«Римон-20»: израильские ВВС против советских летчиков

Летом 1970 года советская усиленная дивизия ПВО уже несколько месяцев «закрывала небо» Египта для израильской авиации. За считанные дни в пустыне вырос «ракетный щит» из батарей ЗРК, ощетинившихся во все стороны сотнями стволов «шилок», зенитной артиллерии и расчётов «стрел».

Хель Хаавир (ВВС Израиля. — Прим. ред.) много раз пытались взломать его, но безуспешно. И, хотя обе стороны заставили уважать друг друга, советская изобретательность и превосходящая огневая мощь одержали победу.

Но присутствие русских в Египте — это не только советники и расчёты ПВО. Это ещё и больше чем полсотни самолётов и около ста лётчиков из состава полутора полков ВВС.

В Москве решили: противника надо дожимать!

А если Хель Хаавир избегают любого столкновения с советскими пилотами — значит, надо устроить на них засаду! И лучше всего — прямо у Суэцкого канала.

Полёт над Марами, или Как не надо учиться воевать

Для подготовки к командировке в Марах, что в трёхстах километрах восточнее Ашхабада, создали специальный учебный центр. Привлекли лучшие кадры управления боевой подготовкой ВВС, лётчиков-испытателей, различные НИИ. Идея была отличная — сразу подготовить пилотов к нужному климату. Вот только реализована она была… не очень хорошо.

Летать в Марах учили. Воевать — нет.

Сначала решили, что лётный состав надо подготовить для полётов на предельно малых высотах. Практически сразу — первая катастрофа: один из лётчиков, маневрируя на малой высоте, столкнулся с землёй и погиб. Минимально допустимую высоту немедленно увеличили. Через несколько дней — ещё одна катастрофа! Тогда полёты на малых высотах решено было прекратить вообще. И вроде бы правильное, гуманное решение — если не брать во внимание, что проходившие там подготовку кадры отправлялись прямиком на войну.

Дальше — перехват учебных воздушных целей. Разумеется, высотных и не маневрирующих. Конечно же, он был успешным, ко всеобщей радости. И никто не задался вопросом: «а вдруг так случится, что на войне мишень не будет лететь по прямой?»

Зато вопросу «Что, если собьют?» внимание уделялось. Советские пилоты, попавшие в Египет, оказывались в весьма двусмысленном положении — некоторого рода лётчиками Шрёдингера. Согласно официальной советской пропаганде того времени, их физически не существовало.

Суть проблемы с восхитительной точностью и чисто военной прямотой передал министр обороны Гречко: «Имейте в виду, товарищи, если вас собьют за Суэцким каналом и вы попадёте в плен, — мы вас не знаем, выкарабкивайтесь сами». Справедливости ради, автору не удалось найти первоисточник этой фразы, но её повторяет такое огромное количество участников командировки, что в достоверности нет особых сомнений.

В общем, русские учились хорошо летать и хорошо выполнять команды с земли. В то время как их будущие оппоненты учились хорошо воевать.

На серебряных крыльях — люди с другой стороны Канала

Израильтяне тоже много тренировались. Но их тренировки были иного свойства, а их мишени регулярно стреляли в ответ.

Самые жаркие, самые яростные воздушные бои того времени происходили совсем не над Египтом или Сирией. Арабы тогда были слабым противником — но у пилотов Хель Хаавир всегда была возможность сразиться с равными себе. С собственной тенью — товарищами по эскадрильям. Которые к учебным боям относились так же, как к настоящим.

Никого не удивляло, что иногда в ходе учебных боёв лётчики разбивались. Некоторые погибали. Остальные становились сильнее.

В таких учебных воздушных боях погибло больше лётчиков, чем в настоящих.

Десятилетия войны создали в Израиле уникальную школу подготовки пилотов. Из сотни начинавших курс пилотом становился один.

Такой жесточайший отбор был бы крайне неудачным решением для Советского Союза или США — но для страны, очень ограниченной в ресурсах, собиравшей деньги на самолёты едва ли не по подписке и всегда уступавшей в количестве техники своим врагам, это оказалось выходом.

Первые ласточки. Засада на «скайхоки»

Итак, Москва решила «дожать» противника. Задача командующему советской авиагруппой генералу Дольникова была понятна: перехватить израильтян над Каналом.

Сделать это можно было, либо постоянно дежуря в воздухе, либо устроив засаду. Первый вариант не работал: противник на время советского дежурства прекращал любую активность, а «висеть» над каналом 24\7 возможности не было. С засадами тоже было непросто. Если самолёт взлетал с удалённых от Канала авиабаз, израильтяне легко успевали вывести всю авиацию на свой берег.

Оставалось подкараулить в районе Канала либо выманить противника с Синая и навязать воздушный бой.

Первой попыткой спровоцировать израильтян была неудачная операция, случившаяся 20 июля. «Приманка» в лице египетского звена МиГ-17 должна была атаковать израильские позиции на Синае, а советские пилоты ждали на малой высоте. Всех участников рейда подвели израильтяне, которые на бой просто не явились.

Через несколько часов операцию повторили. В этот раз «миражи» уже ждали египтян, преследуя их буквально на глазах советской четвёрки.

Проблема была в том, что советским пилотам запретили вступать в бой до тех пор, пока с авиабазы «Бени-Суэф» не подойдут ещё два звена МиГов. Разумеется, к тому моменту «миражи» легко расправились с египтянами и ушли на Синай. После боя египетский комэска громко и прилюдно обвинил советских пилотов в трусости, что не сделало лучше и без того весьма напряжённые отношения между советскими и египетскими военными.

С засадой получилось значительно лучше. В качестве аэродрома подскока выступал участок шоссе Каир-Суэц, в районе которого через пару лет появилась полноценная авиабаза. Чтобы скрытно от израильтян перебросить туда самолёты, провели целую «спецоперацию»: три звена МиГ-21 с Джанкалиса по очереди заходили на посадку: один садился, второй уходил с набором высоты. Израильтян удалось обмануть — о наличии в Котмийе самолётов они не знали до последнего момента. Дальше планировалось взлететь в полном радиомолчании и на высоте около 50 метров выйти в район нахождения цели, где уже по команде с земли произвести атаку.

Двадцать второго июня 1970-го план практически удался. Пара МиГ-21 ракетами «Атолл» достала израильский «Скайхок», уходящий за Канал. Пилот «Скайхока» сумел посадить серьёзно повреждённую машину в «Рефидим».

За пять дней до операции

В конце июля премьер-министр Израиля Голда Меир санкционировала подготовку ограниченной операции против советских пилотов в Египте. Были обнаружены попытки передвинуть советские дивизионы ЗРК к Каналу, а в приканальной зоне израильская разведка постоянно перехватывала переговоры пилотов МиГов и их КП, тоже на русском. Всё это, с точки зрения израильтян, говорило только об одном: великая красная сверхдержава решила окончательно связать Израилю руки. Выбора не было, дальнейшее отступление из зоны Канала для израильтян было равносильно поражению в войне.

Их план сводился к следующему: группа «фантомов» атакует радарную станцию в районе Суэца. При этом они маскируются под «скайхоки» — то есть заходят на цель медленно, строятся в круг и бомбят со средних высот, не заходя в область поражения ствольной артиллерии. Со стороны это должно было выглядеть как очередная рутинная атака, не более. Если советские самолёты не поднимаются, то демонстративная группа «миражей» на большой высоте, прикинувшись парой фоторазведки, «выманивает» советские МиГ-21 со своих авиабаз в Египте. В это время четвёрка «фантомов» ждёт их в одной из долин и в нужный момент внезапно атакует ракетами «Спэрроу» с радарным наведением.

Есть немало разных версий о том, какое количество самолётов участвовало в бою. Называют цифры в 12, 16, 20 и даже больше. В реальности большую часть боя с советской стороны участвовали две четвёрки МиГ-21, причём у одной из них горючее подходило к концу и самолёты были вынуждены возвращаться с аварийным остатком топлива. Со стороны израильтян в бою участвовали семь «миражей» и четыре «фантома». И лишь в самом конце к ним присоединилась ещё пара «миражей». Итого — меньше 20 машин. Что удивительно, сами участники боя вспоминают «десятки» самолётов противника. По одной из версий, за самолёты были приняты сброшенные топливные баки.

Операции присвоили кодовое название «Римон-20» и назначили на 29 июля, правда, потом перенесли на день. С названием связано некоторое количество мифов: иногда пишут, что число «20» соотносится с числом участвовавших в бою самолётов. В реальности всё немного прозаичнее. Имя «Римон» носил каждый из воздушных боёв, прошедших в 69-70 годах. «Римон-20» был просто ещё одним в списке.

Маскарад «фантомов»

Утром 30 июля группы израильских «скайхоков», «ураганов» и «вотюров» направились к своим целям — на египетские РЛС и позиции артиллерии на западном берегу. К середине дня пришло время главного мероприятия. Приблизительно в 15:00 по египетскому времени операция «Римон-20» стартовала.

В это время на советский командный пункт в Бир-Арейде доложили, что на радарах появилась новая цель, предположительно «скайхоки», которые, выстроившись в «индейский круг», атакуют РЛС в районе Сохны. Советские командиры понимали: перехватить их вне подготовленной засады практически нереально, израильтяне легко уйдут за Канал. После истории с подбитым «Скайхоком» противник стал ещё осторожнее и вряд ли снова даст себя подловить.

На самом деле никаких «скайхоков» над Сохной не было — там была приманка в виде четырёх «фантомов». «Притворившись» дозвуковыми штурмовиками, они пытались выманить советских пилотов с их баз.

Предшествующие месяцы израильтяне так активно избегали боя, что советское командование просто перестало на них реагировать…

Вообще, для советской стороны этот день был самым обычным, что называется «ничто не предвещало». За лётчиками была закреплена зона ответственности южнее Канала, всё, что выше, защищали части ПВО. Они знали, что как только будут подняты самолёты — израильтяне уйдут за Канал, дождутся, пока у советских истребителей в зоне дежурства закончится топливо, и продолжат своё.

Кот, который попал в мышеловку

На советском КП ещё не знали, что над Заливом на малой высоте уже летело звено «миражей». Они шли в плотном строю, чтобы казаться на экранах РЛС парой самолётов фоторазведки. В эфир выходили только пилоты, ранее летавшие на подобные вылеты. Их голоса были уже знакомы.

Но на этот раз у них не было фотоаппаратов — только ракеты и бомбы.

«Нам предстоял смертельный бой, в котором всё позволено. Хитрость, трюки, изобретательность, знания, способность, личное мужество, сила — все эти качества скоро должны были подвергнуться суровому испытанию. Я знал точно, что требуется от нас, и, хотя никогда ещё не встречался с русскими в бою, я был уверен в себе и своих товарищах», — вспоминал Амос Амир, командир 119-й эскадрильи.

Вскоре «миражи» набрали высоту и оказались в небе Египта. На советских аэродромах прозвучал сигнал боевой тревоги. Потом сообщили, что над Суэцким заливом замечены ещё цели, а на Синае появился израильский воздушный командный пункт — значит, готовится крупный налёт.

В это время над Сохненской долиной на предельно малой высоте уже барражировало звено «фантомов», готовых в нужный момент вступить в бой.

Спустя 11 минут после обнаружения цели стартовало первое звено МиГов. И почти сразу — ещё одно. «Приманка» сработала.

На руку израильтянам играл и тот факт, что Синайские горы практически не позволяли обнаружить низколетящие цели. На КП в Бир-Арейда просто-напросто не знали о присутствии в районе Сохны ещё шести израильских самолётов. Плюс ко всему на командном пункте в Каире была выключена обзорная РЛС — информация до него доходила с некоторым опозданием.

Советский 313-й отдельный батальон РЭБ и РТР прекрасно видел, что цель на радаре — не «обычная» пара, а более крупная формация. Но эти данные просто не успели до Дольникова вовремя дойти.

Советские МиГи устремились на перехват. Их визави совершили привычный в такой ситуации манёвр — развернулись на восток и уклонились от боя, как делали много раз раньше.

На самом деле израильтяне уже проверяли оружие и сбрасывали баки.

После чего они развернулись на запад и направились к месту встречи. В этот момент на командный пункт доложили: «Вижу четвёрку истребителей».

Советские самолёты разбились на пары, каждая из которых двигалась в своём направлении. Звено «разведчиков» тоже разбилось на пары. «Встречного» боя толком не было — израильтяне атаковали советские МиГи, находившиеся в зоне дежурства. МиГи спикировали навстречу «миражам». Израильские истребители устремились вверх … и потеряли из виду своих противников — помешало солнце.

Командный пункт известил всех наших в воздухе, что вторая четвёрка МиГов приближается к району боя. А вскоре в бой вступила и третья четвёрка.

Израильтяне разбили пары, предпочтя вести бой в одиночку. Привычная «фишка» пилотов «миражей», сильно рисковавших, но стремившихся как можно быстрее пополнить свой личный счёт. В то же время к месту боя на форсаже неслась тройка «миражей». Они прибыли на место к самому окончанию боя.

К сожалению, дальнейшие события мы знаем практически полностью со слов израильтян — их пилоты оставили подробнейшее описание произошедшего.

Итак, что мы здесь видим? Во-первых, в начале боя восьми советским МиГ-21 противостояли шесть «миражей» и четыре «фантома» — то есть ни одна сторона не имела существенного преимущества. Во-вторых, израильский элемент тактической внезапности был весьма условным — «разведчиков» советские пилоты прекрасно видели, хотя и не имели представления об их истинной цели. В-третьих, «фантомы» до последнего момента оставались вне поля зрения советской стороны, но и сам бой проходил существенно выше, а потому они не имели никакой возможности в полной мере реализовать «эффект неожиданности».

А дальше — завертелось. «Миражи» набросились на звено МиГов. И в этот же момент в бой вступил «гречкоим» Аарона Ярива.

«Масрега», или «спица» на иврите, — это «русский» отдел военной разведки АМАН. Если точнее — группа прослушки советской радиосвязи. В быту их чаще называли «Гречкоим» — гречковцы, в честь министра обороны СССР.

Они первыми подтвердили, что 18 апреля именно русские пилоты взлетели на перехват «миражей» с фотокамерами. Что это не советники, а боевые пилоты на задании. В июле они же сообщили, что пилот, подбивший «Скайхок», говорил по-русски. «Гречки» буквально узнавали по голосу каждого советского пилота, в бою 30 июля они сыграли ключевую роль

Вместо чётких и понятных команд советские пилоты начали слышать в эфире какую-то белиберду. И тут же — эфир взрывом бьёт им по барабанным перепонкам, вводя в замешательство. Такое длилось секунды, но в воздушном бою это очень и очень много.

Тут же оказалось, что у израильтян достаточно топлива, а у звена капитана Камнева оно уже подходило к концу. Полковой КП приказал выйти из боя. Трое успели, четвёртый — нет. Капитан Журавлёв взлетел без противоперегрузочного костюма, во время манёвра из-за «чёрной пелены» уменьшил перегрузку — и тут же был сбит. Он погиб при приземлении, когда ветер отнёс его парашют в скалистую расщелину.

«Фантомы», понимая, что прятаться нет никакого смысла, включили форсаж и устремились в бой, набирая высоту. Советские лётчики заметили их почти сразу.

«Осторожно, внизу „фантомы“! Ракеты!» — успел прокричать капитан Сыркин. Он начал строить противоракетный манёвр, но практически сразу был сбит.

Капитан попытался набрать высоту и быстро потерял энергию, стараясь захватить тепло двигателя летящего перед ним израильского самолёта. Но израильтянин успел выстрелить первым. Над Сохненской долиной раскрылся второй парашют, а на земле запылал второй костёр.

Сбивший его пилот ликовал — это вторая победа за день! В тот момент он допустил ошибку, которую до него делали десятки лётчиков разных стран, — попытался «досмотреть кино», наблюдая, как падает сбитый самолёт. И — не заметил, как другой МиГ оказался у него за спиной. По одной из версий, советская ракета была отброшена реактивной струёй двигателя, по другой — израильтянин в последний момент всё же успел отреагировать. В любом случае, его машина была серьёзно повреждена и покинула бой.

Теперь три оставшихся МиГа были вынуждены сражаться сразу с восемью израильскими самолётами (вышедшего из боя лётчика заменил другой).

Советские истребители оказались зажатыми в «клещи» — рядом «миражи», снизу «фантомы», которые безуспешно пытались атаковать выходящих из боя лётчиков звена Камнева. Третья четвёрка МиГов — всё ещё в нескольких минутах от места боя.

Авиам Села, второй номер звена «фантомов», в это время вёл манёвренный бой с МиГом Евгения Яковлева, командира звена из Тираспольского авиаполка.

«МиГи стреляли из любых положений и ситуаций. Нельзя было поймать МиГ, не подвергая себя опасности. Вскоре мы разделились, так как боялись, что бой закончится для нас без единого сбитого самолёта».

Через полминуты Селе удалось «перекрутить» МиГ-21 в ближнем бою. С его слов, советский лётчик допустил все возможные ошибки — и на высоте в полтора километра потерял энергию и был сбит. Капитану Яковлеву удалось покинуть горящий самолёт, но купол его парашюта оказался повреждён. В итоге советский лётчик погиб.

Теперь израильтяне соревновались в первую очередь между собой — кто успеет сбить противника первым. Вторая четвёрка МиГов попыталась выйти из боя. Теперь это был единственный вариант.

Капитаны Юрченко и Макара на форсаже устремились к своим аэродромам. Но уйти от «фантомов», пусть и на малой высоте, — шансов немного. «Фантом» несёт ракеты с полуактивной ГСН, а главное — он быстрее. Ракета «Спэрроу» достигла своей цели — Николай Юрченко не успел катапультироваться и погиб.

Последним уцелевшим из несчастливого звена был капитан Макара. В тот день он оказался тем самым человеком, который совершил настоящее чудо. Его МиГ был атакован четырьмя «миражами» и «Фантомом». По нему было выпущено как минимум четыре ракеты — он сумел уклониться ото всех. Его самолёт пережил очередь «Фантома», выпущенную с расстояния в несколько десятков метров. Израильтянин ухитрился попасть, но из-за близкого расстояния снаряды не успели взвестись. Была выведена из строя форсажная камера, а стабилизатор превращён в решето. Несмотря на это, лётчик уцелел и сумел дотянуть до своего аэродрома.

В это время к месту боя добралась четвёрка Саранина, ещё восемь МиГ-21 — на подходе. Со стороны израильтян — вторая пара с «Рефидим». С одной стороны, соотношение сил было в пользу советских лётчиков. С другой — лучший стрелок ВВС Израиля и будущий заместитель главкома ВВС не те люди, с которыми стоило сталкиваться в уже и так несчастливый день.

В общем, продолжения боя не случилось. И наверное, к лучшему.

Что касается последнего, пятого сбитого самолёта, с ним ситуация немного сложнее. Сразу после операции израильским лётчикам засчитали четыре победы. И только в 73-м году, после некоего подтверждения разведки засчитали пятую. По наиболее распространённой версии, самолёт был передан египтянам и затем разобран на запчасти.

Тот трагический для советских ВВС день завершился.

Вместо выводов

Четыре МиГа догорали кострами в Сохненской долине. Трое советских пилотов погибли, четвёртый едва не стал жертвой египтян, принявших его за израильского пилота.

За ход операции с советской стороны отвечал генерал Дольников, лётчик-ас Великой Отечественной войны и просто отличный офицер. Человек с другой стороны, Мордехай Ход, не прошёл и десятой доли испытаний, выпавших Дольникову. Просто бывший командир эскадрильи «мустангов», непрерывно воевавший полтора десятилетия, в тот момент оказался лучше. Как командир, как организатор. Над ним не стояли десятки начальников и проверяющих. И люди, которые были там, — они прошли огонь и воду, а медные трубы им не грозили.

Когда советские пилоты готовились к пожару мировой войны — израильские пытались выживать. Когда капитан Яковлев преследовал учебную мишень в Марах, Ашер Снир штурмовал египетский аэродром на высотном перехватчике с парой бомб для разрушения взлётно-посадочных полос и убеждением, что от него зависят жизни товарищей на дозвуковых «мистерах», летящих следом. Когда капитан Сыркин взлетал по тревоге в Тирасполе, Итамар Нойнер горел над Синаем, а Амос Амир прыгал из обречённого «Миража» с отказавшим двигателем где-то над Хацором.

Нет войны без потерь. Любой опыт оплачен кровью — спросите у американцев, они хорошо помнят, как и почему появилась школа «Топ Ган». Спросите израильтян.

Опыт, обеспечивший им победу, уже был оплачен. Наш — ещё нет.

Нет позора в том, чтобы проиграть таким людям. Лётчики 135-го ИАП храбро сражались и погибли как герои. То поражение дало СССР больше, чем дала бы любая победа. Понимание, что подготовка пилотов советских ВВС несовершенна, дорогого стоило. Благодаря египетскому опыту в СССР пересмотрели подход к обучению лётчиков-истребителей.

Главной причиной поражения стала не засада, не фактор внезапности и даже не действия «Масреги». Главной причиной стала именно пресловутая разница в подготовке и опыте.

К чести советских командиров, в Египте быстро поняли, что надо что-то менять. Не исключено, что ещё один-два боя, и у израильтян могли возникнуть серьёзные проблемы. А арабы… арабы праздновали поражение своих часто надменных и самоуверенных учителей.

«Теперь снимаются все запреты и ограничения на пилотаж и боевое маневрирование. Воздушную подготовку мы должны начать с чистого листа и руководствоваться в ней своим здравым смыслом, а не чужой совестью».

©Григорий Дольников