Охота на Че Гевару

Первый бой

Влажные субтропические леса в горных долинах на юге восточного боливийского департамента Санта-Крус населяют немногочисленные «кампесито» — бедные неграмотные крестьяне-индейцы, традиционно с превеликой настороженностью относящиеся к чужакам — да сотрудники государственной нефтяной компании: расположенный среди джунглей городок Камири является нефтяной столицей страны. В начале марта 1967 года нефтяники рассказали офицерам боливийской армии, что в последние месяцы по региону бродят какие-то странные люди, «большие и бородатые», говорящие по-испански с явным иностранным акцентом и увешанные рюкзаками, набитыми пачками песо.

На проверку слухов отправился армейский патруль. Жители деревни Татаренда сообщили, что накануне приходили двое неместных мужчин в одинаковых куртках и штанах оливкового цвета. Они купили пару свиней, набили рюкзаки приобретёнными в местной лавке консервами и сигаретами и ушли в джунгли. Патруль отправился по следам таинственных незнакомцев и вышли к одиноко стоящему ранчо Каламина, рядом с которым был припаркован джип. Дом был пуст, но тропинки вокруг были хорошо протоптаны — очевидно, по ним прошло немало людей.

Штаб 4-й дивизии боливийской армии направил в район пехотную роту под командованием майора Хермана Платы. Несколько дней солдаты брели по берегам речки Нанкауаза. Наконец днём 23 марта 1967 года, когда измотанные военные вошли в узкое ущелье, неожиданно раздался крик: «Да здравствует национальное освобождение!» — и со всех сторон загремели выстрелы.

Через шесть минут стрельба стихла. Лейтенант Рубен Амесага, семеро боливийских солдат и их проводник-нефтяник были убиты, 30 военных во главе с майором Платой угодили в плен. В руки партизан попали миномёт, пулемёт, дюжина старых винтовок «Маузер» и три новеньких автомата «Узи» с тысячами патронов. Невысокий бородач — боливийский коммунист Инти Передо, командовавший партизанами, — поведал пленным, что крестьян нещадно эксплуатируют власти и военные, а они, партизаны, сражаются за лучшее будущее для народа Боливии, и предложил вступить в их ряды. Желающих не нашлось, и на завтра партизаны отпустили пленников.

К вечеру военные добрались до Камири. На другой день весь мир узнал, что в Боливии объявились коммунистические повстанцы. Один из побывавших в плену офицеров, капитан Аугусто Сильва, чей брат учился на Кубе, обратил внимание, что многие партизаны говорили с отчётливым кубинским акцентом. Предположение, что их главой может быть таинственно исчезнувший с острова полтора года назад Эрнесто Че Гевара, прозвучало практически сразу.

Поджечь Латинскую Америку

Неожиданная победа Кубинской революции в январе 1959 года вдохновила левых радикалов других латиноамериканских стран. Они захотели повторить успех кубинцев и прийти к власти таким же путём — посредством партизанской войны в сельской местности. Сами «барбудос» во главе с Фиделем Кастро и Че Геварой стремились принести революцию в другие страны Латинской Америки — как по собственным политическим воззрениям, так и с целью ослабить давление на революционную Кубу со стороны США.

Идеологической основой борьбы стал фокизм — теория, изложенная в опубликованной летом 1960 года книге Че Гевары «Партизанская война». Отвергая замшелые марксистские догмы советского типа, он указывал, что в слаборазвитых странах третьего мира, к которым относятся и государства Латинской Америки, революция силами городского пролетариата зачастую невозможна по причине его отсутствия. Ареной вооружённой борьбы должна стать сельская местность, где небольшие группы хорошо подготовленных и мотивированных бойцов создадут «партизанские очаги» («фоко» по-испански — отсюда и название теории), которые будут привлекать крестьян и «устойчиво подпитывать пламя разгорающейся революции». Конечной целью было создать для американского империализма, по словам Че, «два, три, много Вьетнамов!».

Первые попытки — во многом дилетантские и быстро провалившиеся — начать партизанскую борьбу предпринимались в Доминиканской Республике, Гаити, Никарагуа, Панаме и Гватемале уже в 1959 году, всего через несколько месяцев после победы Кубинской революции. В июле следующего года на Кубе под управлением Генерального директората разведки была создана школа подготовки партизан. К середине 1960-х годов до 5000 молодых латиноамериканцев — в основном это были студенты или выпускники университетов из городского среднего класса — прошли подготовку на Кубе и возвращались на родину: в Венесуэлу, Колумбию, Доминиканскую Республику, Перу, Гватемалу, Бразилию и Аргентину. Там они пытались реализовать на практике идеи Че о «партизанском очаге» — и обычно быстро терпели неудачу.

Такая политика привела в 1964 году к исключению Кубы из Организации американских государств и поставила режим Кастро в изоляцию в Западном полушарии. Это не остановило кубинских лидеров — как и позиция руководства СССР, считавшего курс Гаваны на «революционизацию» Латинской Америки авантюристичным. Фидель Кастро провозглашал:

«Партизан никогда не признает поражения. Пока остаётся хотя бы один человек с ружьём, огонь партизанской войны не угаснет».

Пытаясь активизировать партизанскую борьбу в Венесуэле, летом 1966 года Гавана перешла к прямым поставкам современного оружия тамошним партизанам и тайно направила в страну группу кубинских военных во главе с команданте Арнальдо Очоа. Одновременно, после неудачи в Конго, революционеры попытались создать «партизанский очаг» вдали от главных фронтов борьбы, в Боливии. Их возглавил Че Гевара в последней отчаянной попытке доказать на практике верность своих теоретических построений.

20 апреля боливийская армия допросила двух иностранцев, которым так не понравилась партизанская жизнь в джунглях, что они попытались сбежать — французского философа Режиса Дебре и аргентинского художника Сиро Бустоса. Они подтвердили, что партизан возглавляет именно Че Гевара.

1 мая 1967 года боливийские газеты напечатали официальное коммюнике партизан, называвших себя Армией национального освобождения Боливии. Они сообщали о начале войны против «репрессивного режима», призывая народ присоединяться и «спасти страну, проданную по частям монополиям янки».

Страна среди гор

Боливия является уникальной страной в Латинской Америке. Более половины её населения составляют индейцы, и она в наибольшей степени сохранила наследие великой империи инков. Это одна из самых богатых природными ресурсами стран — и при этом крайне бедная. Боливия воевала со всеми своими соседями и все войны проиграла, лишившись значительных территорий и выхода к Тихому океану.

Поражение в Чакской войне в середине 1930-х годов погрузило страну в десятилетия кризиса с постоянными переворотами и восстаниями. Этот непростой период закончился рабоче-крестьянской революцией 1952 года под социалистическими лозунгами. За ней последовали аграрная реформа и национализация горнорудной промышленности, в результате чего, по словам авторов отечественной монографии «История Боливии с древнейших времен до начала XXI века», возникло

«корпоративно-патерналистское государство, в основе политической структуры которого лежало разделение власти между партийной и профсоюзной бюрократией».

К 1964 году очередной социалистический эксперимент предсказуемо зашёл в тупик. Когда президент Виктор Пас Эстенсоро попытался вопреки конституции избраться в третий раз, все политические силы страны от коммунистов до фашистов объединились под лозунгом «Кто угодно, кроме Виктора Паса». В такой обстановке армия во главе с вице-президентом, генералом ВВС Рене Баррьентесом Ортуньо, совершила переворот. Он и стал новым главой государства.

Баррьентес попытался исправить перегибы прежнего режима. Прежде всего, он разоружил рабочую милицию, которая давно скатилась до откровенного бандитизма. Для развития страны президент активно старался привлечь иностранный капитал.

Если в шахтёрских городках и среди столичной интеллигенции нового президента недолюбливали, то для основной массы населения страны, крестьян-индейцев, полукровка-кечуа Баррьентес, всегда гордившийся своими инкскими корнями, был своим «крестьянским генералом». Он постоянно колесил по стране, посещая самые дальние деревушки, выслушивал жалобы простых крестьян и пытался решать их проблемы. Одним из главных проектов Баррьентеса была постройка школы в каждой боливийской деревне.

Когда в марте 1967 года в стране появились коммунистические партизаны, президент немедленно обратился за помощью к Вашингтону. Он просил современное оружие — боливийская армия в подавляющем своём большинстве была вооружена ещё тем оружием, с которым сражалась три десятилетия назад в Чакской войне. Однако отправившийся в Боливию для изучения ситуации на месте бригадный генерал ВВС Уильям Топ довольно быстро пришёл к неутешительному выводу: боливийская армия явно нуждается в капитальном ремонте, и одним оружием тут не обойтись. Он заявил президенту Баррьентесу:

«Плохо подготовленный солдат бросает современную винтовку М-16 столь же быстро, как и древний маузер».

Был найден другой выход.

«Паппи» Шелтон и кубинцы

Руководство США решило организовать подготовку контрпартизанского подразделения боливийской армии по типу американских «зелёных беретов». Задача возлагалась на группу из 16 американских спецназовцев, базировавшуюся в зоне Панамского канала, которую возглавил 37-летний Ральф «Паппи» Шелтон — опытный солдат, прошедший путь от рядового до майора. Он воевал танкистом в Корее, где был дважды ранен и награждён Серебряной звездой, и «зелёным беретом» в Лаосе и Доминиканской Республике.

В середине апреля группа прибыла в Боливию и подготовила тренировочную базу в деревушке Ла-Эсперанса в 65 км севернее Санта-Круса. К 8 мая на базе собралось 650 отборных солдат и офицеров боливийской армии — исключительно добровольцев, горевших желанием очистить страну от «заграничных коммунистических бандитов». После интенсивного курса подготовки к войне с партизанами в джунглях, рассчитанного на 179 дней, им предстояло стать 2-м рейнджерским батальоном армии.

Одновременно в Боливию прибыли два сотрудника ЦРУ. Как и партизаны Че, они говорили по-испански с кубинским акцентом. 26-летний Феликс Родригес Мендигутия и 31-летний Густаво Вийольдо были антикастровскими кубинскими иммигрантами. Оба были ветеранами бригады 2506: Родригес — разведчиком, заброшенным в Гавану ещё до катастрофической высадки на Плайя-Хирон, а Вийольдо — пилотом Б-26. Позднее Вийольдо охотился на Че Гевару в Конго.

Приказ их американского начальства гласил:

«Если удастся схватить Че живым, что весьма маловероятно, постарайтесь сохранить его любой ценой, мы вывезем его в Панаму».

Для кубинцев Че был, прежде всего, бандитом, убийцей и «мясником Ла-Кабаньи».

Родригес и Вийольдо стали капитанами боливийской армии Феликсом Рамосом и Эдуардо Гонсалесом, призванными организовать разведку и помочь боливийской армии разрешить трудную задачу — определить местоположение партизанского отряда Че. Правда, нередко это было сложно и для самого Че Гевары и его подчинённых.

Партизаны в тупике

Че прилетел из Бразилии в столицу Боливии Ла-Пас 3 ноября 1966 года с уругвайским паспортом на имя Адольфо Мены Гонсалеса. В аэропорту его встретила 29-летняя Тамара Бунке — дочь немецких коммунистов, бежавших от нацистов в Аргентину, а после войны вернувшихся в ГДР. Тамара работала на кубинский Генеральный директорат разведки и под подпольной кличкой «Таня-партизанка» с конца 1964 года жила в Боливии.

С января 1966 года в страну стали прибывать кубинские офицеры, составлявшие ядро будущей партизанской армии. В июне за 300 000 боливийских песо было куплено ранчо Каламина на реке Нанкауаза. Именно туда Таня и отвезла Че Гевару, а через некоторое время привезла и главу боливийской компартии Марио Монхе. Однако Монхе, сторонник ортодоксальной советской линии, наотрез отказался участвовать в партизанской авантюре. В итоге к партизанам присоединилось несколько десятков боливийских горожан и шахтёров — раскольников из маоистской Боливийской коммунистической партии (марксистско-ленинской) Мойсеса Гевары. Также в группе было несколько перуанских маоистов.

Че Гевара надеялся, что, как и на Кубе в Сьерра-Маэстре, это ядро партизанского движения быстро разрастётся за счёт местных крестьян. Однако он совершенно не учёл тот факт, что, в отличие от Кубы, в Боливии состоялась аграрная реформа. Местные «кампесито» были не бесправными батраками латифундистов, а мелкими фермерами и не имели веских причин присоединяться к иностранцам, чтобы свергнуть правительство, давшее им землю, сельские школы и местное самоуправление.

Проблемы в общении с местными жителями усугублял языковой барьер. Разумеется, кубинцы перед отъездом в Боливию учили кечуа — основной индейский язык страны. Но на Нанкауазе жили гуарани, говорившие на совсем ином языке. В результате ни один местный крестьянин не присоединился к партизанам. «Крестьянская база так и не создана», — вынужден был констатировать Че в своём дневнике. Численность его отряда никогда не превышала 56 человек.

После того, как партизанам в марте 1967 года пришлось покинуть ранчо Каламина, они фактически бесцельно бродили в джунглях по берегам Нанкауазы и Рио-Гранде, постепенно продвигаясь на север. Иногда они сталкивались с патрулями боливийской армии и громили их в засадах. Самой громкой акцией партизан стал налёт на городок Самайпата на главной дороге из Санта-Круса в Кочабамбу.

Партизаны часто не могли определить своё местонахождение в малонаселённой местности, испытывали проблемы с едой, страдали от болезней. Некоторые из боливийцев, не выдержав лишений, дезертировали. Двое партизан утонули при переправах через реки.

В середине апреле от отряда отделился арьергард в десяток бойцов под командованием майора Акуньи Нуньеса под кодовым прозвищем «Хоакин». В дальнейшем все части партизанских сил действовали самостоятельно, не имея связи между собой. 30 августа 1967 года отряд Хоакина вышел к дому крестьянина Онорато Рохаса, который согласился показать им удобную переправу через разлившуюся в сезон дождей Рио-Гранде. Одновременно Рохас послал своего сына за 13 км в Ла-Лоха, где находилось ближайшее подразделение боливийской армии.

Вечером 31 августа в засаде на переправе Йесо партизан поджидали солдаты под командованием капитана Марио Варгаса Салинаса. Когда все партизаны вошли в воду, солдаты открыли огонь. Только шедший первым Хоакин успел выскочить на берег и несколько раз выстрелить, убив одного из солдат, прежде чем был пронзён несколькими очередями. Восемь партизан, включая Таню, погибли. Двое попали в плен, один из них вскоре был убит. Такая же судьба, скорее всего, ждала бы и второго — молодого боливийца Хосе Кастильо Чавеса («Пако»), но Феликс Родригес успел вмешаться.

ЦРУ за работой

В то время как Вийольдо («капитан Гонсалес») отправился в Ла-Эсперансу готовить разведчиков будущего 2-го рейнджерского батальона, Родригес («капитан Рамос») работал со штабом 8-й дивизии в Санта-Крусе и Вальегранде. Он испытал немалый шок от того, как было поставлено разведывательное дело в боливийской армии. Родригес с удивлением обнаружил, что боливийцы так и не удосужились изучить территорию ранчо Каламита, бывшего первой базой партизан. По его инициативе армия вернулась и тщательно обследовала ранчо. Солдаты обнаружили несколько тайников с массой фотографий и документов.

На основе полученной таким путём информации в августе 1967 года боливийские силы безопасности смогли уничтожить городскую сеть сторонников Армии национального освобождения, арестовав десятки человек в Ла-Пасе и других крупных городах страны. Связному Че, резиденту кубинской разведки Ренану Монтеро Корралесу («Ивану») пришлось в спешке бежать из Боливии.

Немалого труда стоило Феликсу Родригесу убедить боливийских военных прекратить грубые допросы с пытками и казни без суда и следствия в отношении попавших в плен или дезертировавших партизан.

«При правильном обращении пленный рано или поздно заговорит. Мёртвый пленный, очевидно, уже не заговорит», —

наставлял Родригес своих коллег. Это правильное обращение он продемонстрировал в отношении Пако.

Молодой парень из Ла-Паса утверждал, что его заманили в отряд обманом, пообещав отправить на учёбу в Гавану. Ведя с ним долгие задушевные беседы, Родригес получил массу ценной информации. Вкупе с внимательным изучением захваченных документов она позволила Феликсу прийти к заключению, в которое он сам с трудом мог поверить.

Не было никаких сотен грозных дисциплинированных и вооружённых до зубов партизан, готовых, как страшились боливийцы во главе с самим президентом Баррьентесом, со дня на день брать Ла-Пас. Партизанская война Че Гевары была отвратительно спланирована и скверно организована. Боливийской армии противостояли несколько десятков человек, бесцельно бродивших по джунглям, страдая от голода и болезней.

Самой ценной информацией, полученной от Пако, стало знание тактики, которой Че Гевара придерживался при движении своего отряда. Впереди шёл авангард в 6–8 бойцов. Его возглавлял «Мигель» — капитан Мануэль Эрнандес Осорио, один из ближайших сподвижников Че, бывший с ним в Сьерра-Маэстра и Конго. Основной отряд шёл в километре позади.

26 сентября 1967 года в узком ущелье примерно в километре от горной деревушки Ла-Игера группа партизан попала в засаду, организованную армейским патрулём под командованием лейтенанта Эдуардо Галиндо. После короткой перестрелки партизаны бежали, бросив трёх убитых товарищей. Их тела военные доставили в деревню Пукара, куда на джипе из Вальегранде примчались оба кубинских сотрудника ЦРУ. В одном из убитых Родригес сразу опознал Мигеля. Это могло означать только одно: Че Гевара где-то рядом. В труднопроходимой горной местности он не мог уйти далеко.

Рейнджеры берутся за дело

Вернувшись в Вальегранде, Феликс Родригес сразу отправился к командиру 8-й дивизии полковнику Хоакину Сентено Анайя. С порога он заявил, что надо срочно вызывать рейнджеров. На слова Сентено, что те ещё не закончили курс обучения, Родригес ответил, что медлить нельзя: «Сейчас у нас есть шанс поймать Че!». Тем же вечером бойцы 2-го рейнджерского батальона покинули Ла-Эсперансу.

На другой день в Санта-Крусе прошла скромная церемония вступления нового подразделения в ряды боливийской армии. Вице-президент Боливии Адольфо Силес в краткой речи назвал их лучшими солдатами, призванными очистить страну от «коммунистической заразы», и каждому вручил нагрудный знак в форме крыльев кондора со словом «Рейнджер».

Сразу после церемонии солдаты отправились в долгий путь. Сначала они проделали 120 км на грузовиках по извилистой горной дороге до Вальегранде — небольшого старинного городка в сердце Анд, ставшего передовой базой боливийской армии в операциях против партизан. Затем на джипах преодолели три десятка километров по грязному просёлку дальше в горы, до деревни Пукара, где заканчивалось любое подобие дороги. Отсюда ещё полтора десятка километров они прошли пешком до района, где, по мнению Феликса Родригеса, и находился отряд Че Гевары.

30 сентября рейнджеры прибыли в район и разместились в трёх деревушках – Ла-Игере, Абра-дель-Пикачо и Лома-Ларго. Они немедленно приступили к прочёсыванию местности вдоль северного и южного берегов Рио-Гранде. В первый же день им сдался один из партизан Че — молодой боливиец Орландо Хименес Басан («Камба»), прошедший подготовку на Кубе. Несколько дней назад он решил завязать с революцией и дезертировал из отряда. На допросе Камба подтвердил, что партизаны Че Гевары остаются в этом районе.

Но найти их в гористой, поросшей лесами местности с массой оврагов и ущелий было непросто. Рейнджеры целыми днями прочёсывали территорию, но без успеха. Только иногда они натыкались на следы стоянок партизан — те явно передвигались по ночам, а днём укрывались в зарослях.

Утром 8 октября в Ла-Игеру пришёл местный крестьянин Педро Пенья. Он сообщил боливийским офицерам, что около 2 часов ночи, когда он работал на своём картофельном поле, мимо прошла группа из 17 человек и скрылась в ущелье Эль-Чуро в 6–7 км от деревни. Командир роты Б капитан Гари Прадо Сальмон, за неделю досконально изучивший местность, действовал быстро и решительно.

Две секции под командованием младшего лейтенанта Карлоса Переса и сержанта Бернардино Уанко перекрыли два верхних выхода из ущелья Эль-Чуро. Капитан Прадо с миномётами и пулемётами обошёл ущелье по окрестным горам и блокировал нижний выход из Эль-Чуро. На подмогу из соседней деревни Абра-дель-Пикачо он вызвал роту А капитана Селсо Торрелио Вильи.

К 12:30 рейнджеры заняли исходные позиции. Секции Переса и Уанко двинулись вниз по ущелью. Вскоре началась перестрелка — партизаны были тут. Через несколько минут они появились перед позициями солдат Прадо, и те встретили их пулемётным огнём. Партизаны поспешно отступили и скрылись в густой растительности ущелья. Прошло ещё минут десять, и из ущелья снова донеслись выстрелы и взрывы ручных гранат — партизаны столкнулись с рейнджерами сержанта Уанко.

Капитан Прадо вёл радиопереговоры со штабом в Вальегранде, запрашивая авиационную поддержку двух лёгких одномоторных самолётов Т-6 «Тексан», хорошо зарекомендовавших себя как лёгкие штурмовики в колониальных войнах. В этот момент за ним прибежал рядовой Алехандро Ортис.

Двое рейнджеров увидели вышедших из зарослей двух людей. Подпустив их поближе, рейнджеры вскинули автоматы, крича, чтобы те сдавались. Партизаны послушно бросили оружие и подняли руки. Один из них крикнул:

«Не стреляйте! Я – Че! Я стою больше живым, чем мёртвым!»

Прибежавший капитан Прадо сразу узнал легендарного партизанского командира. Вместе с ним был пленён боливийский шахтёр и профсоюзный активист Симеон Куба («Вилли»).

Левая нога Че была слегка оцарапана пулей, но это не мешало ему идти. Не имеет под собой основания и красивая легенда, впервые изложенная Фиделем Кастро в предисловии к опубликованному на Кубе в 1970 году «Боливийскому дневнику» Че Гевары, что Че сдался, только расстреляв все патроны, когда ствол его карабина был повреждён вражеской пулей. Все присутствовавшие на месте боливийские военные свидетельствуют, что Че и его товарищ не пытались отстреливаться, а их оружие было полностью исправно и заряжено.

Успокаивая одного из солдат, плакавшего над убитым товарищем, капитан Прадо сказал, что всё закончено — главарь в их руках. Сидевший рядом Че Гевара вмешался в разговор, менторским тоном произнеся: «Капитан, у революции не может главы!». На что капитан Прадо резко ответил: «Наверное, у твоей революции и правда нет головы, но наши проблемы закончились с твоей поимкой».

Че Гевара и Вилли были доставлены в Ла-Игеру, где их разместили под охраной в здании местной школы — разделённой на две комнаты одноэтажной глинобитной хижине под соломенной крышей.

Остальная часть отряда оставалась блокированной в ущелье Эль-Чуро. В бою 8 октября погибли четыре партизана: три кубинца и боливиец. Рейнджеры потеряли трёх солдатами убитым, ещё трое были ранены.

Ла-Игера, 9 октября 1967 года

Рано утром 9 октября в Ла-Игеру из Вильягранде на вертолёте, пилотируемом капитаном ВВС Хайме Нино де Гусманом, прилетел командир 8-й дивизии полковник Сентено в сопровождении капитана Рамоса (Феликса Родригеса). Посмотрев на пленника, полковник Сентено отправился с рейнджерами добивать остатки отряда Че Гевары в ущелье Эль-Чуро.

Феликс Родригес пообщался с Че. Революционер был довольно разговорчив, и у Феликса, как и у других людей, успевших переговорить с Геварой в Ла-Игере, сложилось впечатление, что тот думал, будто сможет выбраться из этой передряги живым. Его будут судить, суд над ним станет событием № 1 во всём мире, за него вступятся левые интеллектуалы всех стран. К тому же после революции 1952 года в Боливии была отменена смертная казнь. Максимум, что угрожало Че — это 30 лет заключения с весьма вероятным освобождением по амнистии через несколько лет. Позднее так и произошло с Дебре, Бустосом и другими осуждёнными партизанами.

Феликс Родригес считал иначе. Перед вылетом из Вальегранде он переговорил с военным атташе посольства США в Ла-Пасе полковником ВВС Эрнестом Нэнсом и попросил его что-то сделать, иначе боливийцы убьют Че. Нэнс пытался связаться с Вашингтоном, но в воскресный день так и не смог дозвониться до кого-либо из ответственных лиц. А потом стало слишком поздно.

Судьба Че Гевары решалась на совещании президента Баррьентеса с командующим армией генералом Альфредо Овандо Кандия и командующим ВВС генералом Хорхе Бельмонте Ардиле. Они не хуже Че понимали, что будет в случае суда над ним, и единогласно высказались за то, что Эрнесто Гевара должен умереть.

Около 10:00 Феликс Родригес, самый старший по званию офицер в Ла-Игере, был вызван к телефону. Звонили из штаба в Вальегранде. Феликс взял трубку: «Капитан Рамос у телефона». — «Рамос, вы уполномочены верховным командованием провести операцию 500 и 600». — «Вы можете повторить сообщение?» — «Вы уполномочены провести операцию 500 и 600». Цифры означали: 500 — Че Гевара, 600 — мёртв.

Полковник Сентено вернулся через час, и Родригес сообщил ему о приказе, прося переговорить с командованием о его отмене. Полковник пообещал это сделать, возвращаясь в Вальегранде, но, если в течение двух часов приказ об отмене не поступит, Родригес обязан его исполнить:

«Мы все знаем об ужасном ущербе, который Гевара нанёс вашей стране, и если вы захотите сделать это лично, все вас поймут».

Прошло два часа. Приказ не был отменён. В час дня Родригес подошёл к зданию школы в Ла-Игере в сопровождении старшего унтер-офицера Марио Терана, вызвавшегося исполнить приказ — днём ранее в бою погибли двое его подчинённых. Вилли чуть ранее был застрелен при попытке к бегству. Войдя в комнату, Родригес сообщил, что сделал всё, что в его силах, но получен приказ от высшего командования. Че побледнел и произнёс: «Так лучше. Я никогда не должен был быть пойман живым». Родригес спросил, что передать его родным: «Передай моей жене, чтобы вышла замуж и была счастлива».

Родригес проинструктировал Терана не стрелять в лицо и зашагал прочь. За его спиной унтер-офицер Теран вошёл в комнату. Раздались выстрелы. В 13:10 9 октября 1967 года Эрнесто Че Гевара был мёртв.

Конец пути

Тем же вечером солдаты привезли тело революционера в Вальегранде и на другой день выставили для всеобщего обозрения в местном госпитале.

Через несколько дней останки Че вместе с пятью другими убитыми партизанами тайно захоронили под строящейся взлётно-посадочной полосой аэропорта Вальегранде. Тела были обнаружены и эксгумированы в 1997 году, после чего их перезахоронили в специально построенном мавзолее в Санта-Кларе на Кубе, где Че Гевара одержал решающую победу в ходе Кубинской революции. Там же со временем были перезахоронены и тела некоторых других кубинцев, убитых на той войне, в том числе и Мигеля.

Из партизан Че уцелели пятеро. В феврале 1968 года до Чили добрались три кубинца и два боливийца. С помощью сенатора Сальвадора Альенде кубинцы Даниэль Аларкон Рамирес («Бениньо»), Леонардо Тамайо Нуньес («Урбано»), Гарри Антонио Вильегас Тамайо («Помбо») вернулись на остров. Они продолжили службу в кубинской армии, а в 1970–1980-х годах работали военными советниками в Анголе, Эфиопии и Никарагуа. Вильегас дослужился до звания бригадного генерала и был удостоен высшей награды — Героя Республики Куба.

Может быть, им снова довелось противостоять Феликсу Родригесу. Кадровый офицер ЦРУ ещё два десятилетия сражался с коммунизмом во Вьетнаме, Сальвадоре и Никарагуа. На пенсии он посвятил жизнь увековечиванию памяти всех кубинцев, с оружием в руках боровшихся с режимом Кастро.

Президент Баррьентес погиб в апреле 1969 году, когда его вертолёт задел провода ЛЭП над горным каньоном. Слухи о том, что к его гибели была причастна кубинская разведка, ничем не подтверждаются.

Провал боливийской операции Че Гевары и шумная история с перехватом венесуэльцами в 1968 году кубинского катера с грузом оружия поставили крест на авантюрных попытках Гаваны разжечь пламя революции в Латинской Америке.