Как в Германии деньги взбесились

Любопытно, что у гиперинфляции был ещё один аспект, относящийся к бонистике, — коллекционирование и изучение бумажных дензнаков. В эти годы множество немецких городов выпустило свои собственные денежные купюры, отличавшиеся расцветкой, изображениями и надписями. Нотгельды, как стали называть подобного рода дензнаки, были яркой приметой времени.

Военная экономика и наступление гиперинфляции

Стоит отметить, что финансирование войны было головной болью правительств обоих сражавшихся между собой в 1914–1918 гг. военных блоков. Фронты с невероятной скоростью «сжирали» миллионы рублей, марок и франков. Спасением для многих государств стали кредиты, внешние и внутренние, расплачиваться по которым, конечно, надо было уже после войны. Историк Герд Хардак отмечает: «Фактически, финансовая мобилизация, основанная на кредите, обеспечивала достаточные средства для оплаты быстро растущих военных расходов». Действительно, ведь все расходы на войну были определены как чрезвычайные расходы, а «краткосрочные кредиты и займы оставались важнейшими инструментами государственного финансирования».

Таким образом, непрерывная работа кредитного механизма, по словам Хардака, гарантировала отсутствие политических конфликтов центрального имперского правительства с парламентом и с государствами, входящими в состав Германской Империи. Поэтому имперское правительство не видело оснований для фундаментальных перемен. Хардак пишет:

«Расходы центрального правительства в отчётном году с апреля 1913 по март 1914 гг. (общий и чрезвычайный бюджет) составляли 3 млрд марок. В 1914–1915 финансовом году (в первом бюджете, на который повлияла война) расходы увеличились до 9 миллиардов марок. Затем расходы быстро выросли во втором военном бюджете 1915–1916 гг. до 26 млрд марок, в третьем военном бюджете 1916–1917 гг. до 28 млрд марок и в четвёртом военном бюджете 1917–1918 гг. до 52 млрд. Согласно официальной статистике, расходы в 1918–1919 финансовом году были сокращены до 44 млрд. марок. Это могло быть связано с тем, что война закончилась в ноябре 1918 г. Однако этот показатель можно оспорить как ненадёжный, а увеличение государственного долга предполагало, что расходы в 1918–1919 годах, возможно, были выше заявленных. Согласно официальны данным, с апреля 1914 года по март 1919 года имперское правительство потратило 159 млрд марок».

Как же предполагалось платить по военным счетам? 87% расходов пришлось на экстраординарный бюджет, и финансировались они с помощью краткосрочных кредитов и военных займов. Остальные 13% падали на обычный бюджет и восполнялись налоговыми сборами и другими постоянными доходами центрального правительства. На декабрь 1918 года долг берлинского кабинета достиг суммы в 135 млрд марок — это совокупная сумма, набегавшая по казначейским сертификатам и векселям. В дополнение к долгам центрального правительства существовали долги отдельных государственных и муниципальных учреждений, также бравших кредиты во время войны. Общая сумма всех долгов исчислялась в 160 млрд марок.

Поддерживать курс марки во время войны было чрезвычайно трудно. Пытаясь как-то обеспечить марку, Центральный банк (Рейхсбанк (Reichsbank)) и правительство заявляли лишь о временном характере отказа от золотого стандарта, а также накапливали запасы драгоценных металлов, в том числе выкупая их у граждан во время войны в ходе специальных патриотических кампаний.

К концу 1918 года золотых монет в обращении не осталось, а циркулировавшая масса бумажных денег увеличилась на 502% по сравнению с 1913 годом. Конечно, увеличение денежной массы было вызвано увеличением расходов — надо же было правительству, изъявшему золото, чем-то расплачиваться, — а это, в свою очередь, спровоцировало повышение цен на все виды товаров. Этому способствовала и торговая блокада Германии, которая оказалась отрезана от сырьевых источников на других континентах.

Положение нового республиканского правительства после падения монархии в ноябре 1918 года было очень сложным. Рейхсбанк указывал на необходимость жёсткой экономии вкупе с повышением налогов и сокращением социальных расходов. На это, конечно, правительство, терзаемое политическими противниками справа и слева, не могло пойти и в качестве решения проблемы запустило печатный станок, что спровоцировало невиданную инфляцию, пик которой пришёлся на 1922–1923 гг. В этом был некий смысл, как указывает Хардак, ведь государственный долг уменьшался, германские товары дешевели и были более конкурентоспособными по сравнению с иностранными, а некоторое ухудшение экономической ситуации могло убедить Антанту, что Германия не может в полном объёме выплачивать репарации согласно Версальскому договору.

Происхождение «чрезвычайных денег»

Итак, в 1914 – начале 1920-х гг. Германия сначала столкнулась с нехваткой монет и купюр, а затем с гиперинфляцией и развалом своей денежной системы. Чтобы справиться с нехваткой наличности, немецкое государство санкционировало выпуск огромного массива так называемых Notgeld, что буквально переводится как «экстренные деньги» или «чрезвычайные деньги». Эта импровизированная валюта выпускалась во множестве форм. Самые известные нотгельды — ярко и зачастую талантливо раскрашенные банкноты, печатавшиеся в больших и малых городах как муниципалитетами, так и частными фирмами для расплаты со своими работниками, социальных выплат, выдачи содержания военнопленным и т.п. Впрочем, подавляющее число нотгельдов ничем не примечательно, поскольку на выпуск каких-то особенных банкнот не хватало ни времени, ни средств. Другие типы нотгельдов были представлены, например, металлическими и керамическими жетонами (выглядели как монеты), почтовыми марками (нечто подобное было в годы Первой мировой войны и в России), полосками из кожи, угольными брикетами и другими экзотическими вещами.

Во многих отношениях термин «нотгельд», подчёркивают исследователи (среди которых есть коллекционеры-бонисты, как Ральф Хеймсфельд, или искусствоведы и историки, как Эрика Бризахер, на работах которых основывается данный текст), слишком широк, чтобы адекватно описывать различные денежные знаки военного и послевоенного периодов истории Германии. Как уже говорилось, среди нотгельдов есть банкноты и монеты, выпущенные местными органами власти, оккупационными властями в Руре и Сааре, и жетоны, созданные частными предприятиями и организациями.

Выпуск части нотгельдов был непосредственно одобрен Рейхсбанком, центральным банком Германии, а многие такие деньги были неофициальными, но при этом государство закрывало глаза на их хождение в качестве валюты. Стоит заметить, что значительное количество нотгельдов, включая и наиболее популярные у современных собирателей, никогда не были «реальными» деньгами, а изначально были выпущены исключительно для продажи коллекционерам.

Помимо основных вопросов, касающихся легальности подобного рода дензнаков и их экономической функции, большую проблему представляет подсчёт общего тиража нотгельдов и их правильная атрибуция. Специалисты-бонисты насчитывают более 100 000 разновидностей отдельных бумажных банкнот, отпечатанных по заказу многих тысяч государственных органов, муниципалитетов и частных лиц. Уже в начале 1920-х гг. доктор Арнольд Келлер выпустил ряд исследований о нотгельдах, основал специальный журнал, посвящённый этим деньгам и, конечно, сам собрал по мере выпуска большую коллекцию бумажных банкнот из разных городов. Собственно, некоторые города продолжили выпуск своих денег и после стабилизации курса марки в 1923 году, потому что эти купюры стали их визитными карточками и, по сути, туристическими рекламными проспектами.

Нотгельды в годы Первой мировой войны

Первый период истории нотгельдов совпадает с началом Первой мировой войны. Германия, подобно своим союзникам и противникам, сразу же столкнулась с нехваткой разменной монеты. Этому способствовал ряд факторов. Во-первых, рост цен на серебро означал, что серебряные монеты стоили больше, чем их номинальная стоимость, и потому их старались припрятать; поставки меди и никеля на монетные дворы были существенно сокращены, поскольку эти металлы требовались для военных производств. Во-вторых, общее чувство неуверенности привело к дальнейшему накоплению монет из драгметаллов в частных кубышках, что, в свою очередь, лишь способствовало денежному дефициту. В-третьих, правительство само поспешило отказаться от золотого стандарта, чтобы аккумулировать как можно больше денег для ведения войны.

Без монет повседневная коммерция становилась невозможной. Муниципалитеты начали производить нотгельды, чтобы срочно заполнить недостаток разменной монеты. Потому первые нотгельды были относительно простыми бумажными банкнотами низких номиналов. Так, часто встречаются банкноты в 25, 50 и 75 пфеннигов, а также номиналы в одну или несколько марок. На купюрах обычно видна подпись одного или нескольких должностных лиц из муниципалитета. Такие нотгельды имели очень короткий срок действия, по истечении которого расплатиться ими было невозможно.

По мере того, как военные действия набирали обороты, а экономика всё больше становилась на военные рельсы, нотгельды, выпущенные муниципалитетами и частными компаниями, стали неотъемлемой частью повседневной жизни. Правительства государств, составлявших Германскую империю, конечно, попытались что-то сделать для контроля над ситуацией, чтобы не допустить инфляции, но, по большей части, нужда военного времени в деньгах оказалась сильнее. Вид банкнот значительно усложнился, на них появились яркие изображения, сюжеты которых варьировались от заимствований из фольклора и рекламы до политической и социальной сатиры.

В 1916 году появились отчеканенные частными фирмами металлические жетоны или монеты-нотгельды. Множество было сделано фирмой L. Christian Lauer, хотя одновременно с ней работали ещё несколько десятков других частных производителей. Жетоны были сделаны из железа и цинка, часто на лицевой стороне помещался номинал, а на обратной — герб или какое-то иное изображение, или знак, использовавшийся в качестве эмблемы городом или предприятием-эмитентом.

К моменту окончания войны уже сформировалось большое сообщество коллекционеров «чрезвычайных денег». Конечно, немедленно образовался и рынок, подпитываемый энтузиазмом коллекционеров и жаждой спекулянтов заработать на этом энтузиазме. Именно для них появился новый тип купюр, называемый Serienscheine. Эти «серийные бумажные деньги» отличались от серий других нотгельдов тем, что выпускались тематическими сериями с одинаковым оформлением и, часто, продолжающимися текстами. Очевидно, подобного рода купюры были предназначены исключительно для коллекционеров, и большая часть их никогда не использовалась в качестве дензнаков. Германию, как указывают специалисты, охватила своего рода денежная лихорадка, сопровождавшаяся скандалами и разоблачениями мошенников. Были опять выпущены купюры, срок действия которых уже истёк, или купюры, напечатанные для несуществующих городов или предприятий, некоторые нотгельды продавались сверх их номинальной стоимости или печатались, только чтобы объявить недействительными все их прошлые выпуски.

С точки зрения бонистики, указывает Хеймсфельд, Serienscheine послевоенного периода имели малую ценность или вообще не имели ценности. Они никогда не служили для торговли и всегда оставались доступными для покупки туристами и коллекционерами. С другой стороны, говорит Хеймсфельд, такая расширенная эмиссия нотгельдов и привлечение к их созданию талантливых художников способствовали появлению уникального немецкого (хотя нечто подобное было в Австрии и некоторых других сопредельных странах) явления, артефакты которого несут подчас огромную историческую и художественную ценность. Были привлечены художники со всей страны, чтобы отобразить «все аспекты жизни», запечатлеть, так сказать, культурный срез «немецкого общества в решающий момент мировой истории».

Нотгельды в эпоху послевоенной гиперинфляции

В то время, как коллекционеры занимались безобидным преследованием Serienscheine, ширилась экономическая катастрофа, которая начала новую эпоху в истории нотгельдов. Между 1921 и 1923 гг. галопирующая инфляция, истоки которой ведут ещё к августу 1914 года, окончательно вышла из-под контроля. Можно вспомнить известные слова из романа Э.М. Ремарка (перевод В.О. Станевич):

«Деньги нынче может заработать почти каждый, а вот сохранить их стоимость — почти никто. Важно не продавать, а покупать и как можно быстрее получать деньги за проданное. Мы живём в век реальных ценностей. Деньги — иллюзия; каждый это знает, но многие ещё до сих пор не могут в это поверить. А пока дело обстоит так: инфляция будет расти до тех пор, пока мы не докатимся до полного ничто».

Действительно, масштабы инфляции были настолько астрономическими (по выражению Хеймсфельда), что сложно было описать их адекватно. Обычные предметы или продукты, которые стоили бы несколько пфеннигов в 1918 году, вскоре уже продавались за «десятки марок, сотни, тысячи, а затем миллионы и миллиарды». Когда в конце 1923 года кризис достиг максимума, немецкая марка имела покупательную способность примерно в одну триллионную довоенной марки 1914 года.

Историки до сих пор дискутируют о причинах столь быстрого падения марки и такого резкого роста инфляции. Часто упоминается решение начала Первой мировой войны об отказе от золотого стандарта и финансировании войны исключительно за счёт дефицитных расходов, равно как и огромные выплаты военных репараций, которые союзники потребовали от Германии в соответствии с Версальским договором. Но помимо этих причин, страну, как отмечают исследователи, похоже, «охватило экономическое безумие, когда правительство и Рейхсбанк не смогли оценить серьёзность своего положения и не желали предпринимать шаги, необходимые для восстановления контроля» над денежной массой и экономикой в целом.

На протяжении большей части кризиса бюджетная политика была почти целиком направлена на печать банкнот в фантастических количествах при постоянно растущих номиналах. Одним из естественных эффектов инфляции был дефицит разменных денег. Когда стоимость марки упала до нуля, то всё больше и больше денег было необходимо для создания рабочих мест и ведения торговли. Однако безудержная печать банкнот только разгоняла инфляцию, и, конечно, покупательная способность марки падала всё быстрее. Таким образом, нотгельды 1920–1923 гг. нужно рассматривать в контексте хронической нехватки монет, постоянно возрастающего недостатка банкнот и неимоверного ухудшения экономической среды, в которой марка потеряла практически всякую ценность в качестве средства обмена.

От этого периода истории нотгельдов осталось множество монет и жетонов. Почтовые марки заключались в небольшие футляры из алюминия и целлулоида. Широко использовались штампы, ставившиеся поверх старых номиналов, а футляр должен был защитить штамп от износа. Для некоторых государственных и частных организаций были изготовлены даже фарфоровые монеты, многие из которых датированы 1921 годом. Большинство из них были изготовлены знаменитой мейсенской фарфоровой фабрикой в Саксонии и несут её торговый знак. В языке отмечали появление новых терминов наравне с нотгельдами: Grossgeld — «большие деньги», или Inflationsgeld — «инфляционные деньги».

В июле 1922 года Рейхсбанк и государство не могли справиться с печатанием необходимого количества денег, и нотгельды были официально узаконены по всей Германии. Теперь было не только можно, но и нужно печатать их, если было желание продолжать хоть какой-то бизнес. Некоторые поспешили специально заручиться поддержкой Рейхсбанка, но большинство ринулось печатать нотгельды безо всякой гарантии от государства. Оба типа нотгельдов свободно сосуществовали бок о бок. В конце концов, многие предприятия и фирмы начали выпускать нотгельды с номиналом не в марках, а в каких-то значимых продуктах (мука, сахар, картофель и т.п.). Купюры превратились в знакомые всем немцам продовольственные карточки-талоны.

Гиперинфляция резко прекратилась в ноябре 1923 года, когда появилась, наконец, новая валюта — Rentenmark, т.е. «рентная марка», которую иногда называли «ржаной». Рентная марка был привязана к золоту, хотя и не могла быть обменена на него. В августе 1924 года был налажен обмен, и немцы перешли со своих старых денег на новые, с курсом обмена 1 000 000 000 000 (один триллион) старых за одну новую марку. В рамках усилий по стабилизации курса новой валюты правительство стало чрезвычайно жёстко искоренять практику использования нотгельдов, которые превратились, как уже говорилось выше, в объект коллекционирования и сувениры для туристов.