Как Джек Лондон «уничтожил» Китай бактериологической войной

По современным меркам его шовинизм поражает. Лондон уделил немало страниц хлёсткой критике расизма белых по отношению к чернокожим, мексиканцам, индейцам и аборигенам Тихого океана. А вот азиатов он считал чуть ли не иной формой жизни. «Жёлтая угроза» занимала его воображение до конца дней.

Джек Лондон пытался понять Азию. Он восхищался японским боевым духом и утончённым искусством — хоть и считал «расу Ямато» странным «промежуточным звеном» между белыми и «истинными азиатами». Будучи военным корреспондентом, он видел, как японцы нанесли поражение Российской империи. В Японии статьи «гайдзина» пользовались популярностью — они были приятны национальному самолюбию.

А боялся писатель Китая. «Спящего гиганта», тогда жестоко униженного и разделённого на сферы влияния великими державами.

Один из последних рассказов писателя, «Беспримерное нашествие», — попытка предсказать будущее. Удивительно, но кое-что в 1910 году ему удалось угадать точнее, чем Герберту Уэллсу — в начале 1930-х. Однако дальнейшее развитие событий — и особенно отношение к ним автора — даже у не самого толерантного читателя может вызвать оторопь бо́льшую, чем французский шовинизм позднего Жюля Верна.

В «Беспримерном нашествии» Лондон поёт жуткий гимн геноциду. И даже не осознаёт неуместности этого.

Первый акт: «в яблочко!»

Первой мировой войны, до которой оставалось всего четыре года, Джек Лондон не предвидел. Как и многие его современники, он искренне верил, что европейский мир стал слишком цивилизованным для выяснения отношений силой оружия.

Все основные события истории ХХ века в его версии были связаны с Азией.

Полуколониальный режим, установленный европейцами и японцами в Китае, Лондон именует «стремлением разбудить Поднебесную». Вот только все попытки «белых людей» привить китайцам достижения западной культуры и индустриальной цивилизации оказались тщетны. На пути модернизации Китая встала «непреодолимая стена разных способов мышления».

«Китайский ум не мог откликнуться на короткие саксонские слова; столь же мало ум англосакса мог откликнуться на иероглифы. Ткань их души была сплетена из совершенно различных материалов; духовно они были чужды друг другу».

В «мире Лондона» модернизировать Китай удалось японцам: «парадоксальной расе», сумевшей совместить Европу и Азию. Они наводнили Поднебесную сначала как шпионы и советники, затем как чиновники и предприниматели — и сумели преобразовать. Потому что «благодаря иероглифам японцы мыслят по тем же мозговым бороздкам». А европейцы «не по тем».

Покончив с «тысячелетним застоем» и убрав от руля империи бюрократов-конфуцианцев, японцы предопределили своё падение. Китай окреп, за считанные годы стал великой державой, к которой отныне были вынуждены прислушиваться. И перестал нуждаться в «старших братьях». Началась деколонизация. Сначала китайцы изгнали всех европейцев и покончили с дискриминационными договорами. Усвоив необходимое, они потребовали покинуть Поднебесную и японцев.

Те не стерпели оскорбления. Заговорили орудия. Всего за семь месяцев 1922 года японцы были сброшены в море. Китайские военачальники забрали у них Маньчжурию, Тайвань и Корею.

Удивительно, но Лондон угадал послевоенную и постимперскую судьбу Японии, затопившей мир аниме-культурой и модой на японскую эстетику:

«Япония сошла с мировой сцены. После этого она предалась искусству, поставив себе задачей изумлять и пленять мир чудесными произведениями красоты».

Напомню, Уэллс в 1930 году пророчил Стране восходящего солнца коммунистическую революцию и гражданскую войну.

Поведение модернизированного Китая Лондон тоже определил точнее Уэллса: «Вопреки ожиданиям, Китай не обнаружил воинственности. Его не влекли наполеоновские лавры, он довольствовался мирными занятиями. После бурного периода люди пришли к убеждению, что Китая надо бояться не в войне, а в торговле. Как мы увидим, никто тогда не догадался, где кроется истинная опасность. Китай продолжал развивать свою собственную машинную цивилизацию».

Второй акт: демографический «раш»

В 1970 году «мира Лондона» известие о том, что население Китая выросло до 500 миллионов человек — с 400 миллионов в 1910-м! — стало сенсацией и шоком: китайцев теперь больше, чем белых людей!

В нашем мире к 1970 году КНР пересекла отметку в 800 миллионов человек. А в 1982 году Поднебесная стала первой страной с миллиардным населением. Никакой глобальной паники это не повлекло — только пошумели алармисты в Римском клубе.

Французский Индокитай — автор и помыслить не мог, что к 1970 году колониальная система рассыплется в прах, — стал китайским. Как в советском анекдоте: китайцы просочились небольшой группой в миллион ополченцев и затоптали подвернувшиеся французские колониальные войска. Ну а что делать — французские власти протестовали против нелегальной иммиграции!

Французы обиделись и отправили в Поднебесную 250-тысячную армию. Она пошла маршем на Пекин, как во времена Опиумных войн, — и больше её никто не видел.

В 1970-е во вполне реальной КНР военная доктрина была очень похожей: многочисленная, слабо вооружённая и почти ополченческая НОАК (Народно-освободительная армия Китая), подготовленная к ведению партизанской войны на своей территории. Джек Лондон снова угадал будущее.

После чего малые группы и миллионы китайских народных добровольцев затопили Бирму, Таиланд, Малайю, Непал и Бутан, не особенно заметив британские колониальные войска. Затем пришла очередь Сибири, Бухары и Туркестана — Российская империя тоже не смогла их остановить. Пали Афганистан, Персия. Везде были китайцы.

И тут мир узнал страшную правду. Китайцев не 500 миллионов, а все 800!

Опять точное попадание. К 1970 году население КНР превысило именно эту цифру. Вот только рост эффективности сельского хозяйства позволил Поднебесной прокормить и такое население — несмотря на все эксцессы «культурной революции».

Эффективность «зерг-рашей» любой численности закончилась в траншеях Первой мировой. Попытки повторить тактику банзай-атаками и волнами иранских «басиджей» лишь подтвердили их бессмысленность против сколько-то серьёзной обороны.

Третий акт. Трагедия, не понятая автором

В 1975 году европейские и ближневосточные державы собрались на всемирный конвент с вопросом: как остановить китайцев. Они же скоро затопят всю планету! Когда Джек Лондон писал свой рассказ, контуры демографического перехода только начинали обретать реальность. Сейчас известно: завершение индустриализации и урбанизации, высокий уровень жизни и образования неизбежно прекращают демографический взрыв.

По китайским оценкам, текущая численность населения КНР — почти предельная. Рост окончен. В ближайшие годы начнётся депопуляция. Многодетные семьи итальянцев и латиноамериканцев канули в прошлое ещё в ХХ веке. На наших глазах падает фертильность и замедляется рост населения исламских стран. То же происходит и в последнем бастионе многодетности — транссахарской Африке.

В мире Джека Лондона Китай не собирался следовать демографическим закономерностям, в те времена ещё неизвестным. Таинственный Ли Тан Фун, «сила, стоящая за Троном Дракона», в ответ на угрозы войны надменно заявил конвенту, что Поднебесную не остановить. Любые армии Запада исчезнут, перемолотые сотнями миллионов народных добровольцев. «Цивилизованный мир» во главе с США ответил. Международная коалиция 1975 года была трогательно старомодной. Россия, Германия, Австро-Венгрия, Италия, Греция и Турция мобилизовали всех способных держать оружие и отправили на китайский фронтир. США, Британия и Франция собрали все корабли и суда, способные держаться на воде, и сделали то же с моря.

Ожидаемого китайцами вторжения не последовало. Армии и флоты лишь обеспечили линию блокады.

Первого мая 1976 года небо над Пекином заполнили «крохотные воздушные корабли». Они сбросили бесчисленные стеклянные трубочки, которые разбивались при падении. Внутри вроде бы не было ничего.

Спустя шесть недель подавляющая часть населения Китая была мертва. Цивилизованный мир применил комплексное бактериологическое оружие массового поражения. Эпидемия вырвалась из умирающей столицы вместе с прорвавшими карантин толпами беженцев. «Всех их настигла чума и мор. Не один мор, и не два; десятки эпидемий. Все страшные формы неизлечимых болезней свирепствовали в стране китайской».

Предоставим слово автору:«Государственная организация рушилась. Обезумевшие миллионы, гонимые смертью, не могли остановиться и никого не слушали. Они бежали из городов, заражая деревни и разнося с собой болезни. Наступило жаркое лето — Якобус Ланингдэл хитро рассчитал время, — и мор свирепствовал повсюду. О многом из того, что происходило, приходилось догадываться, о многом пришлось узнать из рассказов горстки людей, переживших это страшное время.

Всего ужаснее, пожалуй, было бегство людей. В нём участвовали многие миллионы, бросившиеся к границам империи, где их останавливали и поворачивали вспять колоссальные армии Запада. Избиение обезумевших полчищ на границах приняло чудовищные размеры.

Летом и осенью 1976 года Китай представлял собой кромешный ад. Сотни миллионов трупов лежали неубранными. Людоедство, убийства, безумие царили в стране. Так погибал Китай.

Только в феврале следующего года, в самую сильную стужу появились первые экспедиции европейцев. Они нашли разорённую пустыню, по которой шатались стаи диких собак и шайки отчаянных бандитов, уцелевших от эпидемии. Их предавали смерти на месте».

И вот, казалось бы, знаменитому автору-гуманисту стоит хоть как-то морально оценить описываемый геноцид сотен миллионов человек. Вышедшую из-под его пера гекатомбу, по сравнению с которой бледнеют даже события Второй мировой.

Это даже не тотальная ядерная война «в одни ворота», на которую в начале 1960-х имели серьёзные шансы американцы. Это гораздо хуже. Даже самые буйные и поехавшие «ястребы Пентагона» не планировали перебить советских беженцев, а затем зачистить от выживших территорию. Да что американцы — до такого даже нацисты в плане «Ост» не доходили.

Увы. Замечательный автор, известный гуманист, похоже, полагал произошедшее… хеппи‑эндом.

Блестящие духовные результаты, да уж. И художественные тоже.

После прочтения такого интеллектуальная атмосфера «прекрасной эпохи» становится понятнее. И куда меньше удивляет то, на что оказались способны люди наиболее развитых и цивилизованных стран планеты в последовавшие десятилетия. Пока слова «неприемлемый ущерб от ответного удара» и «гарантированное взаимное уничтожение» не убедили горячие головы остыть.

Ныне представления о допустимом вроде бы сильно изменились. Вопрос в том, насколько глубоко. Судя по многим событиям наших дней, налёт цивилизованности и гуманности всё ещё слишком тонок. Люди «прекрасной эпохи», когда Джек Лондон писал свой самый жуткий рассказ, тоже очень гордились своей просвещённостью. И верили, что уж между передовыми державами войн не будет точно. Только вот надо бы китайский мятеж подавить. И Маньчжурию поделить. И Македонию. И сербов наказать. Или их же спасти. И проливы. И Эльзас. И железную дорогу до Багдада.

И исконные земли вернуть, а «этих» задавить, ассимилировать или выгнать. И опасных иммигрантов остановить.

Мы, люди, всегда найдём повод пострелять. И убедить себя, что так было надо, а они все сами виноваты. Увы, но каждый из нас куда ближе к Джеку Лондону 1910 года, чем кажется.