПВО майор Мордвинов объяснил отсутствие истребительного прикрытия банальным неумением личного состава летать ночью: в 17:00 лётчики-истребители разошлись на постой в избы, благополучно проспав атаки.

По поводу действий противника имеется лишь очень отрывочная информация об атаке аэродрома 24 самолётами Bf 110 и потерю в ходе вылета от зенитного огня одного «Мессершмитта». Действительно в районе посёлка Сухиничи в тот день был сбит Bf 110C-4 W.Nr.2058 c бортовым кодом «3U+FH» из I./NJG 4, в кабине которого погиб командир группы опытнейший ас гауптман Вильгельм Шпис (Wilhelm Spieß), имевший более 20 побед. Согласно данным комиссии штаба ВВС ЗФ, за несколько дней расчёты зенитных пулемётов израсходовали 8000 7,62-мм патронов, однако не отмечали ни сбитых, ни повреждённых вражеских самолётов, поэтому потерю «Мессершмитта» гауптмана Шписа можно лишь предположительно соотнести с действиями расчётов ПВО аэродрома Грабцево.

Несмотря на то, что люфтваффе наглядно продемонстрировали, что к ПВО аэродромов надо относиться со всей серьёзностью, дальнейшие действия комендантов аэродромов, командиров истребительных частей и подразделений ПВО оказались такими же неэффективными, как и 27 января. Через два дня Bf 110 посетили аэродром Ржавец, на котором в тот момент находились 11 самолётов: четыре ПС-84, один Пе-3 и шесть Р-5. Акт сухо фиксирует результаты налёта:

«В 16:00 29.01.1942 20 самолётов Ме-110 штурмовыми действиями на аэродроме уничтожили: сожгли три ПС-84, один Пе-3, один Р-5; повредили один ПС-84 и два Р-5, один из которых ремонту не подлежит…»

Зенитные пулемёты выпустили несколько тысяч патронов, но ни один немецкий самолёт поразить не удалось, что честно зафиксировано в акте. Отметим, что советским авиаторам очень повезло, что немцам удалось застать на аэродроме лишь четыре ПС-84 из 14 базировавшихся.

Следует отметить, что удар люфтваффе по аэродрому Грабцево, потери транспортников от воздействия немецкой ПВО при высадке, и как следствие этого — эвакуация авиагруппы на подмосковные аэродромы и переход на полёты в ночное время, закономерно привели к срыву операции. Всего за 27–31 января удалось выбросить немногим более 3000 десантников. Разброс между местами высадки составлял порой до 100 км, тяжёлое вооружение у десантников отсутствовало — десантировали лишь 27 50-мм миномётов и 72 противотанковых ружья. Собрать подразделения удавалась далеко не всегда, а частично десантников уничтожили сразу после приземления. Неудивительно, что захватить приемлемые для посадочного десанта площадки не вышло, и основную часть 4-го вдк попросту не высаживали. Перерезать коммуникации немцев между Вязьмой и Смоленском не удалось.

Однако немцы не остановились на достигнутом, и с улучшением погодных условий в первые дни февраля со свойственной люфтваффе настойчивостью возобновили налёты. Они доразведали аэродромы, пристрелялись и подготовились — перед оставшимися на Калужском аэроузле частями ВВС КА замаячил призрак лета 1941 года со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями.

1 февраля настал черед аэродрома Жашково. Вечером, около 23:30, три двухмоторных бомбардировщика отбомбились мимо стоянок самолётов, но накрыли склад ГСМ и вывели на несколько часов из строя лётное поле, однако это была только разминка.

На следующий день в 11:20 аэродром был атакован большой группой Bf 110- по советским данным, более 20 самолётов. К этому моменту в Жашково находилось четыре ПС-84, 11 Пе-3, 12 Р-5 и девять Як-1. Согласно акту о потерях, на лётном поле были уничтожены шесть самолётов — по два ПС-84, Пе-3 и Як-1. Попытка дежурных истребителей 516-го иап взлететь на перехват закончилась трагедией: стартовавший прямо со стоянки Як-1 врезался в стоящие на поле два ПС-84, все три самолёта были разбиты. Надо отметить, что недавно сформированный 516-й иап в январе-феврале 1942 года вообще никак не смог проявить себя, и его пилоты не заявили ни одной победы.

Чуть ранее, в 10:45, девятка Bf 110 штурмовала аэродром Ржавец — есть некоторая доля вероятности, что эти самолёты действовали в составе группы, через полчаса обрушившейся на аэродром Жашково. В результате удара были уничтожены практически все оставшиеся на этом аэродроме самолёты: один ПС-84, три Р-5 и один У-2.

Но несчастья советских лётчиков на этом не закончились. Вызванные с соседнего аэродрома Корекозево шесть ЛаГГ-3 168-го иап попытались перехватить «Мессершмитты», однако в завязавшемся около 11:50 воздушном бою экипажи «разрушителей» вновь смогли продемонстрировать бойцовские качества. В воздушном бою они сбили ведущего советской группы командира эскадрильи майора И.Д. Лукьяненко. Согласно немецким данным, победу над «И-18» в 11:05 по берлинскому времени заявил обер-фельдфебель Герберт Шоб (Herbert Schob) — опытнейший ас из 2./NJG 4, начавший воевать ещё в Испании. ЛаГГ-3 майора Лукьяненко стал его 13-й победой. Согласно данным советской комиссии, в воздушном бою повреждения получили два Bf 110. А вот как описал бой бывший начальник штаба 168-го иап Ф.С. Гнездилов:

«Я подал сигнал, и шестёрка ЛаГГ-3 тотчас же поднялась в воздух. Её повёл комэск майор И.Д. Лукъяненко. Между тем, 22 фашистских Ме-110 встали над соседним аэродромом в круг, начали наносить по стоянкам самолётов, машинам обслуживания и сооружениям бомбовые и пушечные удары.

Для того чтобы поразить врага, необходимо было разорвать его строй. Это решил сделать сам же ведущий майор Лукъяненко. Он решительно направил свой истребитель на «Мессера» со стороны верхней задней полусферы и расстрелял его с близкого расстояния. Самолёт вспыхнул и свалился на землю. Его ведомый открыл по командиру эскадрильи огонь изо всех передних пушек и пулемётов. Истребитель Лукъяненко загорелся. Лётчик был, вероятно, тяжело ранен. У него хватило сил открыть фонарь и выброситься из кабины, но раскрыть парашют не удалось, и Лукъяненко погиб.

Численное превосходство врага в этом воздушном бою было подавляющим. Наши лётчики сбили три таких мощных самолёта. Однако эта победа досталась дорогой ценой. Погиб замечательный командир Иван Демидович Лукъяненко. Горечь безвозвратной потери обжигала сердце…»

Повторный налёт на аэродром Жашково немцы провели в 16:45. Согласно акту, 16 Bf 110 удалось сжечь один Пе-3 и девять Р-5, а ещё три Р-5 получили такие повреждения, что подлежали списанию. Итого безвозвратно были потеряны 13 самолётов.

Лётчики 516-го и 168-го иап попытались взять реванш в бою с участием пары Як-1 и пяти ЛаГГ-3, однако и в этот раз удача была на стороне немцев: был сбит ЛаГГ-3 ведущего группы 168-го иап старшего политрука П.И. Рогожкина, немцы вновь безвозвратных потерь не имели. Гнездилов в своих мемуарах упоминает об одержанной Рогожкиным победе над «Мессершмиттом» Bf 110, однако в тот день лишь один Bf 110C-4 W.Nr.3811 из II./ZG 1 получил боевые повреждения, но смог дотянуть до аэродрома Брянск и произвёл посадку на фюзеляж (повреждения 20%).

На следующий день низкая облачность помешала немцам действовать, а с аэродрома Грабцево в это время убыли 436-й иап, 9-й бап и несколько ПС-84 полка особого назначения. После улучшения погоды в 15:00 над аэродромом встали в круг девять Bf 109 — вероятно, имеет место опечатка, и это были Bf 110 — и стали расстреливать самолёты на аэродроме. Согласно акту, они сожгли два ПС-84, два неисправных ТБ-3, два неисправных Як-1, два У-2 и один ДБ-3.

В 15:45 девять Bf 110 — очень вероятно, что это была та же группа, что штурмовала Грабцево — появились над аэродромом Орешково. Согласно акту, их жертвами на земле стала ровно половина самолётов 732-го ап: пять У-2 потеряли сгоревшими и четыре повреждёнными. Материальная часть особой группы ВВС таяла на глазах, и потери даже лёгких машин больно били по снабжению десантников.

4 февраля «разрушители» смогли атаковать три аэродрома Калужского узла, но действовали небольшими группами. В 11:45 досталось аэродрому Жашково, где семь Bf 110 сожгли по одному ПС-84 и И-16, а один Р-5 получил повреждения. В 15:00 шестёрка Bf 110 штурмовала Грабцево и сожгла два У-2 и, что самое обидное, два только что севших для погрузки ПС-84. «Яки» 11-го и 20-го иап были на задании, и прикрыть транспортники не смогли. 2 февраля на аэродром перебросили три 37-мм зенитных орудия, но их расчёты выпустили 326 снарядов безрезультатно.

Вероятно, та же немецкая группа в 16:00 долетела до Орешково и расстреляла там пять У-2, четыре из которых сгорели, а один был повреждён. В воздушном бою с восьмёркой ЛаГГ-3 168-го иап пилотам «Мессершмиттов» вновь удалось одержать победу — был сбит и погиб лейтенант Н.В. Селезнев. В книге по истории полка Ф.С. Гнездилов описал полную победу в этом бою над противником с пятью сбитыми Bf 110. При трёх сбитых ЛаГГ-3 и трёх погибших советских пилотах в трёх боях немцы якобы потеряли девять Bf 110, однако в действительности лётчики 168-го иап могли претендовать лишь на один повреждённый «разрушитель».

По сути, на этом борьба с советскими аэродромами, предназначенными для высадки и поддержки Вяземского десанта, была закончена. Согласно отчёту комиссии штаба ВВС ЗФ, только на земле было уничтожено 69 и повреждено 10 самолётов (11/3 ТБ-3, 11/1 ПС-84, 18/1 У-2, 17/2 Р-5, 5/0 Як-1, 2/0 И-16, 4/3 Пе-3, 1/0 ДБ-3). Если прибавить сюда транспортники и истребители, сбитые в воздухе, то количество потерь будет ещё больше. Некоторые части после понесённых потерь были отправлены в тыл на переформирование или вообще расформированы.

Хочется отметить, что особой авиагруппе очень повезло, что немцы не располагали значительным нарядом сил, и тот же аэродром Жашково, на котором было сконцентрировано около 50 наиболее ценных ПС-84, не был своевременно атакован, вследствие чего, вероятно, удалось избежать очень тяжёлых потерь.

В выводах комиссии штаба ВВС ЗФ основными причинами больших потерь были признаны большое скопление транспортных самолётов на аэродромах, игнорирование интенсивного ведения немцами воздушной разведки, а также отсутствие действий по подавлению авиации противника на аэродромах. Конечно, была отмечена бездеятельность и нераспорядительность всего командного состава особой группы, от генерала Горбацевича до комендантов аэродромов и командиров авиаполков.

Конечно, часть этих претензий имеет под собой основания, однако в ситуации весьма ограниченного количества транспортных машин попытка приблизить аэродромы погрузки к району выброски была вполне логичным ходом. В отсутствие реальных средств ПВО, в первую очередь 20-мм и 37-мм орудий МЗА, советское командование задействовало для прикрытия аэродромов многочисленные истребители, однако, как показали последующие события, эффективность боевой работы частей истребительной авиации оказалась на низком уровне. Кроме того, как следует из докладной записки генерала Горбацевича, вместо изначально запланированных 120 истребителей в распоряжении командования авиагруппы было лишь около 60 машин.

Одной из главных причин потерь, несомненно, стала архаичная структура ВВС КА, из-за чего наладить взаимодействие между командованием особой авиагруппы, ВВС ЗФ и ПВО, мягко говоря, не получилось. Несомненно и продемонстрированное качественное превосходство люфтваффе практически во всех компонентах: в организации разведки, руководстве боевыми действиями, лучшей подготовке экипажей и техническом превосходстве самолётов и вооружения.

Всё это оказывало непосредственное влияние как на эффективность действий по наземным целям, так и воздушных боев даже двухмоторных немецких истребителей против советских одномоторных. Как и летом 1941 года, повторилась ситуация, когда немцы, используя свои ВВС, смогли завоевать господство в воздухе и выбить части ВВС КА с аэродромов. Если в летнюю кампанию лётчики обеспечили вермахту прикрытие с воздуха над участком главного удара, то зимой они сорвали серьёзную советскую наступательную операцию.