Летчик Нестеров и заря авиации
9 сентября (27 августа по старому стилю) 1913 года русский летчик Петр Нестеров впервые в истории авиации пролетел на самолете по траектории замкнутой кривой в вертикальной плоскости – именно эта дата и стала точкой отсчета в дисциплине, которая теперь называется высшим пилотажем.
Важно понимать контекст события: к этому моменту и сама авиация, и техника пилотирования делали первые шаги в покорении неба. Энтузиасты изобретали летательные аппараты всех мастей, только-только осваивали планеры и дирижабли, всего лишь 10 лет назад (в 1903-м) братья Райт запустили в управляемый полет первый аппарат тяжелее воздуха с двигателями, а в 1909 году 37-минутный перелет Луи Блерио через Ла-Манш казался современникам сверхъестественным достижением.
Авиастроение, конечно, прогрессировало быстрыми темпами, однако аэропланы в начале XX века представляли собой довольно хлипкие конструкции – в полетах категорически запрещались крены, крутые виражи и спирали, так как самолеты попросту не выдерживали возникающих при этом перегрузок и разрушались, пилоты обычно не выживали. Так что название «мертвая петля», которое придумал летчик Нестеров, было не красивой фигурой речи, а констатацией реалий. И все-таки наш бесстрашный авиатор не был легкомысленным лихачом. К технической подготовке и осуществлению этой идеи он подходил с рационализмом грамотного технаря и хладнокровием дисциплинированного военного…
Летчик Нестеров – сын офицера
Изначально Петр Николаевич выбрал карьеру артиллериста. Его отец был военным и погиб, оставив жену с четырьмя детьми. Жили они в Нижегородском Вдовьем доме, и особого выбора, где учиться, у маленького Пети не было: как сын офицера он имел право на бесплатное обучение только в кадетском корпусе, по окончании которого в 1904 году в числе шести лучших выпускников его направили в Михайловское артиллерийское училище. А спустя два года после блестяще сданных экзаменов подпоручик Нестеров получил назначение в 9-ю Восточно-Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду.
Первая его встреча с небом состоялась в 1907-м, когда при знакомстве с офицерами Владивостокской крепостной воздухоплавательной роты Нестеров предложил использовать их аэростат в качестве наблюдательного пункта для корректировки стрельбы. Потом он добился-таки временного прикомандирования к воздухоплавательному парку и как артиллерист-наблюдатель неоднократно поднимался на аэростате в воздух. Летом 1911 года, находясь в отпуске в Нижнем Новгороде, Нестеров подружился с учеником профессора Н.Е. Жуковского – Петром Петровичем Соколовым, и стал членом Нижегородского общества воздухоплавания. Друзья построили планер и запустили его конной тягой, потом летчик Нестеров разработал проект собственного самолета, а дальше уже, как говорится, понеслось.
Небесные эксперименты
7 октября 1911 года П.Н. Нестеров поступил в Петербургскую офицерскую воздухоплавательную школу. За 11 месяцев освоил навыки пилотирования, но хотел большего, чем просто летать по прямой, и уже тогда озвучил идею «мертвой петли». Авиаторы сочли ее сумасбродством и даже «пропесочивали» неугомонного товарища в едких стенгазетных эпиграммах. Доказать свою правоту можно было только практикой.
После первого самостоятельного вылета (12 сентября 1912 года) П.Н. Нестеров выдержал экзамен на звание военного летчика и отправился служить в Варшаву, где уже в ноябре начал тренировочные вылеты на боевых «Ньюпорах». Зарекомендовал себя как смелый экспериментатор. Так, однажды, набрав высоту 1600 м (что уже было достижением) и выключив мотор, он восьмерками спланировал на землю. Позже этот навык спас ему жизнь: 25 января 1913 года во время очередного полета в карбюраторе хлопнул и загорелся бензин, двигатель заглох, но Нестеров не потерял самообладания и успешно посадил самолет с выключенным мотором.
Ход его мысли объясняет цитата из его же статьи: «При управлении аппаратом так, как раньше учили, можно скромно летать на аэродроме, но теперь, испытав разнообразные положения аппарата, в которые он может быть поставлен порывом ветра и за которым следует скольжение на хвост или крыло, – я вижу, что большинство аварий происходит от неправильных маневров летчика. Вот для доказательства своих взглядов я и проделывал, как некоторые называют, опасные «трюки» – виражи с креном до 85°, пологие планирующие спуски, при которых останавливался винт на «Ньюпоре», заставлял аппарат скользить на крыло или на хвост и выравнивал его, чтобы быть готовым ко всему…»
«Мертвая петля» не должна уже так называться: она стала живой. Вы победили смерть разумом и силой воли! Научите и других – смелых – побеждать дух смерти в воздухе»
Весной того же года Петра Николаевича перевели в авиационную роту Киева. Он уже детально прорабатывал свой план, анализировал аэродинамику новой фигуры пилотажа, производил расчеты. В его собственноручной схеме «мертвой петли» точно обозначены необходимая высота (800–1000 м), траектория пикирования без мотора (до высоты 600–700 м) и другие аспекты выполнения маневра.
Живая петля
И вот наступил исторический день. Молодой летчик Нестеров сел в маленький моноплан «Ньюпор-4», носивший смешное название «Гном», запустил двигатель в 70 лошадиных сил и привычно взмыл над Сырецким аэродромом. Современники свидетельствовали: «Поднявшись на высоту 1000 м, авиатор выключил мотор и начал круто планировать – почти вертикально. Снизившись на высоту 600 м и приобретя огромную скорость, летчик включил мотор, начал выравнивать аппарат, после чего заставил его круто подниматься вверх, и аппарат сделал круг в вертикальной плоскости… Летчик оказался вниз головой… Публика ахнула…» В официальной телеграмме изложено сухо: «Сегодня в 6 часов вечера военный летчик 3-й авиационной роты Нестеров в присутствии других летчиков, врача и посторонней публики сделал на «Ньюпоре» на высоте 600 м «мертвую петлю», то есть описал полный круг в вертикальной плоскости, после чего спланировал к ангарам».
И ведь многие ругали Нестерова, дескать, «рисковал собой и казенным имуществом без разрешения начальства». Но куда больше было откликов, подобных этому: «Ваше открытие в области авиации принадлежит к числу светлых, прекрасных: оно ведет не к разрушению, а к сохранению жизни летчиков. «Мертвая петля» не должна уже так называться: она стала живой. Вы победили смерть разумом и силой воли! Научите и других – смелых – побеждать дух смерти в воздухе». Время показало, что так оно и есть. А заключительная строчка из четверостишия, которым Нестеров когда-то ответил на едкие эпиграммы товарищей-авиаторов, стала поистине крылатой:
«Не мир хочу я удивить,
не для забавы иль задора,
а вас хочу лишь убедить,
что в воздухе – везде опора...»
Ее дословно цитируют преподаватели летных училищ, обучая курсантов, – сегодня освоение пилотажного мастерства без «петли Нестерова» попросту немыслимо.
Иду на таран
Что же касается воздушного тарана, совершенного 8 сентября 1914 года (Первая мировая война началась для России 1 августа, и неприятельские самолеты разведывали передвижения наших войск), то это тоже был не безрассудный поступок, а продуманный маневр. Нестеров ударил австрийский «Альбатрос» колесами своего летательного аппарата, который не получил фатальных повреждений и вполне мог бы вернуться на родной аэродром. Однако перед вылетом Петр Николаевич так торопился, что не успел или забыл пристегнуться. Его выбросило из аэроплана, парашютов авиация еще не знала… Но он доказал, что таран – не самоубийство. 22 марта 1915 года русский летчик Александр Казаков повторил этот прием и успешно сбил австрийский «Альбатрос», а впоследствии стал самым результативным русским асом Первой мировой – на его счету 32 воздушные победы. Нестеров оказался прав – настоящему летчику в воздухе «везде опора».
