Как англичане обличали уклонистов: четыре пера фронтовикам

Роман

В 1902 году модный английский писатель Альфред Мэйсон выпустил роман «Четыре пера», имевший оглушительный успех. В нём было всё — драма, любовь, подвиги, экзотика. Сюжет закручивался вокруг молодого британского офицера, который отказался ехать воевать в Судан и ушёл из армии, а потом получил в качестве символа трусости четыре белых пера. Три от своих лучших друзей-офицеров и одно от невесты — в немалой степени из-за желания быть с которой он и решил не ехать в Судан. Потом офицер, конечно, устыдился, одумался, насовершал всяких подвигов, и всё кончилось довольно оптимистично.

История белого пера как символа трусости довольно запутана — по легенде их раздавали рыцарям, не желавшим отправляться в Крестовые походы, но, без сомнения, именно роман Мэйсона вдохновил многих англичан и англичанок на последующие действия.

Лихорадка

В августе 1914-го года вся Британская империя горела патриотическим огнём. Сотни тысяч молодых людей штурмовали пункты приёма в армию от Канады до Австралии, создавая огромные очереди и даже проблемы для военных, которые были не в состоянии переварить такой вал желающих.

Но сразу же нашлись и те, кому этого всего показалось мало. Тридцатого августа 1914 года в Фолкстоне, на митинге, агитирующем за войну и уход в армию, отставной адмирал Чарльз Фитцджеральд «поручил 30 женщинам раздавать белые перьям всем мужчинам, кто ещё не надел форму». Сам адмирал считал таких «глухими или безразличными к нуждам страны» и, следовательно, требующими публичного унижения. Это, по мнению адмирала, «опаснее всего, что они могут встретить на войне».

Идею быстро подхватили, и вскоре уже в окрестных приморских городах группы молодых женщин вручали белые перья мужчинам, которые прогуливались вдоль променадов и лежали на пляжах.

Не прошло и пары недель, как подобное стало происходить по всей стране, а к женщинам присоединились и патриотически озабоченные мужчины.

Неудивительно, что всё это довольно быстро привело к многочисленным эксцессам.

Перья фронтовикам

Среди мужчин, спокойно гулявших по городу в гражданской одежде, были не только те, кто решил отсидеться дома, но и те, кто просто не хотел ходить по родной стране в опостылевшей на фронте форме.

В январе 1915 года артиллерист Генри Уилдинг, успевший к этому моменту получить медаль за храбрость, спокойно шёл себе по Финчли (один из лондонских пригородов) в гражданском костюме, когда некий Артур Хогтон попытался прикрепить белое перо к его шляпе. Уилдинг дал Хогтону в морду, тот сильно ударился головой о стену и был увезён в больницу, а Уилдинга скрутила полиция.

На суде ему сообщили, что в связи с войной его отпустят назад в его батарею во Франции, но если Хогтон умрёт, то его вернут назад и будут судить за непредумышленное убийство. Уилдинг, уже насмотревшийся всякого на фронте, с улыбкой ответил, что не очень боится такого исхода. В тюрьме он точно переживёт войну.

По мере того как война затягивалась, увеличивалось и количество инцидентов, особенно по отношению к раненым или демобилизованным бойцам. В конце 1916 года Генри Уоллас приехал домой в первый с начала войны отпуск — после тяжёлого ранения. Он спокойно ехал в автобусе, когда к нему подошла незнакомка и вручила белое перо. Уоллас был не в курсе текущей тыловой моды, ошарашено спросил, что это, — и услышал, к своему удивлению, что он трус.

Изумлённый Уоллас ответил: «Простите, но я не чёртов трус! Хотите, я покажу вам свою ногу? А ещё вы можете поехать во Фрикур во Франции, недалеко от реки Соммы, и лично поискать её куски там!»

Не избегали подобного опыта даже кавалеры высшей награды за храбрость — Креста Виктории. Один из них — Джордж Сэмсон, проявивший выдающуюся храбрость и самоотверженность на борту транспорта «Ривер Клайд» в день высадки на Галлиполийском полуострове, — получил белое перо, пока шёл от Букингемского дворца, где ему только что вручили награду на приёме в его же честь!

Другой подобный опыт описал лётчик Коллие Кнокс:

«Привлекательная молодая особа с глуповатым выражением лица внезапно вручила мне белое перо; второе она отдала моему сослуживцу, который всего за два часа до этого получил Крест Виктории из рук Короля. Дальше всё пошло по нарастающей, мы оба обрушились на девушку, рассказывая ей, кто мы и через что прошли, не стесняясь в выражениях. От этого она выглядела всё глупее и глупее. По моему мнению, всех этих пероносиц надо пороть на конюшнях».

Но были и те, кто не знали, куда деваться от стыда, и шли на неожиданные поступки. Одним из них был Фредерик Брум.

Брум смог проскочить в ряды армии в 15 лет, обманув вербовщиков, затем попасть на фронт пехотинцем и получить ранение. В госпитале стал известен настоящий возраст Фредерика, юношу отправили домой. Там 16-летний ветеран нашёл работу и спокойно жил, пока однажды его не окружили четыре девушки, каждая из которых вручила ему по белому перу. Вскоре к ним присоединились прохожие, которые дружно стали осуждать Брума за то, что тот не на фронте.

Фредерик отчаянно пытался им объяснить, что ему всего 16, и он вообще-то уже воевал, но в итоге ему пришлось силой прорываться через образовавшуюся толпу. Весь в слезах, униженный Брум вновь немедленно записался в армию, на этот раз в артиллерию — повторно соврав о своём возрасте.

Проблема

Огромное количество перьев вручили и тем, кого официально освободили от военной службы по необходимости: рабочим верфей, оборонных заводов, госслужащим и другим. Проблема достигла такого масштаба, что министр внутренних дел Реджинальд Маккена даже предложил ввести специальный знак отличия, чтобы огородить необходимых дома людей от постоянных нападок активистов. В организации кампании, подрывающей боевой дух солдат, даже стали безосновательно обвинять феминисток и суфражисток.

Тем не менее, белые перья вручались вплоть до самого конца войны. И многие из них посылались и передавались не какими-то анонимными людьми, а вполне конкретными друзьями и родственниками, полными извращённого патриотизма и чувства долга. Многие ушедшие после этого на фронт, несмотря на вполне легальную возможность остаться дома, навсегда остались лежать в чужой земле.

Военное помрачнение умов порой принимает странные и чудовищные формы.