Тайясаль 1624–1695: торговля, дипломатия и конфликты

После провала завоевательной экспедиции 1624 года испанские колониальные власти и католические священники провинции Юкатан отказались от нового вторжения. В джунглях и болотах Гватемалы всё ещё существовал последний оазис цивилизации майя — царство, называемое испанцами Тайясаль. В этом странном мире пограничья между христианством и язычеством смешались торговля, дипломатия и насилие.

Политика мира для земли войны

В первой половине XVII века Испания всё ещё оставалась самой большой колониальной империей в мире. Впрочем, правительству и церкви пришлось признать, что несметные богатства Америки не сделали Испанию ни самой сильной, ни самой процветающей страной христианского мира. Более того, зависть соседей породила череду бесконечных войн, которые обозначили закат былого могущества «всемирной католической империи».

За столетие, минувшее со времён первых конкистадоров, в испанском обществе серьёзно изменилось отношение к коренным жителям Нового Света. Новой идеей управления туземным населением колоний стала постепенная христианизация и насаждение испанского образа жизни и хозяйства. Правительство и церковь желали получить новых верных подданных короны, поэтому теперь колониальным властям требовалось разрешение на каждую крупную военную кампанию против сохранявших независимость индейцев.

Для всё ещё независимых майя из Тайясаля это означало исчезновение угрозы военного вторжения со стороны испанцев, хотя индейцы об этом знать не могли — они продолжали жить своей обычной жизнью. А обычной для пограничья между старым миром язычников и новым миром майя-христиан, подвластных Испании, стала череда набегов, стычек и торговых экспедиций. Майя выменивали у испанцев перец-чили, хлопок, соль и железные инструменты, взамен предлагая перья экзотических птиц, красители и какао.

Туземные подданные испанской короны по-прежнему бежали в Тайясаль, спасаясь от злоупотреблений чиновников и эксплуатации со стороны плантаторов. Там же находили приют те, кто не желал принимать нового «бородатого бога». Воины из джунглей нападали на католические миссии и убивали отступников от веры предков. В ответ новообращённые христиане нападали на торговые караваны, шедшие из Нох-Петена в Мериду и Кампече.

Обычно непокорные майя спускались на лодках вниз по реке Усумасинта и разоряли испанские владения в Табаско и на побережье Мексиканского залива. Совершая набеги на Горную Гватемалу, они уничтожали селения крещёных майя.

В 1669 году против колониальных властей восстали майя в окрестностях селения Сахкабчен. Повстанцы регулярно получали помощь от язычников, что позволило им продержаться аж до 1682 года. Последний крупный набег из непокорных областей майя был осуществлён на Табаско в 1694 году. Насилие стало настолько обыденным, что граница между языческим и христианским миром стал называться «краем войны» или «землёй войны».

Царство раздора

Ещё когда в 1525 году Эрнан Кортес посетил Тайясаль, испанцы отметили безусловное доминирование народности ица в окрестностях озера Петен-Ица. В 1624 году, когда попытка испанцев завоевать непокорных майя провалилась, политический центр Нох-Петен, по-видимому, всё ещё господствовал в регионе.

К 1690 году ситуация кардинально изменилась. Изначально под властью правителей из династии Кан-Эк было пять народностей двух языковых групп. На чоланском языке говорили лакандоны, манче-чоль (чольти), а на юкатекском — ица, мопан и кехаче.

По мере увеличения численности населения росло экономическое могущество народностей, живших вокруг озера Петен-Ица. Это привело к политическим изменениям: теперь на политической карте последнего независимого региона майя существовало сразу несколько царств. Царство Тах-Ица со столицей в городе Нох-Петен было окружено буфером из вассальных и независимых государственных образований. На севере находились царства Кехаче и Ковох, на западе — Йалаин и Мопан, на юге — Лакандон, Акалан и Манче.

Все они, так или иначе, стали соперничать за власть в регионе. При этом царство Тах-Ица всё ещё было сильнее конкурентов, а Ковох и Йалаин признавали себя его вассалами. Известно, что время от времени все эти города-государства воевали друг с другом. Обычно конфликты возникали за право наследования, и тогда претенденты на трон могли опереться на поддержку воинов соседнего царства. По оценкам испанских хронистов, объединённое войско всех непокорённых индейских правителей насчитывало около 10 000 человек, а одно только царство Тах-Ица могло выставить около 3000 лучников.

Катастрофа царства Манче

В 1630-х годах доминиканские монахи смогли обратить в христианство многих майя народности манче-чоль из царства Манче. Новая вера, а с ней и христианские миссии стали распространяться так быстро, что Тах-Ица и Мопан приняли решение о военном вторжении в Манче. Крещёные манче-чоль и испанцы были убиты, а правители Манче поспешили отречься от новой веры.

В 1670 году испанские торговцы вновь проникли на земли манче-чоль и навязали индейцам фиксированные цены в плодах какао: так, цена партии из 70 стальных мачете выросла в 2,5 раза. Вслед за торговцами в Манче проникли священники, а с ними и болезни, от которых у индейцев не было иммунитета. К 1678 году эпидемия уничтожила большинство жителей царства, а оставшиеся бежали от болезни в джунгли. Воспользовавшись этим, испанцы захватили Манче, но в 1689 году индейцы восстали. Мятеж был подавлен, а выживших манче-чоль насильственно переселили в колониальную Гватемалу.

Воины против жрецов

Крах Манче обострил противоречия между воинами и жрецами в царствах Тах-Ица и Ковох. Часть военной элиты была готова принять испанские предложения о мирном присоединении и стать мелкопоместными дворянами, а династия Кан-Эк хотела опереться на испанцев, чтобы сохранить свою гегемонию в регионе. Простым воинам приход чужеземцев не сулил ничего хорошего, и они были готовы сражаться за независимость. Жрецы же с приходом испанцев потеряли бы всё и прилагали немало усилий, чтобы обострить конфликт язычников с испанцами и майя-христианами.

При детальном рассмотрении структура власти в Тайясале оказывается куда более сложной, чем представляли себе тогдашние европейцы. Правители (ахавы) из династии Кан-Эк не были абсолютными монархами, хотя и получали свой титул по наследству. Чтобы принять любое важное решение, правитель должен был получить одобрение совета из четырёх старейшин, носивших титул ахкат. Каждый старейшина представлял интересы большого семейства — фратрии. Старейшины избирались из среды наследственных глав поселений с титулом батаб. При этом среди общинных поселений выделялись великие и подчинённые, отношения между общинами могли быть враждебными.

И без того малоуправляемую структуру осложняло наличие поселений беглецов со всего Юкатана и ремесленников, живших в отрыве от сельских общин. То, что испанцы принимали за привычные им города, было разрозненными специализированными центрами. Европейские хронисты называли их кварталами, но их смущало, что эти «кварталы» были отделены друг от друга несколькими километрами. Четыре главы «кварталов» носили титул ахкучкаб, и их голоса также были важны. Если же нужно было принять решение по вопросам религии или войны, то стоило учитывать мнение наследственного верховного жреца (ахкина) или выборного военного вождя (накона).

Большое количество действующих лиц с разными интересами и отсутствие профессиональной бюрократии делали принятие и исполнение решений долгим и не всегда эффективным. В условиях кризиса общество Тайясаля оказалось раздробленным, к 1695 году конфликт между различными группировками майанской элиты привёл к нескольким актам насилия.

Бесполезная дипломатия

Старый баланс сил в Тайясале был нарушен, и политические соперники поспешили обзавестись внешним союзником. Вначале в Мериду тайно прибыли посланники из царства Йалаин, которые предложили испанцам союз против царства Тах-Ица. Затем из Нох-Петена пожаловал племянник царя ицев с заверениями о мире и дружбе — Кан-Эк был готов признать формальный суверенитет короля при условии сохранения своей власти. Правитель ицев, по своему обыкновению, хотел потянуть время и не более того. Испанцы, не зная о внутренних проблемах индейцев, наскоро крестили посла и его свиту, после чего отрапортовали в метрополию, что непокорные майя, наконец, сдались. Поскольку посланец не мог писать по-испански, чиновники отписали в Мадрид, что тот заявил:

«Представляя моего дядю, великого Канека, царя и абсолютного владыку ицев, от его имени я склоняюсь у ваших ног и вручаю вам его царскую корону <…> с тем, чтобы ваша милость приняла нас под свою защиту и покровительство и дала нам священников, которые окрестят нас и обучат законам истинной веры».

Насколько это соответствовало действительности, мы уже не узнаем.

Новоявленный христианин вернулся в Тайясаль вместе с миссионерами во главе с Андресом де Авенданьо-и-Лойола. Монахи должны были окрестить правителя индейцев и его приближённых, но те вновь сослались на то, что время христианства и власти испанского короля в их землях ещё не пришло. Тогда Авенданьо решил крестить детей майя, за что был выдворен разгневанными родителями. Дипломатия вновь оказалась бессильна изменить ситуацию.

Тем временем группировка непримиримых во главе с дядей царя объявила, что никогда не признает договор и будет защищаться, но испанская бюрократическая машина уже запустилась. Теперь, когда в руках у колониальных чиновников был договор о присоединении, подписанный племянником царя «всего» Тайясаля, формальный королевский запрет на войну с индейцами больше не работал.

Королевская дорога

В 1689 году Совет Индий (королевский правительственный орган по управлению колониями) поднял вопрос о «замирении» проблемного региона Тайясаль. Чиновники верно указали, что главная проблема — это не сами свирепые безбожные туземцы, а их отдалённое местоположение. Трудно было планировать какие-либо действия на территории, добираться до которой нужно полгода в самых некомфортных условиях. Именно тогда появилась идея постройки королевской дороги между Юкатаном и Гватемалой. Мощённые камнем королевские дороги (Camino Real) отличались высоким качеством строительства и связывали самые важные города испанских колоний. Такая дорога должна была пройти через земли непокорных лакандонов и манче-чоль. Оценив потенциальные расходы, Совет Индий решил не начинать столь масштабный проект.

В 1692 году губернатором провинции Юкатан был назначен молодой и энергичный Мартин де Урсуа. Этот амбициозный баскский дворянин считал, что достоин большего, чем бедный Юкатан — амбиции синьора де Урсуа простирались на Кубу или Филиппины. Чтобы привлечь к себе внимание, новый губернатор решил осуществить грандиозный проект, и идея строительства королевской дороги пришлась как нельзя кстати. Вначале нужно было получить разрешение из Испании. Де Урсуа писал:

«Сир, предприятием <…> в котором я мог бы принять участие во время своего губернаторства, является обращение (в христианство) и усмирение тех бесчисленных нечестивых индейцев, которые обитают между провинциями Юкатан и Гватемала, и соединение этих провинций дорогой, что не только облегчит торговлю, приносящую общественную пользу и выгоду Вашему величеству, но и поможет также должным образом разместить многих индейцев <…> Я предлагаю Вашему величеству сделать это исключительно за мой счёт, не прибегая к помощи королевского казначейства…»

В 1695 году был составлен проект строительства дороги. Южная её часть должна была начинаться в столице провинции Гватемала городе Гватемала, а северная — в Кампече (самом важном портовом городе Юкатана). Де Урсуа внёс в проект изменение, определившее дальнейшие события: северная и южная части дороги должны были соединиться на озере Петен-Ица, то есть в самом сердце Тайясаля.

Продолжение следует: Тайясаль 1695–1696: строительство дороги и последний бой капитана Диаса.