Как в Европе ухаживали за детьми в Средние века

У детства в Средние века были две главные проблемы. Во‑первых, высокая смертность, оставлявшая порой вполне чадородные семьи без наследников. Во‑вторых, «животное» поведение детей, искажающее и унижающее тот образ Божий, с которого, как известно было каждому благодаря Библии и проповедям, слеплен человек. Рекомендации по уходу за детьми и практики этого ухода вертелись вокруг страха постоянно подкрадывающейся к младенцам смерти и стремления укротить и облагородить то хаотичное, зверское, что проглядывало чуть не в каждом движении ребёнка и во всех его забавах.

Хотя Средние века кажутся обывателю оторванными от высоких достижений античности, фактически, греческим и римским наследием тогда активно интересовались, так что среди самых ранних наставлений матерям от образованных мужчин мог цитироваться Платон. Этот философ очень сурово относился к играм малышей. С его точки зрения, они, во‑первых, должны были быть полностью посвящены будущему ремеслу ребёнка, служить упражнением. Во‑вторых, когда речь заходила о командных играх, Платон строго предупреждал следить за тем, чтобы дети не вносили в правила ни малейших новшеств, соблюдая традиционные неукоснительно. Ведь иначе, став взрослыми, они, чего доброго, захотят изменить законы и обычаи, потому что привыкнут, что так можно!

Чем натереть ребёнка?

Однако Платон, по крайней мере, не давал рекомендаций о том, как пеленать младенцев. Мыслители Средневековья были гораздо увереннее в себе и своих познаниях и давали советы по уходу буквально с момента родов. Автор трактата «Телесный устав» Альдобрандино ди Сиена в тринадцатом веке советовал сразу после рождения натирать ребёнка солью и обложить лепестками роз. Вообще же в ходу были обтирания младенцев оливковым маслом — по крайней мере в тех местах, где оно не было дефицитом. Франческо да Барберино в четырнадцатом веке рекомендовал смазывать маслом даже ноздри.

Чтобы ребёнок делал поменьше звериных движений и формой напоминал взрослого человека, его очень туго пеленали, предварительно выпрямив. Вместо знакомых нам пелёнок использовали свивальники — длиные полотняные ленты, отчего младенец становился похож на мумию. На малышей из знатных семей также надевали специальные корсеты, а чепчики, покрывающие голову, порой использовались также для того, чтобы придавать «благородную» вытянутую форму черепу — для этого внутрь могли вставлять дощечки.

Порывы обуздать всё естественное в ребёнке выглядели, вероятно, жестоко даже по меркам Средневековья, поэтому авторы советов для матерей и нянек стремились показать медицинскую пользу подобных процедур: у младенца, мол, кости слишком нежные и органы толком не закреплены, так что руки и ноги от свободного движения могут искривиться, а органы — начать гулять по всему телу.

Бартоломеус Меттлингер в пятнадцатом веке сообщает, что материнское молоко первые две недели очень вредно для ребёнка. Немного снизить вредность может мёд, который мать съест перед кормлением, но вообще же лучше нанять кормилицу, у которой молоко идёт уже хорошее, полезное. Идеальным возрастом для кормилицы, кстати, считался возраст в двадцать пять лет — тогда женщина находится в расцвете своей силы. Что касается мёда, им рекомендовала натирать нёбо новорождённого итальянская женщина-врач Тротула. Она же рекомендовала следить, чтобы уши малыша всегда были прижаты к черепу.

Гигиена не для малышей

От простуды, вероятно, погибало немало малышей, иначе трудно объяснить рекомендации по смене свивальников, включающие в себя совет наглухо закрыть в доме окна и двери, подсесть к очагу и укрыться с головой плащом так, чтобы вокруг ребёнка образовалась как бы завеса. Хотя хаотичные движения рук и ног пытающегося размяться малыша очень пугали взрослых, находились добрые души вроде Франческо да Барберино, которые советовали позволять ребёнку дрыгать ногами сколько душе угодно — пока его моют или меняют ему пелёнки.

Обязательной ванну для малыша считали немногие, сама по себе смена свивальников казалась достаточной процедурой. В крайнем случае всегда можно было протереть попу ребёнку тряпочкой, смоченной в вине. Меняли свивальники трижды в день (один из авторов осторожно советует один раз менять и ночью, хотя это не в обычае).

Если ребёнок слишком уж кричал из-за мокрых пелёнок или потому что режутся зубки, няньки вливали ему в рот немного вина. Такая практика сохранялась до начала двадцатого века во многих местах Европы. Тем не менее, Бартоломеус Меттлингер предостерегал от раннего знакомства детей с вином: оно иссушает человека, а ребёнку для роста и здоровья требуется много влаги.

Ещё двумя верными средствами для того, чтобы унять боль от режущихся зубов, были хорошо очищенное оливковое масло (которое, видимо, применялось вообще для всего на свете) или паштет из заячьих мозгов. На худой конец можно было попробовать гусиный жир или собачье молоко.

Горячая вода чаще использовалась для того, чтобы «распарить кости» и придать им «красивую» форму, например, разгладить лицо и чуть вытянуть нос, чем для гигиенических процедур. Занимались этим няньки, независимо от того, что было написано (или, точнее, не написано) в трактатах о детях. Эта практика также сохранялась очень долго; более того, она была популярна не только в Европе. Улучшениями младенцев занимались буквально по всему свету.

От груди кормилицы — к служению взрослым

Тротула оставила рекомендации и по переводу детей на взрослую еду. Когда у малыша прорезывались первые зубы, следовало давать ему кусочки птичьего мяса размером с жёлудь, чтобы ребёнок, посасывая мясо, потихоньку глотал его. Эти рекомендации касались только детей из богатых семей. Напротив, крестьяне часто считались неспособными употреблять мясо; в любом случае, ежедневный их рацион состоял из ячменя и овощей. Первым прикормом для крестьянского ребёнка становились нажёванные матерью варёные овощи и кусочки ячменного хлеба.

Невозможно найти советов по приучению ребёнка к горшку. По крайней мере знатные родители даже не представляли, что малыша можно научить подобным гигиеническим процедурам. Лет до пяти-семи мамы и няни просто кротко подтирали ребёнка, если он обделался (именно поэтому мальчикам не надевали штанишек — они ходили в специальных платьицах), или, по науке, ставили им клизмы. Ребёнок считался существом грязным, неспособным уследить за собой.

Именно поэтому поражались тому, на какие жертвы пошёл Бог, явившись на землю в образе Иисуса, начиная с его младенчества, а не сразу взрослым — это ведь так унизительно, быть зверообразной заготовкой человека!

Чтобы ребёнок помнил своё место, едва он вставал на ноги, ему поручали так или иначе прислуживать взрослым. От такой обязанности освобождались разве что королевские дети. Любой другой малыш по первому зову должен был бросать свои игры, прислуживать за столом или подавать какие-нибудь предметы. Также считалось нормальным давать четырёх-пятилетним малышам пугающие задания, чтобы они доказали свою любовь и почтение к родителям.

Хотя во многих исторических романах дворянские дети свободно резвятся с детьми своих слуг и крестьян на лоне природы, на практике старались следить, чтобы малыши играли только в те игры, что приличествуют их сословию — а значит, и играть можно было только с примерно своего же положения ровесниками. Это было не так уж трудно, поскольку, во‑первых, семьи были многодетны, во‑вторых, часто дети дворян отсылались для воспитания и обучения в семьи сюзеренов. Таким образом замок крупного феодала заодно представлял собой что-то вроде интерната для десятка-другого (а порой и больше того) детей обоего пола. Мальчики были заботой самого сюзерена, девочки — его жены.