Что, если бы императрица Анна Иоанновна не разорвала кондиции

Новой императрице, Анне Иоанновне, было предложено подписать соответствующий документ, вошедший в историю под названием «Кондиции». Анна Иоанновна дала предварительная согласие, но, прибыв в Петербург, сначала публично разорвала Кондиции, а затем распустила и сам совет. Посмотрим, что было бы, если бы императрица согласилась на предложенные условия.

Что произошло?

«Затейка Верховников» — именно так многие современники окрестили события, произошедшие в Петербурге в феврале-марте 1730 года. Если коротко, дело было так: внезапная смерть Петра II сильно спутала Верховному тайному совету планы. На молодого императора виды имели практически все, особенно, конечно, семья Долгоруковых. Петр был помолвлен с 17-летней Екатериной Долгоруковой — дочерью князя Алексея Ивановича — видного члена Верховного совета, который, по сути, занял в нем место опального Меншикова. Брак, однако, не состоялся. Юный император немного не дожил до свадьбы, а русский престол остался вакантным. В этих условиях слово оставалось именно за Верховным тайным советом. Так как петровский указ «О престолонаследии» предполагал, что наследник назначается императором, то в отсутствии четких инструкций от последнего престол мог пустовать очень долго.

Петр II, разумеется, инструкций не оставил, так что совет принялся выбирать наследников из числа ближайших здравствующих родственников Петра Великого. Выбор пал на Анну Иоанновну — овдовевшую герцогиню Курляндии. И тут в кругу верховников возникла мысль ограничить власть будущей императрицы, причем ограничить очень сурово. Инициатором, судя по всему, был князь Дмитрий Михайлович Голицын. Ему приписываются слова: «набросить намордник на спящего тигра» и «воли себе прибавить». Идея была горячо поддержана не только большинством членов совета, но и другими дворянами, благо, что в Петербурге отбоя от них в тот момент не было, ведь на несостоявшуюся свадьбу Петра II съехались гости со всей России. В итоге Анне Иоанновне в Митаву был направлен документ, который точнее всего будет назвать «предварительным проектом» Кондиций. В самих Кондициях многие историки видят черты Конституции. Дело, напомню, было в 1730 году, до принятия Конституции в США (они тогда представляли собою 13 британских колоний) и Франции оставалось более полувека. При этом документ, который привезли в Курляндию, не был завершенным трудом.

Он больше походил на протокол о намерениях. Анне Иоанновне был предложен неполный список условий. Впрочем, даже без подписания этого списка вступление на престол было бы невозможным. Условия были жесткими. По сути, роль будущей Самодержицы сводилась исключительно к представительским функциям. Все реальная власть отходила Верховному тайному совету. Анна Иоанновна обязалась: не вести ни с кем войны и не заключать мира, не вводить новых налогов и податей, не лишать дворян (в документе они названы шляхетством) жизни и имущества. Все это было возможно лишь с одобрения совета. Больше того, императрица не могла также жаловать по своему усмотрению землю и чины выше чина полковника. Одно из условий, судя по всему, запрещало ей брать с собою в Петербург Бирона.

Фаворит Анны Иоанновны был хорошо известен в России даже в те времена, когда занимался делами Курляндии. И верховники заочно не любили Бирона. Впрочем, в тот текст, который был привезен в Митаву, это требование включено не было. Что было дальше, знают более или менее все. Анна Иоанновна прибыла в Петербург, принесла присягу со слегка измененным текстом, приняла две делегации дворян, недовольных усилением позиций Верховного совета, а затем, опираясь на преданную гвардию, публично разорвала Кондиции. Далее императрица приняла присягу повторно. Тут она уже называлась самодержицей. Верховный тайный совет через два дня был распущен. Судьба большинства его членов сложилась печально. Дмитрий Голицын и трое Долгоруковых были казнены в период правления Анны Иоанновны. Четвертый Долгоруков — князь Василий Владимирович — провел десять лет в ссылке. Ему посчастливилось пережить Анну Иоанновну и дожить до воцарения Елизаветы, которая вернула опального верховника в Петербург.

Могло ли быть иначе?

Анна Иоанновна разрывает кондиции.

Скорее всего, нет. Прежде всего верховникам нужно было договориться между собой, заручиться поддержкой всего дворянства и особенно гвардии. А уже потом везти Анне Иоанновне документ. Тогда будущая императрица была бы лишена какого-либо пространства для маневра. Голицын и компания допустили фатальный для них стратегический просчет. Сначала они привлекли к написанию Кондиций всех дворян, находившихся в столице.

Известно о семи вариантах документа разной степени жесткости. Некоторые из них предлагали сделать императора выборным, как в Польше. Особую популярность получил проект Алексея Черкасского и Василия Татищева. Они предлагали самую настоящую демократическую революцию, которая заставит рыдать от сожаления любого уважающего себя либерала: полное упразднение самодержавия, создание выборного правительства из 21 человека и так далее. Этот проект исключал из системы власти даже сам Верховный тайный совет, так что Голицыны и Долгоруковы приложили максимум усилий, чтобы замять идею Черкасского и Татищева. Впрочем, главная ошибка верховников состояла в том, что они не довели глубокий смысл своих инициатив до всего дворянского сословия. Так возникла убежденность в том, что совет собирается вообще упразднить монархию и узурпировать власть. В итоге против «затейки» выступили, во-первых, лидеры мнений — и писатель-епископ Феофан Прокопович, и поэт-дипломат Антиох Кантемир. Последний своей рукой написал текст челобитной, который содержал просьбу восстановить полное самодержавие. Этот документ, который мы могли бы назвать «открытым письмом», подписали 165 человек. Сомнения были и у гвардии. И та, не желая подчиняться совету, также выступила за самодержавие. В итоге Анна Иоанновна, вероятно, не планировавшая изначально нарушать договор, передумала. С «затейкой» было покончено одним махом. «И те пункты Ея Величества при всем народе изволила, приняв, изодрать».

Что изменилось бы?

Антиох Кантемир.

Не столь многое, как кажется. Хотя многим историкам и хочется поставить вопрос ребром, сформулировав проблему таким образом, что в 1730, волею Анны Иоанновны, Россия отказалась от демократии, свободы и светлого будущего. Да, если бы Анна Иоанновна безропотно на все согласилась и отказала челобитчикам во главе с Кантимиром, императорская власть была бы сильно ограничена. Функции монарха свелись бы к чисто символическим обязанностям. А что дальше? Так как проект Чекрасского и Татищева был замят, то власть переходила к Верховному тайному совету. О выборности его членов речи не шло. Кто и по какому принципу назначал бы «верховников»? Этот вопрос также не имеет ответа, но, скорее всего братья Голицыны, Долгоруковы, Остерман, Головкин и остальные стали бы пожизненными членами совета.

Вероятно, эти должности они передали бы по наследству. Получается не демократия, а какая-то слегка усовершенствованная семибоярщина или даже олигархия. Создание какого-то подобия парламента авторы Кондиций тоже ввиду не имели. Ну и насчет свободы… Голицын говорил о том, что воли нужно прибавить себе. Об отмене лютого крепостного права речи и близко не шло. Да и не в интересах высшего дворянства была его отмена. И именно из-за позиции высшего сословия оно, крепостничество, и просуществовало в России до 1861 года. Олигархия же имеет не так много преимуществ перед абсолютной монархией. А главный его минус — высокая коррупционность. Достаточно расколоть Совет, чтобы посеять хаос. Это создает определенные проблемы уже в области внешней политики. Достаточно подкупить троих, и Россия перестает дружить с условной Австрией и не вступает в войну с условной Пруссией. И так далее.