Спецслужбы белого движения
«Старый партийный работник, образован, фанатик, необыкновенно энергичен, крайне опасный человек», — так писал о Сталине белый агент. В 1919 году белые получали данные даже из окружения Л. Д. Троцкого и знали состав Реввоенсовета Республики. За вождями большевиков белые внимательно следили до самого конца, даже накануне разгрома Врангеля и эвакуации его армии из Крыма. Вот что сообщала о Ленине сводка особого отделения генерал-квартирмейстера врангелевского штаба в ноябре 1920 года: «Ленин является, безусловно, исключительно крупной личностью. Основные его свойства, которыми он подавляет окружающих — огромная воля, соединенная с фанатической верой в свое дело. По натуре это властолюбивый деспот, не признающий чужого мнения…»
Агентурная работа стала одним из более или менее удачных направлений работы белых спецслужб. Лучше всего справлялись с этим так называемые военспецы среди красных. Их большевики называли «редисками» — сверху красные, внутри белые. Мобилизованные в Красную армию, многие из них являлись врагами большевиков. Так, в 1918 году потрясающую работу по саботажу провел «белый крот» в Красной армии полковник А. Н. Носович, наблюдавший за Сталиным в Царицыне. Другой пример — при эвакуации красных из Перми «красный» военспец Стогов оставил белым 20 железнодорожных составов с боеприпасами и обмундированием.
А.Н. Носович.
Белые спецслужбы (армейская разведка, контрразведывательные части, политический сыск, информационные бюро, так называемая «государственная стража» и т. д.) формировались с учетом опыта Российской империи, но в основном новичками из числа офицеров. Контрразведка по большей части представляла из себя специальные отделы штабов белых армий, а также отдельных атаманов, командиров и правительств, а также администраций губернаторов.
Они довольно неплохо справлялись и с военной разведкой на фронте: у белых работали авиационная разведка, конные разъезды и пешие разведчики, радиотелеграфный перехват и шифровальщики. К ним приходили перебежчики, попадались словоохотливые пленные и незадачливые красные курьеры с документами. П. Н. Врангель уже через час после перехвата читал радиотелеграммы М. В. Фрунзе. Получали и донесения из глубокого тыла врага: только в Москве в 1918 — 1920 гг. красные раскрыли 22 тайные белогвардейские группы.
П. Н. Врангель.
Неправительственные подпольные организации белых тоже активно себя проявили. Тайная организация В. В. Шульгина «Азбука», основанная им в конце 1917 года в Киеве, сумела наладить сеть агентов и осведомителей в Москве, Харькове, Саратове, Одессе, Воронеже и других городах. Члены «Азбуки» в целях конспирации называли друг друга буквами алфавита. Они отправили в армию А. И. Деникина тысячи добровольцев, много денег, пропагандировали белые идеи, передавали важнейшую информацию с мест и принесли много пользы. «Азбука» предпринимала и серьезные спецоперации: к примеру, перевезли вдовствующую императрицу из Киева в Крым, и так, возможно, спасли ей жизнь.
Большевистское подполье: многоголовая гидра в тылу белогвардейцев
Хуже всего, однако, спецслужбам пришлось не на фронте, а в тылу — в настоящей горячей точке. Красные агенты в этом отношении — лишь полбеды, хотя некоторых их них обнаруживали прямо среди генеральских адъютантов. Гораздо большую угрозу несли повстанцы, красные пропагандисты и партизаны. Только в тылу Колчака их к середине 1919 года насчитывались десятки тысяч. Репрессивная политика только подогревала гнев крестьян, а справиться с ним иначе, с одной стороны, не успели из-за поражений на фронте, с другой — не умели. Кроме того, в Сибири население еще почти не успело вкусить прелестей жизни при большевиках, и потому Колчак казался им еще намного страшнее (справедливости ради, в колчаковской военной диктатуре хорошего было мало). Тыл сгубил и Деникина — восстание уничтожило шансы на успех его генерального наступления на Москву, и спецслужбы оказались бессильны.
А. В. Колчак.
Раздражению народа способствовали и сами белогвардейские особые отделы и прочие контрразведки. Мешала плохая кадровая политика — в их ряды в большом количестве проникали авантюристы, офицеры сомнительных моральных качеств, которые не только подавляли большевизм, но и ловили рыбку в мутной воде. А старых царских жандармов почти не брали. Показательна печальная ситуация, сложившаяся в Одессе, в августе 1919 г. перешедшую под контроль белых.
После взятия города начались расправы с большевиками. Следователь отделения капитан С. В. Устинов вспоминал, что «самочинные» белые спецслужбы хватали невинных людей, отнимали их документы, драгоценности и деньги, а затем без суда и следствия бросали в тюрьму. Так арестовали больше тысячи человек. Большую часть обвиняли в большевизме или сочувствии к большевикам. Не брезговали фабрикацией дел. Глава местной контрразведки по фамилии Кирючников охотно брал большие взятки и освобождал арестованных, даже если те точно были большевиками или уголовниками. Что еще хуже взяточничества, Устинов признавал, что «наши агенты завели секретные отношения с большевиками, обеспечивая себе службу на случай их прихода».
О моральном состоянии одесских белых «жандармов» знали и чекисты, сообщавшие, что у белых нет такого преступления, за которое нельзя откупиться, «не было греха, который за взятку не был бы отпущен». Невиновные погибали в муках, не имея денег, чтобы откупиться, виновные выходили на свободу. А тем временем большевистское подполье в Одессе процветало — выпускало газету «Одесский коммунист» и провело даже под носом белых конференцию. Так коррупция и разгильдяйство губили дело. Такая картина, как в Одессе, наблюдалась, конечно, не везде и даже не во всех отделах, но и единичными эти случая не назовешь.
Читатель справедливо возразит: ведь и у красных хватало отъявленных негодяев, в чем главная беда белогвардейских спецслужб? Может быть, в низкой квалификации? Тоже нет, ведь и красные чекисты были дилетантами. Дело в другом.
В политике белого движения и слабости белых правительств. Несмотря на все усилия и отдельные оперативные успехи, белые спецслужбы так и не достигли уровня ВЧК — ни ее масштабов, ни ресурсов, ни беспощадной эффективности. Как пишет исследователь белых спецслужб Н. С. Кирмель, в конечном итоге они не смогли выполнить свою основную задачу — обеспечить государственную безопасность. Помимо готовности на организованный систематический террор, им в условиях Гражданской войны не хватало главного — политической реакции командования на результаты работы разведки: донесения о настроениях и ожиданиях населения. А их было много.
Из воспоминаний А. И. Деникина: «За войсками шла контрразведка. Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в минувший период Гражданской войны. Его создавали у себя не только высшие штабы, военные губернаторы. Почти каждая воинская часть, политические организации, донское, кубанское и терское правительства, наконец, даже отдел пропаганды… Это было какое-то поветрие, болезненная мания, созданная разлитым по стране взаимным недоверием, подозрительностью».
А. И. Деникин.
Хоть осведомители их и предупреждали, Юденич, Колчак и Деникин, в общем, игнорировали это. Они не ликвидировали «причину болезни» белого движения — недовольство народа своей аграрной и социальной политикой. Царские офицеры недооценили угрозу, не поняли вовремя, что Гражданская война — это война идеологическая, война за умы. Они не были политиками и не сумели реформами и пропагандой привлечь на свою сторону крестьян и рабочих. А спецслужбы не могли предотвратить массовую отправку в свой тыл красных агитаторов.
В результате уничтожали одни большевистские подпольные организации, но на их месте тут же возникали новые. И вся работа — псу под хвост из-за глухоты политических вождей. А аресты, казни, карательные рейды, заложничество, погромы, порка крестьян шомполами, реквизиции скота и хлеба только злили народ еще сильнее. И тыл разваливался. Потому что спецслужбы — это не только и не столько шпионы или палачи. Это прежде всего информаторы, посредник между властью и населением с его претензиями. А если долго не прислушиваться к народу — жди беды.
