Владимир Старицкий: последний удельный князь Руси стал жертвой маниакальной мнительности

В конце сентября 1569 года недалеко от Александровской Слободы опричное войско окружило небольшой лагерь. В богатый шатёр, находившийся в его центре, зашли верные приближенные Ивана Грозного — Малюта Скуратов и Василий Грязной. Вскоре оттуда вышел арестованный родственник царя — Владимир Андреевич Старицкий, последний удельный князь Московского государства. Жить ему, как и большей части его семьи, оставалось несколько недель.

***

Биография малолетнего Владимира, отпрыска великокняжеского рода (его отец, Андрей, приходился родным братом Василию III), поразительно перекликается с судьбой Ивана IV, будущего Грозного. Он тоже был свидетелем боярской усобицы, продолжавшейся всё малолетство княжича, и даже более того — непосредственно от неё пострадал. Несостоявшийся мятеж его отца, Андрея Старицкого, намеревавшегося, как минимум, подорвать влияние Глинских, обернулся опалой и ссылкой. В 1537 году войско, составленное из всех недовольных Еленой Глинской и её сподвижниками, было остановлено у Новгорода. Андрей спустя несколько месяцев после пленения умер, ему наследовал малолетний Владимир, которому не было и девяти.

Опала Старицких длилась недолго. В 1541 году семья была освобождена князем Бельским, возглавившим регентский совет при малолетнем Иване Васильевиче. С тех пор Владимир практически всю жизнь жил при дворе, мало заботясь о делах своего удела. Князь Старицкий и будущий царь росли вместе и, по воспоминаниям очевидцев, хорошо ладили.

Взятие Казани и князь Старицкий

Иван Васильевич не только имел хорошие отношения со своим двоюродным братом, но и поручал ему весьма ответственные дела. Так, во время одного из неудачных походов русских войск на Казань в 1549 году, который возглавил лично царь, Владимир Старицкий был оставлен в Москве и фактически замещал главу государства. Выполнение этого ответственного поручения говорило о высоком уровне доверия Ивана к своему брату.

Владимир отличился и во время успешного похода на Казань. Несмотря на свой возраст — князю было всего 19 лет — он уже занимал должность одного из воевод в царском Большом полку. 2 сентября 1552 года, во время последнего штурма твердыни на Волге, по официальной версии летописи, Владимир Старицкий со своими силами первым ворвался в город. В своём поздравлении царю по случаю взятия города он сказал: «И впред у Бога милости просим умножити лета живота твоего, и покорит всех съпостат твоих под нозе твои и даст ти сынове, наследники царству твоему, да и в тишине и покои поживем». Однако о покое, как показала история, говорить не приходилось.

По приезде в Москву Иван Васильевич был щедр с героями штурма. Владимиру царь жаловал богатые подарки — меха, фрязские кубки, золотые ковши… Однако уже через год верность старицкого князя должна была пройти проверку на прочность.

Кризис престолонаследия 1553 года

В марте 1553 года Иван Васильевич не на шутку занемог. Причины внезапной и тяжёлой болезни самодержца никто не знал, из наследников оставался лишь младенец Дмитрий — ситуация поразительно походила на ту, что сложилась сразу после смерти Василия III. Царь потребовал от бояр присягнуть на верность малолетнему наследнику. Представители старой аристократии были согласны на такой вариант — предоставлялась возможность управлять государством руками маленького Дмитрия, совсем как двадцать лет назад.

Однако сразу же сформировалась и оппозиционная решению Ивана Васильевича сторона. Духовник царя Сильвестр и член «Избранной рады» Алексей Адашев во избежание смуты предлагали возвести на трон двоюродного брата Ивана, Владимира Алексеевича Старицкого. За это выступала и мать Владимира, Ефросинья Хованская, видя в этом своеобразный реванш за провал мятежа её мужа в 1537 году.

Правда, до открытого выступления дело не дошло. Возможно, сказалось чрезвычайно быстрое выздоровление Ивана Васильевича, благодаря чему вопрос о престолонаследии отодвинулся на второй план. Или же действия сторонников Старицкого были недостаточно решительными. Некоторые историки выдвигают версию, что сам князь Владимир был вполне доволен своим положением регента в случае смерти двоюродного брата и не горел желанием становиться царём. Так или иначе, но события марта 1553 года серьёзно подорвали доверительные отношения между Владимиром Старицким и Иваном Васильевичем. А учитывая мнительный характер царя, можно и вовсе говорить о начале вражды.

Ливонская война и первые доносы

На дворе 1563 год. Вот уже 5 лет в Восточной Европе бушует Ливонская война, и преимущество пока находилось на стороне Русского государства. В начале года русские войска отправляются в поход на Полоцк — древний город, бывший некогда частью Древнерусского государства, а ныне находящийся под юрисдикцией великих князей литовских. Непродолжительная осада закончилась положительно для атакующих — взятие города стало крупным успехом Ивана IV, лично принявшего функции главнокомандующего. Однако после этой победы сгустились тучи над Владимиром Старицким. Почему же?

Дело в том, что с началом Ливонской войны, да и немного раньше этого момента, в Русском государстве стало ощущаться усиление самодержавных тенденций. Некоторые представители знати, чувствуя, что скоро «запахнет жареным», предпочли бежать через границу и искать убежища в стане противников Ивана IV. Примерно в то время князь Андрей Курбский начинает прощупывать почву на предмет бегства, а пока на сторону литовцев перешёл боярин Б. Хлызнев-Колычев. Перебежчик передал защитникам Полоцка важные сведения о перемещениях русских армий, однако те не придали им значения. Как оказалось, зря.

Почему же бегство этого боярина повлияло на отношение царя к Владимиру Старицкому? Дело в том, что боярский род Хлызневых-Колычевых был тесно связан со Старицкими князьями служебными узами. Именно поэтому предательство одного из них бросило тень на Владимира. Царь решил усилить контроль над своим двоюродным братом: в поездках его сопровождали соглядатаи Ивана Васильевича. Внешне разрыва ещё не было, но тучи над Владимиром сгущались.

Через некоторое время, в том же 1563 году поступил и первый донос на князя. Дьяк Савлук Иванов сообщал царю, что Ефросинья, мать Владимира, и сам князь «многие неправды ко царю и великому князю чинят». Точно сказать, в чём обвинял слуга Старицкого своего сюзерена, сказать сложно. Возможно, Савлук просто устал сидеть в тюрьме — он был посажен туда за какую-то провинность. Тем более странным кажется тот факт, что если бы даже Владимир и плёл какие-либо интриги против своего брата, то оставлять свидетеля, посвящённого в свои дела, в живых, да ещё с возможностью «донести» на хозяина, выглядит маловероятным.

Началось разбирательство, которое, в сущности, проходило без участия Боярской Думы — Иван, видимо, помнил о событиях 1553 года. Судьбу старицкого князя пришлось решать духовенству. Тогда за них вступился сам митрополит Макарий — однако это не спасло Владимира от опалы, а его мать, Ефросинья, была вынуждена уйти в монашество.

Опала длилась недолго — уже осенью 1563 года Владимир был восстановлен в правах. В Старице состоялся пир, на котором присутствовал сам царь, а в Кирилло-Белозерский монастырь, куда удалилась (или удалили) Ефросинью были посланы щедрые дары. Внутриполитический кризис, связанный с именем Владимира, заморозился.

Опричнина и гибель князя Владимира

Год 1569-й. К Ливонской войне, которая складывалась для России не так радужно, прибавилась ещё и опричнина. Иван, теперь уже по-настоящему Грозный, на каждом углу боится возможных боярских заговоров и окружает себя лично преданными людьми, которым, фактически, выдаётся карт-бланш на любые действия.

По всей видимости, на падение старицкого князя повлияли два фактора. В самом начале года при весьма странных обстоятельствах малочисленный литовский отряд занял могучую крепость Изборск. Замаячила опасность измены псковской и новгородской земли — притча во языцах ещё со времён Ивана III. Это событие усугублялось вестями из Швеции, на которую рассчитывал царь — местная аристократия свергла короля Эрика XIV, считавшегося союзником России, и возвела на престол Юхан III, весьма отрицательно относившийся к русскому самодержцу.

В воспалённом воображении Ивана Грозного стала рисоваться картина боярского заговора по примеру Швеции. Издавна свободолюбивые Новгород и Псков могли стать его центром. Естественно, что первым претендентом на престол должен был рассматриваться Владимир Старицкий. Вероятно, уже в этот момент князю фактически был вынесен смертный приговор.

Однако просто так убрать Владимира было нельзя. Братоубийство — самое страшное преступление, примеры святых Бориса и Глеба маячили перед грозным царём. Именно поэтому опричные сыскари наскоро сфабриковали дело о том, что Владимир якобы планировал покушение на жизнь Ивана.

Сам старицкий князь в это время с полками находился в Нижнем Новгороде — был велик риск нападения на русские земли крымского хана. Опричники арестовали по дороге из Новгорода повара князя, подбросили «отраву», кровавый гонорар и выбили свидетельские показания против своего хозяина.

Первой жертвой гнева самодержца стала монахиня Ефросинья, мать Владимира. По приказу царя её забрали из Белоозера и убили на реке Шексне, по дороге в ставку Ивана IV. В те же дни и Владимир получил приказ явиться пред грозны очи своего брата. Прибывший в Слободу Владимир был вынужден принять яд — как и его жена Евдокия, двоюродная сестра беглеца-Курбского, и девятилетняя дочь. В живых остались лишь наследник князя Василий и две дочери ещё от первого брака.

***

Дело Владимира Старицкого не закончилось убийством самого Владимира. Характерно, что все свидетели, проходившие по этому делу, так или иначе были умервщлены. Кроме того, некоторые из них под пытками наговорили столько всего, что хватило на раскрутку дела об измене — теперь под ударом оказался не один род, а целая русская область. Кровавые события в Великом Новгороде станут логическим продолжением дела, сфабрикованного против князя Владимира Старицкого, верно служившего своему брату и павшего жертвой его маниакальной мнительности.