Марина Абрамович и Улай, Гала и Сальвадор Дали: 11 неистовых романов, которые изменили историю искусства в XX веке

Иногда встреча двух родственных начал превращается в длительное общее счастье. А иногда — и такое случается чаще — их союз сгорает в драме, ревности и неверности. В преддверии Дня святого Валентина мы ближе познакомимся с 11 самыми захватывающими романами в мире искусства XX века, изменившими ход истории.

Гала и Сальвадор Дали

Несмотря ни на что. Когда Гала и Сальвадор Дали встретились в 1929 году, то столкнулись с, казалось бы, серьёзными препятствиями для романа: она была старше его на десять лет, состояла в браке с художником и поэтом Полем Элюаром и имела дочь от него. Ничто из этого не помешало 25-летнему Дали. Он был полностью очарован русской эмигранткой и позже написал: «Ей суждено было стать моей Градивой, той, кто движет вперёд, моей победой, моей женой». Однако отец Дали был настолько шокирован союзом, что оборвал все контакты и прекратил финансовую поддержку, когда влюблённые поженились в 1934 году. Они состояли в браке до смерти Галы в 1982 году, доказав всем скептикам свою правоту.

Муза и менеджер. Их любовь была и объединяющей, и нетрадиционной. Гала верила, что Дали — гений, а он считал её источником всего своего творческого вдохновения и энергии. Она часто выступала его музой и моделью, и прославилась в образе Девы Марии в картине «Мадонна Порт-Льигата» (1949). Согласившись играть второстепенную роль на публике, Гала, тем не менее, была менеджером успеха своего мужа, занимаясь продажами, выставками и финансами.

Нестандартные договорённости. Дали открыто признавал, что боится интимных отношений. Выходом из проблемы стал открытый брак — художник регулярно поощрял жену подыскивать себе сексуальных партнёров. Однако с годами это привело к напряжению: учитывая время и деньги, которые Гала тратила на любовников, Дали всё больше боялся расставания. Дело подчас доходило до агрессии с обеих сторон. И хотя у живописца десятилетиями копилась злость на жену, её смерть в возрасте 87 лет настолько опустошила его, что он оставшееся время он провёл в уединении.

Михаил Ларионов и Наталья Гончарова

Раскройте глаза. Они родились в 1881 году с разницей в один месяц: Михаил Ларионов — 3 июня, Наталья Гончарова — 3 июля. Оба поступили в одно и то же Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), где и встретились, чтобы полюбить друг друга. Он первым открыл в ней живописца, а не скульптора: «У вас глаза на цвет, а вы заняты формой. Раскройте глаза на собственные глаза!».

Поздний брак. Было всё — скандальные выходки, аресты Гончаровой и её картин «за порнографию», изгнание Ларионова из МУЖВЗ, авангардистские общества, круг друзей, нацеленных на постоянный поиск новаторских решений в живописи. Официально в брак они вступили только в самом конце жизни. Ими двигали исключительно практические соображения: оба хотели, чтобы их общее наследие, работы, коллекция и архивы сохранились и попали на родину.

Два на два. Поселившись в Париже после Первой мировой, каждый из художников обустроил собственную личную жизнь. Однако семейный очаг они сохранили, соблюдая верность друг другу в творческом союзе. Уважая личную свободу, Ларионов и Гончарова по-прежнему общались, и в переписке всегда передавали поклоны и приветы «половинам» друг друга. Иногда художники ездили на отдых вчетвером, со своими пассиями, иногда — вдвоем.

Верная Шурочка. Александра Томилина, пассия Ларионова, помогала супругам до смерти Гончаровой в 1962 году. Через год Ларионов женился на ней, а затем сделал наследницей их общего с Гончаровой архива. Он поручил верной Шурочке переправить все их наследие на родину, в СССР.

Марина Абрамович и Улай

Исключительная близость. Художница-перформер югославского происхождения Абрамович и Уве Лейсипен (Улай) из Германии встретились в Амстердаме в 1975 году. Они сразу начали работать вместе, образовав коллектив, который назвали «Другое». Пара называла себя «двуглавым телом» и заявляла, что испытывает такую же близость, как близнецы.

Упражнения на доверие. Вместе молодые художники разработали серию гиперинтимных тестов на физическую выносливость и эмоциональное доверие. В одном из перформансов «Энергия покоя / Остаточная энергия» (1980) Абрамович держала лук, а Улай — натянутую тетиву и стрелу, направленную ей в сердце. «На самом деле мы держали стрелу весом наших тел, и она была нацелена мне в сердце, — вспоминает она. — Это был перформанс о безграничном доверии».

Расставание у Великой Китайской стены. Хотя их роман и заложил основу для будущего арт-перформансов, амбиции художников в конце концов их разлучили. В «Пересечении ночного моря» — двойном представлении, где участники должны были сидеть, глядя друг на друга через стол — нервы Улая не выдержали, и одно из выступлений Абрамович пришлось продолжить в одиночестве, лицом к пустому стулу. Пара разошлась в 1988 году, встретившись посередине Великой Китайской стены, куда каждый пришёл с её противоположного конца.

Публичное воссоединение. Спустя десятилетия оба встретились во время ретроспективы Абрамович в MoMA «Художник присутствует» в 2012 году. Там Улай (судя по всему, неожиданно) сел на стул в противоположном конце стола во время перформанса, напоминающего «Пересечение ночного моря». Пара пережила эмоциональный момент, который довёл обоих до слёз. Однако неприязнь оставалась: Улай подал в суд на бывшую партнёршу за предполагаемые невыплаченные авторские гонорары и в последующие годы вычеркнул её из соавторов. Однако с 2017 года пара, вроде бы, оставила прошлое позади.

Христо и Жанна-Клод

Точка пересечения — Париж. Он родился в болгарском Габрово, а она — в Касабланке в Марокко, но именно Париж свёл их вместе. В октябре 1958 года Христо — беженца, живущего в Городе огней — наняли, чтобы написать портрет матери Жанны-Клод. На момент их встречи Жанна-Клод была помолвлена, а затем вышла замуж — но, в конце концов, послушала своё сердце и оставила мужа во время медового месяца, чтобы быть вместе с Христо.

Под знаком Близнецов. Оба художника родились в один день — 13 июня 1935 года.

Творческая маскировка. Дуэт мужа и жены прославился своими крупномасштабными экологическими работами из ткани, включая «Ворота» в Центральном парке в Нью-Йорке и эпическую «Бегущую изгородь» длиной в 24 мили. Кроме того, они драпировали архитектурные иконы, такие как Рейхстаг и Понт-Нёф. Пара утверждала, что единственной их целью было визуальное воздействие.

Nota Bene. В течение десятилетий Христо единолично подписывался под общими инсталляциями. Но в 1994 году под всеми их трудами задним числом стало значиться «Христо и Жанна-Клод».

Роберт Раушенберг и Джаспер Джонс

Мечтатели из центра. Будучи, пожалуй, «самой нью-йоркской» парой из всех, Джаспер Джонс и Роберт Раушенберг провели вместе лишь пять лет — с 1956-го по 1961 год. У них были студии на разных этажах промышленного здания на Перл-стрит, а жили они какое-то время в Нижнем Манхеттене вместе с другими художниками, включая Агнес Мартин и Эльсуорта Келли.

Притяжение противоположностей. Раушенберг был общительным и болтливым парнем, а Джонс в свою очередь был сдержанным и немного отстранённым. Несмотря на различия, пара объединилась, чтобы ослабить господство абстрактного экспрессионизма: Раушенберг со своими «Сочетаниями» и Джонс с его сериями «Флаги» и «Мишени» предложили новые пути, уводящие от эгоистичной индивидуалистической эстетики эпохи.

Зеленоглазый монстр. Профессиональная ревность — возможно, более ядовитая разновидность, нежели романтическая — стала на пути пары. История гласит, что известный галерист Лео Кастелли приехал в мастерскую Раушенберга, чтобы расписать запланированную выставку. Придя в здание, он наткнулся на работы Джаспера Джона и решил выставить их. Показ Раушенберга был отложен на неопределённое время. Последовавший разрыв был тяжёлым, художники не разговаривали в течение многих лет после расставания.

Фрида Кало и Диего Ривера

Эпические пропорции. Трудно было бы назвать более значительный и бурный роман в истории искусства, чем у Фриды Кало и Диего Риверы. Кало была студенткой, когда познакомилась с Риверой, который был старше её на 20 лет и уже считался гигантом мексиканского искусства. Родители девушки, не одобрявшие эту связь, дали паре уничижительное прозвище «слон и голубь» — не слишком тонкий намёк на разницу в их физических размерах.

Искусство измены. Ривера уважал талант Кало, а она — его. Их отношения были вихрем творческой поддержки и взаимного притяжения в сочетании с супружеской неверностью с обеих сторон. Открыто бисексуальная Кало поддерживала любовные отношения как с женщинами, так и с мужчинами (включая, как известно, Троцкого). Однако Ривера зашёл слишком уж далеко, заведя роман с младшей сестрой Кало, Кристиной. Это совершенно опустошило художницу.

Он сказал, она сказала. Пара развелась в 1939 году, но под воздействием страсти и восхищения поженилась вновь. Ривера однажды назвал Фриду «величайшим фактом моей жизни». Она же, подразумевая чуть не убившую её аварию с трамваем, сказала: «В моей жизни было две аварии: одна — когда автобус врезался в трамвай, другая — это Диего. Диего, безусловно, был худшей».

Политические страсти. За 25 лет совместной жизни — до смерти Фриды в 1954 году в возрасте 47 лет — пара была воплощением социалистической активности в Мексике. Кало, которая по выражению Андре Бретона, была «лентой вокруг бомбы», впервые применила смелую форму автопортрета и стала первой латиноамериканкой, чья картина оказалась в Лувре. В свою очередь Ривера возродил традицию настенной росписи майя и создал современный, полностью мексиканский визуальный язык, который говорил о жизни рабочих на его родине.

Франсуаза Жило и Пабло Пикассо

Встреча в кафе. В мае 1943 года 61-летний Пабло Пикассо встретил с 21-летнюю Франсуазу Жило, когда она пришла с друзьями в парижский ресторан Le Catalan. Хотя художник обедал со своей тогдашней спутницей, фотографом Дорой Маар, он подошел к столу Жило с вазой с вишней и приглашением посетить его мастерскую.

Три — это тренд. Жило стала объектом привязанности Пикассо, когда он всё ещё был вместе с Маар, которой, в свою очередь, очаровался, когда ещё жил со своей молодой французской любовницей Марией-Терезой Вальтер. (И, кстати, 17-летняя Вальтер обратила на себя внимание мастера, когда тот находился на пороге разрыва со своей женой — русской балериной Ольгой Хохловой.) Молодая Жило была в восторге от знаменитого художника, но держалась осторожно из соображений, которые сформулировала позже: «Я вышла на сцену, ясно видя трёх других актрис, которые пытались сыграть ту же роль, но свалились в будку суфлёра».

Десятилетний зуд. Жило провела с Пикассо почти десятилетие и родила ему двух детей — Клода и Палому. Всё это время она поддерживала его эксперименты со скульптурой, керамикой и литографией, практически забыв о своих собственных творческих амбициях. Но к началу 1950-х годов Жило устала от своей роли и решила избавиться от отношений — это был первый случай, когда женщина бросала Пикассо, а не наоборот. Разъярённый (и с огромной травмой эго) Пикассо сказал Жило, что она «направляется прямо в пустыню» и убедил дилеров не продавать её работы.

Контрольный выстрел. Жило вышла замуж за Джонаса Солка — гения, который одним из первых разработал вакцину против полиомиелита. Затем, в 1964 году, она опубликовала «Жизнь с Пикассо» — чрезвычайно подробные воспоминания о времени, проведённом со знаменитым художником, которые изобиловали подчас нелестными деталями. В отместку Пикассо прервал все контакты со своими двумя детьми.

Элен и Виллем де Кунинг

Беженец и ученица. Уроженец Голландии Виллем де Кунинг оказался в Соединённых Штатах нелегально, проникнув на британский корабль, направлявшийся в Аргентину — и немедленно погрузился в мир искусства. Его жизнь изменилась навсегда, когда в 1938 году в его художественный класс поступила ученица по имени Элен Фрид. Помешанный на работе и сдержанный Виллем, казалось, сразу же был ослеплён очаровательной женщиной, которая впоследствии стала его женой.

Турбулентные времена. Виллем и Элен поженились в 1943 году, но у них не было медового месяца, потому что брак с самого начала был поражён алкоголизмом, бедностью, взаимными амбициями и, казалось бы, бесконечными проблемами. И всё же их взаимное художественное восхищение никогда не ослабевало. Элен была убеждена в успехе своего мужа, когда он был пионером абстрактного экспрессионизма, а она создавала собственный язык фигуративной абстракции. Интересно также — и можете интерпретировать это, как хотите — что длинный список мужчин, с которыми флиртовала Элен, часто включал тех, кто в конечном итоге помогли карьере её мужа — в том числе искусствоведа Гарольда Розенберга, а также куратора и редактора Томаса Хесса.

Опережая время. Возможно, Элен опередила своё поколение, поскольку художница решительно отказалась пожертвовать своим творчеством ради дома и расценивала собственную карьеру как равную карьере своего мужа. Она также следила за стилем, и хотя пара, как известно, жила на одном кофе, ей всегда удавалось не отставать от веяний моды.

Снова вместе. Хотя супруги расстались в конце 1950-х годов, в 1976 году они примирились, и Элен оставила выгодную должность преподавателя, чтобы купить дом рядом с Виллемом на Лонг-Айленде. В конечном итоге она взяла на себя управление его мастерской.

Яёи Кусама и Джозеф Корнелл

Было или не было? Хотя Яёй Кусама поддерживает язык свободной любви, она скрывает подробности своей личной жизни. Японская художница переехала в Нью-Йорк в конце 1950-х годов и вскоре подружилась с Дональдом Джаддом, который тоже только начинал свою карьеру. Будущий отец минимализма положительно оценил её первую персональную выставку в 1959 году, даже купил одну из её картин. Вскоре они начали жить и работать на разных этажах одного здания на Девятнадцатой улице. Кусама называла Джадда «первым бойфрендом», но им было предназначено остаться друзьями. Вместо этого в её жизни в Нью-Йорке доминировали интенсивные, хотя и, возможно, платонические отношения с мастером ассамбляжа Джозефом Корнеллом.

Странная пара. Кусаме было за 30, когда она встретила Корнелла, который был на 26 лет старше её. Их необыкновенные отношения длились годами — художница регулярно навещала друга в доме его матери, где он жил и работал. У Кусамы и Корнелла была глубокая эмоциональная связь: он мог звонить ей бесчисленное количество раз в день, писал длинные письма, а когда у неё не было денег, дарил свои работы на продажу.

Порицающая мать. Хотя мы, возможно, никогда не узнаем эту часть истории, мать Корнелла, по слухам, была властной и помешанной на контроле. Говорят, разозлённая тем, что её сын встречается с девушкой намного младше его, она вылила ведро воды на художников, которые целовались у неё на заднем дворе.

Доротея Таннинг и Макс Эрнст

Шах и мат. Макс Эрнст и Доротея Таннинг познакомились, когда он пришёл в её студию по поручению своей тогдашней жены Пегги Гуггенхайм, которая интересовалась сюрреалистическими картинами художницы. Будучи оба страстными шахматистами, Эрнст и Таннинг сели сыграть несколько партий. Через неделю он переехал к ней.

Дважды два. Таннинг и Эрнст поженились в Голливуде на совместной церемонии со своими друзьями, художником Ман Рэем и танцовщицей Джульет Браунер.

Счёт. Таннинг и Эрнст были женаты с 1946 года до его смерти в 1976 году. Это был единственный брак Таннинга и третий Эрнста, не считая его длительных отношений с сюрреалисткой Леонорой Каррингтон.

Джорджия О'Киф и Альфред Стиглиц

Американская любовь в стиле модерн. Знаменитый фотограф Альфред Стиглиц и американская художница-новатор Джорджия О’Киф были женаты с 1924 года до его смерти в 1946 году. Он был старше, жил в Нью-Йорке, а его галерея «291» была центром продвижения модернизма.

Запутанные обстоятельства. Штиглиц был ловеласом, предпочитающим молодых женщин, и поддерживал перспективных художниц. О’Киф и Стиглиц испытывали глубокое интеллектуальное и творческое уважение друг к другу, хотя их брак нельзя назвать счастливым, ведь супруги значительную его часть жили раздельно.

«До конца своих дней Альфред оставался самым преданным поклонником Джорджии, хотя семейная жизнь с ним мало напоминала сказку. Ради него О’Киф отказалась от мысли стать матерью, поскольку Стиглиц твердил ей, что главное ее предназначение — писать. Несмотря на преклонение перед ее талантом, Альфред завидовал славе Джорджии. Закончилось все тем, что Стиглиц завел любовницу — ею стала молоденькая ученица фотографа Дороти Норман, которая просто молча его обожала. Этот роман стал серьезным ударом для О’Киф, и она нашла утешение в постоянных поездках. В 1929 году художница отправилась в Нью-Мексико в поисках вдохновения и душевного равновесия. А получилось так, что в этом путешествии она нашла свой дом…»

Любовные письма. В 2011 году была опубликована переписка О’Киф и Стиглица. В книге под названием «Мой далёкий некто» раскрыта борьба, уважение и сложности их брака. Впрочем, некоторые детали, пожалуй, слишком интимны — например, многочисленные отсылки Штиглица к их жизни за закрытыми дверями.