Пропаганда на службе британской короны в годы Первой мировой

Заставить население целых континентов убивать друг друга могла только тщательно продуманная и отлаженная машина пропаганды. Одной из самых успешных пропагандистских кампаний Первой мировой отличились англичане, подошедшие к вопросу очень обстоятельно. Как же была устроена британская машина государственной пропаганды и кто ею управлял?

В известной книге британского политика и писателя Артура Понсонби, изданной в 1928 году и красноречиво названной «Ложь в военное время» (Falsehood in War-time), приведён один из наиболее часто цитируемых (например, в автобиографическом романе-бестселлере Роберта Грейвза) примеров искажения информации в газетах:

• «Когда стало известно о падении Антверпена, зазвонили церковные колокола» — имеются в виду, конечно, колокола в Германии (немецкая Kölnischer Zeitung).
• «Согласно Kölnischer Zeitung, духовенство Антверпена заставили бить в колокола, когда крепость была взята» (французская Le Matin).
• «Согласно информации Le Matin, полученной из Кёльна, бельгийские священники, которые отказались звонить в колокола, когда Антверпен был захвачен, лишились своих мест» (британская The Times).
• «По сведениям The Times, полученным из Кёльна через Париж, несчастные бельгийские священники, которые отказались звонить в колокола после захвата Антверпена, были осуждены на тюремные работы» (итальянская Corriere della Sera).
• «Как пишет Corriere della Sera, получившая информацию из Кёльна через Лондон, подтверждаются сведения, что варвары, захватившие Антверпен, наказали невинных бельгийских священников за героический отказ звонить в колокола, привязав несчастных вниз головой в колоколах и использовав вместо колокольных языков для звона» (французская Le Matin).

Этот эпизод показателен не только как один из многих примеров искажения информации и распространения самых диких и фантастических слухов во время войны, но и как пример начала работы пропагандистской машины, которая, будучи запущенной в 1914 году, не останавливается по сей день.

В этом отношении Первая мировая война оказалась не только войной миллионов солдат или сотен тысяч машин, но также «великой войной слов», как назвал её историк Питер Брутенхёйс. Естественно, что в этом грандиозном столкновении пропагандистских армий были свои солдаты и офицеры, не покидавшие, впрочем, офисов в столицах воюющих держав. Оказалось, что государственная пропаганда способна мобилизовать массы для деятельности в тылу или на фронте не хуже страха уголовного наказания. Правильно организованная и хорошо управляемая армия пропагандистов всех профессий (писателей, журналистов, художников, режиссёров театра и кино, и т.п.) внесла не меньший вклад в победу Антанты, чем любой из фронтов.

Как же была устроена машина государственной пропаганды, кто ею управлял и какие методы «обработки» населения использовались? На примере одной из наиболее успешных пропагандистских кампаний, а именно британской, можно ответить на эти вопросы, обращаясь к трудам таких историков, как Дэвид Монгер, Катриона Пеннелл и Николас Хайли.

Естественно, что всякая инициатива не возникает сама по себе, но исходит от деятельных и уверенных в себе людей. В Великобритании таковыми оказались член парламента Чарльз Мастерман, а также газетные магнаты лорд Нортклифф и лорд Бивербрук. Из менее заметных, но чрезвычайно важных фигур можно назвать, например, издателя и рекламщика Хэдли Ле Бас и газетного редактора Роберта Дональда.

До войны 1914–1918 гг. в Великобритании просто не существовало сколь-нибудь развитой системы пропаганды, равно как и службы наблюдения за «национальной моралью» или «взглядами населения». Конфликты прошлого не требовали массового вовлечения в них всех жителей метрополии или колоний, потому кампании по влиянию на общественное мнение ограничивались лишь эпизодическими соглашениями правительства с владельцами СМИ. Однако именно в 1914 году, прямо перед войной, общественная кампания в поддержку одного из законов, продвигаемых Либеральной партией, показала контуры будущей пропагандистской машины. Руководителем этой кампании был не кто иной, как Чарльз Мастерман. Именно ему, обладающему наибольшим опытом в подобном деле, поручили возглавить Бюро военной пропаганды (War Propaganda Bureau, или, по его местоположению, Wellington House).

Усилия Мастермана и его сотрудников были, в основном, сосредоточены на союзных странах, колониях и доминионах, а также «нейтралах», хотя многое из продукции Бюро использовалось и в самой Британии. Методы работы Бюро понятны уже даже из классификации материалов, которую проводил сам Мастерман. Небольшая часть из того, что выдавало Бюро, была «чёрной» пропагандой (прямая дезинформация и ложь), большая часть – «белой» (официально подтверждённые новости и информация из проверенных и заслуживающих доверия источников). В остатке была так называемая «серая» пропаганда – эти материалы Бюро распространяло, не афишируя свою причастность к ним.

Параллельно с Бюро военной пропаганды работали Парламентский рекрутский комитет (Parliamentary Recruiting Committee) и Национальный комитет по военным делам (National War Aims Committee). Работа их была огромной. К сентябрю 1915 года вышло 22,2 млн экземпляров печатной пропагандистской продукции, из них 8,75 млн листовок, 5,7 млн плакатов, 5,5 млн брошюр. Результат – два миллиона добровольцев в войсках!

При Бюро военной пропаганды также подвизались такие структуры, как Лига Виктории (Victoria League) и Центральный комитет национальных патриотических организаций (Central Committee for National Patriotic Organizations). Будучи негосударственными учреждениями, они, тем не менее, были проводниками идей и материалов организации Мастермана.

К концу 1916 года, когда Дэвид Ллойд Джордж сменил на посту премьер-министра Герберта Асквита, своими отделами пропаганды обладали Министерство иностранных дел (Веллингтон-Хаус Мастермана и Департамент новостей), Министерство внутренних дел (Бюро прессы), Военное министерство (отдел MI7 и Комитет по кинематографии). Даже у Казначейства был Национальный комитет военных займов (National War Savings Committee), который, благодаря Хэдли Ле Басу, тоже начал массированную пропагандистскую кампанию среди населения. Кроме того, подобную работу вели Министерство вооружений и Управление воинского призыва.

Ллойд Джордж решил учредить специальный Департамент информации под началом политика и писателя Джона Бьюкена, который курировал все вышеперечисленные ведомства и координировал эту работу. Кроме того, Парламент в середине 1917 года наделил особыми полномочиями уже упоминавшийся Национальный комитет по военным делам, который видел свою главную задачу в «ремобилизации» усилий тыла и поддержании сил смертельно уставших от войны людей. Кончилось всё тем, что в 1918 году вместо Департамента появилось целое Министерство информации под началом лорда Бивербрука (в 1917 году этим титулом был награждён газетный магнат Уильям Максвелл Эйткен). Однако многие министерские отделы пропаганды, равно как и отдельные учреждения, уцелели, причём в Ирландии изначально существовала своя собственная сеть официальных пропагандистских организаций.

Несмотря на создающееся впечатление разноголосицы, все государственные и частные учреждения, так или иначе причастные к пропаганде, работали слаженно и смогли в короткий срок поднять искусство пропаганды на новую высоту. Индустриальной эпохе требовались новые формы воздействия на население, которые британцы довольно быстро освоили и применили. Кроме огромной массы печатной продукции (от плакатов до романов), были задействованы театр, кинематограф, выпуск музыкальных пластинок.

Практически все учреждения занимались выпуском плакатов. При их изготовлении учитывались достижения рекламного дела: большой формат, простой и доходчивый текст, послание с максимальным охватом аудитории, смешение традиционных изобразительных средств с авангардными находками. Плакаты вкупе со специальными пропагандистскими военными журналами, газетами и брошюрами издавались многомиллионными тиражами. При этом существовала чёткая координация усилий. Парламентский рекрутский комитет при подготовке изданий прибегал к услугам издательской организации Либеральной партии, а для печати использовались ресурсы государственных типографий, тогда как распространение внутри Британии было возложено на военных, Королевскую почтовую службу и полицию.

Кроме того, Бюро Мастермана установило контакт с частными издательствами и финансировало выпуск патриотических книг. На февраль 1916 года в отчёте Бюро были перечислены 125 названий авторских книг и брошюр, 35 сборников разных авторов, 14 опубликованных речей политиков и 15 официальных изданий. Среди авторов были такие признанные писатели, как Гилберт Кит Честертон, Герберт Уэллс, Артур Конан Дойл, Форд Герман Хюффер (известный после войны как Форд Мэдокс Форд), а также историки и социологи (например, французы Эмиль Дюркгейм и Эрнест Дени или англичанин Арнольд Тойнби). На пропаганду работал и такой писатель, как Алан Милн, «отец» знаменитого Винни-Пуха. Благодаря усилиям их и десятков менее известных литераторов во всех газетах постоянно появлялись т.н. «военные приложения».

«The Battle of the Somme»,

«Битва на Сомме». Британский документальный фильм 1916 года

Парламентский рекрутский комитет также с 1915 года испросил разрешения использовать кино- и обычные театры, а также мюзик-холлы для проведения митингов и патриотических собраний, которые часто сопровождались специальными сценками, музыкальными номерами и короткими фильмами, служившими обычно дополнением или иллюстрацией к словам оратора. Некоторые из кинокартин, впрочем, обладали собственной художественной ценностью и были тепло встречены публикой. А документальный «The Battle of the Somme», снятый Джеффри Малинсом и Джорджем МакДауэллом непосредственно во время битвы, посмотрело 20 миллионов человек. Историк Дэвид Монгер подчёркивает, что в фильме не была, разумеется, показана вся жестокость сражения, но всё же картина внушала зрителям иллюзию, что они «увидели истинный облик современной войны».

Фильмы демонстрировались на десятках тысяч встреч, проведённых комитетом и другими государственными и общественными пропагандистским организациями. Основными темами, к которым обращались пропагандисты в своих речах и произведениях, были необходимость службы и оправдание войны, необходимость сохранения боевого духа и морали, борьба с пацифистскими и пораженческими настроениями.

Темы обыгрывались обращением к коллективному чувству ответственности перед семьёй, сельской или городской общиной, монархом или нацией. При этом, как заключают Николас Хайли и Катриона Пеннел, обращение к индивидууму (как на известных плакатах типа «Your country needs YOU» или «Daddy, what did YOU do in the Great War?») было, судя по всему, менее эффективным. Лучше всего срабатывало именно обращение к групповой идентичности посредством призыва к выполнению долга.

Постоянно подчёркивалось, что гражданские лица в тылу должны помнить о солдатах на передовой, а потому выполнять свой долг и вкладывать силы в общую победу не меньше, чем военнослужащие. От граждан требовали соблюдения военной экономии, работы на заводах, подписки на займы и т.п. Один из руководителей Национального комитета военных займов прямо писал, что для тех, «кто процветает сегодня, это процветание возможно только вследствие смерти и ранения тех, кого мы отправили воевать за нас…», а во время войны приемлемы «только самоотречение, самопожертвование и служение каждого во имя государства».

Также часто использовались сюжеты, связанные с жертвами войны. Естественно, в роли палачей и безжалостных убийц выступали немцы и их союзники. Подчёркивалось, что Германия нарушила международные договора, грубо попрала все законы и правила войны. После того как Британия сама подверглась бомбардировкам с немецких цеппелинов и самолётов, а также был торпедирован лайнер «Лузитания», никакие дополнительные сюжеты и выдумки для оправдания войны стали не нужны.

Особая роль в пропаганде отводилась борьбе с пацифистами. На 1915 год в стране было зафиксировано 115 обществ, которые публично выражали свою приверженность миру и чья деятельность периодически запрещалась в рамках «Акта о защите Королевства» (Defence of the Realm Act). Многие активисты пацифистского движения, а также отказники от военной службы были арестованы и осуждены на различные тюремные сроки. Очень непростой была ситуация с ирландскими националистами, как противниками, так и сторонниками короны. Однако критика правительства (осуждались прежде всего все экстраординарные и авторитаристские методы управления, вызванные войной, как посягательство на свободу граждан) со стороны некоторых членов парламента и общественных деятелей не замолкала всю войну.

Таким образом, государственная пропаганда в Великобритании, находившаяся накануне войны в зачаточном состоянии, была развёрнута в мощную и чрезвычайно эффективную машину для формирования общественного мнения, мобилизации населения и борьбы с противниками государственного курса. Достигнуто это было не только за счёт смыкания крупного частного капитала и государственных организаций, но и путём гибкого управления, привлечения на сторону правительства многочисленных интеллектуалов, а также использования всего доступного арсенала средств воздействия на население, придуманных в индустриальную эпоху.