Дело могилевских уклонистов

О том, как «откосить» от армии, рассказывают многочисленные анекдоты и истории из жизни. Внезапно обнаруженные болезни, пацифизм, который «обостряется» именно на период призыва, семейное положение… Варианты законного или почти законного уклонения от армии известны. И кстати, чуть более ста лет назад возможности избежать службы были примерно те же, хотя и имели свою специфику. Но срабатывали они не всегда, и в 1901 году в Могилевском окружном суде слушалось дело об уклонении от призыва, в котором фигурировали почти 20 человек.

Осенний призыв: реформа 1874 года

Несколько лет спустя после отмены крепостного права, в 1874 году, Россия перешла на новый способ комплектования армии: была введена всеобщая воинская повинность. Формально все мужчины по достижении 21 года подлежали призыву. Срок пребывания в армии мог достигать 7 лет, если речь шла о флоте или о военных частях в Сибири. Но для людей, имевших хотя бы начальное образование, служба заметно сокращалась, для окончивших 6 классов гимназии — до 2 лет. Набор в армию осуществлялся один раз в год и начинался 1 ноября.

Всеобщий призыв должен был повысить боеспособность армии в целом. Существовавшая до этого система рекрутского набора привела к тому, что в России практически не было хорошо обученных резервов, поэтому «под ружьем» постоянно находилась армия военного времени. Как предполагалось, всеобщая воинская повинность и ограниченный срок службы с последующим призывом в военные лагеря должны были эту проблему решить.

Льготники и уклонисты: версия XIX века

В книге «Комплектование и устройство вооруженной силы» (составитель — генерал Александр Фёдорович Редигер, видный российский военный деятель) приводятся интересные данные. На момент начала реформы в 1874 году в России было 700 000 человек призывного возраста, внесенных в призывные списки. Потребность армии в новобранцах была в разы меньше — войска готовы были принять 150 000 человек. Как отмечает Редигер, «такое значительное превышение числа призывных над числом потребных для армии новобранцев позволило, не нарушая интересов армии, предоставить населению большие облегчения в исполнении воинской повинности». Говоря современным языком, льготы и отсрочки.

Избежать службы можно было по состоянию здоровья — как и сегодня, призывников освидетельствовала медицинская комиссия, но критерии отбора были жестче. По данным историка военного дела Николая Головина, совершенно не годными к военной службе обычно признавали около 6% из всего числа призываемых. Уже из набранных на службу по здоровью «выбраковывались» 4−5% нижних чинов.

Не призывали из самых отдаленных районов Империи, откуда до места службы добраться было сложно, а для многих и невозможно: с Камчатки, Сахалина, из Якутии. Призыв не касался и жителей тех регионов, где было мало православного населения: это, к примеру, Туркестанский край и Оренбургская губерния.

Исключение делали также для студентов, для представителей профессий, имевших государственную значимость или не предполагавших военную службу (в первую очередь это священники, ученые, профессора, учащиеся художественных школ и т. д.), для отдельных «некультурных» народностей, представителей которых просто нельзя было отправить в армию — не знали языка.

Наконец, существовали льготные категории по семейному положению. Отсрочку получали юноши, у которых старший брат находился в это же время на военной службе, единственные трудоспособные сыновья при трудоспособных отцах и самая льготная категория — кормильцы. В нее попадали молодые люди, которые оказывались единственными трудоспособными мужчинами в семье. Если представители первых двух категорий получали отсрочку не всегда, то кормильцы практически наверняка освобождались от службы.

Как отмечает Николай Головин, около 48% призывников ежегодно освобождались по семейному положению от военной службы в мирное время, а половина из них и в военное время не подлежали призыву в действующие войска.

И конечно, у призывника всегда оставался шанс подать жалобу. Уже по итогам первого всеобщего призыва в 1874 году в разные инстанции поступило больше 75 000 претензий, и больше половины из них признали уважительными. Тон прошений мог быть самым жалобным: «…будь от нас взят помянутый сын Иван, тогда мы должны со слепой женою окончательно лишится всех средств к существованию и погибнуть как черви», — просил крестьянин Коломенского уезда за сына. Надо сказать, что в удовлетворении ему отказали: у крестьянина этот сын-призывник был не единственный.

Все эти обстоятельства и учли Израиль Симкин и Израиль Серебрин, которые в 1898 году предложили нескольким зажиточным варшавским евреям «освободить» своих сыновей от обязательной службы.

Хорошие отцы

Итак, Симкин и Серебрин, основные исполнители аферы, нашли пять состоятельных еврейских семей, в которых сыновья подлежали призыву на военную службу. Они предложили вариант, который мог бы освободить юношей от этой повинности, запросив при этом значительную оплату: от 600 до 1000 рублей (600 рублей составляло годовое жалование поручика в российской армии). Отцы семейств на это согласились, и Симкин с Серебриным начали реализовывать план.

Надо заметить, что родители озаботились судьбой сыновей заранее: на момент совершения аферы юношам было по 17−18 лет, собственно, призывного возраста они достигли уже к моменту суда. Но и реализация плана требовала времени.

Первое, что нужно было сделать, — это перерегистрировать семьи из Царства Польского в Могилевскую губернию. Дело в том, что еврейских юношей призывали не по месту проживания (как всех остальных) а по месту регистрации. Могилевская губерния отличалась высокой плотностью населения, и там призывников было много. Если молодой человек оказывался в одной из льготных категорий, то он почти наверняка освобождался от службы.

Так что следующим шагом после перерегистрации в Могилеве был перевод «призывников» в эти самые льготные категории. Для этого Симкин и Серебрин применяли схемы с подставными лицами. Во-первых, заведомо слабые здоровьем подставные могли прийти на медицинскую комиссию вместо призывника (за небольшой гонорар в 50 рублей). Во-вторых, подставной мог «сыграть» нетрудоспособного отца семейства, и тогда его сын не подлежал призыву. Документы о составе семьи, естественно, подделывались, чтобы призывник оказался или старшим сыном, или и вовсе единственным.

Призывной возраст: линия защиты

В итоге Израиль Симкин и Израиль Серебрин на этой сложной афере попались. Перед судом предстали все: сами аферисты, отцы семейств, их сыновья-призывники и подставные лица, которые принимали участие в освидетельствовании. Защитниками на процессе были местные адвокаты, но были и два известных юриста — Лев Абрамович Куперник (отец известной переводчицы Татьяны Щепкиной-Куперник) и Александр Робертович Ледницкий.

Защита строится в основном на том, что молодые люди не виноваты, потому что на момент рассматриваемых событий они не достигли призывного возраста. Правда, если бы они получили освобождение от службы, оно действовало бы постоянно, но на этом защита акцент не делала. Использовали и другой аргумент: якобы молодые люди и их отцы просто не знали о сути аферы: будто бы Симкин и Серебрин не посвятили их в детали плана.

В итоге присяжные признали основного обвиняемого Израиля Симкина и его главного помощника Израиля Серебрина виновными, Симкин получил полтора года арестантских рот (фактически работы внутри тюрьмы), Серебрин — год. А подставные получили от 2 до 4 месяцев ареста при полицейском участке. Ведь в Уставе о воинской повинности 1874 года, в пункте 2, было сказано ясно: «Денежный выкуп от воинской повинности и замена охотником не допускаются».