Тридцатилетняя война: новые злоключения графа фон Мансфельда

Весна 1620 года не принесла решающего успеха ни одной из воюющих сторон. В постоянном топтании на месте с отдельными выпадами-рейдами в сторону врага имперцы имели небольшое преимущество, но трансформировать его в победу так и не смогли. Все надежды они возлагали на Католическую лигу, армия которой должна была сокрушить мятежников. А пока она не прибыла, вялое противостояние продолжалось.

Граф становится фельдмаршалом

Поражение при Зитцендорфе ослабило силы протестантской армии в Нижней Австрии. Усилить её было необходимо, поэтому туда вновь отправилось войско Петера Эрнста фон Мансфельда. Граф сконцентрировал бо́льшую часть своих солдат в Бехине, в двух десятках километров к юго-западу от Табора. Туда же прибыли и чешские ополченцы. Общая численность войска достигла 5500 воинов, из них 1100 кавалеристов. Солдаты фон Мансфельда, не получавшие жалования в течение пяти последних месяцев, выступили в поход не ранее 20 апреля и прошлись по Южной Чехии, опустошая всё на своём пути. 7 мая 1620 года они наконец прибыли в Эггенбург, но лагерь разбили в городе Нидерллейн в 2 милях от позиций протестантов. Причиной послужило желание фон Мансфельда сохранить самостоятельность и действовать на своё усмотрение.

В это же время, а возможно, даже ещё до прибытия в Австрию, фон Мансфельд захотел, чтобы ему была пожалована должность фельдмаршала, освободившаяся после смерти Колонны фон Фельса. Вместе с должностью он требовал от герцога Христиана Ангальтского и выплаты задолженности, заявляя, что всё это время он содержал солдат за собственный счёт. В противном случае граф грозил уйти с чешской службы. Не имея возможности заплатить по счетам, герцог Ангальтский назначил фон Мансфельда фельдмаршалом, но при этом генерал Георг Фридрих фон Гогенлоэ получил должность генерал-фельдмаршала, что оставляло фон Мансфельда в зависимом положении.

Граф Маттиас фон Турн, командовавший стоявшей в Эггенбурге армией мятежников (Христиан Ангальтский и фон Гогенлоэ находились в то время в Праге), потребовал, чтобы фон Мансфельд соединился с его солдатами. Но тот заявил, что ждёт непосредственного приказа от герцога Ангальтского. Когда же герцог вернулся и обман вскрылся, фон Мансфельд просто в открытую продолжал игнорировать приказы и действовал самостоятельно. Например, он безуспешно пытался захватить Дрозендорф, где стоял сильный имперский гарнизон.

Нет худа без добра

Тем временем чешская армия пребывала в плачевном состоянии — уже не первый раз за время мятежа. Причина была всё та же: нехватка средств для выплаты жалованья. В конце апреля восстал полк фон Турна — один из старейших в армии мятежников, он пользовался большим уважением и славой. Также беспорядки охватили и кавалерийский полк фон Мансфельда, расположенный в Гарс-ам-Кампе примерно в 12 км к юго-западу от Эггенбурга. Полк хотя и был нанят на службу графом, но уже несколько месяцев находился в Нижней Австрии, и обязанности по его снабжению и оплате лежали на местных протестантах. Кавалеристы отказались выполнять воинские обязанности и разъезжали по окрестностям в поисках еды.

Этим обстоятельством решил воспользоваться имперский генерал Анри Дюваль де Дампьер. Точная дата его рейда неизвестна: согласно одним источникам, он произошёл 30 апреля, по другим — между 8 и 18 мая. Как бы то ни было, однажды ночью де Дампьер выступил в направлении Гарс-ам-Камп. С собой он взял 1000 рейтаров и 1500 мушкетёров. В городе на тот момент пребывали два корнета кавалерийского полка фон Мансфельда и примкнувшие к ним пять пехотных рот из частей Нижней Австрии. Никаких мер предосторожности не соблюдалось: охранение отсутствовало, солдаты беспечно спали либо развлекались. Под покровом темноты имперцы внезапно ворвались в город и подожгли его. Бунтовщики-кавалеристы даже не успели вскочить на своих коней, и им пришлось спасаться пешим порядком. Некоторым удалось укрыться в ближайшем замке, но многие погибли, утонув в речке Камп. Потери мятежников оцениваются не менее чем в 400 человек (встречаются и более высокие цифры — до 1000). Солдаты де Дампьера захватили три знамени, свыше 500 лошадей и всё имущество побеждённых. В плен угодил офицер фон Мансфельда Иоахим Карписон, уже попадавший в аналогичную ситуацию после поражения под Саблатом, но удачно бежавший. Он предполагал, что на этот раз его ждёт расстрел (тем более что он крайне упорно не хотел переходить на службу к Габсбургам), но через несколько дней офицер был отпущен по личному настоянию Шарля де Бюкуа. Вероятно, фельдмаршал хотел установить неформальные контакты с фон Мансфельдом и нуждался в доверенном посреднике.

Победа подняла дух имперцев, но, как ни странно, гораздо бо́льшую пользу она принесла мятежникам. Пражские директора в срочном порядке выплатили войску жалование за два месяца. За третий оплата производилась натурой — в виде одежды для солдат. 100 000 талеров выделил из своей казны Фридрих Пфальцский, ещё 60 000 выложил Христиан Ангальтский. Они сообразили, что если сейчас не пожертвовать значительными суммами, то вскоре можно потерять вообще всё. Это были первые выплаты с начала 1619 года, и на короткое время они восстановили ​​дисциплину в чешской армии.

В отсутствие графа

Уход армии фон Мансфельда в Австрию усилил находившиеся там войска мятежников, но в то же время ослабил их позиции в самой Чехии. Этим решил воспользоваться Балтазар де Маррадас, командующий имперскими войсками в Южной Чехии. Уже в начале мая он изгнал чешские гарнизоны из Собеслава и Бехине. Следующий удар де Маррадас нанёс по Воднянам. Не желая прибегать непосредственно к штурму города, он 11 мая выманил из Воднян 300 протестантских мушкетёров и, устроив им засаду, перебил две трети отряда. После этого имперский военачальник подошёл к городу, но взвесил все за и против и всё же отказался от штурма.

Новой целью де Маррадаса стал Прахатице, удерживаемый протестантами и находившийся возле «золотой тропы», по которой имперцы получали подкрепления. 18 мая имперцы начали обстрел города. Узнав, что на помощь гарнизону идёт отряд мятежников (вероятно, недавно прибывший полк Джона Сетона), осторожный де Маррадас отступил. Под стенами Прахатице он потерял несколько человек. Через неделю чехи попытались взять реванш, и полковник Френк выдвинулся в очередной раз к Тыну на Влтаве, но простоял под городом несколько дней и вернулся в Табор.

В середине июня де Маррадас решил взяться за Водняны всерьёз. Из Будеёвиц он выступил с 3000 пехотинцев, 1200 рейтаров и несколькими осадными орудиями. Подойдя к городу, де Маррадас начал готовиться к штурму. После артиллерийского обстрела пехота пошла в атаку, но захватить стены не смогла. Имперцы хотели повторить штурм, но, как это уже не раз бывало, узнали о подходе протестантов. Новости сорвали все их планы и вынудили к очередному отступлению.

Новые войска

Имперцев заставила отступить долгожданная помощь, которая наконец-то пришла мятежникам из Нидерландов. Командовал этими войсками поступивший на службу к королю Фридриху Иоганн Эрнст, герцог Саксен-Веймарский. Впрочем, набранные в Нидерландах солдаты были измучены длительным переходом и не отличались особой дисциплиной. Знай де Маррадас истинное положение дел, он даже и не думал бы об отступлении. Пехотный полк Джона Сетона из 1500 людей не сумел сохранить и половину личного состава, хотя, по другим сведениям, в полку всё было не так плачевно, и набранные в Чехии 200 солдат с лихвой компенсировали уход дезертиров. В остальных частях ситуация с дезертирами и отставшими обстояла немногим лучше.

Завербованный графом Стирумом кавалерийский полк в количестве 1000 всадников добирался до Чехии длинным кружным путём через Бранденбург, Силезию и Лужицу. По прибытии в Прагу полк разместился в качестве городского гарнизона. Некоторые его солдаты вместо того, чтобы защищать, принялись грабить поселения в округе. В частности, от этих кавалеристов пострадал Унгошть в 20 км к западу от столицы. Разъярённые жители гнались за грабителями до самых городских ворот. Неоднократно вспыхивали драки между кавалеристами и жителями пражской Малой Страны, из-за чего местные власти официально запретили солдатам полка графа Стирума появляться в этом районе.

Весьма разношёрстным оказался англо-шотландский полк Эндрю Грея. Грей, католик по вероисповеданию, несколько лет состоял на шведской службе, откуда впоследствии бежал, будучи осуждённым за убийство. Убежище он нашёл при дворе Элизабет Стюарт, жены Фридриха Пфальцского, и стал одним из доверенных лиц герцога. В феврале 1620 года Грей прибыл в Англию, где с молчаливого согласия Якова Стюарта, который не желал ссориться с Габсбургами, но в то же время был бы рад их ослаблению, начал вербовать солдат. Темпы найма были невысоки, и чтобы ускорить процесс, Тайный совет при английском короле постановил, что Грей может вербовать преступников, которым служба в полку заменит наказание. Под давлением местных властей на службу записались и несколько сотен добровольцев с англо-шотландского пограничья, участвовавших в постоянных набегах на соседские владения. Уже в мае из Англии отбыли две группы в 1500 и 1000 солдат, составившие полк Грея. По пути в Богемию многие преступники дезертировали, использовав вербовку лишь как средство получить свободу.

Наиболее боеспособной частью оказался голландский полк из 1500 человек герцога Саксен-Веймарского. Новые части было решено временно разместить в качестве гарнизонов на территории Чехии, чтобы дать им время восстановиться после длительного марша и пополниться местными добровольцами.

Новые враги и старые друзья

Не прекращалась борьба и на дипломатическом фронте. Пока Католическая лига собирала войска, император попытался привлечь на свою сторону саксонского курфюрста. Хотя Иоганн Георг I был протестантом, он явно не радовался усилению Фридриха Пфальцского. Новый чешский король был кальвинистом, а в глазах лютеранина Иоганна Георга это было немногим лучше католика. К тому же саксонский курфюрст сам был не против оказаться на чешском троне и хотя не заявлял об этом во всеуслышание, но был разочарован прошедшими выборами. Самым главным обстоятельством, способствовавшим переходу Саксонии в имперский лагерь, стала боязнь усиления влияния в империи испанских Габсбургов. Иоганн Георг был по-своему патриотом Священной Римской империи (но не забывал, конечно, о собственных интересах) и считал, что чем большей будет испанская помощь императору Фердинанду II, тем слабее станут имперские князья. Поэтому курфюрст решил, что лучшим выходом из сложившейся ситуации станет помощь католическому императору от Саксонии. Он добился официального признания лютеранского вероисповедания в собственных землях, ну а чтобы было не так горько выступать против мятежников-протестантов, потребовал присоединения к своим землям Лужицы (Лаузица).

Мятежники, в свою очередь, вновь добились помощи от Трансильвании, правитель которой в январе подписал перемирие с императором. Дело в том, что Бетлен Габор, принявший условия Фердинанда II, не дождался поддержки от своих дворян. Трансильванский сейм настаивал на продолжении войны на стороне мятежников. В то время, когда Бетлен Габор решил устраниться от войны, сейм самостоятельно отправил в Чехию отряд кавалерии под командованием Яноша Борнемиссы и Станислава Турцо. 3000 венгерских всадников стали главным козырем, который весной вытащили из рукава протестанты. Восемь сотен трансильванцев усилили мятежников в Моравии, а остальные прибыли в лагерь под Эггенбургом. Теперь протестантские командиры, имея под рукой 18 000–20 000 солдат, почувствовали себя достаточно сильными, чтобы перехватить инициативу у имперцев.

Стратегия победы

Герцог Христиан Ангальтский решил последовать стратегии де Бюкуа и пошёл на хитрость. Согласно его плану, армия мятежников должна была поздним вечером выступить из Эггенбурга и захватить врасплох лагерь имперцев возле Хадерсдорфа на реке Камп примерно в 15 км к северо-востоку от Кремса, где располагалась часть войск де Бюкуа. В случае удачи мятежников ждала лёгкая победа, а если захватить лагерь сразу не удастся, герцог Ангальтский рассчитывал занять заранее выбранные выгодные позиции и дать бой шедшим на помощь войскам имперцев. Вечером 18 июня он приказал готовиться к выступлению в поход.

И сразу же план командующего был нарушен: солдаты отказались подчиниться. Понимая, что снова придётся рисковать жизнью, воины потребовали полной выплаты задолженности. Христиан Ангальтский был вне себя, ему пришлось несколько часов потратить на угрозы и обещания, пока протестантские солдаты в очередной раз не позволили себя уговорить. Главную роль сыграло предвкушение богатой добычи.

Упущенное время наверстать не удалось. Поздним утром 19 июня 1620 года конные разъезды трансильванских венгров, высланные вперёд на разведку, сообщили командующему, что имперцы занимают лагерные валы. Понимая, что штурм обойдётся очень дорого. Христиан Ангальтский решил действовать по плану «Б». Он несколькими пехотными ротами блокировал дорогу из лагеря и занял позиции, на которых собирался дать генеральный бой войскам де Бюкуа.

Однако имперский фельдмаршал хитрой стратагемой вновь склонил чашу весов на свою сторону. Он попросту не пришёл. В обход протестантов в лагерь под Хадерсдорфом де Бюкуа направил подкрепления, один пехотный полк и несколько сотен конницы, а сам с главными силами остался под Кремсом. Герцог Ангальтский после нескольких дней бесплодного стояния приказал возвращаться в Эггенбург.

Последующие военные действия свелись к стычкам кавалерийских разъездов лисовчиков и трансильванцев. Летняя кампания протестантов в Австрии оказалась короткой и малоэффективной. Де Бюкуа мог быть доволен бескровной победой. Правда, его радость не разделяли имперские казначеи и сам император: отсутствие решающей победы с каждым днём всё сильнее било по имперскому кошельку.

Запоздалый успех графа

Пражские директора были разочарованы не меньше: столь ожидаемое наступление не принесло ни малейшего результата. Стремясь достичь хоть малейшего успеха, они в очередной раз отозвали фон Мансфельда в Чехию, чтобы он совместно с прибывшими иностранными полками атаковал дона Маррадаса. Армия графа, усиленная трансильванскими венграми, направилась к Табору, где планировалось соединение с наёмными полками. Двигаясь по долине Влтавы, не получавшие жалования солдаты захватили и разграбили католический монастырь Злата Коруна, монахов которого перебили всех до единого. Эту жестокость традиционно приписывают исключительно венграм.

Де Маррадас попытался атаковать армию фон Мансфельда на марше, но тот, узнав от перебежчика о планах имперцев, пошёл другим путём и благополучно достиг Табора. Здесь его уже поджидали иностранные полки и несколько тысяч чешского ополчения. С такими силами фон Мансфельд предпринял наступление на Тын. В этот раз чехи без проблем овладели городом. Однако дальнейшее наступление, результатом которого должно было стать установление контроля над «золотой тропой», не состоялось. Причина была банальной: отсутствие регулярного жалования. Если старые солдаты графа, воевавшие уже второй год, с этим более или менее смирились, то прибывшие из Нидерландов новые полки подобной привычки не имели, ведь голландское правительство деньги платило исправно. Солдаты отказались воевать, пока не будет выплачена задолженность. К ним примкнули и другие части. Вместо наступления фон Мансфельду пришлось отправиться в Прагу, чтобы выбить из мятежного правительства хоть какие-то деньги.

Одновременно с ним в Прагу прибыла часть солдат его полка — того самого, который находился на службе у протестантов Нижней Австрии, бунтовал и понёс большие потери под Гарс-ам-Кампом. Солдаты давно уже не получали денег, и даже весенняя раздача их не коснулась: полк находился на содержании у нижнеавстрийских мятежников, а те сочли, что потери от грабежа перекрывают невыплаченную задолженность. В поисках справедливости солдаты самовольно отправились в Прагу, чтобы получить расчёт. В чешской столице они столкнулись с графом фон Мансфельдом. 250 разъярённых солдат окружили дом, где расположился их наниматель, и требовали выплаты жалования. Самые горячие головы даже ворвались внутрь, и фон Мансфельд был вынужден вместе со слугами держать оборону. После первого неудачного штурма солдаты готовились пойти на приступ уже всем составом, но подоспевшие части гарнизона Праги выдворили их за пределы города. После этого бунтовщикам ничего не оставалось, кроме как перейти к новому нанимателю. Им стал саксонский курфюрст.

Графу фон Мансфельду всё же удалось выбить у директоров треть требуемой суммы, которая подняла боевой дух его армии. Наступление протестантов возобновилось. Свои войска — полк Сетона, полк Грея, два полка герцога Саксен-Веймарского, полк Френка, свой собственный и несколько сотен венгров, всего 6000–7000 человек — фон Мансфельд направил к Воларам, стоявшим на «золотой тропе». Город имел некогда мощные, но уже обветшавшие укрепления. Трёхдневный артиллерийский обстрел сломил дух имперского гарнизона, и Волари сдался фон Мансфельду. «Золотая тропа», по которой император Фердинанд II получал помощь от испанских Габсбургов, была перекрыта. Правда, это уже никак не отразилось на ходе войны: войска Католической лиги начали долгожданное наступление, и вместо одной, перекрытой фон Мансфельдом, дороги имперцы получили несколько.

Появление сил Католической лиги означало, что Габсбурги добились решающего военного преимущества в полевых условиях и что судьба чешского восстания уже предрешена.

Продолжение следует: