Слуга двух господ: суды и Канадская кампания американского генерала и испанского шпиона Джеймса Уилкинсона

В марте 1801 года Джеймсу Уилкинсону — генералу американской армии, коммерсанту, политику и испанскому шпиону — исполнилось 44 года. Пришедший к власти за три недели до этого президент Томас Джефферсон подтвердил звание Уилкинсона: он остался командующим южной группировкой американской армии, а в 1803 году вновь занял пост главнокомандующего американской армией. В конце того же года Соединённые Штаты приобрели у Франции одно из её владений на американском континенте — Луизиану. Это событие по-настоящему выбило Уилкинсона из колеи, ведь над ним нависла угроза того, что поток серебра, которое он получал от европейцев, может неожиданно иссякнуть.

Луизианская покупка

8 декабря 1803 года Уилкинсон получил от представителя президента Уильяма Клейборна письмо:

«Сэр,

С чувством глубокого удовлетворения довожу до вашего сведения о мирной передаче провинции Луизиана комиссарами Испании и Французской республики Соединённым Штатам. Территория должна признать правительство США прежде, чем вы получите это письмо.

С уважением,

Ваш Уильям Ч.К. Клейборн»

Весьма вероятно, что в этот момент у нашего героя земля ушла из-под ног: если испанцы покинут Луизиану, то они перестанут нуждаться в его услугах, а это означало оскудение денежного потока. Деньги же были одной из тех немногих в жизни вещей, которые он действительно ценил.

Калейдоскоп событий, разворачивавшихся в Луизиане, любого выбил бы из колеи. 30 ноября 1803 года прибывший в Новый Орлеан представитель Франции Пьер Клеман де Лассо официально принял провинцию у испанского губернатора Мануэля де Сальседо-и-Маркеса. В течение 20 дней Лассо создавал новый аппарат управления провинцией и новый совет города. А 20 декабря Клейборн и Уилкинсон, с одной стороны, и Лассо с другой подписали мемориал, то есть памятную записку, о передаче территории под власть США через три месяца.

При подписании Лассо как-то странно смотрел на Уилкинсона, и тот беспокоился: а не сдал ли испанский губернатор вместе с территорией и свою агентуру в Штатах? Людям французского императора палец в рот не клади. Корсиканец Бонапарт скуповат и вполне может заставить Уилкинсона работать и на французов, причём бесплатно, просто шантажируя его былыми связями с испанцами.

Наконец 10 марта 1804 года Луизиана перешла во владение США. К жестокому разочарованию Уилкинсона, который распространялся о себе как о величайшем «специалисте по региону», военным губернатором федеральной территории стал Клейборн, а не он сам.

26 марта 1804 года произошло событие, которое позже привело к очередному судебному разбирательству. На официальной церемонии один из членов городского совета подал Уилкинсону письмо от губернатора Испанской Флориды. Рядом с генералом находились Клейборн, представитель штата Миссисипи Кларк и офицеры. Клейборн полюбопытствовал, что это за письмо, и Уилкинсону пришлось вскрыть его при всех. В нём говорилось, что испанское правительство приветствует на территории Луизианы американские войска и лично Уилкинсона, а также надеется на дальнейшее тесное сотрудничество. К письму прилагался чек на 10 000 долларов.

Зачем это было сделано, непонятно. Разоблачить своего же шпиона? Вряд ли. Напомнить Уилкинсону, что его держат за горло и в случае чего всегда могут сжать руку? Обычно это делается тет-а-тет. Правдоподобным выглядит только одно объяснение: Уилкинсону давали понять, где теперь находится его куратор. Кроме того, генералу сигнализировали, что французам его не сдали и в этом плане ему нечего опасаться. Ну а то, что сделали это таким экстравагантным способом, — так шпион всегда сумеет выкрутиться.

И действительно, по поводу 10 000 долларов Уилкинсону удалось отпереться: да, он не так давно продавал в кредит партию табака во Флориду. Вы же знаете испанцев — бедные, как церковные крысы, денег никогда нет. Слава богу, что расплатились в течение двух месяцев.

Афера Аарона Берра

Летом 1804 года судьба столкнула Уилкинсона с его давним знакомым — вице-президентом Аароном Берром. Когда-то они вместе служили под началом Арнольда и Гейтса. Берр показал себя хорошим офицером, а позже, в 1800–1803 годах, ещё и отличным политиком, в совершенстве владевшим искусством компромисса.

Однако к 1804 году политическая карьера Берра трещала по швам: он проиграл выборы губернатора в Нью-Йорке, а 11 июля убил на дуэли Александра Гамильтона. Томас Джефферсон завидовал Берру, который был способнее и благороднее его, однако начисто лишён честолюбия. Глава государства устроил вице-президенту настоящую травлю в газетах. И тогда у Берра возникла мысль: а почему бы не завоевать испанские Техас, Калифорнию и Мексику и не присоединить их к Соединённым Штатам, полностью выдавив Испанию из Северной Америки? Тем самым он мог бы вернуться в большую политику и обессмертить своё имя.

Мысль, конечно, шальная, но не лишённая здравого смысла. Следовало изучить ситуацию в западных штатах и в только что присоединённой Луизиане. Туда Берр и направился. Однако делать такое дело на свой страх и риск было довольно непросто. Требовался сообщник. И Берр обратился к Уилкинсону, который, пожалуй, во второй раз за столь короткий срок чудом избежал инфаркта: только что едва не лишился денежной подработки, а теперь его и вовсе хотят оставить без денег. Предложение Берра не вызвало у него энтузиазма, ведь за завоеванием Мексики Уилкинсон видел прекращение денежного потока от своих боссов. Не зная, что делать, он решил втереться в доверие к Берру и при этом саботировать его распоряжения.

Меж тем вице-президент объехал все западные штаты: Кентукки, Теннеси, Индиану и недавно приобретённую Луизиану, готовя почву для дерзкого вторжения в испанские владения. Было завербовано 250 человек, готовились припасы и оружие. Дело пусть и медленно, но продвигалось.

Уилкинсон, не зная, что предпринять, явился к Джефферсону и сделал сенсационное заявление: полковник Берр (после выборов 1805 года Аарон перестал быть вице-президентом, и его именовали по чину, до которого он дослужился в армии Вашингтона во время Войны за независимость) собирается отделить западные штаты от восточных, объявить там монархию, завоевать Мексику и сделаться королём! Джефферсон увидел прекрасную возможность потопить политического соперника, которого он опасался, как никого другого. Ухватившись за слова Джеймса, президент распорядился схватить Берра живым или мёртвым и поручил это дело Уилкинсону. Наш герой был безмерно рад такому повороту: в мечтах он уже арестовывал Берра и расстреливал на месте, объясняя свой поступок попыткой подозреваемого бежать.

Сам полковник тем временем встречался в Новом Орлеане с католическим руководством, с которым делился своими планами и которому обещал, что церковь после захвата Техаса и Мексики ущемлена не будет. Он прекрасно понимал, что в колониях проживали истовые католики и лезть туда с протестантством было глупо и совершенно бесполезно.

В этот момент в Новый Орлеан на взмыленной лошади прискакал начальник ополчения Теннеси и будущий президент Эндрю Джексон, который получил информацию о предательстве Уилкинсона и спешил сообщить её Берру. Полковник тайными тропами направился в Филадельфию, избегая попадаться на глаза солдатам регулярной армии, так как подозревал, что Уилкинсон непременно захочет расправиться с ним до суда. Сумев обойти все ловушки, Берр прибыл в Филадельфию, сдался властям и был препровождён в Ричмонд (штат Вирджиния), где над ним состоялся суд.

Президент против полковника

В деле «президент Джефферсон против полковника Берра» последнего обвиняли в сепаратизме, терроризме и желании объявить войну Испании. На суде Берр раз за разом разбивал все выдвинутые против него обвинения. Более того, верховный судья Маршалл был вынужден вызвать в суд для дачи показаний самого президента. Джефферсон отказался. В конце концов суд установил, что Берр не призывал западные штаты отделиться от США. Но даже если бы и призывал — Конституция это не запрещала, ведь Соединённые Штаты были содружеством. Полковник Берр не запугивал местное население, поэтому никаких обвинений в терроре предъявить ему невозможно. Оставался последний пункт — провокация войны с Испанией. Проблема заключалась в том, что Джефферсон чуть ранее, в 1804 году, поручал Берру узнать о возможности захватить Мексику и Флориду и изгнать испанцев из Северной Америки. Суд попросил президента предоставить письменные доказательства, что он отменил данное полковнику поручение. Джефферсон разразился гневной тирадой, но так и не смог ничего сказать по существу дела.

Берр был оправдан, однако его политическая карьера закончилась. Ему было запрещено въезжать в западные штаты, где он был очень популярен, и полковник был вынужден эмигрировать в Европу.

Во время суда над Берром Уилкинсон выступал главным свидетелем обвинения. Этим и воспользовалась защита полковника. Берр и его команда обрушили на генерала беспощадную критику, делая акцент на отдельных эпизодах деятельности Уилкинсона, которые по удивительному совпадению всегда были на руку испанцам. В результате уже к середине процесса более половины присяжных были уверены в невиновности Берра и очень хотели поменять полковника и Уилкинсона местами. Джон Рэндольф, один из присяжных, отзывался о генерале как о «мамонте беззакония» («mammoth of iniquity») и «самом законченном негодяе, когда-либо существовавшем».

«Судебный генерал»

Собственно, окончание суда над Берром и вынесенное в его пользу решение послужили толчком к расследованию деятельности Уилкинсона в армейском трибунале. Однако генералу удалось посеять вражду между двумя главными обвинителями — Джоном Рэндольфом и Дэниэлом Кларком. Последнего Уилкинсон сам обвинил в измене, ибо тот был испанским ирландцем. В общем, и в этот раз нашему герою удалось выйти сухим из воды. Правда, в армии он получил нелестную оценку: «Генерал, выигрывавший все битвы и не потерпевший ни одного поражения. В военно-полевых судах».

Уилкинсон отправился командовать армией в Новом Орлеане, где за год, с августа 1809 по май 1810 года, умудрился от погодных условий и нападений кайманов (интересно, что там творилось-то?) потерять 1113 человек. Общая численность армии США в то время составляла 3000 человек, из которых 2000 находились в Луизиане.

Состоялся новый суд. На этот раз Уилкинсон справедливо указал трибуналу, что на 2000 человек ему было выделено 106 спальных мешков, 75 одеял, восемь матрасов, 89 раскладушек и 35 москитных сеток — чего же можно хотеть с таким снабжением? Другой вопрос, что генерал мог бы заранее позаботиться о своих солдатах. Как отметил один из хирургов форта Адамс, армия состояла из «больных при смерти и сильно больных».

Но у нашего героя уже давно вошло в привычку не беспокоить начальство по пустякам. Кроме того, не будем забывать, что, фактически ополовинив юго-западную армию, Уилкинсон гарантировал ненападение США на Испанский Техас.

В 1811 году состоялся ещё один трибунал. На этот раз он касался любимого занятия генерала со времён Кентукки — микрозаймов. Собственно, никто не возражал против бизнеса Уилкинсона: в конце концов, Америка — свободная страна, каждый волен зарабатывать, как хочет. Но почему в качестве коллекторов-вышибал генерал использует солдат регулярной армии США? Так возникло дело «О коррупции и использовании служебного положения генералом Уилкинсоном».

Обвиняемый начал свою защиту с того, что пожалел бедных солдат, которым нерегулярно выплачивают жалование и зачастую не снабжают даже самым необходимым. Он утверждал, что просто давал им возможность подзаработать. Конечно же, в нерабочее время. Генерал заверил судей, что эта «подработка» совершенно не вредила службе. На суде опять всплыли шашни с Испанией, но генерал, уже умудрённый опытом борьбы с подобными обвинениями, выдал, пожалуй, самую чеканную формулировку: «Те, кто обвиняет меня в связях с Испанией, — сами испанские шпионы».

В декабре 1811 года суд вынес решение: Уилкинсон, наверное, невиновен. Особенно радовало начало постановления: «Предположительно, большие суммы денег, полученные Уилкинсоном от испанского колониального правительства начиная с 1795 года, были результатом его коммерческих сделок». Видел ли кто-нибудь другое судебное заключение, которое начиналось бы со слов It appears («кажется», «предположительно»)?

Канадская кампания

В июне 1812 года началась англо-американская война. Уилкинсон, уже в звании генерал-майора, направился в Луизиану с приказом оборонять Новый Орлеан и Западную Флориду от возможного вторжения англичан. Там генерал без сражения, путём переговоров с комендантом испанской крепости Гаэтано, захватил форт Нью-Шарлотта. Затем он был отозван на канадскую границу.

В битве у Монреаля, состоявшейся 25 октября 1813 года, сложилась идиотская ситуация. Генерал-майор Уэйд Хэмптон и генерал-майор Джеймс Уилкинсон не поделили между собой право верховного командования. Они действовали абсолютно обособленно друг от друга, и в результате регулярные американские войска были разбиты франко-канадской милицией под командованием Шарля де Сэлберри. Наступление американцев на провинцию Квебек прекратилось.

Оба генерала разругались — сначала лично, а потом в прессе. Уилкинсон подал в отставку. То же самое сделал и Хэмптон. Военное ведомство эти отставки приняло. Правда, Уилкинсон пробовал отозвать свой рапорт, но, судя по всему, в Комитете по обороне рады были отказаться от услуг «судебного генерала».

Однако в сентябре 1813 года Уилкинсона вновь призвали на военную службу. В преддверии битвы у Крайслерс-Фарм опять сложилась глупая ситуация, в которой сложно винить одного только нашего героя. После назначения Уилкинсона генерал Хэмптон отказался служить в армии в любом качестве — «пока нами будет командовать этот негодяй». Чтобы примирить двух офицеров, в войска выехал сам военный министр Армстронг. Однако, оценив на месте обстановку, Армстронг решил, что американцев всё равно разобьют. Отдав генеральное командование Уилкинсону, он спешно покинул расположение войск.

11 ноября, недалеко от Сакет-Харбор, на переправе у фермы Крайслера, американский отряд Уилкинсона из 8000 штыков вступил во встречное сражение с англо-канадскими силами в составе 900 регулярных британских солдат и 2100 канадских милиционеров. Англо-канадцы выступили отлично. Они полностью сорвали переправу, а тех американских солдат, что успели перейти на другой берег, сбросили в штыковой атаке в реку. Американцы потеряли 102 человека убитыми и 327 ранеными. Среди последних был и бригадный генерал Леонард Ковингтон. Утром 12 ноября один из канадских ополченцев, проезжавший по полю боя, отметил, что вся прибрежная зона была «покрыта телами американцев, убитых или умирающих».

30 марта 1814 года Уилкинсон, имея 4000 солдат против 80 канадских ополченцев, защищавших блокгауз, потерпел поражение у Лэколл-Миллс. Про этот бой канадцев можно слагать песни и поэмы. Началось всё с того, что американцы начали из орудий обстреливать блокгауз-мельницу. Однако ядра до неё не долетали, а ближе подкатить орудия было тяжело, поскольку земля от дождя сильно размокла. В ответ канадцы решили открыть огонь по американцам из двух ракетниц Конгрива. Огонь этих «Катюш» XVIII века произвёл полное расстройство среди американцев: ранее они с таким оружием не сталкивались.

Пользуясь заминкой в рядах противника, 60 канадцев ударили в штыки и обратили в бегство 300 американских солдат. 60 против 300! Далее эти канадцы форсировали неглубокий, только что вскрывшийся ото льда ручей и ворвались в лагерь Уилкинсона. Одновременно со стороны реки Ришелье американцев начали обстреливать британские канонерские лодки. Армия Штатов дрогнула и побежала со всей возможной скоростью. И только в этот момент к защитникам Лэколл-Миллс пришло подкрепление — 120 канадских драгунов и 110 канадских гренадеров.

11 апреля 1814 года Уилкинсона во второй раз уволили из армии. В январе же 1815 года отставной вояка опять попал под суд.

Суд и отставка

В этот раз Уилкинсона обвиняли не в шпионаже, а в халатном отношении к своим обязанностям во время Канадской кампании 1812–1814 годов, в плохом управлении войсками и в… пьянстве. Военный прокурор, основываясь на показаниях свидетелей, утверждал, что генерал принимал все решения в пьяном угаре и полубессознательном состоянии.

Слушание длилось два месяца. Уилкинсон построил свою защиту довольно умно. Он соглашался, что качество войск было неважным, но просил не забывать, что президенты Джефферсон и Мэдисон в течении 15 лет планомерно разрушали войска. Кто же виноват, что армия, во времена Вашингтона насчитывавшая 15 000 человек, теперь сократилась до 3000 солдат? Передо мной, заявлял Уилкинсон, стояла задача буквально за пару недель превратить ополченческий сброд во что-то, хотя бы отдалённо напоминающее армию. Генерал пытался, но времени у него было мало.

По поводу ссоры с Хэмптоном и разделения и без того слабых американских сил Уилкинсон утверждал, что конфликт произошёл из-за срыва поставок провианта и пороха. Да, соглашался отставной генерал, я довольно плохо провёл Канадскую кампанию. Ну так посмотрите, кто справился лучше. Может быть, Халл, сдавший Детройт канадским милиционерам Брока и индейцам Текумсе? Или ван Ресслер, потерпевший поражение от Брока и индейцев на Куинстонских высотах? А может быть, Уильям Уиндер и сам президент Джеймс Мэдисон, которых англичане разгромили при Бладденсберге и потом сожгли Вашингтон?

Касательно пьянства Уилкинсон утверждал, что почти всю Канадскую кампанию провёл на носилках, мучимый подагрой и лихорадкой. Генерал отмечал, что на юге, в Кентукки и Луизиане, такие болезни обычно лечат бутылочкой 30-градусного ликёра. Полковой доктор подтвердил: да, такой способ лечения существует, пусть и относится, скорее, к народной медицине.

21 марта 1815 года Джеймс Уилкинсон был оправдан по всем пунктам. Выйдя в отставку, он уехал в Луизиану.

Продолжение следует: Слуга двух господ: последние годы жизни мексиканского дипломата и прожженного интригана Джеймса Уилкинсона.