Тайпинское восстание: резня среди младших братьев Христа

Освободившаяся после взятия Шанхая маньчжурская армия осадила Чжэньцзян. Этот стратегически важный узел соединения Янцзы и Императорского канала тайпины удерживали с весны 1853 года. С учётом того, что укреплённые лагеря цинских войск на обоих берегах Янцзы к востоку от Нанкина до сих пор угрожали непосредственным подступам к тайпинской столице, для «Тай-пин Тянь-го» (Царства Небесного Величайшего Счастья) сложилась опасная ситуация, грозившая началом большого маньчжурского наступления.

Чтобы отобрать здесь инициативу у противника, тайпины к началу 1856 года подготовили Восточный поход – наступление на восток к морскому побережью страны началось 1 февраля. К середине марта воины «Царства Небесного» отбросили противника от Чжэньцзяна, а в боях с 3 по 5 апреля разгромили цинский лагерь на северном берегу Янцзы, уничтожив комплекс из более чем 120 укреплённых пунктов.

Здесь тайпины впервые действовали в союзе с партизанскими отрядами «няньцзюней» (дословно — факельщиков) — крестьянскими повстанцами из северных провинций центрального Китая, которые, выступая против власти маньчжуров, одновременно не признавали и власть нанкинского «Царства небесного». Об этих китайских «махновцах» ещё придётся рассказать подробнее чуть позднее.

В весенних боях 1856 года за обеспечение безопасности Нанкина особенно отличился молодой тайпинский командир Ли Сючен. За три года он прошёл путь от рядового до командующего корпусом, и скоро, наряду с «И-ваном» (Вспомогательным государем) Ши Дакаем, ему суждено было стать лучшим полководцем тайпинов.

Сам же командарм Ши Дакай в мае возвратился в Нанкин из Западного похода для усиления Восточного. Предварительно он, чтобы обеспечить спокойный тыл на западе, ещё раз разгромил под Наньчаном войска «хунаньских молодцов» Цзэн Гофаня. Разведя огни на стоянках в горных долинах и тем самым обманув вражеских наблюдателей, Ши Дакай с небольшим отрядом ночью неожиданно ворвался в лагерь превосходящего по численности противника и обратил его в бегство. Цинские солдаты в панике укрылись за стенами Наньчана, немало передавив и покалечив друг друга в давке у городских ворот.

В июне 1856 года объединённые войска Западного похода тайпинов окружили и уничтожили состоявший из более чем 70 полевых укреплений и фортов лагерь цинской армии на южном берегу Янцзы. К концу лета они отбросили цинские части далеко от своей столицы.

И в этот момент, когда тайпины, владея стратегической инициативой, наступали по всем фронтам, в Нанкине произошли события, навсегда лишившие их шанса на победу и ставшие началом агонии тайпинской революции.

Революция пожирает своих детей

Лидеры «Тай-пин Тянь-го», как и все революционеры, люди пассионарные, бесстрашные и решительные, одержав удивительные победы – в буквальном смысле слова взлетев «из грязи в князи» – не смогли остаться в одной упряжке. Здесь сказалось всё: разница в социальном и географическом происхождении, различия во взглядах на управление созданным государством, борьба честолюбий и просто бешеная воля к власти…

Изначально у актива тайпинов сложилось несколько землячеств и «фракций» вокруг их первых вождей. Эти лидеры и их ближайшие соратники, как только после первых побед отступила самая непосредственная опасность и схлынула горячка боёв, довольно быстро вошли в непримиримые личные и идейные противоречия. А на войне противоречия решаются как на войне – бесповоротным устранением того, что мешает, и тех, кто мешает достижению цели.

К середине 50-х годов XIX века в лагере тайпинов уже было напряжение между «старыми братьями», первыми повстанцами, выходцами из южных провинций Гуанси и Гуандун, и «новыми братьями», уроженцами центральных провинций. «Старых братьев», в свою очередь, раздирала ещё более жёсткая вражда между гуансийцами и гуандунцами.

Надо помнить, что все они в прямом смысле слова разговаривали на разных языках, слабо понимая друг друга, ведь провинциальные диалекты разнились очень сильно. Лидером гуансийцев был «главком» Ян Сюцин, оттеснивший от реальной власти основателя секты тайпинов «Царя небесного» Хун Сюцюаня, фактического лидера гуандунцев. Но и внутри правящей группы гуансийцев образовались две враждующие фракции – «партия Яна» вокруг Ян Сюцина и «партия Вэя» вокруг «Северного государя» Вэй Чанхоя. Эти двое, бывший бродяга и бывший землевладелец, уже просто не переносили друг друга.

Характерно, что первые годы после занятия повстанцами Нанкина маньчжурские власти, основываясь на донесениях лазутчиков, были уверены, что никакого основателя секты, «Царя небесного» Хун Сюцюаня, уже нет — он то ли убит, то ли умер в начале восстания, и всем правит «Восточный государь» Ян Сюцин. Хун Сюцюань действительно удалился от текущих дел, два года не выходя из огромного нанкинского дворца. Все реальные рычаги власти сосредоточил Ян Сюцин, оказавшийся не только талантливым, но и весьма деспотичным и высокомерным человеком. Он явно намеревался стать и формальным главой «Тай-пин Тянь-го», чем окончательно восстановил против себя всех государей-«ванов».

Когда в конце лета 1856 года успешные военные операции тайпинов отбросили цинские войска далеко от Нанкина, Ян Сюцин на торжествах по случаю победы вынудил Хун Сюцюаня отслужить в честь себя молебен. Тайпины регулярно исполняли переработанные христианские обряды. Но пропетые отцом-основателем «Многая лета!» в честь первого среди равных переполнили чашу терпения «ванов».

С молчаливого согласия «Небесного государя» лидер заговорщиков Вэй Чанхой 2 сентября 1856 года лично убил Ян Сюцина. Первоначально планировалось устранить только «Восточного государя» и двух его братьев, но маховик репрессий и резни от накопившихся противоречий стал раскручиваться с ужасающей скоростью. В течение короткого времени было убито до 30 000 сторонников Ян Сюцина и членов их семей.

В конце сентября в Нанкин экстренно прибыл лучший тайпинский полководец «И-ван» Ши Дакай. Он обвинил Вэй Чанхоя в излишних «необоснованных репрессиях» и в ответ сам едва не стал их жертвой. Ему удалось бежать из столицы к своим войскам, а сторонники Вэй Чанхоя в отместку уничтожили всю его семью. Разъярённый Ши Дакай повёл тайпинские полевые войска, давно уже возмущённые столичными безобразиями, на Нанкин.

Приближение крупных воинских сил снова изменило баланс в правящей верхушке — оставшиеся государи и князья, «ваны» и «хоу» тайпинов, опять с молчаливого согласия «Царя небесного» Хун Сюцюаня, убили Вэй Чанхоя и его приближённых, на что потребовалось два дня уличных боёв. Отрезанную голову виновника массовых репрессий прислали от имени «Царя небесного» в подарок Ши Дакаю. Тот вернул войска на фронт и прибыл в столицу с небольшим отрядом. Здесь номинальная и реальная власть уже окончательно сосредоточилась в руках основателя секты Хун Сюцюаня, который, при всей своей внешней отрешённости от мирских забот, никогда не собирался становиться символической игрушкой.

Именно он — затворившийся в своём дворце, погружённый в религиозно-философские размышления «Тянь-ван», «Царь небесный» — оказался главным кукловодом междоусобной резни. После гибели в самом начале восстания ряда основателей движения он, ловко использовав смертельное соперничество последних соправителей, остался единственным высшим вождём, полубогом тайпинов.

От крестьянской революции к феодальной теократии

Хун Сюцуань использовал военный талант Ши Дакая в борьбе с цинскими войсками. «Добровольческая армия» Цзэн Гофаня, которую буквально спасла тайпинская междоусобица, в это время перешла в контрнаступление и в декабре 1856 года отбила у тайпинов трёхградье Уханя. Ши Дакай лишь к лету следующего года остановил наступление Цзэн Гофаня и стабилизировал положение в долине Янцзы.

Но к тому времени «И-ван» был уже, фактически, чужим человеком в Нанкине. Не желая вступать в борьбу за рычаги власти с окружением «Царя небесного» и в то же время не без оснований опасаясь за свою жизнь, он в июне 1857 года тайно покинул столицу тайпинов, уведя своё 100-тысячное войско в западные провинции Китая. Там он будет самостоятельно воевать с маньчжурской властью ещё 6 лет, собирая до 250 тысяч повстанцев, но в Нанкин уже никогда не вернётся…

Продолжавшаяся всю осень 1856 года нанкинская резня была покруче первого человекоубийства, ведь здесь не адамов сын Каин убил брата Авеля, а, если верить тайпинской теологии, второй сын Бога-отца и брат Иисуса организовал убийство третьего сына божьего и младшего брата Христа. Эти «библейские» события обескровили и деморализовали лучшие военные и административные кадры тайпинов. Но куда губительнее для революции оказался установившийся в результате резни и репрессий политический режим.

Массы рядовых и младших командиров тайпинов обладали способностями и быстро восстановили военный потенциал движения. Два лучших полководца этого нового этапа восстания, молодые крестьяне Чэнь Юйчэн и Ли Сючэн, были не меньшими военными талантами, чем лучшие из первых полководцев-«ванов», но они никогда уже и не думали претендовать на высшую государственную власть. Лишь самый талантливый и любимый тайпинскими массами Ли Сючэн осмеливался иногда критиковать власть в Нанкине за наиболее вопиющие злоупотребления, терпя за это периодические опалы, но даже в мыслях не посягая на божественный авторитет «Царя небесного».

А критиковать его было за что. Хун Сюцюань, обладавший уникальным даром влияния на людей и столь же большим талантом в сфере политических интриг, оказался органически неспособным к разумному управлению государством. Он снова погрузился в религиозную тишину своего роскошного дворца, предоставив руководство текущими делами своим родственникам и фаворитам, прежде всего двум родным и двум двоюродным братьям. Лишённые заметных талантов, они, под подозрительным оком своего божественного родича, не претендовали на верховную власть, но всей своей деятельностью и образом жизни способствовали стремительному превращению революционного государства в банальное царство бюрократов и феодалов.

Из всей этой родственной камарильи Хун Сюцюаня только один из его двоюродных братьев Хун Жэньган проявлял бескорыстный идеализм — в условиях средневековой гражданской войны он носился с европейскими идеями строительства железных дорог и прожектами организации в будущем представительной демократии и свободы слова…

Некоторое время режим в Нанкине спасало лишь то, что власть в Пекине находилась в ещё более жалком состоянии: Англия и Франция начали Вторую «опиумную» войну против маньчжурского императора.

Продолжение следует:  Вторая опиумная война: как британский губернатор обманул китайского наместника, пытаясь захватить Кантон.