Величайшие заблуждения науки прошлого (ч.1)

Положив на стол чистый лист, учёный брал в руки перо и описывал устройство мироздания как ему вздумается. Зачастую получалась удивительная ерунда. Но у истинного гения даже ошибки приводили к гениальным выводам.

Полая Земля

У гипотезы полой Земли сейчас мало сторонников даже среди ценителей паранаучных концепций. Умерла она и в фантастике, даже по меркам фэнтези полая Земля слишком оскорбляет законы физики. Но ещё век назад подземному миру отдали должное лучшие авторы: Эдгар По, Жюль Верн, Говард Лавкрафт, Эдгар Берроуз, Владимир Обручев.

Гипотеза полой Земли никогда не была общепринятой, но в разряд антинаучных попала сравнительно недавно. Был период, когда она пользовалась популярностью, во многом из-за благородного происхождения. В XVII веке её выдвинул Рене Декарт — великий французский философ и математик.

Декарт сформулировал научный метод познания мира и, естественно, не мог опираться на труды предшественников. За отсутствием лучшего он строил гипотезы на базе «Аристотелевой физики», следы которой мы можем до сих пор видеть в фэнтезийных мирах. По Аристотелю, любое вещество состоит из смешанных в разных пропорциях четырёх стихий — земли, воды, воздуха и огня. Стихии же появились от разложения протоматерии Вселенной, пятой стихии — эфира.

Пытаясь объяснить, как возникла Солнечная система, Декарт пришёл к выводам, которые были недалеки от истины. Светило и планеты, по его мнению, возникли в результате сжатия и закручивания первичного вещества. Только не газо-пылевой туманности, а эфира. Именно его распад , сопровождавшийся выделением флогистона (огненной материи), заставил звёзды сиять! Солнечные же пятна Декарт считал то застывающими, то вновь плавящимися каменными островами.

Земля, по мнению Декарта, тоже была маленьким светилом, но эфир в её недрах распался тысячи лет назад. Каменные острова слились и превратились в кору, вода, освободившись от улетучившихся в пространство лёгких стихий — флогистона и воздуха, — наполнила океаны. Но пятна на Солнце доказывали, что  космические тела застывают начиная с поверхности. И ко времени возникновения коры внутри ещё должен оставаться не распавшийся эфир…

Будучи смесью всех четырёх стихий, эфир должен иметь втрое меньшую плотность, чем самая тяжёлая стихия — земля. Следовательно, после распада эфира камень займёт лишь треть внутреннего объёма планеты. Земля будет представлять собой «матрёшку» из нескольких твёрдых сфер, разделённых слоями воздуха и воды.

Гипотеза подвергалась критике в научной среде, но обрела и немало сторонников. Не вставая с кресел, они основательно «исследовали» подземный мир и совершили массу потрясающих «открытий». Например, объявили, что недра планеты ярко освещены, так как сияющий флогистон скапливается под сводами. Климат там тёплый и влажный из-за преобладания стихий воздуха и воды. А ещё именно в недрах Земли обитают… десять потерянных колен Израиля. Почему нет? Эпоха Великих географических открытий уже завершилась, а иудеи, уведённые, согласно Библии, в ассирийский плен, так и не нашлись.

В 1692 году гипотеза получила поддержку великого английского астронома Эдмонда Галлея. Он рассчитал, что, помимо ядра размером с Меркурий, у Земли есть три концентрических оболочки толщиной по 800 километров. Расчёты, по обычаю того времени, делались на основе философских соображений. Но Галлей привёл в пользу гипотезы и довод, сохранявший актуальность ещё два века: магнитные полюса Земли не совпадают с географическими! Значит, внутри планеты должно быть массивное тело, вращающееся независимо от коры. Заодно Галлей объяснил и полярные сияния, возложив ответственность за них на флогистон: он якобы покидает «внутренние атмосферы» через дырки у полюсов.

По мере накопления знаний к гипотезе полой Земли возникало всё больше вопросов. Флогистон и эфир выветрились из физики. После открытия приливных сил Солнца и Луны невозможно было объяснить, как система вложенных сфер Земли сохраняет устойчивость. Но ещё в начале XIX века главной целью экспедиций к полюсам считался поиск отверстий, через которые можно пролезть внутрь глобуса.

Только на рубеже XX столетия гипотеза полой Земли окончательно стала маргинальной. Вместо потерянных колен Израилевых на внутренних сферах теперь «проживает» Гитлер, сбежавший через полярную дырку в Антарктиде, летающие на блюдцах пришельцы и ещё, кажется, гиганты с утонувшей Лемурии.

Всемирный потоп

Если в полую Землю учёные не очень-то верили, несмотря на поддержку Декарта и Галлея, то реальность Всемирного потопа в XVII—XIX веках сомнений не вызывала. Все учёные тех лет уделяли внимание причинам и обстоятельствам потопа.

Работы в этой области продолжаются и по сей день «учёными-креационистами» и научными фриками. Они изучают мифические события с таким же увлечением, с каким «британские учёные» ставят Голлуму диагноз по фотографии. Но между старыми и новыми исследованиями потопа есть принципиальная разница. В отличие от современных креационистов, учёные XVIII века рассматривали Всемирный потоп не как гипотезу, которую нужно проверить, а как бесспорный факт. А факты наука призвана объяснять рационально.

Учёные не считали, что речь идёт о нарушающем законы физики чуде. Чудеса происходят мгновенно. Вода же, согласно Писанию, прибывала в течение долгого времени. Значит, Господь не обрушил её на Землю разом, а лишь запустил некий физический механизм.

Изучение потопа имело огромное значение для тогдашней науки. В то время считалось, что Земле лишь несколько тысяч лет. За такое время извержения вулканов, эррозия и прочие процессы не успели бы серьёзно повлиять на облик планеты. А значит, за все шрамы на лице Земли, все осадочные формации, появление которых нельзя было объяснить воздействием стихий, нёс ответственность только потоп!

С самого начала потоповедение раскололось на два конкурирующих течения. Часть учёных, ссылаясь на Библию, где говорится о чудовищном ливне, полагала, что источником затопившей Землю воды была атмосфера. Но они не могли объяснить ни откуда вода взялась в облаках, ни куда она затем девалась.

Другие исследователи, приводя в пример гейзеры, доказывали, что воды излились из недр планеты и, охладившись, ушли в них же. «Разверзшиеся небеса» в рамках этой гипотезы были эффектом вторичным. Подземные полости извергали кипящую воду, которая затем испарялась и проливалась дождём.

Обе версии имели слабые места. Если вода поступала сверху, грандиозные потоки, несущиеся с незатопленных ещё возвышенностей к морям, должны были оставить следы, заметные даже тысячи лет спустя. Их искали и не нашли. Ударившие же со дна океанов фонтаны непременно погнали бы к берегам колоссальные приливные волны. А цунами уничтожило бы Ноев Ковчег!

Аргументы против второй версии были послабее, так что «атмосферная» гипотеза быстро теряла сторонников. Вопрос с Ковчегом оставался нерешённым, но доводы в пользу второй теории геологи встречали на каждом шагу. Лишь могучие волны могли забросить высоко в горы раковины морских моллюсков и раскидать по всей Европе огромные валуны… Из того, как именно они были раскиданы, выходило, что вода поступала с севера — где-то там подземные океаны прорвались наружу. Вероятно, считали учёные, от чудовищных волн Ноя спасли горные цепи.

Оставалось проработать детали — например, рассчитать скорость течения воды, способной нести валун размером с трёхэтажный дом… Но результат каждый раз оказывался одинаковым: так быть не могло. Наступающие, а затем отступающие воды потопа должны были оставить единообразный отпечаток на всей поверхности Земли. Натуралисты, изучавшие отложения морских и речных наводнений, отлично представляли, как именно должны выглядеть геологические последствия потопа. И не находили ничего похожего. В итоге сначала сомнения возникли в точности библейского описания катастрофы, а потом и в реальности этого события.

Впрочем, пытаясь постичь механизм потопа и обнаружить его следы, учёные совершили много открытий, изменивших представления о прошлом планеты. Изучая осадочные породы, геологи установили, что возраст Земли исчисляется миллиардами лет. А принесённые потопом валуны оказались следами покрывавшего Европу ледника.

Ламаркизм

Пока в геологии шли баталии между сторонниками разных гипотез Потопа, в биологии стояла подозрительная тишина. Ибо если геологи рассматривали потоп как событие, поддающееся научному познанию, то сотворение живого мира, согласно Библии, было чудом, и изучать тут нечего. Но Библия не объясняла, почему Земля населена именно такими видами животных.

Свои крамольные выводы биологи обнародовать не спешили, но недоверие к Писанию возникло у них рано и укоренилось глубоко. Ещё в 1735 году Карл Линней в труде «Система природы» предложил классификацию животного мира, которую с небольшими изменениями используют по сей день. И хотя в предисловии он упоминал, что все звери и птицы сотворены-де одновременно и остаются неизменными, в самой работе виды делились на роды и семейства. Что прозрачно намекало на наличие общего предка у похожих видов.

Претензий к терминологии Линнея никто не высказал. Уже тогда казалось очевидным, что сходство живых существ вызвано родством. Но научная мысль забуксовала, столкнувшись с препятствием более серьёзным, чем авторитет церкви. Мыслители XVIII столетия не могли постичь саму идею эволюции.

В тогдашней философии считалось, что мир не развивается, а деградирует. Адам и Ева изгнаны из Рая. Золотой век сменился жестоким Железным. Божественная мудрость, открытая первопредкам, забыта. Каждое следующее поколение хуже предыдущего, что охотно мог подтвердить любой старик… До XVIII века люди не понимали идеи прогресса. Даже новые изобретения считались «переоткрытием» того, что непогрешимый Аристотель наверняка знал, просто пергамент не сохранился.

В XVIII веке игнорировать прогресс стало невозможно. Побушевав в военном деле и производстве, он перекинулся на гуманитарные сферы. Поднатужившись, философы сформулировали идею неогуманизма, по которой движение к совершенству всё-таки возможно. Но только как результат волевой деятельности человека. Биологии это открытие, казалось, ничего не дало. Различия между современными и ископаемыми видами по-прежнему объясняли с помощью гипотезы Кювье: все виды неизменны и существуют с начала времён, но с каждым потопом число видов сокращается.

Лишь в 1809 году «Философия зоологии» Жана-Батиста Ламарка указала науке выход из тупика. Натуралист, обосновывая свою точку зрения безграмотными даже по меркам XIX века доводами, доказывал: стремление к совершенству и усложнению — неотъемлемое свойство материи, в том числе живой. Именно Ламарк впервые ввёл идеи эволюции видов и самозарождения жизни. Он же предложил и механизм эволюционных изменений. Происходили они, по мнению автора, в результате упражнений. Например, частый бег приводил к удлинению ног, а затем это качество передавалось по наследству.

Слабость гипотезы Ламарка была очевидна с самого начала. Ноги, сколько не бегай, длиннее не становились, и по наследству приобретённые качества не передавались. А многие наследственные качества — например, окраску, — вообще нельзя совершенствовать упражнением. Но справедливая критика не помешала ламаркизму приобрести множество сторонников. Ибо идея совершенствования путём упражнения идеально подходила философии гуманизма.

Может показаться странным, но гипотеза Ламарка, отвергающая разумного Творца, не вызвала возмущения. Образованная общественность легко приняла идею эволюции как метафизического «стремления к совершенству». Но публикация в 1853 году «Происхождения видов» Дарвина имела эффект разорвавшейся бомбы. Сторонники Ламарка и Дарвина накинулись друг на друга с такой яростью, что очнувшиеся креационисты не успевали вставить слово.

Выжил в этом противостоянии, как и полагается по Дарвину, сильнейший. Точка была поставлена в начале XX века благодаря генетике. Открытие механизма наследственности показало, что прижизненные упражнения не могут отразиться на потомстве.

* * *

Что ж, все эти гипотезы оказалась неверными. Но в науке правильно поставленный вопрос ценнее найденного ответа. Учёные, которые постигали загадки строения Земли с позиций сгущения эфира, объясняли ледниковые отложения мировым потопом и развивали идею «эволюции упражнением», двигались в ошибочном направлении. Но по дороге совершили много великих открытий.

Величайшие заблуждения науки прошлого (ч.2)