Волнения на Цейлоне в годы Первой мировой: разбитая «витрина колониализма»

Эта борьба совпала с восстаниями и бунтами местного населения из-за трудностей военного времени и возросшей эксплуатации со стороны колониальной администрации и европейских фирм, стремившихся увеличить производство сырья для отправки в Европу. В 1915 году Цейлон был охвачен восстанием, которое сильно напугало британские власти. Что же вызвало восстание на острове, который до этого был «образцовой витриной колониализма»?

Цейлон накануне Первой мировой

Шри-Ланка (в колониальный период и до 1972 года — Цейлон) стала одной из первых стран в Южной Азии, попавшей в колониальное подчинение: с начала XVI века — Португалии, с середины XVII века — Голландии, а с начала XIX века — Великобритании. Конечно, далеко не сразу весь остров подчинился европейцам: последние горные районы и княжества были завоеваны только в 1830-х гг. Любопытно, что в ходе подчинения княжеств с некоторыми из них были заключены специальные договоры, в которых особо оговаривались права религиозных общин. Именно споры об этих правах потом станут причиной раздора этно-конфессиональных групп острова.

Хотя Цейлон находится рядом с Индией, британцы не стали включать его в число земель, управлявшихся из Дели вице-королём и его администрацией. С начала XIX века остров напрямую был подотчётен Лондону и тамошнему Министерству по делам колоний (Colonial Office). Видимо, это избавило Цейлон от сверхэксплуатации и тех проблем, которые выявились в Индии к концу существования знаменитой Ост-Индской компании.

Британцы зашли настолько далеко, что помимо укомплектованной белыми администрации сформировали даже структуры, куда попали представители местной элиты: цейлонская гражданская служба, Исполнительный и Законодательный совет при губернаторе. С некоторыми из них англичанам было особенно удобно договариваться, поскольку на острове небольшую, но влиятельную часть населения составляли христиане — потомки смешанных браков португальцев и голландцев и местных жителей.

Среди местной элиты, которая обрела возможность получать образование в по-европейски организованных университетах в Индии, а также университетах Британии, довольно скоро зародились идеи расширения прав местного населения и необходимости формирования правительства, ответственного перед законодательным собранием из местных жителей. Правда, вожди национальных групп на острове расходились во взглядах на сущность и способы воплощения этих реформистских планов. С середины XIX века действовали разные группы, которые на страницах газет вполне легально обсуждали будущее Цейлона, причём умеренная группа была в большинстве. Вообще, в отличие от той же Индии, уровень противостояния между колониалистами из Британии и местным населением был необычайно низок, что делало остров тихой и довольно привлекательной «витриной британского колониализма».

Население Цейлона всегда отличал сложный этнический и конфессиональный состав. Здесь проживали сингалы (74%), разделяемые этнографами на две группы: равнинные и кандийские (горные), тамилы (18%) ланкийские (потомки мигрантов с субконтинента в доколониальный период) и индийские (плантационные рабочие, завезенные на остров англичанами в XIX в.), мавры-мусульмане (7%) — потомки мигрантов с Ближнего Востока и из Индии, бюргеры и евразийцы (1%) — потомки смешанных браков с португальцами, голландцами, англичанами, а также малайцы и некоторые другие малые этнические группы. Подобная пестрота означала и разность политических интересов групп, которые зачастую соперничали друг с другом, причем конкуренция объяснялась, в том числе, религиозными спорами. Так, сингальское буддийское большинство противостояло тамильскому индуистскому и маврскому исламскому меньшинствам при формальном главенстве христиан-колонизаторов, опиравшихся, в том числе, на лояльную христианскую элиту, сформировавшуюся ещё при португальцах.

Первая мировая война и восстание 1915 года

Первая мировая война имела лишь минимальное военное влияние на Цейлон, хотя остров вступил в войну как часть Британской империи. Ближайшие к Цейлону бои шли в Бенгальском заливе, где бесчинствовал немецкий рейдер «Эмден», позднее перехваченный и уничтоженный австралийским крейсером «Сидней».

Однако война оказала важное влияние на рост национализма, причём у всех этно-конфессиональных групп. Военная пропаганда союзников превозносила достоинства свободы и самоопределения народов, и цейлонские националисты были чутки к подобного рода лозунгам. Однако произошло событие, только косвенно связанное с войной, которое послужило искрой для роста национализма.

В 1915 году между сингальцами и мусульманами на западном побережье вспыхнули массовые беспорядки. Британцы запаниковали, неправильно истолковав беспорядки как часть антиправительственного заговора; они обвинили этническую группу большинства и без разбора арестовали многих сингальцев, в том числе Д.С. Сенанаяке, — будущего первого премьер-министра Шри-Ланки, — который пытался использовать своё влияние, чтобы обуздать беспорядки.

Британцы подавили беспорядки с чрезмерным усердием и жестокостью, которые потрясли как британских, так и ланкийских наблюдателей. Согласно некоторым свидетельствам, решение губернатора сэра Роберта Чалмерса (1913–1916), могло быть омрачено потерей двух его сыновей на Западном фронте в Европе. Во всяком случае, его действия гарантировали, что 1915 год стал поворотным моментом в националистическом движении. С тех пор активисты мобилизовались для скоординированных действий против англичан.

Что же произошло в конце мая 1915 года?

Конфликт начался в древнем городе Гампола, где среди буддийского большинства компактно проживали мавры-мусульмане. После постройки в 1907 году новой мечети ряд лидеров мусульманской общины выступили против проведения на улице, где она была возведена, традиционного буддийского праздника, во время которого процессия с громкими звуками музыкальных инструментов следовала по традиционному священному пути.

Разбирательство длилось два года, после чего, к недовольству сингалов-буддистов, путь процессии всё-таки был перенаправлен на другие улицы. Однако судебные разбирательства в 1914–1915 гг., решения которых были не в пользу сингалов, чрезвычайно рассердили многих националистически настроенных лидеров буддистов. Обе стороны ссылались на договоры столетней давности, заключенные при присоединении княжества, куда входил город Гампола, к британским владениям.

В феврале-марте 1915 года, после решения суда, в ряде населенных пунктов были отмечены стычки между маврами, индуистами и буддистами. Однако к большому буддийскому празднику Весак (день рождения Будды Шакьямуни) ситуация, казалось, нормализовалась.

Тем не менее, именно 29 мая, в день праздника, в Канди, городе в глубине острова, начались волнения, охватившие затем весь Цейлон. Всё началось с того, что какой-то мавр попытался помешать буддийской процессии, а потом произошёл инцидент около мечети, когда процессию попытались повернуть так, чтобы обойти мусульманский храм. В результате перепалки между маврами и сингалами последние, разозленные, как настаивали некоторые очевидцы событий, оскорблениями со стороны мусульман, вернулись и разгромили мечеть. Малочисленная полиция не могла и не хотела в целях своей же безопасности преследовать зачинщиков.

Губернатор приказал доставить дополнительный контингент полиции из Коломбо, а также вызвал сотню солдат-пенджабцев из гарнизона острова. Город удалось успокоить, но лавки и дома многих мавров были сожжены, мечеть серьёзно повреждена, вооружённые сингалы рассеялись по окрестностям, а население жило слухами, что обе стороны готовят взаимные нападения на священные сооружения друг друга.

30–31 мая волнения начались в городе Гампола и других городах — причём, как отмечала полиция, разграблением имущества мавров занималась толпа под предводительством буддийских священнослужителей, старост и местных нотариусов вкупе с торговцами и школьными учителями. Кроме того, слухи, которые циркулировали в толпе, утверждали: «Мавров поддерживают британцы, мавры собираются жечь храмы, британское правление кончилось 27 мая, буддизм возрождается на Ланке!»

Из-за того, что силы полиции были посланы в Канди, в столице острова Коломбо осталось не так много сил правопорядка, при этом полицейские не были вооружены. Этим воспользовались особо активные сингалы-националисты, увидевшие возможность как минимум ослабить колониальную администрацию. На улицах города разыгрались бои, войска были вынуждены стрелять по толпе, что вызвало многочисленные жертвы.

Некоторые сингалы не понимали, почему полиция вступается за мавров, если они, как верили многие, были связаны с турками — подобная логика, в общем, не была ущербной, поскольку такая связь действительно просматривалась в случае с мятежом в Сингапуре и деятельностью индийской партии «Гадар», стремившейся наладить отношения с противниками британцев. Однако в данном случае мусульманское население пострадало абсолютно безвинно. Лидеры сингальского национального движения старались успокоить толпу, но она вышла из-под контроля. Только введение военного положения 2 июня спасло многих мавров от расправы.

Последствия восстания и его значение

Националистическое движение в Индии послужило примером для националистов на Цейлоне. В 1917 году Индийский национальный конгресс и Мусульманская лига, наконец, урегулировали свои разногласия и выпустили совместную декларацию о необходимости установления ответственного правительства в Индии. Националисты на Цейлоне узнали от своих индийских коллег, что они должны стать «более национальными и менее пристрастными» в своём стремлении к конституционной реформе.

В 1919 году основные сингальские и тамильские политические организации объединились в Цейлонский национальный конгресс. Как указывают историки, одним из первых действий Конгресса было представление предложений по новой конституции, которая усилила бы местный контроль над Исполнительным советом и бюджетом. Эти требования так и не были выполнены, но они привели к принятию в 1920 году новой конституции. Поправки к конституции от 1924 года расширили представительство народных масс Цейлона в органах при губернаторе.

Хотя требование националистов о представительстве в Исполнительном совете не было удовлетворено, Законодательный совет был всё-таки расширен. Однако избирательные права не были распространены на всех, ими обладали только около 4% населения острова. Цейлону ещё предстояло отстоять своё право на независимость, а также пережить раскол — намного драматичнее того, что был в 1915 году.