Эмилио Луссу: сардинские полки на плато Асиаго

Так получилось, что Итальянский фронт Первой мировой войны, бои на котором были очень кровавыми, известен многим только как место действия романа американца Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!» Произведения итальянской литературы, повествующие о солдатах и офицерах Итальянского королевства на Великой войне, были обделены вниманием критиков и читателей в Европе и Америке. Сложно сказать, что послужило тому причиной. Значительная часть художественных и публицистических произведений о войне была выпущена уже при Муссолини и, возможно, могла расцениваться как пропагандистская фашистская литература. Изредка некоторым переводам сопутствовал успех у публики, и эти избранные произведения становились для многих чуть ли не единственными источниками сведений об Итальянском фронте.

Большинство прозаических и поэтических произведений всё же остаются до сих пор неизвестными за пределами Италии. Литературовед Джованни Копекки указывает на такие значимые тексты, как «Vent’anni» Коррадо Альваро, «Trincee» Карло Сальсо, «Guerra del ‘15» Джани Ступарич, дневниковые записи «Diario di guerra e di prigionia» Карло Эмилио Гадда, «La paura» Федерико де Роберто, а также многочисленные стихотворения Джузеппе Унгаретти, Филиппо Томмазо Маринетти, Арденго Соффичи, Карло Ступарич и др.

К сожалению, на русский язык из этого разнообразия мемуаров, романов и рассказов, стихотворений, дневников и писем переведено очень и очень мало. В частности, не переведён и практически неизвестен в России автобиографический роман Эмилио Луссу “Un anno sull’altipiano” («Один год на плато»), который многими критиками и историками сравнивается с такими признанными шедеврами, как «Огонь» Барбюса, «На Западном фронте без перемен» Ремарка или «В стальных грозах» Юнгера.

Эмилио Луссу на Великой войне

Эмилио Луссу (Emilio Lussu, 1890–1975) был очень заметной фигурой не только итальянской литературы ХХ века, но и видным политиком, с самого начала правления Муссолини отстаивавшим принципы демократии и сопротивлявшимся фашистскому режиму все годы его существования. Родился он в деревне близ Кальяри, крупного города на острове Сардиния. Сама по себе деревня была маленькой и бедной, но семья писателя принадлежала к числу зажиточных. Молодой Луссу учился сначала в школе в Риме, а затем начал изучать право в университете Кальяри.

Население Сардинии, в общем, было мало затронуто конфликтом между сторонниками вступления в войну на стороне Антанты и т.н. «нейтралистами», которые считали, что Италии незачем участвовать в этой всеевропейской бойне. Однако Луссу, как и многие тысячи других студентов по всей стране, был на стороне Антанты и считал, что настала пора забрать территории, оспариваемые Италией у Австро-Венгрии.

Через две недели после выпуска из университета в мае 1915 года Эмилио Луссу был мобилизован как офицер-резервист. Его отправили на материк в качестве младшего лейтенанта (sottotenente) 10-й роты 3-го батальона 151-го полка, входившего в новообразованную бригаду «Сассари».

Надо отметить, что полки итальянской армии формировались из уроженцев разных мест в целях укрепления национального духа и сплочения народа. Однако для сардинцев было сделано исключение. Бригада «Сассари» набиралась исключительно из уроженцев острова, и её солдатами были местные крестьяне, батраки, пастухи, да и офицеры тоже, в основном, были сардинцами. Возможно, это было сделано и по причине трудного для понимания всеми остальными итальянцами сардинского диалекта. Как отмечает историк Марк Томпсон, бригада была известна своей железной дисциплиной, взаимовыручкой солдат и острым соперничеством двух её полков (151-го и 152-го). Кроме того, у бригады был самый низкий процент дезертиров среди всех частей и соединений итальянской армии. Луссу в одной из глав своей книги описывает, как лишь в июне 1916 года, после года сражений, в бою на горе Монте-Фиор бригада впервые дрогнула и отступила без приказа.

Самого Луссу сослуживцы и позднее историки описывают как идеального офицера, любимого солдатами и другими офицерами. Четырежды он был награждён за храбрость, причём в первом приказе в ноябре 1916 года говорилось, что его «спокойствие и отвага были примерами для всех». Марк Томпсон, написавший послесловие к английскому переводу романа Луссу «Один год на плато», цитирует также последний, четвёртый, приказ в июне 1918 года: «…он находится всегда впереди во время опасности, подавая пример энтузиазма и мужества своим людям». При этом, пройдя через все битвы, Луссу ни разу не был серьёзно ранен.

4 ноября 1918 года Луссу тоже был на своём месте, на передовой Итальянского фронта, когда с изумлением узнал от проезжавшего курьера, что наконец подписано перемирие. Командир полка в ответ на это известие, как иронически описывает Луссу, лишь воскликнул: «Продлись эта война ещё хоть месяц, я был бы генералом!»

С 1919 года начинается политическая карьера писателя, ознаменовавшаяся острым противостоянием со сторонниками фашистской партии. Защищаясь в 1926 году в уличной стычке, Луссу смертельно ранил одного из нападавших, попал в тюрьму и бежал оттуда. В дальнейшем у него будут бои в Испании, спецоперации на Сардинии в годы Второй мировой войны и долгая политическая деятельность после неё. Умер писатель в 1975 году.

«Один год на плато»: год человеческого кошмара

Как и многие современники, Луссу выразил опыт, полученный на войне, в форме художественного произведения, в котором автобиографические сведения были искусно перемешаны с продуктами воображения автора.

Интересно, что некоторые общие черты можно найти в произведениях, созданных после войны в бывших странах-противниках. Так, переживание войны на Итальянском фронте сопровождалось каким-то особенно острым ощущением от красоты и величия природы, окружавшей солдат. К примеру, австрийский писатель Роберт Музиль, попавший на фронт в Южный Тироль, пишет в рассказе «Чёрный дрозд» (перевод с нем. А. Карельского):

«…Я часто высовывал голову из окопа и осторожно осматривался, как влюбленный, и видел тогда в ночи горную цепь Брента, светлую, небесно-голубую, словно собранную в жесткие стеклянные складки. В такие ночи звезды были большими и будто вырезанными из золотой бумаги. Они сверкали густым масляным блеском, словно выпеченные из теста, а юношески-тонкий серп луны – совсем серебряный или совсем золотой – лежал навзничь посреди неба и купался в блаженстве. Попытайся представить себе, как это прекрасно; ничто не бывает таким прекрасным в безопасной жизни… Таким образом, ты испытываешь меньше страха перед смертью, чем обычно, но зато более подвержен всякого рода раздражениям. Словно страх перед концом, – этот камень, который постоянно давит на человека, – откатили в сторону и где-то совсем поблизости от смерти распускается, как цветок, некая удивительная внутренняя свобода».

Воевавший на горных вершинах итальянский альпийский стрелок Паоло Монелли в своих «Башмаках на солнце» вторит ему (перевод с итал. Ольги Поляк):

«Лыжи вспахивают снег на склонах. Вдалеке четкие контуры Доломитовых Альп, убранных бриллиантами изо льда, с черными отвесными скалами, похожими на мраморные колонны собора, нежатся на солнце. На снегу дрожат полосы лучей. Лучи жмутся к склонам, исчерченным бороздами от прокатившихся лавин, к остепенившимся под снежными шубами деревьям, убегают в прозрачную даль – пока небо не спустилось совсем низко, впитав всё в себя. Под солнцем похорошели даже наши времянки и засверкали стеклами оконец; в сугробе задохнулась граната. Это праздник в честь нашей молодости, чистоты и искренности. Мы живем среди гор, как отшельники, мы счастливы и подкрепляем вином и незатейливыми мечтами свою постоянную готовность жертвовать жизнью».

В своём описании одного года (1916–1917 гг.), проведённого на плато Асиаго, Эмилио Луссу также много говорит о природе, которая поначалу предстаёт у него в самом радужном свете, поскольку бригада была переведена из долины реки Изонцо в горы Тироля:

«Наконец-то! Теперь и мы должны увидеть деревья, леса и родники, … которые заставят нас забыть … ужасные скалы Краса, пустынные, без единой травинки и капли воды, одинаковые, всегда одинаковые, без укрытий, за исключением случайных карстовых воронок, притягивающих выстрелы крупнокалиберной артиллерии, от которых все сходят с ума, люди и мулы, живые и мертвые. Наконец-то мы сможем в часы досуга полежать на солнце, поспать под деревом, не замеченные никем, не разбуженные пулей в ногу. С вершин гор мы сможем видеть простирающийся перед нами горизонт вместо бесконечных отвалов окопов и проволочных заграждений. И, наконец-то, мы будем освобождены от жалкой жизни, когда до окопов противника 50–100 метров, от свирепого сожительства, от постоянных штыковых атак под аккомпанемент гранат и выстрелов из амбразур».

Однако эта идиллическая картина нового места службы быстро сменяется кошмаром бесконечных наступлений, в которых гибнут солдаты и офицеры. Как отмечают критики и итальянские историки, давно тщательно сравнившие роман и документы из архивов (в первую очередь, журналы боевых действий бригады и мемуары), Луссу мало в чём погрешил против истины. Большинство персонажей его книги имеют реальные прототипы, даже образ генерала Леоне, с лёгкостью отправляющего в бессмысленную атаку сотни солдат, обрекая их на смерть, списан с генерала Джачинто Ферреро.

Одним из главных эпизодов романа становится действительно имевший место бунт лейтенанта Оттоленги (в реальности Никколо Октавиани) против бессмысленной атаки. Фигура Оттоленги, социалиста по убеждениям, выглядит необычной среди остальных офицеров бригады «Сассари» и под пером Луссу приобретает слегка гипертрофированные черты, поскольку с её помощью писатель стремится высказать свои пацифистские идеи и своё отвращение к войне. В этом он сам видел главную цель и замысел романа.

В хронологии Луссу точен, и роман последовательно раскрывает перед нами бои в Трентино, на упомянутом плато Асиаго, с весны 1916 до августа 1917 гг. В этот период итальянская армия успела проиграть битву на этом плато, а дальше её ждала потеря огромной территории из-за успешной для австро-венгерских войск битвы при Капоретто. Однако Луссу сосредотачивает, естественно, своё внимание на том участке фронта, где стояла бригада «Сассари». Умело чередуя картины больших операций, в которых принимали участие сардинские полки, с мелкими вылазками на территорию противника, Луссу удерживает внимание читателя и раскрывает характеры своих героев, попутно успевая самым нелицеприятным образом охарактеризовать командование.

Одним из самых запоминающихся эпизодов книги является наступление, предпринятое сардинцами на гору Монте-Фиор. Укреплённая позиция австро-венгерских частей была практически неприступна. Луссу с ужасом и одновременно иронией описывает, как генерал Леоне, очарованный т.н. кирасами инженера Фарина, бросает на штурм высоты отряд, экипированный новыми образцами подобного защитного снаряжения. Все штурмующие были быстро скошены австрийскими пулемётами. Но действо продолжалось:

«Генерал был все еще здесь, как инквизитор, назначенный стать свидетелем горькой агонии приговоренных… Батальон приготовился, штыки были примкнуты. 9-я рота грудилась возле прохода, сделанного для саперов. 10-я была позади нее… Вы не могли услышать ни шепота. Единственное, что двигалось в этот момент, – это фляжки с коньяком. От пояса ко рту, ото рта к поясу, от пояса ко рту без перерыва, повторяя движения челноков в гигантском ткацком станке.

Из всех моментов на войне миг перед атакой был наиболее невыносим… Атака! Куда мы бежим? Мы покинули наше укрытие и вышли наружу. Куда? Пулеметы, с забитым патронами брюхом, дожидались нас. Тот, кто не знает, что такое эти несколько секунд, не знает войны…

Как только мы вышли вперед на полоску каменистой земли и начали спуск к выходу из долины, оказавшись на открытом пространстве, так пулеметы открыли огонь. Наши крики были перекрыты их [врагов – прим.авт.] пулеметными очередями. Пространство была настолько насыщено свистом пуль и взрывами, что мне показалось, что у них направлено на нас по крайней мере десять пулеметов. Солдаты, в которых попали, падали на землю с таким тяжелым звуком, как будто их уронили с дерева.

Вдруг австрийцы прекратили стрелять. Я видел тех, кто стоял прямо перед нами, их глаза были широко раскрыты и полны ужаса, как если бы это они, а не мы, были под ужасным пулеметным огнем. Один из них, бывший без оружия, кричал на итальянском: «Basta! Basta! …Довольно, храбрые солдаты! Не дайте себя убить подобным образом!»

От наших окопов донесся жесткий окрик: «Вперед, солдаты моей доблестной дивизии! Вперед, на врага!» Это был генерал Леоне».

Наступления на фронте чередовались с фронтовой рутиной. Луссу и его товарищи несли патрульную службу, а также делали вылазки в сторону противника для разведки. Так, в одну из ночей перед тем, как батальон Луссу должна была сменить другая часть, молодой лейтенант и его капрал оказались близко к австрийским окопам на удобной позиции. И внезапно какой-то австрийский офицер закурил сигарету. «Эта сигарета, – признаётся Луссу, – неожиданно создала какое-то притяжение между нами». На итальянца нахлынуло чувство сопричастности к судьбе этого австрийца, которого он мог убить, «как дикого медведя». Терзаемый угрызениями совести лейтенант прошептал капралу: «Ты знаешь… как-то это… он же один… я не могу выстрелить. Ты, ты хочешь?» Капрал перехватил приклад винтовки и прошептал в ответ: «И я не могу».

Однако, несмотря на усталость главного героя от всего пережитого и необходимость какого-то отстранения от бесконечного противостояния, заканчивается роман словами выпивающих офицеров: «Да здравствует наступление под Баньшице!» Это было самое начало очередной, одиннадцатой, битвы на Изонцо. Война, пишет Луссу, «началась снова». У главного героя впереди было ещё два года непрерывных и очень кровавых битв.

Судьба романа

Роман «Один год на плато» был написан Луссу во второй половине 30-х годов прошлого века и, по понятным причинам, не мог выйти в Италии. В 1938 году роман был напечатан в Париже и сразу же переведён на английский язык, снискав одобрительные отзывы критики. Любопытно, что французский перевод появился впервые только в 1995 году. К моменту столетия с начала Первой мировой войны существовали переводы романа на испанский и немецкий языки, а также был выполнен новый перевод на английский. В 1970 году на экраны вышел фильм Франческо Рози «Народ против» («Uomini contro»), в котором Джан-Мария Волонте блистательно сыграл роль бунтаря Оттоленги.

Когда старик Эмилио Луссу посмотрел этот фильм, он возразил режиссёру, что всё слишком мрачно. «Не так было на войне, – заметил Луссу, – Иногда мы пели, шутили и даже мечтали».

Продолжение: Великая война в автобиографических романах румынских писателей.