Самый эпичный фейл Аллена Даллеса: операция «Архипелаг»

Большие проблемы

Ален Даллес был большой проблемой. Прежде всего — для США и ЦРУ.

Он не только до глубины души ненавидел коммунистов, но и презирал скрупулёзный сбор разведданных вместе с аналитической работой «п…сов из Йеля». Всё, чего он хотел, это вести вооружённую борьбу с «красными», забрасывая за железный занавес отряды боевиков. Чем более ярых антикоммунистов и чем дешевле — тем лучше. И если они зигуют — а кому сейчас легко? Зато они разожгут пламя сопротивления!

Не разжигается? Нужно больше денег и больше боевиков!

Коммунистические контрразведки «принимали» его агентов пачками сразу после заброски, от чудовищных провалов разведки хватались за головы Трумэн и Эйзенхауэр, эффективность работы была отрицательной, но Даллес не тонул и не сдавался.

Усилиями Эйзенхауэра практически в обход Даллеса в ЦРУ в начале 50-х таки «поставили» разведку и аналитику, но воинственный Ален продолжал осваивать огромные тайные бюджеты на самые безумные авантюры.

Некоторые даже были успешны. Впрочем, в свержении иранского премьер-министра Мосаддыка американцы вряд ли справились бы без масштабного участия гораздо более профессиональной британской разведки. А успех операции PBSUCCESS в Гватемале обеспечили местные военные — они не хотели умирать за левого президента, не видели интереса в социальных благах для масс, зато хотели много денег от американских корпораций.

Зато в Индонезии Ален Даллес превзошёл сам себя по всем статьям. Если бы за тайные операции давали антипремии вроде «золотой малины», план «Анаконда» имел бы все шансы стать безусловным фаворитом.

Очень подозрительный Сукарно

У Алена Даллеса был брат — Джон Фостер Даллес, ставший при Эйзенхауэре госсекретарём. В смысле взглядов воспитанные в традициях крайнего протестантизма братья были два сапога пара. Оба ненавидели и стремились уничтожить коммунистов, под каждой кроватью усматривая их коварные и сатанинские в буквальном смысле происки.

«In Soviet Russia Даллесы сами подозревают вас в тайном плане развала США».

Госсекретарю Даллесу категорически не нравился индонезийский президент Сукарно. Харизматический диктатор считал себя достойным править и направлять судьбы страны самолично — и это было бы ничего, но становиться «американским сукиным сыном» он категорически отказывался. Ибо делить власть и страну не планировал ни с кем. Невзирая на то, что именно США только что помогли индонезийцам избавиться от голландских колонизаторов, выкрутив тем руки и пообещав вычеркнуть из плана Маршалла. В Вашингтоне полагали это чёрной неблагодарностью.

В своей риторике президент так лихо смешивал всё удобное — от декларации независимости США до манифеста Маркса, которые полагал близкими по сути и духу, — что в изумление приходили многие. Сам же он искренне удивлялся после встреч с американцами: зачем они так всерьёз пугаются коммунизма?

В логике холодной войны у братьев-параноиков это не могло не вызвать подозрения о том, что Сукарно собирается стать «сукиным сыном Москвы». Особенно учитывая, что политику он вёл во многом левую, и с СССР аккуратно, но активно сотрудничал.

Нет, с США он сотрудничал тоже — но при виде судов под красными флагами в индонезийских портах и массовой, открыто действующей компартии глаза братьев Даллесов наливались кровью и подозрениями. А ведь там ещё было много нефти и других ресурсов! И стратегически важное положение!

И вот у них созрел план. Нужно свергнуть неудобного Сукарно и поставить более звёздно-полосатого диктатора. Чтобы сразу вступил в СЕАТО — аналог НАТО в Юго-Восточной Азии, — был удобнее для американских корпораций и превратил страну в бастион воинствующего антикоммунизма.

Хитрые планы

Мысли о том, что Сукарно тайный коммунист и хорошо бы его свергнуть, зародились у Даллесов ещё в 1953 году. Поначалу их поддержал и вице-президент Никсон.

Однако вскоре он встретился с Сукарно лично и из общения сделал вывод: коммунизмом там и не пахнет, индонезийский президент озабочен лишь собственной властью и развитием страны, под Москву идти не собирается даже в страшном сне и в таком качестве вполне удобен и полезен США.

Даллесы не согласились. Брат-госсекретарь тоже общался с Сукарно, тот пытался объяснить ему свои взгляды — на что Джон Даллес пафосно заявил, что в мире холодной войны нейтралитет «аморален» и недопустим.

Ещё в 1955 году его люди начали прорабатывать мысль об убийстве Сукарно — но оказалось, что у того слишком надёжная охрана. Зато индонезийский президент созвал у себя международную конференцию стран Азии и Африки, где прозрачно призвал всех поменьше связываться с интересами США и СССР.

«Пусть они там сами разбираются, а у нас свои интересы».

Это уже возмутило Белый дом. ЦРУ получило прямое указание Эйзенхауэра заняться проблемой «подозрительно левого» Сукарно. И отмашку использовать для этого абсолютно любые методы вплоть до вооружённой силы, а также обширные секретные бюджеты.

«Да это же праздник какой-то!», — воскликнул Ален Даллес. На следующих же парламентских выборах ЦРУ закачало в правую оппозицию около миллиона долларов.

Ну, по крайней мере они так отчитались: подотчётность секретных фондов американской разведки была символической, и на этом грели руки все, кому не лень. А высокопоставленные руководители ЦРУ откровенно купались в деньгах и вели роскошный образ жизни.

На выборах правые заняли второе место, коммунисты — четвёртое, но это всё равно сочли слишком опасным результатом. После чего Сукарно ещё и посетил подряд Москву, Пекин и Вашингтон, выразив там всем самое искреннее восхищение и готовность к сотрудничеству, и даже добился от Москвы займа на 100 миллионов долларов. Хуже того, периодически Сукарно намекал на возможность национализации предприятий Texaco, Chevron и Mobil, от чего некоторые высокие кресла в США были на грани воспламенения.

К 1957 году, когда компартия заняла уже третье место, Ален Даллес и его правая рука Фрэнк Визнер сделали вывод: Сукарно точно тайный коммунист, который вот-вот поднимет красное знамя, национализирует всё и вся и сдаст Индонезию Москве и Пекину.

«Ведь иначе он был бы просто обязан давно сдать её Вашингтону, как любой приличный президент!».

Посол США в Джакарте Эллисон пытался доказать, что ЦРУ несёт дикую пургу, никаким коммунистом Сукарно не является, а армия лояльна властям. Более того, она под завязку набита националистами-антикоммунистами, многие офицеры и генералы учились в США и искренне считают Америку «градом на холме». За «политическую слепоту» посла сняли с поста и отправили к коммунистам в Чехословакию.

ЦРУ во главе с Даллесом и Визнером начало строить хитрый план свержения Сукарно.

Операция «Архипелаг» и порнодиверсия

Первого августа 1957 года Даллес заручился поддержкой вице-президента Никсона, которого сумел убедить в том, что Индонезия или вот-вот падёт в руки «красных», или развалится их стараниями. Через Никсона к концу сентября добились и отмашки президента Эйзенхауэра на операцию, прозрачно названную «Архипелагом» — по особенностям ТВД.

Шатать сразу густонаселённую столичную Яву сочли малоперспективным занятием. Вместо этого решили поддержать уже разгоравшиеся восстания на Суматре и на Сулавеси. Эти два крупных острова к тому времени почти вышли из подчинения центру. Там имелось некоторое количество амбициозных полковников, которые считали себя достойными большего. Им очень понравилась идея стать военной хунтой и получать на это от ЦРУ горы денег. К тому же и без них на островах хватало недовольных политикой центра и засильем яванцев.

Программой-минимум было заставить Сукарно «осознать ошибки» и повернуться к США. Не получится — поставить вместо него победившую военную хунту. Ну, или отделить Суматру и Сулавеси и создать на них проамериканские государства.

Все усилия ФБР и шпиономанов-маккартистов были тщетны: американские органы власти оставались набиты советской агентурой. Спустя три дня после президентского «добро» сенсационная статья о цэрэушном заговоре в Индонезии появилась в индийской газете. За всем этим явственно маячили «уши» КГБ СССР.

Планов Даллеса и Визнера, а также поставленного во главе операции Дика Биссела это не поменяло. Над мятежными островами Индонезии стали носиться разведывательные U-2, в окрестных портах Сингапура и Филиппин начали появляться оперативные штабы и склады оружия, собираться отряды наёмников. Не без скрипа к делу привлекли Пентагон — вплоть до использования в операциях боевых подлодок.

Для пущей секретности первую партию вооружения на Суматру привезли на американском военном корабле. И разгрузили при большом стечении зевак, журналистов и шпионов. К мятежникам пошёл усиливающийся поток оружия и денег, среди них появились инструкторы и наёмники ЦРУ.

А в рамках информационно-психологической войны ЦРУ изготовило порнофильм «с участием человека, похожего на президента Сукарно». Вопреки ожиданиям воспитанных в протестантских традициях американцев, он не произвёл на индонезийцев особого впечатления. Свою бурную любовь к женщинам индонезийский президент, накануне практически в открытую предлагавший египетскому президенту Насеру «групповушку» со стюардессами, и без того не скрывал.

Впрочем, Даллес и Визнер были счастливы. По такому случаю бюджет ЦРУ вырос до умопомрачительной цифры в 350 миллионов долларов в год. Прекрасных, полновесных и практически неподотчётных долларов. А сам Ален Даллес закрутил роскошный роман с греческой королевой Фредерикой.

Всё идёт не по плану

Когда десятого февраля 1958 года военные захватили радиостанцию в Паданге и потребовали у Сукарно поставить коммунистов вне закона, это не стало сюрпризом ни для кого. Спустя пять дней мятежные полковники объявили о низложении президента. Индонезийский лидер в это самое время отдыхал с гейшами в Токио. Он дал отмашку своим военным реализовать давно готовившиеся контрмеры и вернулся к развлечениям.

Спустя пару недель индонезийский флот блокировал побережье Суматры и Сулавеси, авиация методично разносила объекты повстанцев в щепки. Десантники и морпехи Индонезии высадились в мятежных регионах и начали наземные операции. Многие из простых солдат и младших офицеров повстанцев просто складывали оружие и отказывались стрелять в правительственные войска. Народная поддержка при виде таких дел резко сдулась. Мятежников и наёмников ЦРУ вытеснили в джунгли.

Вечер переставал быть томным. Даллес, Визнер и Биссел, ещё вчера откровенно намекавшие на возможность открытой высадки выдвинувшихся к берегам Суматры морпехов США, пришли во фрустрацию.

Гении тайных операций были глубоко изумлены тем, что свергаемый режим защищается: по их замыслу, Сукарно был обязан «понять и подчиниться».

Бросать против глубоко проамериканской и антикоммунистической армии Индонезии Вооружённые силы США разобравшийся в ситуации Пентагон хотел всё меньше. Военный атташе США Бенсон и вовсе передал индонезийским вооружённым силам точные американские карты островов — чтобы эффективнее бомбить и подавлять мятежников и наёмников ЦРУ.

Ален Даллес пытался запугать Эйзенхауэра тем, что поражение «повстанцев» будет означать советизацию Индонезии. Он требовал силового вмешательства — но и у президента стараниями военных возникало всё больше сомнений. Вместо поддержки «борцов за свободу» Эйзенхауэр заявил об уважении внутренних дел Индонезии. И прозрачно намекнул, что там могут быть какие-то мутные наёмники, к которым правительство США не имеет ни малейшего отношения, так что делайте с ними, что хотите. Ту же позицию заняла американская пресса.

Сукарно громко протестовал, демонстрировал трофейное американское оружие и заявлял о тайной интервенции США, в чём уже мало кто сомневался.

Апофеоз маразма

Чтобы снабжать ушедших в джунгли «борцов за свободу», ЦРУ организовало авиаотряд из поляков-эмигрантов и стало сбрасывать мятежникам оружие и боеприпасы. По традиции ЦРУ практически все грузы оказались сброшены в руки индонезийских военных.

Попытки бомбить объекты военных на Сулавеси обернулись потерями — один из «польских» Б-26 сбили, оба пилота погибли. Попытки размещать самолёты на полевых аэродромах в зонах восстания привели к потерям от налётов индонезийской авиации. К апрелю бунт на Суматре был подавлен, а инструкторы ЦРУ чудом бежали из района зачисток на джипе по просёлочным дорогам, воруя у крестьян кур и бататы.

ЦРУ начало прямые бомбёжки Сулавеси, нагло «дуя в уши» президенту, что самолёты не их, а «индонезийских патриотов». Эйзенхауэр, похоже, к этому времени стал понимать, что к чему, и желал в основном прекращения авантюры Даллесов. Поскольку поляки уже кончались, а оставшиеся не слишком рвались в бой за антикоммунизм с антикоммунистической же армией, в дело пошли наёмные американские лётчики.

Самолёты с авиабазы «Кларк» на Филиппинах устроили на Сулавеси кампанию воздушного террора, попросту бомбя всё, что видят: города, деревни, корабли, умудрившись потопить даже британское торговое судно. Часть машин разместилась на полевых аэродромах в зоне контроля повстанцев.

Поскольку операция давно была секретом Полишинеля и все были в курсе, кто именно бомбит, — в Индонезии резко пошли вверх антиамериканские настроения. Даллес был вызван на ковёр в Совет национальной безопасности США, где имел самый бледный вид. Госдеп и Пентагон хором требовали немедленного прекращения очевидно провалившейся и идиотской с самого начала авантюры.

Падение пилота Поупа

Пилот Ален Поуп был фанатичным антикоммунистом, ветераном нескольких тайных операций ЦРУ. Он рассказывал, что «обожал убивать красных всеми возможными способами». Чем успел позаниматься напрямую за штурвалом бомбардировщика в Корее, и косвенно во Вьетнаме, «неофициально» снабжая французский гарнизон Дьенбьенфу. В Индонезии «удачным» попаданием он разбомбил рынок и развалил церковь в городке Амбон, убив шестерых гражданских и семнадцать солдат.

Восемнадцатого мая Ален Поуп привычно отправился бомбить индонезийцев. Отбомбившись по полевому аэродрому ВВС Индонезии, он заметил войсковой транспорт индонезийской армии. Однако транспорт ощетинился зенитками, а на хвост Поупу сел правительственный P-51 Mustang.

Воздушный пират успел выпрыгнуть из горящей машины, сломав при этом бедро, — и приземлился на островок, куда немедленно прибыл отряд индонезийских морпехов. Поуп был настолько уверен в своей безнаказанности, что имел при себе полный комплект документов. Включая личную карточку пилота, полётные задания на восемь предыдущих вылетов, секретные приказы ЦРУ, а также официальный пропуск ВВС США и членский билет клуба авиабазы «Кларк».

Судя по всему, последующая ночь была одной из самых жёстких в жизни обоих братьев Даллесов. Наутро Ален приказал всем своим агентам в Индонезии немедленно сворачивать лавочку и выбираться, бросив обречённых мятежников на произвол судьбы.

Спустя всего три дня в официальном отчёте ЦРУ президенту Эйзенхауэру Сукарно уже оказался надёжным другом США, а его армия — оплотом свободы, героически подавляющим коммунистическую угрозу. В июне 1958 года Джон Фостер Даллес был вынужден сделать резкий поворот в политике Госдепа, объявив о начале широкомасштабной поддержки США режима Сукарно и помощи Индонезии в различных областях.

Финал восстания был достоин его маразматичности в целом. Чтобы замять историю, Джакарта и Вашингтон объявили мятежников… угрозой индонезийской свободе и демократии. Через пару лет последние очаги были подавлены. Бо́льшая часть высокопоставленных участников мятежа отделались лёгким испугом.

Правая рука Алена Даллеса Фрэнк Визнер прямо с «индонезийского фронта» в июне 1958 года поехал крышей и в «дурку» — в буквальном смысле лечиться электрошоком от маниакального психоза.

Алена Поупа трибунал приговорил к смерти, — но в итоге его тихо выпустили в США по просьбе Кеннеди.

Сам Даллес вызвал у Эйхенхауэра и Никсона усугубление сомнений в профпригодности. На некоторое время он впал в ступор и даже попытался озаботиться тем, что ЦРУ до сих пор держало собственно разведку и аналитику на положении бедной родственницы.

«А к какому подразделению ЦРУ надо обращаться, если нам понадобится узнать что-то об СССР? А почему так?..»

Впрочем, это не удержало его от новых авантюр, апофеоз которых в заливе Свиней на Кубе стал концом его карьеры.

Но об этой истории — позже.