Римма Маркова: роковая женщина, великая баба, мощная старуха

Дочь бабы и мужика

Отец Риммы Васильевной был актёром, мать — гримёром-парикмахером. Казалось, что Римма и её брат Леонид просто продолжают актёрскую династию. Но эта династия на их родителях и началась. По происхождению мать их была бабой, отец — мужиком: так до революции называли крестьян. Причём Марков был из беднейшей семьи. И отец, и мать с раннего детства работали, занимались самым обычным деревенским трудом, но смогли выбиться в люди. Римма и Леонид выросли в крохотной комнатке за Саратовским драмтеатром.

Характер у отца Риммы был непростой. Однажды закатил жене такую сцену ревности, что она ушла из дома с маленьким сыном. А отец, кипя от гнева, разбросал ногами игрушки оставленной ему дочки. Римма тоже ушла из дома. Неделю жила в каком-то заброшенном ларьке, неизвестно что ела. Отец бегал по всему городу, пытаясь её найти. Девочке тогда было пять лет.

Уже с шести лет Римма выходила на сцену в детских ролях. Правда, не очень долго — в средней школе родители предпочли, чтобы она сконцентрировалась на учёбе. Не успела Римма закончить школу, как началась война. Стало сильно не до театра. Только в сорок пятом году — в свои двадцать лет — она поступила с братом в студию при Вологодском театре. За брата очень волновалась, опекала его, считая себя старшей, хотя был тогда Леонид Марков уже, как в народе говорится, здоровым лбом, высоким, плечистым парнем с нормальной практической сметкой, способным и защитить себя, и позаботиться сам о ком угодно. Всю жизнь брат и сестра очень нежно относились друг к другу.

Первой взрослой ролью Марковой стала влюблённая колхозница Фрося. Зрители её обожали, на сцене, где Фрося читала своё письмо любимому, не дышали от волнения. Молодая актриса поражала зрителей не только редкостной силой таланта, но и яркой красотой, и звучностью голоса. Тем не менее, несмотря на киношную красу, в роли колхозницы смотрелась она очень естественно: стать у неё была, как у кубанской казачки. Крестьянская стать. За спектакль с Марковой театру чуть не дали Сталинскую премию, но внезапно тот же спектакль поставил МХАТ, и премия отошла ему.

Богиня эпизода

В тридцать два года Маркова пришла в кино, и стало ясно: она необыкновенно хороша не только в больших, дающих возможность раскрываться минута за минутой, ролях. Любой самый крохотный эпизод, который и на эпизод-то полноценный с трудом тянул, немедленно врезался в память, если участвовала в нём Маркова. Есть короли и королевы эпизода, которым пяти минут в фильме хватит, чтобы и картину украсить, и самим сыграть по‑полной. А Маркова была богиней.

На сколько она появляется в «Покровских воротах»? На четыре секунды! А каждую деталь этих четырёх секунд зритель помнит ярко. И белый колпак на Марковой, и манеру курить, удерживая сигарету хирургическим инструментом, и уже тем более резкий возглас: «Резать к чёртовой матери! Не дожидаясь перитонитов!» В «Родне», «Гардемаринах», «Жизни и приключениях Мишки Япончика», «Ночном дозоре» и «Дневном дозоре»… Несколько секунд, максимум — минут хватало, чтобы мы поняли о персонаже Марковой практически всё.

Конечно же, получала Маркова и роли первого и второго плана. О главной героине «Бабьего царства», крестьянке Надежде Петровне, и зрители, и критики единодушно говорили: какая силища! Игра актрисы поражала сочетанием искренности и драматичности. По сюжету Надежда Петровна возглавила женщин деревни, где за войну и оккупацию, собственно, никого, кроме женщин-то, и не осталось. Сильная телом, стальная духом — и израненная, переломанная всей душой. В этой роли Римма Васильевна, кажется, сыграла саму Россию. Недаром говорится: бабой Русь держится. Вот Надежда Петровна и была той самой бабой.

Римма Васильевна своего крестьянского происхождения, работной своей стати никогда не стыдилась. «Баб» играла охотно, отдавая им не только свою внешность, свой густой и сильный голос, свою искренность, но и особое благородство женщины, честно прошедшей свою жизнь, все её трудности и тяготы, весь груз заботы о родных и постигшую особенную бабью мудрость — стоицизм вместо кротости, усмешка вместо кокетства, проницательность вместо «женской интуиции». Разница тонка, но как существенна!

Римма Васильевна и сама такой была. Тонкой и грубой, сильной и ранимой, семейственной и самостоятельной и всегда очень, очень элегантной. Никакого противоречия, всё в ней было слито органично. С достоинством перенесла то, что разбивает многих женщин и актрис — превращение из высокой красавицы с сияющими глазами в классическую «мощную старуху», не растеряла шарм, не поставила на себе крест как на человеке и профессионале. Многому можно было бы поучиться у Марковой.

Будучи интеллигентной, интеллектуальной женщиной, она позволяла себе меткие замечания, очень едкие, когда того требовала ситуация, порой даже нецензурные. Одним из своих прозвищ — «Родина-мать» — она умению припечатать словцом и обязана. Но нецензурщиной речь не пересыпала, выкладывала, когда надо, веско, с достоинством, с каким-то своим особым марковским обаянием. А вообще была очень открытой всему новому женщиной. Например, уже в почтенном возрасте, около пятидесяти, пошла изучать карате. Интересно же!

Нетеатральные драмы актрисы

С мужчинами Римме Васильевне не очень везло. Первый раз она вышла замуж ещё студенткой. Познакомилась в Махачкале, приехав в гости к родителям — они туда на некоторое время переехали. Он был советский грек, военный лётчик с совсем, впрочем, неэкзотическим именем Семён. Но у них не сложилось: жена офицера должна была посвящать себя мужу, а Римма посвящала себя, как природная актриса, театру и другого представить не могла. Так что семья прожила только год. Когда муж поставил вопрос ребром — чья карьера — Римма ушла.

Второго мужа встретила в Куйбышеве. Музыкант, баянист, Владимир был человеком обаяния невероятного. Роман был страстным, оба с ума сходили. И семье, казалось, ничего не мешало: отлично сочетались карьеры. Маркова снова вышла замуж и даже решила родить ребёнка. Вскоре обнаружила, что Владимир ей изменяет. Гордость не позволяла снести предательство. Римма снова бросила мужчину. Дочке было пять лет. За отца Таню воспитывал любимый дедушка.

За третьего Римму буквально принудили выйти замуж чиновники. Он был испанцем, выросшим в СССР, в славянскую красавицу влюбился без памяти. В свои сорок лет она оставалась очень эффектной женщиной. Испанец засыпал всех чиновников, которые могли бы на неё надавить, дорогими подарками. Римма с Хосе расписалась, но счастья в этом браке не увидела. Муж оказался безумно, патологически ревнив, отравлял своей яростью всё вокруг. Развестись с ним Римма официально не развелась, но из жизни своей убрала. Она была не Кармен, зачем ей Хосе?

У Риммы Васильевны была только одна семья, верная и дружная: она с дочкой Таней. Таня выучилась на врача-косметолога, стала взрослой и уважаемой Татьяной Владимировной, сама уже родила мальчика по имени Федя. Когда дети взрослеют, родители моложе не становятся. У Риммы Васильевной, такой сильной и здоровой на вид, стали появляться болезни. Все она побеждала, а одну не смогла. В неполные девяносто лет Маркова умерла от рака. И даже здесь как будто проявила свою волю: как потом вспоминала дочь, Маркова сказала ей, что просто устала. Устала и перестала. Хотя это уже не о драмах, а о трагедиях, и не Марковой, а нашего кино и нашей страны.