Бертран дю Геклен: как войти в топ-10 рыцарей планеты

Этот западноевропейский культ был сугубо неформальным и носил все признаки бессмысленного пафоса: из каждого периода истории — языческой, иудейской и христианской — выделялось по три «идеальных образца рыцарства». Гектор, Александр Македонский и Юлий Цезарь, Иисус Навин, король Артур и прочие. Вот эту компанию и разбавил дю Геклен — десятым колесом в телеге и представителем самого себя. Что, согласитесь, немного неожиданно для рыцаря-нищеброда, выходца из захудалого рода (причем, из одной из самых дремучих частей Франции — Бретани). Максимум, на что он рассчитывал, «когда пускался на дебют» — это не сдохнуть с голоду да разжиться парой-тройкой франков на похлебку.

Необычная карьера дю Геклена началась с войны в Бретонском герцогстве. До 1298 года ее правители были вассалами английских королей, а после него — вассалами французского престола. Властители Бретани стали посматривать налево: не пора ли уже валить из Франции? Срочно выбирать сторону пришлось после начала в 1337 году Столетней войны. Фракция Манфоров топила за английского короля, фракция Валуа — за французского. Двадцатилетний Бертран фанател от Парижа, так что в 1341 году выбрал фракцию Валуа.

Будучи абсолютно безграмотным рыцарюгой, Бертран сколотил из таких же нищебродов, как он — своих крестьян, рыцарей-собутыльников и прочих темных личностей — полноценный партизанский отряд. То ли игнорирование представлений о том, как порядочные рыцари ведут порядочные войны, то ли простое невежество принесло свои плоды. Широко жил партизан Геклен: мочил «манфористов» и англичан, грабил коллаборационистов, короче отжигал, как мог, целых 23 года.

Слава о «нашем парне в Бретани» дошла до ушей самого монарха Франции Карла V. Героя быстренько призвали ко двору. Парижская аристократия такой королевский фортель не поняла: мало того, что нищеброд, партизан, да еще и мечом не владеет! С оружием действительно вышло позорище. Дю Геклен был небольшого роста и избегал сражаться мечом (а то бы так долго не прожил), предпочитая секиру. Ну, такой чисто выбор дровосека, которому главное — завалить противника, а как уж это выглядит — дело десятое.

Однако и сам Карл V до королевского стандарта не дотягивал: любил книги, бюрократию и вообще, ни разу, говорят, не участвовал в рыцарских турнирах. Да еще и отца своего, который к англичанам в плен попал после битвы при Пуатье в 1356 году, не выкупил, а оставил в плену помирать.
В общем, король и недорыцарь нашли друг друга.

Вначале король послал дю Геклена воевать в Нормандию. Там как раз правил образец христианского милосердия, союзник англичан, герцог Карл Наваррский по прозвищу Злой. Бертран уделал герцога и его армию в том же 1364 году. Потом ещё раз его победил. А потом везение кончилось, и он попал в плен в бою при Оре (командовал войсками в этой битве, кстати, не он, а Карл де Блуа).

Кстати, к этому времени Санта-Барбара с папашей Карла V Иоанном II, четыре года прожиравшим в Тауэре первосортные британские харчи, завершилась. Одно время за короля посидел другой его сын, Людовик Анжуйский, но сбежал. Иоанн II благородно вернулся в плен, где и отбросил коньки по неустановленной причине.

Это случилось в мае, а в сентябре оказался в плену Бертран. Англичане уже поняли, что в плане выкупа на Карла V где сядешь, там и слезешь, но рассудили, что такого нищеброда на высокую позицию просто так не назначили бы. Значит, он важен для короля. Источником финансовой информации тогда служили сами пленники — их тупо спрашивали «сколько за вас заплатят?». Дю Геклен оценил себя в астрономическую сумму в 100 000 ливров. Может, прикалывался, а может, решил, что помирать — так с понтом. Карл V отбашлял, не поморщившись.

Причина была не во внезапной сентиментальности Карла, или не только в ней. Просто папаша его, прозванный Добрым, умел только произносить красивые слова, да за воротник закладывать на банкетах. А Бертран умел воевать.

После освобождения король послал дю Геклена в Испанию. Задача была двойная. Так как весь ВВП Франции к тому моменту уже был переплавлен на мечи и копья, в стране образовалось перепроизводство наемников-бригандов. Эти толпы панков слонялись туда-сюда, грабили все что можно, бухали, портили девок и не давали французскому купечеству нормально делиться с королем. Надо было их куда-то сплавить. В это же время в соседней Кастилии приключилось традиционное несчастье: в очереди на престол оказались два претендента — жаба (Энрико Трастамарский) и гадюка (Педро IV Жестокий). К несчастью для жителей Кастилии, сношали они не друг друга, а всю страну. «Гадюка» традиционно тащила в страну англичан, а «жаба» полагалась на французов. В этой пиренейской зоогеополитике и предполагалось утилизировать бригандов. Педро IV не зря получил кликуху «Жестокий» — своими замашками он выделялся даже на фоне не щепетильных кастильских сеньоров. Но бригандов все это не волновало: перед ними лежало кастильское Эльдорадо, которое они принялись грабить.

Армия из них была, понятное дело, никакая, так что англичане их покромсали на куски, и по крайней мере, одна часть королевского плана оказалась выполнена. Но вот Бертран опять попал в плен. «Не смешно», — подумал Карл V и опять его выкупил.

Отрабатывать бабки Бертрана послали в ту же Кастилию в 1369 году, на сей раз с нормальными вояками. Тут уж он развернулся и покрошил и англичан, и кастильцев — союзников «гадюки». Вторая часть геополитической задачи тоже была успешно решена: «жаба» стала королем Кастилии. Ну и Лондону наподдали — бонус.
За этим успехом последовало возобновление войны между французским и английским монархами. На этот раз у Франции было военное, материальное и политическое преимущество. А главное, у нее был дю Геклен.

Война, развернутая Бертраном на Юге и Юго-Западе Франции, не была рыцарской. Это была война на уничтожение. Во-первых, он разрешил формировать партизанские отряды из крестьян. Во-вторых, дю Геклен мыслил инфраструктурно.

Вместо того, чтобы переть на крупные города, он «грабит корованы», захватывает молниеносными штурмами мелкие замки, отрезает от снабжения. Англичане обнаруживают, что воевать — занятие, может, и славное, но с нормальной жрачкой облом, и почему-то пить все время хочется. Он не дает крупных боев, типа, тут рыцари, там рыцари, знамена развеваются, конница несется. Он воюет так, словно у него не Столетняя война, а малобюджетное кино. В результате к моменту его смерти в 1380 году, за десять лет Франция отвоевывает буквально все земли, какие были у английского короля на Юге и в Аквитании. В руках англичан остается лишь узкая полоска побережья — Гасконь.

Умер Бертран в 60 лет во время осады города Шатонёф-де-Рандон в 1380 году. Карл V пережил его всего на два месяца. Его наследник Карл VI Безумный (прозвище стоит понимать буквально) со товарищи благополучно профукал достижения предшественника, и война продлилась еще 70 с лишним лет. С каждым новым поражением французов авторитет и слава покойного дю Геклена росли и крепли, и за 20 лет стали какими-то совсем уже неприличными. Но в этом была своя логика — ведь этот человек мог закончить войну гораздо раньше.

Так уездный партизан, который всегда поступал на войне антирыцарски, впечатал свое имя в историю Франции и стал образцом рыцарства. Поступай он в соответствии с рыцарским кодексом и сопутствующими стереотипами, у него не было бы ни единого шанса. Так что иногда кратчайший путь к цели — это идти в обратном направлении.