Горы на Новой Земле, океанская впадина и кратер на Венере: кто такая Мария Кленова

Долгое время считалось, что Антарктиду могут покорить только мужчины, пока в 1956 году Мария Кленова, советский морской геолог, не доказала обратное. Дочь революционера, Мария с детства мечтала о севере. Она сделала научную карьеру, стала доктором геолого-минералогических наук, а во время Великой Отечественной войны составляла по собственной методике специальные карты морского дна для флота. После войны Кленова выпустила первый учебник по геологии моря. Когда она узнала, что, несмотря на все свои заслуги, не может отправиться в Антарктиду из-за пола, ученая бросила вызов системе.  

Штормы, льды и отсутствие карт

Мария Кленова родилась 31 августа 1898 года в Иркутске в семье Василия и Раисы Кленовых. Ее мать работала фельдшером, и Мария решила пойти по ее стопам. После окончания гимназии в 1915 году она уехала в Москву обучаться на курсах по уходу за ранеными, а затем в 1918 году закончила в Иркутске школу фельдшериц, которую возглавляла ее мать, и поступила на медицинский факультет Томского университета.

Ни у кого не было сомнений, что Кленова станет врачом. Однако Мария неожиданно отказалась от идеи связать жизнь с медициной и решила заняться полярными исследованиями. Есть предположение, что на это решение повлияло увлечение Кленовой работой норвежского ученого Фритьофа Нансена. В 1888 году 26-летний норвежец возглавил экспедицию в Гренландию и впервые в истории успешно пересек ледниковый покров острова, а в 1893 году пошел на риск и сознательно позволил своему судну «Фрам» вмерзнуть во льды Северного мирового океана, чтобы с дрейфующими льдинами максимально приблизиться к Северному полюсу.

Экспедиция на «Фраме» сделала Нансена звездой мирового уровня. Он много путешествовал и несколько раз приезжал в Россию: исследователь был очарован Сибирью и ее коренными народами. Нансена хорошо знали в Российской империи, поэтому Мария действительно могла заразиться любовью к Арктике и полярным исследованиям от него.

Бросив медицину, она решает заняться геологией. В 1924 году Кленова закончила геолого-географическое отделение физмата МГУ им. М. В. Ломоносова по специальности «минералогия» и поступила в аспирантуру. Поворотное событие в жизни и карьере Марии произошло, когда она уже была аспиранткой: в 1925 году Кленова впервые отправилась в полярную экспедицию на борту «Персея», плавучего морского научного института.  

«Персей» был небольшим парусно-моторным судном. Изначально, еще до октябрьской революции 1917 года, его задумывали как зверобойное, однако затем переоборудовали в экспедиционное и передали советским ученым. Детали для «Персея» нашлись с большим трудом. На корабельном кладбище со старых пароходов сняли брашпили, компасы, тросы и лебедки, паровую машину подняли со дна — ее позаимствовали у затонувшего буксира. Чтобы защитить судно ото льда, его укрепили дубовыми досками.

На «Персее» разместили пять научных лабораторий и библиотеку, однако условия для жизни во время экспедиций были непростыми. Корабль был небольшим, поэтому на нем не хватило места для дров и запаса пресной воды. Чтобы утолить жажду, нужно было регулярно останавливаться у арктических островов и набирать снег, чтобы затем растапливать его в котлах. Из-за дефицита пресной воды ученые часто должны были мыться соленой морской.

Кроме того, приходилось терпеть холод, пронизывающий ветер и тесноту. Качка на «Персее» была сильнее, чем на других кораблях, из-за особой формы корпуса. Его было решено сделать яйцевидным, как корабль «Фрам» Нансена, чтобы льды не могли затереть и уничтожить судно. Если бы «Персей» вмерз в лед, при сжатии льдами его бы выдавило наверх, а не раздавило.

«Мы в полной мере ощущали и штормы, и льды, и отсутствие карт и другого навигационного обеспечения, — вспоминала Кленова. — Много раз приходилось прерывать работы и «штормовать» или менять маршрут, чтобы избежать ледового плена, или даже слабыми силами пробиваться через лед».

Первые победы и бегство от медведя

Мария была готова к любым трудностям, чтобы осуществить мечту и работать в полярных экспедициях: она влюбилась в Арктику. Как геолог Кленова приняла участие в еще десяти полярных плаваниях «Персея». Мария побывала в Карском, Белом, Баренцевом и Гренландском морях, на Новой Земле и Шпицбергене, видела Землю Франца-Иосифа.

В экспедициях она работала наравне с мужчинами и не позволяла другим думать, что на что-то не способна просто потому, что родилась женщиной. Казалось, Кленова ничего не боялась и была готова к новому опыту. В 1927 году Мария отправилась в Севастополь и совершила погружение на трехместном гидростате Даниленко на глубину 50 м.  Этот опыт стал важным по двум причинам: Кленова дала старт регулярным исследованиям с помощью подводных аппаратов и стала первой женщиной, погрузившейся под воду на таком аппарате.

Кленова стала первопроходцем и в других областях. В 1929 году Мария снова отправилась в плавание на «Персее», но на этот раз как начальник. До этого ни одной женщине в мире не удавалось стать начальником морской научной экспедиции.

Через год после первого самостоятельного плавания Мария Кленова получила новое назначение: она стала заведующей лаборатория геологии моря на Плавморине, как сокращенно называли Плавучий морской институт. Во время работы на «Персее» Кленова обратила внимание, что у ученых не было единого метода сбора данных. Поэтому она разработала четкие инструкции для проведения исследований. Таким образом, сбор и обработка данных проходили по методике Кленовой. Коллеги очень любили Кленову и даже придумали для нее ироничное и одновременно нежное прозвище МарВа, которое затем трансформировалось в «Мавра».

Ее любили не только за талант к геологии и умению все упорядочивать, но и за природное чувство юмора и умение разряжать обстановку.

«Говорят, на Новой Земле за Всеволодом Зенковичем, младшим сотрудником Кленовой, погнался белый медведь, — вспоминал коллега Марии, Макс Бараш. — Все участники экспедиции с палубы судна издалека бессильно наблюдали за ситуацией. В экспедициях было оружие (я лично видел акт о передаче Кленовой на полевой сезон винтовки с патронами). Однако возможная трагедия развивалась слишком далеко. Через некоторое время Мария Васильевна вышла из каюты на палубу и увидела Зенковича, оживленно делившегося впечатлениями. «Как?! — удивилась Кленова. — Я ведь уже записала в дневнике, что Вольку съел медведь!»

Старые чулки, грунтовые карты и магия Арктики

Одно из самых сильных впечатлений от экспедиций у Кленовой оставило Баренцево море. «Плоское белесовато-голубое небо, — описывала позже Мария увиденное. — Светящее, но не греющее солнце в туманной дымке; море светло-синее, гладкое, как политое маслом, усеянное плавучими льдами, напоминающими обломки гигантской стеклянной и фарфоровой посуды; соленый йодистый запах моря сливается с запахом свежего снега. Такова Арктика! И как художник не может передать на полотне всю чистоту и прелесть полярных красок, так не хватает и слов для их описания».

В 1933 году Мария составила первую полную карту морского дна Баренцева моря. Работа над грунтовыми морскими картами казалась Кленовой необходимой, и свою точку зрения она обосновала в том числе в одной из статей, посвященной Карскому морю, одному из самых холодных морей в мире. Мария видела его своими глазами во время одной из полярных экспедиций.

Поверхность Карского моря практически всегда покрыта льдами, за что его прозвали «ледяной мешок», или «ледяной погреб», оно изменчиво и нестабильно, в целом его гидрологический режим, по словам Кленовой, «весьма сложен». В этой местности часто бывают перемены погоды, штормы и туманы, что делает море опасным для плаваний.

Грунтовые карты дна помогают лучше понять процессы, которые происходят в морских глубинах. Говоря простым языком, «жизнь моря» и его течения оставляют следы на дне. Так, одна из ветвей Обь-Енисейского течения на карте механического состава осадков «отражается вытянутой полосой песчанистого ила», рассказывала Кленова. Грунтовые карты позволяют понять море и его геологию, а также выявить геологические опасности, которые могут угрожать в том числе и мореплавателям.

Мария разработала классификацию морских грунтов, которая до сих пор используется Гидрофизической службой. Благодаря Кленовой было составлено больше 150 подобных карт Каспийского, Белого и Баренцева морей, а также других морских территорий.

Научный опыт исследовательницы пригодился во время Великой Отечественной войны. Мария руководила составлением около 200 специальных карт и атласов, которые были нужны для проведения военных операций советского флота, и лично ездила читать лекции подводникам. За работу во время войны в 1943 году Кленова получила орден Трудового Красного Знамени.

Награды Марии вручали часто, но исследовательница относилась к ним спокойно: для нее важнее всего была работа. Когда в 1951 году она поехала в Кремль на церемонию вручения ордена Ленина, водитель отказался ее везти. «Мария Васильевна, в таких чулках я вас в Кремль не повезу!» — заявил он. Мария посмотрела на старые чулки и отрезала: «Не ваше дело! Это мещанство!» По дороге в Кремль она все же согласилась заехать в ЦУМ и купить новые чулки, но спартанский образ жизни продолжила вести до последних дней. Могла накрыться экспедиционным ватником вместо одеяла и ела в основном молочные продукты и отварную треску, которой любила угощать своих кошек.

«В тяжелейший рейс женщины категорически не намечались»

В 1948 году Мария опубликовала руководство «Геология моря». Она верила, что пора дать зеленый свет новой самостоятельной научной дисциплине. «Геология моря, возникнув в недрах океанографии, в настоящее время соприкасается с ней только в небольшом кругу вопросов, — писала Кленова. — Значительно более тесную связь она имеет с геологией в широком смысле, но своеобразие методики и народнохозяйственных приложений геологии моря дает ей право на самостоятельное существование».

Мария оказалась права. Геология моря действительно была выделена в отдельную дисциплину, а сама Кленова стала считаться ее «бабушкой» и родоначальницей в СССР. На этом ее роль первооткрывательницы не закончилась. Ей предстояло одержать еще одну серьезную победу и над самой собой, и над системой.

13 июля 1955 года было издано постановление Совета Министров СССР об организации Комплексной антарктической экспедиции (КАЭ) под научным руководством Академии наук. До этого у ученых из Советского Союза не было опыта в Антарктиде, за исключением исследований, которые проводили советские китобойные суда. Экспедиция должна была организовать основную базу на берегах Антарктиды и выбрать подходящие места для научно-исследовательских станций внутри континента. «В этот тяжелейший рейс», по словам одного из коллег Кленовой, «женщины категорически не намечались».

Антарктида считалась землей, которая может покориться только мужчинам-исследователям. До Кленовой женщинам изредка удавалось побывать в Антарктиде, но они ни разу не выступали в роли исследовательниц. Так, в 1947 году американки Дженни Дарлингтон и Эдит Ронн приехали на континент, чтобы помочь в быту своим мужьям. Дженни взяла на себя роль домохозяйки, а Эдит — пресс-секретаря. На большее они претендовать не могли. «Есть области, которые никогда не будут женскими. Женщина не может быть папой римским или стать президентом, или отправиться в Антарктику», — говорил муж Дженни, Хэрри Дарлингтон. Женщинам, которые хотели отправиться в Антарктиду, раз за разом отказывали. «Здесь нет магазинов и парикмахерских, а значит, нет условий для женщин», — отвечали им.

Кленова была возмущена, что ее из-за пола не рассматривали в качестве участницы антарктической экспедиции. «Мария Васильевна начала борьбу. В критический момент она обратилась к И. Д. Папанину и всемогущему А. И. Микояну (прекрасно знавшим ее лично) со словами: «Я не женщина, а профессор!» Сопротивление было сломлено, Кленову включили в состав экспедиции на дизель-электроходе «Обь», — вспоминал Макс Бараш.

Экспедиция в Антарктиду и Австралию

30 ноября 1955 года участники экспедиции отправились в путь из Калининградского порта. К началу января «Объ» подошла к берегам Антарктиды, а уже 13 февраля 1956 года была открыта первая советская антарктическая станция «Мирный». Так назывался один из шлюпов военно-морской экспедиции во главе с Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым, в ходе которой в 1820 году была открыта Антарктида.

К появлению Марии в составе экспедиции отнеслись прохладно. Других участников раздражало, что к ним присоединился еще «сверхплановый авторитарный профессор», объяснял коллега Кленовой. Поэтому во время плавания Мария держалась особняком и проводила исследования самостоятельно. В том числе благодаря работе Кленовой был создан первый антарктический атлас.

Из Антарктиды «Обь» отправилась в Новую Зеландию и Австралию, по дороге остановившись на Маккуори, небольшом зеленом острове, который облюбовали пингвины, тюлени и альбатросы. Там Марии удалось поработать вместе с австралийскими коллегами — на острове располагалась их база. Кленова не испытывала трудностей из-за языкового барьера. Она говорила на французском, немецком и английском языках, а также могла читать статьи на испанском, португальском и итальянском. «Это совсем не трудно, в них же латинские корни и несложные связи между словами, а научные термины в основном международные», — объясняла ученая.

В Новой Зеландии и Австралии Кленова вместе с другими участниками экспедиции продолжила общаться с иностранными коллегами. Советские ученые привлекли внимание местных СМИ, но прежде всего всех интересовала Мария. «Кленова была объектом особого интереса — первая женщина-ученый в Антарктике, знаменитая полярница, профессор, — вспоминал Бараш. — В местной прессе ее назвали old sea dog. Мария Васильевна сначала обиделась, а потом узнала, что это выражение — английский аналог вполне почетного русского крылатого выражения «морской волк».

Последний выход в море

После Антарктиды Кленова занималась атлантическими исследованиями. В 1962 году 64-летняя исследовательница работала в тропической Атлантике на экспедиционном судне «Михаил Ломоносов». В каютах была очень слабая вентиляция, участники экспедиции мучались от влажности и жары. Мария спокойно переносила все тяготы: казалось, в ней энергии столько же, сколько в ее молодых коллегах.

Однажды она всю ночь описывала пробы, которые были взяты в ходе исследования, а на утро, несмотря на усталость и жару, пошла гулять по сенегальскому городу Дакару, посетила Музей африканского искусства и вела долгую беседу с директором музея на французском.

Даже в преклонном возрасте Кленова продолжала участвовать в морских экспедициях. В 1968 году 70-летняя она вышла в море на борту НИС «Академик Курчатов». В 1972 году она вошла в состав исследовательской экспедиции на корабле «Витязь». Параллельно с экспедициями ученая работала вместе с соавтором над монографией «Геология Атлантического океана», которая была издана в 1975 году.

6 августа 1976 года Мария Кленова умерла. В ее честь были названы горы на Новой Земле, океанская впадина севернее Гренландии, ударный кратер на Венере, а также учебно-производственное судно «Профессор Кленова», которое эксплуатировалось с 1979 до 2004 года. Кленова доказала, что женщина может построить успешную научную карьеру и дала ролевую модель для других советских и российских исследовательниц.