Война за Шлезвиг и Гольштейн: свирепый датский национализм против немцев и Бисмарка

В те времена Европа была не толерантной и не мультикультурной, а совсем наоборот. Её сотрясали пробудившиеся национализмы, жаждавшие земли и крови.

Любой радикальный национализм соблюдает взаимоисключающие параграфы. Если наш народ живёт вне границ нашего государства, это возмутительное попирание его законных прав и должно быть исправлено. Путём передачи обсуждаемой местности под нашу власть, разумеется. Если в наших исторически сложившихся границах живут другие народы — это возмутительно и тем хуже для них. Пусть ассимилируются или проваливают!

Владения датской короны, как и многие другие, сформировались в глубоко феодальную эру. Тогда было неважно, на каком языке говорят вилланы и горожане. Важно, кто кому крепче приложил шестопёром по шлему и кто на ком женился пару веков назад, попутно получив права на земли.

Датская коса и немецкий камень

К середине XIX века под властью Копенгагена оказались обширные земли, населённые немцами: Южный Шлезвиг на «ножке» полуострова Ютландия и Гольштейн в его основании. Пока не начались национальные пробуждения, это всех устраивало. А потом и немцы, и датчане «проснулись». И обнаружили, что рядом живут какие-то возмутительные инородцы.

Всё более националистическому датскому обществу очень нравились границы владений короны, проходившие гораздо южнее современных, — почти до пригородов Гамбурга.

Автономию глубоко немецких герцогств Гольштейн и Саксен-Лауэнбург, входивших в Германский союз, но связанных с Копенгагеном династической унией, датские националисты ещё были готовы обсуждать.

Герцогство Шлезвиг они считали своей землёй. Священной и исконной. Как минимум по реку Айдер и древний оборонительный вал Даневирке всё должно было стать полностью датским. Ведь так было при древних конунгах, ещё до начала викингских походов державших на этих рубежах саксов и франков. Тут же была древняя столица данов Хедебю, которая торговала ещё с Рюриком. А то, что с начала XVIII века эти земли заселило множество немцев, особенно в городах, то это проблемы исключительно «понаехавших южан». Не нравится датский язык — пусть убираются за Айдер и Даневирке!

Немцы были охвачены бурным национализмом ничуть не меньше соседей. Подчиняться «каким-то датчанам» и тем более ассимилироваться им категорически не хотелось. Всякая земля, где живут дойчи, должна была стать частью великого германского рейха.

Пусть лучше скандинавы оставят своё скрипучее наречие и учат язык Шиллера и Гёте!

Датчане воспринимали Шлезвиг как неотъемлемую частью Дании с раннего Средневековья и считали, что он должен быть датским. Немцы ссылались на договор 1460 года, по которому Шлезвиг и Гольштейн — «навеки нераздельны», и не мыслили эти земли иначе как немецкими.

Восстание

С самого начала 1848 года Европу сотрясала «Весна народов»: выступления против старого порядка под знамёнами национализма, либерализма и социализма. Восстание на Сицилии, революция во Франции, далее — почти везде. Именно в этот момент новый датский король Фредерик VII представил подданным новую конституцию.

Конституция была прекрасной и прогрессивной, вот только она предполагала урезание автономии Шлезвига. И меры по его скорейшей ассимиляции. Ведь «Дания — для датчан».

А если «фрицам» это не нравится, немецкие земли обширны. Чемодан, вокзал, Берлин!

Немецкая общественность возмутилась. Чины Шлезвига и Гольштейна выдвинули ответные требования: никакой унификации и ассимиляции! Напротив, нужно объединение немецких земель датской короны, введение для них собственной конституции и их общее вступление в Германский союз.

Естественно, датский престол такие требования отверг. В ответ дойчи Шлезвига и Гольштейна подняли восстание во главе с принцем Фридрихом Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Аугустенбургским. Они выгнали датских офицеров из местных воинских частей, перешедших на сторону повстанцев, завладели арсеналами и провозгласили временное правительство в Киле. После чего заняли немецкоязычные земли и города.

Копенгаген отверг предложение Пруссии о посредничестве и двинул войска усмирять сепаратистов. В начале апреля они отбросили повстанцев за реку Айдер из Шлезвига в Гольштейн. Это было сложно назвать полноценным сражением — у немцев царил бардак, принц-главнокомандующий опоздал на битву на два часа. Потери были невелики — 35 убитых немцев и 16 датчан.

Для Пруссии разразившаяся война была подарком судьбы. Революция во Франции сподвигла немецких националистов, либералов и социалистов к массовым протестам и восстаниям. По всему Германскому союзу вспыхивали очаги недовольства.

В покрывшемся баррикадами Берлине войска стреляли в толпы митингующих. Размах восстаний был таким, что королю и генералам пришлось поднять чёрно-красно-жёлтое знамя революционеров и почтить память двух сотен жертв огня военных.

Бунтующих требовалось срочно чем-то отвлечь.

Врангель идёт!

Маленькая победоносная война во имя спасения сородичей позволяла убить двух зайцев — погасить растущие протесты в Пруссии и других германских землях и вызвать симпатии немцев к Берлину, уже намечавшему превращение рыхлого Германского союза в новую империю.

Ещё Пруссии был нужен гольштейнский порт Киль. Оттуда можно было прорыть канал к устью Эльбы и напрямую связать Балтийское и Северное моря для прусских кораблей и судов в обход датских проливов с их обременительными пошлинами.

Бундестаг Германского союза проголосовал за признание правительства в Киле, поддержку сородичей как «общего дела германской нации» и принятие в свой состав Шлезвига. Шестого апреля границу Гольштейна без объявления войны пересёк корпус прусского генерала Врангеля — прусская и саксонско-ганноверская сводная дивизии. За пару месяцев немцы нанесли датчанам несколько поражений и вломились уже в датскую часть Шлезвига.

Вот только сильная Пруссия, разбитая Дания и объединённая Германия великим державам были не нужны.

Все против Пруссии

Даже Петербург и Лондон отложили в сторону разборки в «Большой игре». Тот самый лорд Пальмерстон, который спустя шесть лет будет «поражать Русь на карте указательным перстом», намекнул на возможность участия в событиях Королевского флота.

Император Николай I сослался на династические связи дома Романовых с Гольштейном — мол, нехорошо маленькую Данию обижать и расчленять.

В июле у берегов Шлезвига с недвусмысленным намёком появилась эскадра русского Балтийского флота.

Шведы и вовсе стали формировать добровольческий корпус для помощи датчанам, забыв многовековую вражду и недавние сражения наполеоновской эпохи.

Даже Австрия, которую начинало нервировать усиление Пруссии, отказалась помогать немцам. Да и не до них ей было: австрийцы вместе с русскими союзниками как раз давили восставших венгерских националистов, которые, в свою очередь, давили националистов словацких и хорватских.

Впрочем, это не помешало австрийцам путём дипломатии и интриг под шумок войны в Шлезвиге почти перехватить у пруссаков контроль над Германским союзом.

Берлин, его сателлиты и повстанцы Шлезвига и Гольштейна оказались в изоляции. Корабли датского флота блокировали порты Пруссии, тогда не имевшей серьёзных морских сил. На переговорах в шведском Мальмё стороны договорились о перемирии на семь месяцев.

В начале 1849-го война возобновилась, но не слишком активно. Действия Пруссии сковывала международная реакция на её вмешательство и поддержку сепаратистов. Викинги, пользуясь случаем, нанесли повстанцам и немецким контингентам несколько поражений.

К 1850 году международное сообщество окончательно выкрутило руки Пруссии. Берлин подписал мир и признал права Дании. Лишившиеся поддержки шлезвигско-гольштейнские повстанцы были разбиты.

Датчане ликовали. По украшенному национальными флагами Копенгагену маршировали победоносные колонны войск в чёрных мундирах. Они одолели немецких сепаратистов и даже агрессоров из могучей Пруссии! Национальные чувства взлетели до небес, южан принялись усиленно дискриминировать и принуждать к ассимиляции. Лютеранские церкви Шлезвига и Гольштейна включили в состав датской церкви.

Что же могло пойти не так?

Наша песня хороша, начинай сначала

В 1863 году датский король Фредерик VII умер. Ольденбургская династия пресеклась. По датскому праву ему наследовал принц Кристиан. Вот только он имел права по женской линии — что принятое в герцогствах германское салическое право исключало.

Король Кристиан IX срочно подписал новую конституцию, устанавливающую единство Дании и Шлезвига. Немцы Шлезвига и Гольштейна заявили, что признают наследником Шлезвига только своего бывшего предводителя принца Фридриха, хоть он формально и отказался от престола за солидную денежную сумму.

Времена изменились. Пруссия уже была взнуздана железным канцлером Бисмарком, активно перевооружалась и модернизировалась.

Из-за внутриполитических амбиций националистов и либералов Берлину снова понадобилась маленькая победоносная война. Теперь он был готов к ней гораздо лучше.

Лондон был возмущён действиями Дании, нарушившей новой конституцией договорённости по Шлезвигу. Британцы опасались усиления Пруссии, но считали его до некоторых пор полезным против неумеренных амбиций императора Наполеона III.

Петербург, уязвлённый поражением в Крымской войне и очередным восстанием поляков, как раз сблизился с Берлином. Вена, пытавшаяся завоевать умы и сердца немцев, на сей раз предпочла быть на стороне пруссаков и повстанцев Шлезвига и Гольштейна.

Теперь уже датчане были в изоляции. При желании Пруссия и Австрия могли выставить армию, превышающую по численности всё мужское население Дании. Однако скандинавы свято верили в своё превосходство — ведь они недавно победили этих «наглых южан».

Сравнение принадлежит капитану российского Генерального штаба В. Н. Чудовскому, который написал в своей книге «Война за Шлезвиг-Гольштейн 1864 года», изданной в 1866-м: «если бы Пруссия и Австрия выдвинули против маленькой Дании все сухопутные свои войска, то составилась бы армия, равная по численности почти всему мужскому населению собственно Дании… но подобное полчище даже не смогло бы разместиться на театре войны».

Если в вопросе о явно немецком Гольштейне они склонялись к предоставлению независимости, то отдавать хотя бы часть «исконно датского» Шлезвига не собирались ни при каких обстоятельствах. К тому же датские либералы хотели выкинуть из политического спектра слишком консервативные немецкие элиты, чтобы они не мешали прогрессивным реформам.

Дюббёльская катастрофа

Германский союз выдвинул Дании ультиматум: соблюдать мирный договор и права наследования в Шлезвиге. Копенгаген отказался.

В начале 1864 года датская армия ушла из Гольштейна, в который двинулись саксонско-ганноверские контингенты. Она встала у рубежа Даневирке — идеальной оборонительной позиции в узком месте между Айдером и бухтой Шлее.

Датчане верили, что их национальное сознание и боевой дух помогут разбить немцев.

Ведь что могут эти легкомысленные и болтливые южане против потомков викингов, истинно нордических воителей Севера?

Чуда не произошло. Прусско-австрийская армия вошла в Шлезвиг, имея численное и качественное превосходство. Современные ружья и орудия пруссаков не оставили Дании ни тени шанса. Скандинавов сбили с позиции при Даневирке и наголову разгромили при Дюббёле. Самоубийственные контратаки на прусские полки привели только к огромным потерям.

Дания была разбита. Весь Шлезвиг вошёл сначала в Германский союз как австро-прусский кондоминиум, а спустя два года, после австро-прусской войны, был попросту аннексирован Пруссией. Теперь уже датчане стали объектом дискриминации и ассимиляции со стороны немецких националистов.

Поражение и потеря Шлезвига потрясли датское общество до основания. С этих времён накал великодатского национализма стал быстро снижаться — понемногу эта страна превратилась в современный тихий оплот толерантности, «Лего» и хюгге.

Зато победа над викингами ещё сильнее разожгла и так бушевавшее пламя немецкого национализма. Пруссия, которая поняла, что ей никто не может и не очень хочет мешать, за считанные годы объединила почти все немецкоязычные земли, кроме габсбургской Австрии.

После разгрома Франции в 1871 году кайзер провозгласил в оккупированном Версале Германскую империю. Гансы, поверившие в своё национальное превосходство и право на господство в Европе, не смирились с поражением в Первой мировой — и разожгли ещё более катастрофическую Вторую.

Впрочем, Шлезвиг решением Лиги наций в 1920 году разделили почти точно по этнической границе, проведя для этого плебисцит. Не согласившиеся с разделом немцы и датчане переехали к своим. Незначительные остатки тех и других почти полностью ассимилировались.

Что интересно, эту новую границу не стали оспаривать даже нацисты и даже после оккупации Дании. Там она пребывает и по сей день.

А войны за Шлезвиг к началу XXI века почти полностью забылись.