От маски Тутанхамона до солнечной ладьи: 10 древнеегипетских артефактов

Розеттский камень. 196 год до нашей эры

В июле 1799 года в ходе египетской кампании Наполеона французские солдаты под командованием лейтенанта Пьера Франсуа Бушара рыли укреп­ления возле Розетты, небольшого города на западе дельты Нила. Там они случайно наткнулись на уникальный камень с надписями на трех языках: классическом древнеегипетском, демотическом и древнегреческом. Копии этих надписей передали французскому филологу Жану Франсуа Шампольону, который установил, что содержание всех трех текстов было одинаковым. Он заметил, что в них встречалась одна приметная группа знаков, которая повторялась одинаковое количество раз в каждом варианте и при этом находилась примерно в одних и тех же частях текстов. В греческой версии эти знаки обозначали имя фараона Птолемея V Эпифана, и Шампольон предпо­ложил, что в текстах на других языках их перевод будет тем же. Так он смог прочитать первые слова на древнеегипетском языке. Со временем Шампольону удалось понять, какие иероглифы фонетически совпадали с греческими буквами, а какие передавали, например, целые слова, а не звуки. В 1822 году Шампольон окончательно разгадал египетские иероглифы, а символом этой разгадки стала таблица, в которую он заносил свои наблюдения.

Но что же написано на Розеттском камне? Оказалось, что в текстах речь идет о безналоговом статусе, которым фараон Птолемей V Эпифан наделил храмы страны: жрецы прославляют божественного правителя, чьи деяния суще­ственно увеличили их доходы. Однако Птолемей V вряд ли мог предпо­ложить, что благодарны его инициативе будут не только жрецы, но и егип­тологи две тысячи лет спустя.

Папирус Леопольда — Амхерста. Вторая половина XII века до нашей эры

Папирус Леопольда — Амхерста важен не только для египтологии, но и для всемирной истории права как одно из самых ранних подробных описаний уголовного процесса. Он состоял из двух частей, приобретенных по отдель­ности на египетском антикварном рынке. Одна его часть попала в коллекцию британского лорда Уильяма Амхерста, а вторая оказалась у короля Бельгии Леопольда II. В 1935 году бельгийскому египтологу Жану Капару удалось соединить две части папируса. Выяснилось, что в нем детально описано египетское судебное следствие конца II тысячелетия до нашей эры.

В папирусе приведен протокол допроса группы воров, которые опустошали богатые гробницы фиванского некрополя, в том числе Долину царей — место захоронения фараонов, их родственников и высокопоставленных чиновников. Самым серьезным их преступлением было расхищение погребальной камеры фараона Сехемра-Шедтауи Себекемсафа II и его жены Нубхаас. Один из подсу­димых, каменотес Аменпанефер, рассказал следствию:

«Мы открыли их саркофаги и гробы внутри них, в которых они нахо­дились, и обнаружили благородную мумию этого царя, увенчанную соколом; большое количество амулетов из золота и драгоценных камней находились на его шее, а его головной убор был из золота. Благородная мумия этого царя была полностью украшена золотом, и его гроб был украшен золотом и серебром внутри и снаружи, а также инкрустирован всеми видами драгоценных камней. Мы собрали золото на благородной мумии этого бога, а также амулеты и ожерелья, надетые на его шею, и также саркофаги в которых он лежал. Обнаружив царицу, мы также взяли все, что нашли на ней аналогичным образом; и мы по­до­жгли их гробы». 

В протоколе также описано, как злоумышленники впоследствии делили награбленное и давали взятки свидетелям. В итоге им не удалось избежать ни суда, ни тяжелых допросов с применением палки. Был ли это конкретный метод пытки, или их просто били палкой, мы точно не знаем: в тексте папируса это не уточняется. Существует гипотеза, что их били по ногам — этот метод пытки в чем-то схож со средневековой бастонадой. Мы знаем, что такие наказания использовались в сельских регионах Египта еще в начале XX века до нашей эры, и, вероятно, эта традиция уходит далеко в прошлое. Подобный метод битья фактически не оставляет нательных следов, что было особенно важно в рамках судебного следствия: так сохранялась иллюзия добровольного признания. В Египте пытку никогда не называли именно пыткой: официально это был допрос.

Папирус Ани. Около 1250 года до нашей эры

Самый яркий документ, описывающий древнеегипетский загробный мир, — Книга мертвых, а папирус Ани — наиболее красочный из сохранившихся ее экзем­пляров. Его в конце XIX века обнаружил на антикварном рынке в Луксоре британский египтолог Уоллис Бадж. Оттуда он вывез папирус в Лондон.

Ани был влиятельным писцом, занимавшим административные должности в Фивах, где и был погребен. Он жил при Рамзесе II: это было время египет­ского империализма, когда многие члены администрации фараона обрели невероятные богатства. Состоятельный Ани хотел гарантировать себе дорогу в вечную жизнь и для этого заказал иллюстрированный папирус 23,6 метра в длину. Он содержал более 180 заклинаний, которые должны были уберечь душу усопшего от разных демонов. Наиболее известное из них — так назы­ваемая «исповедь отрицания». В ней приводится текст, который должно было произнести сердце Ани, чтобы избежать осуждения на вечную гибель. Оно обращалось к страшным судьям и пыталось убедить их в своей чистоте. Например, в заклинании есть такие слова:

«О поглощающий кровь, который исходит из руин, я не убивал священного быка.
О поглощающий кишечник, который исходит из суда тридцати судей, я не лжесвидетельствовал».

Заклинание знакомит нас с самыми страшными грехами древнеегипетской религии и дает возможность узнать, как надо было жить, чтобы избежать, к примеру, съедения загробным чудовищем по имени Аммит, чье тело сочетало в себе черты крокодила, льва и гиппопотама. Принято считать, что Аммит поглощала душу, то есть бесплотного двойника человека, которому и была доступна вечная жизнь. Если чудовище съедало этого двойника, наступала вторая смерть — переход в полное небытие, то есть самое ужасное, что могло случиться, поскольку у египтян не было понятия ада.

Египетско-хеттский мирный договор. Первая половина XIII века до нашей эры

Дипломатам тоже стоит помнить о Древнем Египте, потому что именно это государство вместе с Хеттским царством подписало самый древний дошед­ший до нас мирный договор, заложив основу того, что мы теперь называем международным правом. Египетская версия договора сохранилась в двух неполных экземплярах на стенах заупокойного храма Рамзеса II в фиванском некрополе и в большом гипостильном зале храмового комплекса Карнака.

Договор был заключен после затяжной и кровопролитной войны между Египтом и Хеттским царством, которые в то время были самыми могуще­ственными державами Средиземноморья. Пиком этой войны стало сражение при Кадеше на реке Оронт: в нем участвовало около 50 000 солдат и больше 4000 колесниц. Рамзес II стремился разбить своего хеттского против­ника Муваталли II, чтобы забрать под египетский контроль ключевые торговые порты левантийского побережья, то есть восточной части Среди­земного моря. Однако ни сама война, ни сражение не привели к решающей победе ни одной из сторон. В итоге пришлось искать выход из конфликта путем дипломатии.

В договоре, заключенном через 16 лет после сражения при Кадеше, государства признали свои границы, пообещали помогать друг другу в случае появления внешнего агрессора и внутренних потрясений, а также обязались экстради­ровать преступников при первом требовании любой из сторон. Договор продолжает служить прообразом многих дипломатических соглашений и в наши дни.

Маска Тутанхамона Вторая половина. XIV века до нашей эры

В египтологии нет предмета известнее, чем знаменитая погребальная маска Тутанхамона. Она стала символом всей его гробницы — уникальной в истории археологии находки. В ней обнаружили более 5000 артефактов, а общий вес найденного золота составил 1200 килограмм. Когда 26 ноября 1922 года британ­ский археолог Говард Картер впервые заглянул в усыпальницу при слабом свете свечи и увидел блеск драгоценностей, он только и смог сказать своему коллеге лорду Джорджу Герберту Карнарвону, что видит «чудесные вещи». В итоге самой чудесной из них миллионы египтоманов по всему миру признали именно маску Тутанхамона.

Для науки маска оказалась важна по двум причинам: во-первых, она демон­стрировала умения древнеегипетских мастеров, а во-вторых, рассказывала многое об экономике страны. Основной ее состав: сплав 23-каратного золота с медью. На поверхности присутствуют еще два сплава на основе золота пробой 18,4 и 22,5 карата. Наличие нескольких сплавов говорит об очень тонком понимании металлургии и ее технологий, а также существовании экспертов, способных подобрать подходящий материал для разных частей драгоценного объекта.

Интересно, что при изготовлении маски использовался также лазурит, минерал синего цвета, который добывали в далекой провинции Бадахшан в Афганистане. Несмотря на трудности, связанные с его доставкой в Египет, именно лазурит выбрали в качестве основного украшения на маске. Это была своего рода демонстрация того, насколько велики коммерческие возможности египетских фараонов.

Статуя Сехмет. Первая половина XIV века до нашей эры

Почти каждый музей с большой египетской коллекцией имеет хотя бы одну статую богини Сехмет, а иногда их бывает и несколько. Общая схожесть этих статуй вполне позволяет считать их фактически одним артефактом, размно­женным на большое количество копий. Сехмет изображали в виде женщины с головой львицы, над которой расположен солнечный диск. Статуи создавали из черного гранодиорита, размером они были, как правило, в человеческий рост или чуть выше. 

В мире искусства это один из самых ранних примеров массового производства. Хотя каждая статуя изготовлялась отдельно, огромное их количество говорит о том, что производство, скорее всего, было поставлено на поток с вовлечением множества высококвалифицированных мастеров и с очень существенными затратами со стороны их заказчика, фараона Аменхотепа III. В нескольких египетских святынях того времени, в том числе в храмовом комплексе Ком эль-Хеттан и храме Мут в Карнаке, нашли целые ряды статуй Сехмет.

Судя по всему, Аменхотеп III уделял особое внимание именно этой богине, но все еще не совсем понятно почему. Сехмет известна прежде всего как покровительница войны, однако правление Аменхотепа III, наоборот, связано с долгим периодом мирной жизни. Вероятно, куда важнее здесь, что Сехмет была еще и богиней исцеления, а фараон страдал целым набором недугов, включая зубную боль, артрит и ожирение. Большинство египтологов считают, что Аменхотеп изначально приказал сделать 730 статуй — по количеству дней и ночей в году. Вероятно, каждая из них должна была охранять его здоровье в предназначенный для нее период в календаре: продолжительность года у египтян, как и у нас, составляла 365 дней.

Папирус Эдвина Смита. Приблизительно 1500 год до нашей эр

Аменхотеп III был далеко не единственным древним египтянином, который думал о своем здоровье. Почти за 200 лет до начала его правления был написан папирус, который сейчас носит имя американского коллекционера древностей Эдвина Смита: тот купил его на рынке в Луксоре в 1862 году. Сам Смит пере­вести папирус не мог. Спустя многие годы этот артефакт попал к Джеймсу Генри Брэстеду, американскому востоковеду и первому профессору египто­логии в уни­верситете Чикаго. Брэстед опубликовал полный перевод папируса в 1930 году, через 68 лет после того, как документ прибыл в Америку.

Папирус оказался одним из самых ранних известных нам примеров научной медицинской литературы. Он состоит из 22 листов и описывает 48 разных травм, включая самые тяжелые переломы и ранения. Текст очень четко струк­турирован: каждой травме дано описание, инструкция по лечению и прогноз о возможностях выздоровления. Интересно, что, в отличии от других текстов, связанных с лечением разных недугов, в папирусе Эдвина Смита очень редко упоминаются магические заклинания: речь в нем идет в основном о тех мето­дах, которые не требовали божественного вмешательства. К при­меру, детально описываются компрессы, накладывание швов и дезинфекция ран с помощью меда.

Уклон в травматологию, скорее всего, связан с временем создания папируса: XVI век до нашей эры — это период кровопролитных сражений на территории Египта, который в то время был поделен на Северное царство под контролем гиксосской династии (фараоны левантийского происхождения) и Южное царство, то есть традиционный Египет. В итоге победил юг, а египтяне запом­нили этот период как особенно тяжелый. Однако папирус Эдвина Смита оказался, вероятно, одним из немногих положительных последствий войны: это был настоящий прорыв в медицине.     

Большая солнечная ладья Хеопса. Около 2550 года до нашей эры

Знаменитые слова Геродота о том, что Египет — дар Нила, приобретают особое значение при виде самого древнего корабля. Большая солнечная ладья Хеопса возрастом больше 4500 лет способна плыть по Нилу и сегодня. Ее габариты: 43,4 метра от носа до кормы, а ширина — 5,9 метра. Сделана ладья из ливанского кедра, имеет десять весел и две каюты. 

Ее в 1954 году нашел египетский археолог Камаль эль-Маллах: он обнаружил скрытую подземную камеру у подножия пирамиды Хеопса. Внутри камеры лежала ладья, разобранная на 1224 части. Ее сборка стала одной из памятных загадок египтологии: реставратор Ахмед Юсеф Мустафа работал над ней 14 лет. Он изучал изображения и модели других древнеегипетских лодок, обращался к разным древним текстам о водном транспорте, посещал верфи и доки Старого Каира, где все еще использовались традиционные методы корабле­строения. В итоге ладье удалось вернуть тот вид, в котором она существовала при жизни Хеопса. 

Солнечная ладья — это не просто уникальный источник информации о том, как египтяне плавали по Нилу, но и теологический символ: с ее помощью фараон добирался до храмов, а после смерти должен был плыть на ней через загробный мир, как бог солнца и царь всех богов Амон-Ра, чье плавание по загробному миру описано в священной Книге врат (1550–1069 годы до нашей эры). Во времена Хеопса этой книги еще не было, но захоронение ладьи с фараоном доказывает, что связь между плаванием и загробным миром уже существовала. Интересно, что в захоронении Хеопса обнаружили и вторую ладью: она несколько меньше и сохранилась гораздо хуже. Возможно, одна из них предназначалась для путе­шествий по загробному миру днем, а другая — ночью.

Палетка Нармера. Конец IV тысячелетия до нашей эры

Многие египтологи считают, что становление египетского государства напрямую связано с алевролитовой палеткой Нармера. Точно неизвестно, какая именно легенда на ней изображена, но ясно прослеживается позднее доминирующий в египетской культуре мотив фараона-победоносца, покоря­ющего диких повстанцев. Знаки на палетке гласят, что правителя зовут Нармер: его принято считать первым фараоном Египта.

Палетку нашли британские археологи Джеймс Квибелл и Фредерик Грин в Иераконполе во время раскопочного сезона 1897–1898 годов. Вероятно, большинство палеток такого типа использовались для растирания минераль­ных красок, но палетка Нармера слишком большая: ее высота — 63,5 санти­метра, ширина — 42, а толщина — 2,5. Для такой бытовой функции она также слишком искусно украшена. Скорее всего, эта палетка имела ритуальное значение: например, Нармер мог преподнести ее в дар богам после своей оконча­тель­ной победы в войне, которая и сделала его фараоном. В этот период египтяне еще не создавали тексты, поэтому мы точно не знаем, что именно это была за война. Однако известна ее цель — объединить Египет, завоевав дельту Нила. Археологические находки показывают, что в этот период материальная культура южан распространялась на север, а более ранняя северная культура исчезала. Таким образом, можно сделать вывод, что победил в войне именно юг. Это событие и показано на палетке. 

Стоит отметить, что, помимо основной темы объединения страны, на палетке Нармера впервые встречаются и другие ключевые атрибуты древнеегипетского искусства: например, короны правителей Верхнего и Нижнего Египта, первые иероглифы и сокол, символизирующий божественную власть фараона. Можно сказать, что именно с этого артефакта начинается каноническое древнееги­петское искусство, которое после смерти самого Нармера просуществовало еще три тысячелетия.        

Нож из Гебель эль-Арака. IV тысячелетие до нашей эры

Нож из Гебель эль-Арака — это самый древний из описанных нами объектов: он принадлежит примерно ко второму или третьему периоду Негада, то есть поздней доисторической эпохе Египта. В 1914 году французский исследователь Жорж Аарон Бенедит купил этот артефакт на рынке древностей в Каире, чтобы передать его в Луврскую коллекцию. Каирский торговец заверил Бенедита, что нож происходит из Гебель эль-Арака, пустынного плато в 40 километрах от города Абидос, — отсюда и его название. Однако большинство современных египтологов с этим не согласны: они считают, что нож, скорее всего, был найден в Абидосе, где сохранилось множество предметов додинастического периода. Зачем торговец обманул француза — непонятно, но ошибочное название ножа только подчеркивает его загадочность.

Нож имеет кремневое лезвие длинной 18,8 сантиметра и рукоять из слоновой кости длинной 9,5 сантиметра: она и придает ему особую ценность. На одной стороне рукояти изображены сцены сражения на воде и суше, а на другой виден мужчина, побеждающий (или, возможно, разнимающий) двух львов. Он одет совсем не как египтянин и скорее похож на уроженца Месопотамии: на нем шапка и длинный халат. Мотив повелителя животных — героя, окру­женного зверями, — также является месопотамским. Позднее в Ассирии и Вавилоне именно так мог изображаться Гильгамеш, главный герой мифо­логии этого региона. Нож указывает на то, что еще в середине IV тысячелетия до нашей эры между Египтом и Междуречьем существовали контакты. Особен­ности этих контактов — большая тема для споров среди египтологов.

Некоторые специалисты, в том числе известный британский египтолог Уолтер Брайан Эмери, склонны считать, что бои, изображенные на ноже, — это захват додинастического Египта более развитыми людьми из Месопотамии — они и при­несли с собой мотив повелителя животных. Согласно этой точке зрения, искра, которая позволила египетскому неолиту переродиться в династи­ческое государство, была занесена извне. Однако в последние годы стала преобладать другая гипотеза: нож из Гебель эль-Арака — вовсе не признак захвата Египта жителями Месопотамии, а просто результат культурных связей, появившихся вместе с торговыми контактами через Красное море. Но какая бы из версий ни была верной, очевидно одно: Египет и Месопотамия контакти­ровали друг с другом еще в каменном веке и на достаточно глубоком уровне. Знаем мы об этом во многом благодаря ножу из Гебель эль-Арака, который, нужно помнить, совсем не из Гебель эль-Арака.