Осторожно, мины: Зимбабве, Сахара и другие самые опасные регионы планеты

1. Зимбабве, граница с Замбией и Мозамбиком

Народно-освободительная война (т.н. Чимуренга) велась в Родезии (ныне Зимбабве) с момента одностороннего провозглашения страной независимости в 1965 году. Боевые отряды партий ZANU (Зимбабвийского африканского национального союза) и ZAPU (Союза африканского народа Зимбабве), поддерживаемые Китаем и Советским Союзом, устраивали налёты на фермы, минировали дороги, закладывали бомбы в магазинах и сбивали гражданские самолёты. В ответ на это вооружённые силы Родезии проводили рейды на территории сопредельных стран — Замбии и Мозамбика — уничтожая самих боевиков, лагеря их подготовки и прочую инфраструктуру.

Но даже вполне себе подготовленная армия не может контролировать огромные границы с враждебными соседними государствами (а их у Родезии было три — Ботсвана, Замбия и Мозамбик). И тогда в чью-то светлую голову пришла идея создать огромное минное поле, одним своим наличием препятствующее проникновению инсургентов на территорию Родезии.

Сказано — сделано. Сапёры Инженерного корпуса армии Родезии создали Corsan (сокращение от «Санитарный кордон») — 766-километровое минное поле по всей протяжённости границы с Мозамбиком и Замбией, содержащее более одного миллиона восьмисот тысяч мин различного типа.

В 1980 году война закончилась, но «спящую смерть» из земли никто не спешил вынимать. Конечно, «подходов к снаряду» было множество: военные инженеры Зимбабве и мировые организации очистили от взрывных устройств бо́льшую часть территории. Однако на текущий момент 233 километра зимбабвийско-мозамбикской границы до сих пор хранят около миллиона мин. Местами их плотность достигает 5500 единиц на километр.

Но если Мозамбик по большей части убрал «опасные подарки» со своей территории, то у не самой богатой даже по африканским меркам Зимбабве на это просто-напросто не хватает средств.

Установка ограждения и запрещающих знаков не помогает — местные жители растаскивают их на стройматериалы очень быстро. Порой опасные участки располагаются буквально в метрах от домов, школ, дорог и сараев. Местное население к такому положению дел привыкло — в какие-то места просто не ходят, так принято.

Тем не менее, на минах в Зимбабве ежегодно подрываются около 40 человек, чаще всего дети — кто-то гибнет, кто-то остаётся калекой.

Вдобавок все эти мины расположены в настолько глухом медвежьем углу страны, что у властей нет даже нормальных карт этой территории — топосъёмка не проводилась более 40 лет.

Несколько лет назад в минобороны страны случилась нечаянная радость: при ремонте здания случайно обнаружились завалившиеся в стенной проём подробные топографические карты нескольких приграничных участков. Осталось найти ещё и деньги, чтобы послать туда сапёров…

С другой стороны, пример ЮАР, которая зарабатывает большие деньги на туристах, посещающих национальные парки, заразителен. К примеру, небезызвестная нам компания APOPO, использующая специально обученных крыс для поиска мин, получила подряд на очистку «коридора Сенгве» — естественного пути миграции слонов из национального парка Крюгера (ЮАР) в национальный парк Гонарежу (Зимбабве). Коридор невелик — 37 километров в длину и всего-то 75 метров в ширину, но эта безопасная тропа вполне может спасти чью-то жизнь.

2. Сахара

Пустыне Сахара не везло с момента начала Африканской кампании.

Итальянцы, немцы и союзники, воюя в Северной Африке в 1940-43 годах, активно её минировали. Больше всего «подарков» оставили в Ливии и Египте. Только для прикрытия Газалы британская 8-я армия установила одномоментно 86539 взрывных устройств. Если в Западной Европе после Второй мировой войны заминированные территории очистили оперативно, то в Северной Африке «мёртвые зоны» остались. Только в Египте ждут своего часа несколько миллионов мин.

Мина — это идеальный солдат. Она не спит, не требует пищи и воды. И всегда готова к бою.

Но если вы вдруг решите посетить место битвы при Эль-Аламейне, то делать это надо осторожно: там много минных полей. Местные бедуины знают проходы, но даже они продолжают подрываться и гибнуть все эти годы.

Ливия

Естественным продолжением этих минных полей стала Ливия. Хотя в послевоенные годы разминирование там проводилось, его не завершили. Плотнее всего была усеяна взрывными устройствами Киренаика (область на востоке страны). Так, очень много их было в окрестностях Тобрука, который в 1940-42 годах был местом серьёзных боёв между союзниками и войсками стран Оси.

На рубеже 1940-50-х ежегодно в Ливии на минах гибло свыше ста человек в год. Подрывалось также множество овец и верблюдов. Разминирование всё же дало результат — в 60-е годы число происшествий сократилось. Однако египетско-ливийская приграничная война 1977 года привела к появлению новых минных заграждений вдоль границы.

В начале 1980-х более трети пастбищ в стране было засорено минами и неразорвавшимися снарядами. Ежегодно гибло до трёх тысяч голов скота. Впоследствии очистка от взрывных устройств так и не была завершена. А после начала гражданской войны вся Ливия превратилась в сплошное минное поле, в прямом и переносном смысле. К старым заграждениям добавились новые.

Сахарская Арабская Демократическая Республика

Тем не менее, самое протяжённое минное поле в мире находится не на местах славы Роммеля и Монтгомери, а значительно западнее, на границе Марокко и частично признанного небольшого государства Западная Сахара. Образовано оно было весьма оригинальным образом в 1975 году: король Марокко Хасан II организовал «зелёный марш» и во главе двухсоттысячной безоружной толпы вторгся на территорию тогдашней испанской колонии. Не встречая сопротивления, толпы африканцев блокировали администрацию, захватывали города и посёлки, крича что-то в стиле «мы здесь власть» и «верните нашу исконную землю».

Отрезанные от побережья Атлантического океана сахарцы образовали Фронт ПОЛИСАРИО, объявили свою территорию Сахарской Арабской Демократической республикой и начали вооружённую борьбу против захватчиков. С учётом знания местности и пустыни получалось у них это с переменным успехом, но вполне неплохо. Перед Марокко встал вопрос, как обезопасить «бескровно отжатые» территории.

Бросив взгляд на Европу и изучив инструкции маршала Вобана, военные инженеры возвели защитные сооружения по всей длине границы. А это ни много ни мало — две тысячи семьсот километров от Алжира до Мавритании. Укрепления получили имя «Берм» и представляют собой насыпные песчаные валы высотой не менее трёх метров, расположенные в несколько линий. «В комплекте поставки» также идут пулемётные вышки, посты наблюдения, радары, укреплённые блокпосты через каждые пять километров, полевые аэродромы, колючая проволока и мины.

Да-да. Две тысячи семьсот километров минного поля.

Стена возводилась в шесть этапов с августа 1980-го по апрель 1987 года, и фактически с этого момента жители целой страны не могут попасть на свои бывшие территории никоим образом. Любая попытка проникновения может закончиться подрывом на мине или пулей. Единственный доступный и усиленный КПП находится вблизи алжирской границы и города Тиндуф.

Что характерно, мировая общественность реагирует совсем вяло. Типа «это ваше внутреннее африканское дело — вот и разбирайтесь сами». Марокко, получившее большинство шахт и промышленных районов под свой контроль, по понятным причинам особо не поднимает эту тему, а кто будет слушать западных сахарцев? Да никто. Так и живут.

С другой стороны, с момента образования «Аль-Каиды» и ИГИЛ вербовать ожесточённых сторонников среди жителей заблокированной страны стало куда легче: приезжай, обещай золотые горы — и вот у тебя уже подготовленный и закалённый новобранец.

Вот тут и вопрос: стоит ли такое неприглядное будущее существования «Берма»? Или лучше было бы договориться?

3. Босния и Герцеговина

Во время гражданской войны в Боснии и Герцеговине в 1992–1995 годах минные поля ставили все три стороны конфликта (сербы, хорваты и боснийские мусульмане). Так как этим нередко занимались не сапёры-профи, а ополченцы, часть минных полей не была нанесена на карты. Или нанесена неточно.

После окончания войны люди и животные продолжали подрываться на противопехотных минах. В республике была запущена программа по разминированию, но она пока не завершена. Правда, инцидентов в последнее время стало заметно меньше.

Наиболее опасной является югославская противопехотная ПРОМ-1 кругового поражения, ведущая своё происхождение от немецкой «Шпрингмины» времён Второй мировой. При срабатывании взрывателя вышибной заряд выбрасывает мину вверх — она взрывается на высоте 60 — 80 сантиметров. В радиусе 20 — 30 метров серьёзные ранения гарантированы. Отдельные фрагменты могут представлять опасность и на большем расстоянии. Мина не сработает, если не сможет выпрыгнуть на нужную высоту.

Противопехотная мина ПМА-2 представляет собой заряд тротила в пластмассовом корпусе. Благодаря сходству с небольшой консервной банкой, эта мина известна как «паштет». Её практически невозможно обнаружить при помощи металлодетектора, но зато благодаря запаху её могут найти обученные собаки.

Согласно данным боснийского Центра по разминированию, после войны в результате взрыва мин в этой горной стране погибли или получили ранения свыше тысячи человек.

Так что же, в Боснию ни ногой? В принципе, смерть притаилась не в городских парках. Её скорее можно встретить в горах или в разрушенных во время войны и заброшенных домах. Смотрите по сторонам. Там, где пасётся скот, противопехотных мин наверняка нет.

Правда, могут быть противотанковые.

По данным всё того же Центра по разминированию, опасность представляют 2,3% территории всей страны — там, где проходила линия фронта. Но в этих местах обитает примерно 15% всех жителей республики. И это неудивительно — бои ведь шли возле крупных городов.

Есть и другая опасность. В 2013 и 2014 годах в Боснии произошли сильные наводнения. Побочным эффектом стало то, что вода переместила противопехотные мины и предупредительные щиты. Поэтому карты разминирования устарели.

С другой стороны, есть много ложных знаков. То есть щиты с предупреждениями о минах иногда ставят, чтобы на огороды не лазили. Для этого же используют предупредительную ленту. Иногда эти ленты и таблички ставят в горах, чтобы туристы не совались в опасные мета и случайно, например, не сорвались с обрыва. Даже люди, которые знают, что вот те таблички — это фейковая угроза, подсознательно стараются избегать их и туда не ходить.

4. Ирано-иракская граница

Исламская революция 1979 года в Иране имела различные последствия. Тут и удачные или неудачные операции по спасению американских дипломатов, разрыв дипотношений со множеством стран, международная изоляция, а вдобавок ещё и война с соседним Ираком. Что характерно, Саддама Хуссейна поддержали в тот момент одновременно и СССР, и США. Успешное наступление восьмидесятого года вскоре завязло в оборонительных порядках иранцев, а потом войска и вовсе откатились на исходные рубежи, перейдя почти на восьмилетний срок к позиционной войне.

Обе стороны строили оборонительные линии, минировали свою и сопредельную территории. Потом начинался новый год, министры и генералы говорили, что пора показать «чью-то мать этим подлым и вероломным захватчикам», после чего объявляли новое наступление.

Учитывая, что в какой-то момент Иран вполне себе мог отрезать выход Ирака к Персидскому заливу и захватить порт Басра вместе с нефтеналивным терминалом (а значит, и источник дохода багдадского правительства), плотность засева территории была весьма и весьма приличной.

К концу 1988 года обе стороны выдохлись и заключили перемирие, потеряв при этом сотни тысяч человек убитыми, миллиарды долларов убытками и не достигнув никаких результатов. Далее последовали «Буря в пустыне», вторжение сил коалиции… в общем, о минных полях на границе никто не вспоминал уже очень и очень долгое время.

Да и взаимная напряжённость с Ираном никуда не делась даже спустя тридцать лет. На сегодняшний момент ситуация такова, что из некоторых районов Ирака попасть в Иран можно только через проложенные по расчищенным минным коридорам дороги, которые справа и слева украшаются табличками с черепом и костями. И хорошо, если такие указатели есть, потому что суровые погодные условия в этой пустыне фактически не оставляют шансов на будущее разминирование территории. Ветер снимает верхний слой почвы, обнажает мины и уносит их на новые места.

По оценкам специалистов, на 2009 год по всей территории Ирака было зарыто не менее двадцати миллионов мин и более двух с половиной миллионов кассетных боеприпасов. В районе Басры число взрывных устройств составляло семь миллионов.

Ах да, это мы молчим ещё о сотнях тысяч неразорвавшихся миномётных мин и снарядов, до сих пор лежащих в земле и воде оросительных каналов и рек. Очень, знаете ли, опасное соседство для сельского хозяйства. Добавив сверху то, что осталось от «носителей демократии», получим фактически одну из самых опасных территорий на земле.

С одной стороны, в наличии нефти здесь есть несомненные плюсы: волонтёрские и военные организации вовсю занимаются разминированием будущих нефтяных полей, чтобы обезопасить гражданских специалистов. С другой стороны, мирные жители и места их обитания опять-таки никому не интересны. Регион полностью погряз в нищете, в том числе и из-за своей минной опасности.

5. Камбоджа

Камбоджа, соседствующая с Вьетнамом, никогда не была спокойным местом. Однако гражданская война 1967–1975 годов, приведшая к победе красных кхмеров во главе с Пол Потом, вышла за всякие рамки понимания обывателем. Первоначально «народно-освободительное движение» стремилось свергнуть короля Сианука, а затем просто прибрало власть в стране. После чего новое правительство немедленно стало искоренять всё инакомыслие.

То есть проводить геноцид по всем признакам сразу.

В результате таких действий погибло от полутора до трёх с половиной миллионов человек только на территории страны, после чего полпотовцы обратили свой взор на соседний Вьетнам.

Несколько лет напряжённости на границе, камбоджийские «рейды устрашения», атаки на города в конце концов вывели из себя Ханой. В итоге 25 декабря 1978 года вьетнамцы вторглись на территорию Камбоджи, взяли столицу Пномпень и свергли красных кхмеров.

Собственно, побывавшие в этом уголке Юго-Восточной Азии в разное время армии соседних и не только государств оставили в земле более десяти миллионов мин, разбросанных по всей площади страны. На текущий момент их число оценивается в районе четырёх-шести миллионов.

Что характерно, сами камбоджийцы сваливают большую часть установленных мин (55%) на период «вьетнамской оккупации» 1979–1989 годов.

Работа по разминированию этих территорий достаточно трудоёмка. Во-первых, большинство «подарков» установлено в джунглях, где тяжело продвигаться даже местному населению. Во-вторых, изменчивая погода, дожди, потоки воды и ветра перемещают взрывные устройства и неразорвавшиеся боеприпасы по неизведанным маршрутам. Ну а в-третьих, в горах ещё продолжают скрываться остатки красных кхмеров — а что уж творится на их территории не знают даже силы правопорядка.

Тем не менее, эта работа не прекращается ни на минуту, а основными участниками, помогающими в разминировании страны, являются США, Япония, Норвегия и Евросоюз. На текущий момент с помощью 3500 деминёров очищено более 4,5 тысяч квадратных километров территории.