Операция «Немыслимое»: РККА против англо-американцев

Рассмотрим вопрос на трёх уровнях: оперативно-тактическом, стратегическом и глобально-логистическом.

Оперативно-тактический уровень

Обе рассматриваемые армии в этом плане были вполне сопоставимы друг с другом. И советская, и американская сторона к 1945 году прошли долгий и трудный путь «взросления», накопили огромный боевой опыт и состояли из обстрелянных ветеранов. Можно, впрочем, согласиться, что Красная армия воевала дольше — но это преимущество уравнивалось лучшей профессиональной подготовкой американских офицеров и сержантов.

Сильными сторонами Красной армии являлись бронетехника, большое количество тяжёлой и реактивной артиллерии и мощная авиация поля боя.

Советские танковые части 1945 года казались венцом теории мотомеханизированной войны. Это были мощные формирования, включавшие в себя многочисленные средние танки, мотопехоту, артиллерию (в том числе и реактивные миномёты), соединения поддержки и обеспечения. Танковым корпусам дополнительно могли придаваться батальоны тяжёлых танков и штурмовых самоходок, чтобы дать возможность «с ходу» преодолевать своими силами очаги обороны неприятеля, а также противотанковые и сапёрные части — для защиты флангов при наступлении.

Основной советский танк — Т-34-85 — вполне отвечал требованиям времени и мог решать любые задачи на поле боя. Аналога же тяжёлых танков серии ИС ни у британцев, ни у американцев просто не было. А в советском арсенале уже имелись и такие «сюрпризы», как ИС-3…

Причём превосходство было не только количественным.

Советская армия мастерски отточила применение танков как в поддержке пехоты, так и в составе ударных высокомобильных соединений.

Авиация поля боя также была сильной стороной РККА. Её ВВС ориентировались именно на тесное взаимодействие с войсками. Советские истребители (например, Як-9) проектировались для манёвренного боя на небольших высотах — представлявшегося наиболее важным для создания «зонтика» над прифронтовой полосой. Уступая англо-американским машинам в скорости и высотности, советские «яки» превосходили их в горизонтальной манёвренности.

Наличие огромного флота штурмовиков Ил-2/Ил-10 тоже было весомым аргументом. Можно ставить под сомнение целесообразность концепции самолёта непосредственной поддержки войск — но нельзя отрицать, что советская армия использовала свою «летающую артиллерию» весьма умело и эффективно. Хотя и неясно, как Ил-2 бы показали себя против англо-американской ПВО — куда более совершенной, чем немецкая…

В свою очередь, преимуществами американской армии были пехота, артиллерия вообще и связь.

Американская пехота отличалась упорством, инициативностью и агрессивностью, не боялась действовать самостоятельно. Промышленный потенциал США позволил полностью радиофицировать пехоту, вооружить её самозарядными винтовками, насытить тяжёлыми пулемётами и «базуками», артиллерией и истребителями танков. По огневой мощи в обороне и наступлении, боевой инициативе и способности к самостоятельным действиям американские пехотные дивизии значительно превосходили советские. Кроме того, средний американский призывник 1945 года (не испытывавший голода и военных лишений) был банально здоровее и выносливее…

Американские артиллеристы Второй мировой войны заслуженно считались одними из лучших в мире. Традиционно артиллерия в Америке была «интеллектуальным» родом войск, и её подготовка всегда была на высоте. Когда в 1941 году деньги в армию полились рекой, ими воспользовались в полной мере.

Американскую артиллерию полностью радиофицировали и механизировали. У неё даже имелись собственные средства воздушной разведки и корректировки — по два лёгких самолёта L4 «Грассхоппер» («Кузнечик») в каждом батальоне.

Немцам с их лошадиной тягой такое даже и не снилось.

Не снилось немцам и американское централизованное управление огнём: данные от артиллерийской разведки и заявки на огневую поддержку собирались, централизованно обрабатывались и передавались на батареи в виде уже готовых огневых решений.

К 1945 году американские артиллеристы успешно освоили такие технические новинки, как использование радаров для контрбатарейной стрельбы (для этого применялись РЛС SCR-584, способные отслеживать миномётные мины) и применение радиовзрывателей для подрыва фугасных снарядов на оптимальной высоте. Об эффективности последних генерал Паттон писал, что «появление неконтактных взрывателей требует полного пересмотра тактики наземной войны».

Стратегический уровень

Почти абсолютное превосходство в стратегическом плане было на стороне советской армии. РККА не просто имела значительно больше войск в Германии, чем англо-американцы, — она ещё и лучше умела ими действовать.

Сражения на гигантском сухопутном фронте Великой Отечественной дали советским маршалам уникальный опыт применения действительно больших группировок. Пока союзники учились воевать отдельными армиями, РККА уже оперировала огромными фронтами, состоявшими из множества взаимодействующих друг с другом армий. В одной только операции «Багратион» принимали участие четыре фронта, состоявшие из двух с лишним десятков взаимодействующих армий.

В воспоминаниях немецких генералов о последних двух годах войны часто встречается упоминание великого множества русской пехоты и танков, которые «накатывали, подобно волнам, на островки немецкой обороны».

Между строк ясно читается беспомощное недоумение: как, ну как русские сумели так быстро сосредоточить и привести в движение такие огромные армии?

Противопоставить что-либо равноценное советской практике глубоких операций англо-американские генералы в 1945 не могли.

В своих планах они и в 1945 году исходили из старомодного «блицкрига» начала 40-х: наступления механизированными частями на сравнительно узком фронте, обход узлов сопротивления, охват флангов противника. К действиям советского размаха они были не готовы. Сама по себе возможность координированных операций такого масштаба не осознавалась англо-американским командованием в достаточной степени.

Одним из краеугольных постулатов «Немыслимого» была идея, что советские войска «растянулись» и «перенапрягли» свои линии снабжения. Это было очень далеко от истины — просто Черчилль и Ко не могли даже представить, к каким масштабам действий привыкла РККА.

Надо отметить ещё очень благостно-расслабленные представления союзников о возможной стратегии русских. «Основную массу бронетанковых частей они, скорее всего, будут спокойно держать в тылу в качестве стратегического резерва в боеготовности для осуществления контрудара на тот случай, если нам удастся организовать прорыв. Если последнее произойдёт, стратегия русских, вероятно, будет состоять в (организации) „вязкой“ обороны вплоть до линии Одер — Нейсе в расчёте на то, чтобы главное танковое сражение дать на территории восточнее этих рек». Это похоже на что угодно, только не на стиль Жукова, Малиновского или Рокоссовского. Борьба за инициативу как раз была одной из главных идей в советском военном планировании. Скорее как раз можно было бы сразу же ждать бешеной атаки всеми наличными силами по любому слабому участку. В том числе в таких местах, где этого никто бы не ожидал. Ведь даже Курск — это было не только сидение в окопах, а ещё и своё наступление под Орлом буквально через несколько дней после начала атаки противника. «Бонд, Джеймс Бонд. — Варвар, Конан Варвар».

Даже гвардейская танковая армия очень быстро утратит боеспособность, если в её тылах мосты и тоннели методично уничтожаются ударами «толлбоев», железнодорожные узлы каждую ночь утюжатся армадами «ланкастеров» (бомбящих вслепую по сигналам радионавигационной системы Oboe), а на прифронтовых дорогах разбойничают «тандерболты» и «тайфуны», охотясь за транспортными конвоями…

Глобально-логистический уровень

А вот здесь все карты были уже на руках у англо-американцев. Их совокупный ресурсный и экономический потенциал превосходил советский даже не в разы — на порядки! — и львиная его доля находилась в безопасной, не затронутой войной Америке. Впрочем, и до Британии, защищённой Ла-Маншем и лучшей в мире системой ПВО, советским военным тоже дотянуться не удалось бы…

Главным козырем англо-американцев было их абсолютное ресурсное и промышленное превосходство — и острый дефицит многих стратегически важных ресурсов в послевоенном СССР. Хотя о роли ленд-лиза до сих пор ведутся яростные споры, нельзя отрицать, что в плане сырья и материалов — цветных металлов, химических реактивов, взрывчатых веществ — заокеанские поставки составляли значительную часть общего советского запаса.

Что произойдёт в «Немыслимом», если война продолжится, а поставки закончатся? На несколько месяцев советской промышленности хватит запасов. А что потом? Нарастающая нехватка стратегических материалов (алюминия для самолётов и танковых моторов, меди для проводов, порохов для снарядов) вынудит либо значительно уменьшить выпуск военной продукции, либо существенно сократить армию, чтобы высвободить больше рабочих для промышленности.

И то и другое… не самая лучшая идея для страны, воюющей против экономически сильнейшего противника.

Вторым важным аргументом англо-американцев стало абсолютное господство на море. Их линии коммуникации были в полной безопасности. Они могли свободно перебрасывать войска и ресурсы в любом количестве на любые расстояния, атаковать с моря прибрежные районы СССР, высаживать десанты, создавать плацдармы и открывать новые фронты, где им вздумается.

Как-либо затруднить морские коммуникации англо-американцев СССР не мог. Советская авиация действовать против кораблей умела плохо. Советские подводные лодки были устаревшими, довоенных проектов, не оснащались шноркелями и радиопеленгаторами, а их экипажи никогда не имели дела с насыщенной противолодочной обороной. Весь же советский надводный флот (вместе взятый), выставленный против всего одной американской Task Force образца 1945 года, не сошёл бы даже за плохую шутку.

Наконец, важное значение имела мощь англо-американской стратегической авиации. И я говорю не только об атомной бомбе (хотя и её роль, разумеется, нельзя недооценивать). Действуя из Шотландии, тяжёлые бомбардировщики B-17G и «Авро Линкольн» вполне доставали до Ленинграда и Минска. Из Италии — до Киева и Севастополя.

Для более современных бомбардировщиков B-29 «Суперфортресс» в пределах досягаемости лежали и Урал, и Сибирь. С аэродромов колониальных Сирии и Ирака B-29 с нормальной боевой нагрузкой доставали до Москвы, Ярославля и Нижнего Новгорода. Действуя из британской Индии — до Челябинска и Новосибирска. С облегчённой же боевой нагрузкой (например, из управляемых бомб RAZON для точных ударов по мостам и электростанциям) B-29 могли поразить практически любую цель в пределах Советского Союза.

При этом если в европейской части страны и на Дальнем Востоке имелась хоть какая-то противовоздушная оборона, то на Урале и в Сибири с этим всё было плохо.

А что мог противопоставить угрозе с неба СССР? Да почти ничего. Основной советский перехватчик, Як-9Т, летал немногим быстрее B-29 (597 км/ч против 575 км/ч), а советские пилоты не имели никакого опыта противостояния «бэттлбоксам» из сотен четырёхмоторных бомбардировщиков, ощетинившихся пулемётными установками. Самой мощной зениткой была 85-миллиметровая 52-К образца 1939 года. Особенно плохо обстояли дела с отражением ночных рейдов. Бо́льшая часть используемых РККА радаров была поставлена по ленд-лизу, и создатели этих РЛС прекрасно знали, как их можно обмануть и ослепить.

Главной проблемой для англо-американской авиации стало бы отнюдь не советское противодействие, а сложности поиска на просторах Сибири эвакуированных заводов.

Единственными картами в рукаве, которыми СССР мог бы играть на глобальном уровне, были политические. Далеко не все страны Европы (особенно недавно побывавшие под оккупацией — и совершенно не желающие повторять этот опыт) с энтузиазмом отнеслись бы к идее повоевать ещё и с СССР. Во Франции и Италии ширилось влияние коммунистов, да и правительства не то чтобы особенно любили англо‑американцев.

Существовала вполне реальная возможность, что в случае начала «Немыслимого» Франция объявит себя нейтральной и не разрешит союзникам проводить боевые операции с её территории. Возможно, даже запретит транзит через свою территорию войск и снабжения. Такое развитие событий поставило бы англо-американцев в критическое положение: им бы пришлось полагаться исключительно на аэродромы и порты Бенилюкса, находящиеся в советской досягаемости.

Итоги

Если бы «Немыслимое» началось на самом деле, в краткосрочной перспективе преимущество было бы за РККА. Англо-американские войска, безусловно, сражались бы яростно и умело и заставили бы СССР дорого заплатить — и железом, и кровью — за каждый успех… но они просто не были готовы к советским масштабам и скорости операций. Весьма скоро англо-американские войска оказались бы вытеснены из Западной Германии и отброшены за Рейн.

Но вот долгосрочная перспектива однозначно благоприятствовала англо-американцам. Их индустриальный потенциал позволял им восстанавливать потери и поддерживать темпы перевооружения — в то время как советская промышленность скоро столкнулась бы с нехваткой сырья и разрушительными бомбардировками. Господство на море и преимущество в воздухе позволяли США и Британии атаковать СССР где и когда им будет угодно, не опасаясь ответных ударов. Но долгую тотальную войну союзники даже и не планировали.

Мой личный авторский «ретропрогноз» относительно «Немыслимого» — конфликт, вероятно, имел бы локальный характер, и не перерос бы в мировую войну. Ни одна из сторон этого (на тот момент) не хотела. Скорее всего, конфликт свёлся бы к интенсивным боевым действиям в Германии, активным бомбардировкам Восточной Европы с одной стороны — но с соблюдением нейтралитета Франции и лишь с очень ограниченными бомбардировками советской территории (скорее всего, крупных заводов и электростанций) с другой.

Итог «Немыслимого» был бы подведён не на полях сражений, а за столом переговоров.

К счастью, проверить это так и не довелось.