Морская тактика в конце XVIII века: «Сломать линию!»

К 1780-м годам английская тактика решительного сближения и ближнего боя оказалась в тупике. Французы нашли действенную контрмеру: они не допускали «схватки» и просто держали среднюю или дальнюю дистанцию, методично обстреливая англичан и нанося им потери и повреждения. В результате рано или поздно британцы просто отказывались от атаки, а французский флот после этого, даже если и не одерживал решительной победы, мог продолжать выполнять свои задачи далее. Очевидным решением проблемы для англичан могла стать попытка сломать линию противника.

Битва у островов Всех Святых

Часто новую тактику британского флота с прорезанием вражеской линии (cutting-out) связывают с Джоном Клерком из Элдина. Кем же был этот человек, и что он реально сделал?

Жил-был Джон Клерк, человек в Британии XVIII века. Служил он мелким чинушей в шотландском Элдине и занимался всякой ерундой. Однако основной его страстью был флот, вернее — история морских войн. Джон Клерк прилежно изучал и сравнивал движения флотов и эскадр.

А в 1782 году вышла его книга «Эволюции флотов», которая произвела настоящий фурор в британском Адмиралтействе. Дело в том, что Клерк ходил в приятелях у адмиралов Джервиса и Роднея, которые разделяли его взгляды.

Клерк говорил ужасные вещи с точки зрения «формалистов», напиравших на Боевые инструкции времён герцога Йоркского и Вильгельма Оранского. Он утверждал, что для подготовленной эскадры подветренное положение выгоднее, чем наветренное. Почему?

Да потому что эскадра, находящаяся под ветром, может использовать орудия нижнего борта и, делая постоянные повороты оверштаг или бакштаг (отступая назад), просто измотать противника и нанести ему существенные повреждения. Клерк также считал, что для наветренного положения лучшим способом атаки будет прорезание вражеской линии баталии.

И всемерно за это агитировал.

При этом следует понимать одну простую вещь. Говорить о том, что прорезание вражеской линии или окружение противника принесёт победу, – это всё равно, что утверждать, что вода мокрая, а небо голубое. Это как бы было очевидным ещё задолго до Джона Клерка. Вопрос, скорее, стоял в том, каким образом этого достичь. И вот на этот – самый главный – вопрос Клерк ответить так и не смог.

Вспомним, о чём мы говорили в предыдущей части. Французы, вышколив своих марсофлотов, держали сомкнутую линию (часто бушприт одного корабля практически лежал на корме другого). Обстрел противника они начинали с дальней дистанции. Если англичане сближались с французами (а из совета Клерка именно это и следовало делать) под углом, близким к прямому, их головные корабли получали от сосредоточенного огня противника тяжёлые разрушения и потери. И подойди они, в конце концов, на дистанцию ближнего боя – прорезать линию уже было бы некому и нечем.

И, тем не менее, эта тактика была применена в сражении у островов Всех Святых (1782) адмиралом Джорджем Роднеем. Одержанная им победа подсластила пилюлю от невыразительного выступления Роял Неви в войне за независимость США. Родней поймал флот французов в ловушку у Доминики, прижав к берегу. Поскольку французы выстроили свою знаменитую линию и бой шёл на контр-курсах, скорее всего, закончился бы он ничьей, как и при Уэссане. Но тут счастье улыбнулось Роднею: ветер вдруг изменился с восточного на юго-юго-восточный. Те французские корабли, которые уже шли в голове колонны на SSW, остались на прежнем курсе, но остальные – в центре и арьергарде — встретили лобовой ветер. Чтобы продолжить движение, им пришлось повернуть нос к западу, что подставило их под губительный продольный огонь противника. А главное – в их линии появились разрывы.

Родней прорезал линию де Грасса между 74-пушечными «Глорье» и «Диадем». Британский трёхдечник обрушил продольные залпы на оба французских корабля, следующие за ним пять кораблей также вели огонь по противнику. Родней обогнул «Диадем» и открыл по французам огонь левым бортом. Корабли французского арьергарда скучились, задние, пытаясь отвернуть, налезали на передних. В итоге корабли Водрёя перестали представлять боевую силу.

Примерно то же самое произошло и в арьергарде, где концевой корабль центра под началом коммодора Аффлека прорезал французскую линию между «Сезар» и «Эктор». За ним последовали 12 концевых кораблей Худа. Дивизион Дрейка во главе с «Мальборо» связал боем концевые корабли Водрёя.

Получается, что Роднею – и это можно утверждать абсолютно уверенно – просто повезло. С другой стороны, безусловно, ему следует отдать должное. В удобной ситуации английский адмирал не растерялся, чётко выбрал момент и прорезал французскую линию.

Итак, первое осмысленное прорезание линии в британском флоте случилось в 1782 году и произошло в результате удачного стечения обстоятельств. Что было бы, если бы ветер не изменился? Французы бы шли ровной линией, бушприт к корме, сближающиеся с ними головные корабли британцев попадали бы под огонь двух-трёх-четырёх кораблей и, скорее всего, просто не дошли бы до французской линии, разбитые донельзя.

Тактические нюансы

Что же происходит, когда корабль прорезает вражескую линию? Парусники, в отличие от движимых машинами кораблей и галер, могут идти только вперёд, у них нет заднего хода. Таким образом, те из них, что находятся перед прорезавшим линию кораблём, попадают в своеобразную пробку (вспомним пример Бинга и ситуации с «Интрепидом» из прошлой части). Корабли налезают друг на друга, сталкиваются, пытаются обойти своих товарищей, и тем самым ломают свою линию. Соответственно, ни о каком сосредоточенном огне по противнику речи уже не идёт.

Те же корабли, которые находятся «снаружи» пробки, просто отдаляются от места боя, ведь заднего хода, как мы уже говорили, парусники не имеют. Даже если они полностью обстенят паруса, то некоторое время будут двигаться по инерции. Для разворота на обратный курс парусникам приходится совершить несколько манёвров, а кроме того, такой разворот возможен не при любом ветре. И после разворота надо будет снова выстраивать линию.

Для прорезания вражеской линии необходимо:

1. чтобы линия противника была построена с большими интервалами между мателотами;
2. чтобы повреждения, которые наносит нападающему его противник до прорезания, не оказались фатальными.

И ещё одно важное обстоятельство. Чтобы прорезать вражескую линию, надо находиться на ветре. И здесь стоит упомянуть о преимуществах наветренного и подветренного положения.

Дело в том, что парусный корабль, идущий под парусами, чаще всего имеет наклон на один из бортов. Борт, находящийся с той стороны, откуда дует ветер, смотрит вверх. Борт с противоположной стороны, соответственно, смотрит вниз, в море. Таким образом, корабли, находящиеся на ветре, атакуя своего противника, который расположен под ветром, могут лишь частично пользоваться орудиями нижних деков и ведут огонь по настильной траектории с пушками, наклонёнными вниз примерно на 15 градусов.

Их визави, у которого борт, обращённый к противнику, смотрит вверх, ведёт огонь пушками, смотрящими вверх примерно на 15 градусов вверх. То есть, огонь наветренного борта чаще всего поражает корпус корабля неприятеля, а огонь подветренного борта – верхнюю палубу и рангоут.

Поэтому все рассказы о французской якобы трусливой тактике, которая использовала целенаправленный огонь по реям и мачтам, не выдерживают никакой критики. Как мы с вами помним, французы чаще всего принимали бой под ветром, а англичане – на ветре. Именно поэтому англичане обычно стреляли в корпус, а французы – по мачтам и реям. Это просто издержки, связанные с наветренным и подветренным положениями, а не какая-то там умышленная тактика. Кроме всего прочего, под ветром спокойно можно пользоваться орудиями нижних деков, самыми тяжёлыми и разрушительными, тогда как на ветре нижние деки чаще всего не используют, чтобы вода не захлестнула открытые порты.

Что произошло при Трафальгаре

Ну а теперь нам стоит перейти к адмиралу Горацио Нельсону и его знаменитой атаке двумя колоннами с прорезанием линии франко-испанского флота при Трафальгаре (1805).

На самом деле первым подобный манёвр провёл британский адмирал Адам Дункан в сражении при Кампердауне (1797). Поскольку голландцы де Винтера поставили в линию и линейные корабли, и фрегаты, Дункан решил воспользоваться этим и прорезать голландскую линию сразу в двух местах. В результате голландский флот был разрезан на три части, две из которых были захвачены/уничтожены. Всего англичане захватили 8 кораблей и 2 фрегата (из возможных 16 кораблей и 2 фрегатов).

Заметим, что манёвр по прорезанию линии стал возможным только из-за того, что в некоторых местах огневая мощь голландцев была ослаблена поставленными в линию с кораблями фрегатами. В ином случае головные корабли Дункана понесли бы большие потери, и, скорее всего, никакого прорезания не состоялось бы.

Мы не будем рассматривать морское сражение, выигранное адмиралом Нельсоном при Абукире, поскольку там никаких новшеств в тактике не применялось. Использованные там приёмы выполнялись ещё за 150 лет до этого, да и в эпоху Нельсона тоже не были редкостью. Вспомним, например, атаку Ушакова на турецкий флот у мыса Калиакрия. Остановимся подробнее на Трафальгаре.

Почему атака Нельсона стала возможной, и что там вообще произошло? «Удар Нельсона» (Nelson touch, как его называют в англоязычной литературе) получился успешным по двум причинам.

Первая из них – это послереволюционная деградация французского флота. Как мы помним, в 1770-х французы подняли своё тактическое мастерство и выучку экипажей настолько, что смогли не только воплотить в жизнь «подветренную тактику», но и добиваться с её помощью ощутимых успехов. Во главу угла ставилась подготовка марсофлотов, ибо выдерживать чёткий график и дистанцию движения можно только с хорошо обученными командами.

Так вот, после революции большая часть офицеров эмигрировала, а созданная система подготовки развалилась, Артиллерийский Морской корпус был распущен и закрыт как рассадник монархизма, а на место прежних капитанов пришли бывшие моряки торгового флота. В сложившейся ситуации французы проводить сложные тактические манёвры, перестроения и т.д. просто не могли. Во времена Первого Консула ситуация с флотом ни на йоту не улучшилась. Наполеон вообще бросил лучшие силы флота на создание и комплектование планировавшегося им десанта на канонерках в Англию. Во флоте были более-менее подготовленные корабли, но говорить о подготовленных соединениях, способных согласованно реализовывать сложную тактику, в это время не приходится.

Трафальгар, схема перестройки британского флота в 2 линии

Причина вторая – это проблемы командования соединённым флотом. У французов была своя система командования, у испанцев – своя. У французов была своя тактика, у испанцев – своя. В результате соединённая эскадра оказалась сборищем кораблей, а не единым военным механизмом.

При Трафальгаре франко-испанскому флоту просто не удалось держать линию, где бушприт одного корабля ложился бы на корму другого:

«Как же распределились силы у союзников? Впереди в относительном порядке шёл Дюмануар. Далее «Эро», «Сан-Франсиско» и «Сан-Аугустин» образовывали небольшую пробку: «Эро» увалился на ветер, «Сан-Аугустин» — под ветер. Перед «Бюсантором» шёл величественный 136-пушечник «Сантиссима Тринидад», плюсами которого, по мнению Вильнева, были только высокий борт и мощное вооружение. Французские моряки презрительно отзывались об этом корабле как о «свалке больших орудий», находя его слишком утяжелённым и неповоротливым.

«Бюсантор», один из самых лучших ходоков Флота Леванта, был укомплектован отличной командой, «одной из лучших в эскадре». За флагманом должен был следовать однотипный с «Бюсантором» 80-пушечник «Нептюн» капитана Эспре-Транекиля Местраля с прекрасным экипажем, однако его оттеснил испанский 74-пушечный «Санто-Хусто», который вообще имел место в линии на четыре корпуса позади. Местраль, пытаясь поменяться местами с «Санто-Хусто», не смог его обойти. В результате оба корабля увалились под ветер. За ними свалился и 64-пушечник иберийцев «Сан-Леандро».

Сзади «Бюсантора» появилась зияющая дыра, которой англичане позже успешно воспользовались. Если забежать немного вперёд – Нельсон ворвался на «Виктори» между «Бюсантором» и 74-пушечником «Редутабль», тогда как здесь должен был находиться «Нептюн». Поскольку потери на флагмане Нельсона в этот день были самыми большими, вполне возможно, что при построении согласно боевому расписанию они бы возросли ещё больше, и может быть, «Виктори» всё же смогли бы взять на абордаж»

Естественно, что в такой ситуации и Коллингвуд, и Нельсон легко нашли разрывы, куда ввели свои колонны. В результате, как и следовало ожидать, авангард Дюмануара ушёл вперёд, а центр и арьергард союзников были разгромлены.

Трафальгар оказался полной и безоговорочной победой тактики «мелеистов». Но обусловлено это было только тем, что противник времён Французской Республики у английского флота оказался недееспособным. Будь против Нельсона при Трафальгаре капитаны и матросы времён Орвилье – и его грандиозная победа обернулась бы не менее грандиозным поражением. Заслуга сэра Горацио лишь в одном – что он не действовал по книгам или шаблонам, а просто воспользовался обстоятельствами, сложившимися на данный момент. Он отлично представлял своего противника и знал его слабые сторо

Ведь, переводя на язык парового флота, попасть с ситуацию, когда тебе поставили «палочки над Т», и надеяться при этом одержать победу при наличии обученного и дисциплинированного противника в принципе невозможно.

Начало цикла: Морская тактика в конце XVI – начале XVII веков: галеры, «рой» и брандеры.