Империя и варвары

Их было тысячи. Их гнал страх. Кто-то из них только слышал о многочисленном и кровожадном народе — гуннах, что уже подчинили себе воинственных кочевников аланов и сокрушили мощный племенной союз вождя Германариха. Кто-то видел ярость гуннов в бою своими глазами. Были и те, кто последовал за волной беженцев в поисках лучшей доли на новом месте. Преодолев сотни километров, готы-переселенцы вышли к Дунаю, на другом берегу которого простирались земли самого большого государства тогдашнего мира — Римской империи.

Беженцы: бурный поток

Лежащие на правом берегу Дуная обширные пастбища и плодородные поля казались переселенцам желанным местом для жизни, а широкая река и размещенные вдоль нее пограничные войска римлян — надежной защитой от натиска гуннов. Посовещавшись, вожди готов-тервингов отправили посольство к императору Валенту. Беженцы просили предоставить им землю внутри империи и пропитание на первое время, пока они с семьями не устроятся на новом месте. За это готские мужчины были готовы служить в римской армии.

Флавий Юлий Валент, которому в 376 году исполнилось 48, к тому времени уже больше 12 лет правил восточной частью Римской империи. Предложение готов поначалу обрадовало императора. Валент воевал с могущественным соседом, персидским царем, и был весьма заинтересован в пополнении своей армии. К тому же римляне давно позволяли варварам селиться небольшими группами на землях империи в обмен на военную службу и налоги.

Валент поручил фракийским военным чиновникам организовать переправу мигрантов через Дунай и их размещение на обещанных территориях. Историк IV века Аммиан Марцеллин, оставивший о событиях 376–378 годов самый обстоятельный рассказ, называл двоих главных «ответственных» за «готский вопрос» — командовавшего римскими войсками во Фракии Лупицина и подчиненного ему Максима.

Началась долгая, хлопотная, страшная переправа. Римляне предоставили беженцам суда, но мест на всех не хватало. К реке подходили все новые и новые люди, и римские власти начали понимать, насколько далеки от реальности были их представления о количестве переселенцев. Готы тем временем пытались попасть на тот берег любыми средствами, не считаясь с риском для жизни. Как писал Аммиан Марцеллин, «переправлялись они целыми толпами днем и ночью на кораблях, лодках, выдолбленных стволах деревьев. А так как река эта самая опасная из всех и уровень воды был выше обычного вследствие частых дождей, то много народа утонуло, как тех, кто при крайней переполненности судов слишком решительно плыл против течения, так и тех, кто бросался вплавь». Мигранты торопились, поскольку опасались и гуннов, и того, что граница закроется — и небезосновательно, ведь пришедший за ними другой готский племенной союз, грейтунгов, Валент на территорию империи уже не пустил. Беженцев оказалось слишком много.

Место действия
Римская империя, 378 год

Иммигранты: нарастающая напряженность

Неясно было, как прокормить многотысячную толпу скитальцев. При тогдашнем состоянии коммуникаций быстро собрать и доставить нужное количество провизии было очень трудно. Более того, по словам Марцеллина, чиновники не удержались от злоупотреблений, продавая готам порченую еду по завышенным ценам и даже обменивая собачье мясо на людей. Античный историк был не в восторге от толп мигрантов, но гораздо большую антипатию вызывали у него чиновники-коррупционеры. «Пока варвары, переведенные на нашу сторону, терпели голод, эти опозорившие себя командиры, — писал он о Лупицине и Максиме, — завели постыдный торг: за каждую собаку, которых набирало их ненасытное корыстолюбие, они брали по одному рабу, и среди взятых уведены были даже сыновья старейшин».

Напряженность нарастала, начались столкновения. Вожди доведенных до отчаяния варваров все настойчивее требовали от римлян соблюдения обязательств. Тогда Лупицин пригласил готских лидеров Алавива и Фритигерна к себе на пир якобы для переговоров, но закончилось все вооруженной провокацией, в результате которой Алавив, вероятно, был убит, а Фритигерн едва спасся. Некоторые исследователи подозревают, что Лупицин подготовил вероломное покушение на вражеских вождей не по личной инициативе, а по тайному распоряжению Валента.

Чьей бы ни была эта попытка взять ситуацию под контроль, лишив врага предводителей, эффект она имела противоположный: варвары начали настоящую войну. В их ряды влились другие готские племена, грейтунги и тайфалы, которые, воспользовавшись нестабильностью в приграничном регионе, переправились на римский берег Дуная без разрешения, а также дезертиры и беглые рабы. Награбленные средства позволили готам нанимать конные отряды аланов и даже недавних врагов — гуннов.

Расквартированные во фракийском городе Адрианополе (современный Эдирне в Турции) готские подразделения римской армии поначалу дистанцировались от мятежных соплеменников. Получив внезапный приказ о передислокации, они попросили у местных властей путевых денег и двухдневную отсрочку на сборы. Однако в ответ глава Адрианополя собрал ополчение из горожан, настроенных им против готов, и погнал чужаков прочь. Возмущенные солдаты присоединились к восставшим.

Валент и его племянник Грациан, молодой правитель западной части Римской империи, были слишком заняты войнами с внешним врагом: персами на востоке и германским племенем алеманнов на западе, чтобы лично заняться «проблемой мигрантов». Они оба посылали во Фракию военачальников с отрядами, но те, как и местные власти, не могли справиться с восставшими.

Противники: тысячи и тысячи

Наконец Валент заключил мир с персами, после чего стал собирать войска для решающего удара по готам. В начале августа 378 года он с полевой армией, свитой и казной прибыл к Адрианополю. Готский вождь Фритигерн попытался договориться. Он просил отдать переселенцам провинцию Фракия в обмен на мир, но парламентер вождя вернулся ни с чем. Назревало генеральное сражение, однако император колебался — не стоит ли дождаться Грациана, который шел на подмогу? И все же решил действовать, чему Аммиан Марцеллин называет две причины: честолюбие Валента, не желавшего делиться с соправителем боевой славой, и ошибку разведки — римляне снова недооценили численность варваров, насчитав около 10 тысяч воинов. На рассвете 9 августа 378 года Валент отдал приказ выступать на готов. Примерно в два часа пополудни солдаты завидели огороженный повозками лагерь варваров.

Численность обеих армий античные авторы не сообщают. Классик военной истории Ганс Дельбрюк считал, что готских воинов было 12–15 тысяч и римлян вряд ли намного больше. Российский историк Андрей Банников, приводя свидетельство Аммиана Марцеллина, что крупный город Адрианополь не смог после боя вместить и трети римской армии, предположил: в распоряжении императора было 45–50 тысяч человек. По сведениям автора IV–V веков Евнапия Сардского, всего готов-беженцев, «наиболее способных к войне», было почти 200 тысяч, но современные исследователи считают эту цифру завышенной. По оценке Банникова, в готском войске было 60–80 тысяч бойцов.

Перед сражением Фритигерн в последний раз предложил противнику переговоры. Валент прислушался — возможно, императора заставило задуматься увиденное лично реальное количество варваров. Стали решать, кого из сановников отдать в заложники на время переговоров. Валент хотел отправить своего родственника Эквиция, но тот опасался, что совершенный годом ранее побег из готского плена безнадежно испортил его отношения с варварами. Тогда в заложники вызвался полководец Рихомер — и направился в сторону готского лагеря. Однако в это время отряды легковооруженных римских воинов с правого фланга, не дожидаясь приказа, внезапно атаковали противника, и начатое сражение было уже не остановить. Рихомеру пришлось возвращаться, а римским подразделениям (часть еще даже не подошла к полю битвы) — спешно перестраиваться в боевой порядок.

Победители: дивный новый мир

Римские солдаты вступили в битву, не успев перевести дух после многочасового перехода по изнуряющей жаре без еды и воды. Едва они осознали, что сражение началось, как с холма на правый фланг обрушилась подоспевшая конница грейтунгов и аланов и буквально смела его. Аммиан Марцеллин даже подозревал, что мирные переговоры, которые пытался организовать Фритигерн, на деле были уловкой с целью потянуть время и дождаться этого ударного отряда.

«Пока грейтунги и аланы преследовали конницу правого крыла войска, тервинги пошли в атаку по всей передовой линии римской армии, еще не кончившей боевое построение», — реконструирует ход боевых действий современный исследователь Саймон Макдауэлл. На левом фланге римский авангард прорвался к готским обозам, но поддержать атаку было некому, и нападающие откатились назад под ударами противника. Оставшаяся без прикрытия имперская пехота дрогнула и обратилась в бегство. Варвары преследовали отступающих, резня продолжалась до темноты. Император Валент, лишившись коня, с трудом пробрался по грудам тел туда, где храбро отбивались, несмотря на царящую вокруг панику, элитные легионы, и в итоге погиб, а тело его так и не нашли. Аммиан Марцеллин привел свидетельство выжившего императорского телохранителя: приближенные отнесли раненого Валента в ближайший деревенский дом, чтобы перевязать, но хижину окружили готы, обложили ее камышом и дровами и сожгли.

Римская армия была обезглавлена и разгромлена, две трети бойцов погибли. После Адрианопольского сражения она так никогда и не оправилась. Готы остались кочевать и грабить внутри империи и отныне могли не смиренно просить, а диктовать условия римским властям. Представление варварских племен о несокрушимой мощи империи и незыблемости ее границ было подорвано. В 410 году готы захватили и разграбили Рим — в те времена уже не столицу, но символ имперской славы. А восемь лет спустя на территории Западной Римской империи основали Вестготское королевство, первое из варварских королевств, на которые впоследствии она и распалась.

***

Через век после того, как готы-беженцы переправились через Дунай, 4 сентября 476 года, варвар Одоакр низложил последнего императора Запада, 16-летнего Ромула Августула, статус которого утратил всякий смысл. Восточная Римская империя простояла еще тысячу лет, но то была уже другая эпоха.