Тяпки, бухло и селедка: 5 битв Столетней войны с самым неожиданным исходом

Битва при Ла Рош-Дерьен, 1347 год

Одна-две тысячи англичан и неизвестное число горожан vs четыре тысячи французов

«Вот же срань Господня», — думал Карл де Блуа, наблюдая перед собой разъярённую толпу горожан. Тибо де Буабуасель, один из лучших рыцарей Франции, пал на его глазах под ударами сельхозинвентаря, пытаясь защитить своего сюзерена. Толпа наступала и спасти аристократа могло только чудо… А ведь ничто не предвещало.

В 1341 году скончался бездетный герцог Бретани Жан III. У него был официальный наследник — тот самый Карл де Блуа, один из самых родовитых аристократов Франции и, что самое главное, — преданный союзник монарха. А ведь страна уже четвёртый год воевала с Англией. В общем, французская корона немедленно поддержала Карла.

И тут, как чёртик из табакерки, на сцену вылез Жан де Монфор. Родственник покойного герцога заявил, что его обделили при разделе «бретонского наследства» и потребовал свою долю — всё герцогство целиком.

В этом его радостно поддержал английский король Эдуард III.

Так в 1342 году началась гражданская война. Первые несколько лет французы резали всех подряд. Карл брал замки один за другим, давил и курощал своих противников, да так эффективно, что Монфор счёл за благо перевезти семью в Лондон от греха подальше.

В июне 1347 года французское войско Карла де Блуа, усиленное генуэзскими арбалетчиками, осадило городок Ла Рош-Дерьен, в котором стоял английский гарнизон. Больше всего на свете Карл боялся английских лучников. Они уже тогда были занозой в заднице любого француза. Поэтому, вместо лихого броска на крепостные стены, Карл приказал соорудить четыре лагеря напротив каждого из городских ворот.

Своим лейтенантам претендент на герцогский титул строго-настрого запретил любую самодеятельность. Особенно — светить своими рыцарскими бошками перед лучниками. А то ещё перестреляют всех.

Потеря удобной гавани никак не улыбалась англичанам. Так что командующий единственной в регионе английской армией сэр Томас Дагуорт понёсся деблокировать город и угодил в засаду.

Дело было 20 июня 1347 года: англичане сходу атаковали восточный, самый большой и укреплённый лагерь французов, но попали под перекрёстный огонь генуэзских арбалетов. И пока пытались выйти из замеса, на огонёк примчались отряды французов из соседнего лагеря.

Это была беспорядочная бойня. Англичан разгромили, Дагуорт сдался. Французы расслабились и… проморгали неожиданную атаку своих врагов.

Увидев, что деблокирующий отряд размазывают мелким форшмаком прямо под их стенами, горожане и английские лучники с рёвом выбежали из города. Они нанесли удар с тыла прямо по лагерю Карла. Пока охреневшие от таких слабоумия и отваги французские рыцари пытались понять, что делать, Карла захватили в плен, а его телохранителей нашинковали в винегрет с помощью огородных тяпок, топоров и кухонных ножей.

Разгромив основные силы и пленив де Блуа, англичане один за другим взяли оставшиеся три лагеря. Хитрая стратегия Карла сыграла против него: не получив сигналов к атаке, разрозненные силы французов бились сами по себе. И проиграли, имея до последнего численное преимущество перед англичанами.

Согласно книге г-на Бёрна, Карл во время битвы «выбирался из своей палатки» — и выбрался даже без доспехов. Видимо, в этом и секрет такой громкой неудачи: командующий, расслабляющийся в шатре посреди битвы, имеет все шансы отужинать в плену.

Абсолютно эпичный проигрыш, когда все карты были на стороне французов.

Бой тридцати 1351 года: кунг-фу французов лучше английского

30 французских рыцарей vs 30 англо-германо-французских рыцарей

Девятый год англичане и французы месили ногами бретонскую грязь. В этой войне не было громких битв и сражений огромных армий, не было яростных шевоше. Она вся была соткана из осад мелких замков, рейдов небольших отрядов на зазевавшиеся заставы противников и боёв локального значения за одну-единственную «стратегическую» корову в округе.

Ни одна сторона не добилась решающего успеха над противником. Война в этой кельтской дыре Франции зашла в тупик.

Двадцать шестого марта 1351 года господа рыцари пришли к выводу, что решить дело поединком проще, чем крошить свои армии в капусту.

По 30 рыцарей с каждой стороны — и пусть смерть решит, кто круче!

Поединок тут же превратили в турнир, взглянуть на который набежали толпы народа со всей округи. Местом выбрали поляну возле дуба, находившегося в аккурат между замками Жослин и Плёрмель.

Отвлекаясь на покушоц и латание дырок в доспехах, противники рубились несколько часов. Когда предводитель французов Жан де Бюмануар попросил воды у своего соратника, Годфруа де Блуа, тот яростно ответил: «Пейте свою кровь, Бюмануар, ваша жажда пройдёт». На перерыв противники ушли со счётом: четыре трупа у французов против двух у англичан. Предводитель последних Роберт Бемборо мог торжествовать: ещё немного, и английское оружие в очередной раз докажет превосходство над чёртовыми французами.

Однако сразу после перерыва Годфруа де Блуа жёстко атаковал Бемборо, нанёс ему несколько тяжёлых ран, а потом и добил. Англичане, потеряв командующего, опешили и тут же сбились в некий аналог каре, отбивая яростные атаки французов. Исход турнира-сражения решил конный таран Гильёма де Монтобана. Он проломил английскую линию, раскидав в стороны семерых. Французы ринулись в открывшуюся брешь и быстро убили нескольких противников. Оставшиеся в живых англичане дрогнули, а потом сдались. Победили французы, которые больше упражнялись в боксе и искусстве живопыряния противника.

На поле возле дуба остались лежать шесть французских и девять английских рыцарей. После многочасовой баталии все её участники были ранены. Сдавшихся англичан скоро отпустили, большинство даже без символического выкупа.

А турнир вошёл в историю как одно из самых благородных деяний той кровавой эпохи, как образец истинного рыцарства. И конечно же, оброс кучей мифов.

Вот только на войну он не оказал никакого влияния. Войска продолжали месить грязь вплоть до 1364 года, когда на поле битвы при Оре убили Карла де Блуа. Герцогом Бретани стал Жан V де Монфор, вассал и союзник Эдуарда III, женатый на его дочери и впоследствии принявший деятельное участие в Столетней войне на стороне англичан.

Битва при Беверхутсвельде 1382 года: ЗОЖ рулит!

Восставшие жители Гента vs бухие в хламину горожане Брюгге

Голод. Отсутствие работы. Ещё и городская верхушка трясёт деньги… Куда бедному фландрскому ткачу податься? Бунтовать — вот единственный выход. В 1379 году ткачи по всей Фландрии восстали. От графа Людовика II, крупнейшего феодала региона, потребовали расширения прав городских гильдий, от богатых горожан — делиться нажитым с народом.

Но всё было без толку. Граф упёрся и грозил бунтовщикам карами — небесными и земными. Часть восставших прикинулась «ни в чем не виноватыми» и перебежала на сторону графа — вдруг удастся получить за это пару плюшек.

Больше всех выиграл город Брюгге. Благодаря каналу, прорытому с разрешения графа, город богател прямо на глазах. Восставший Гент смотрел на таких соседей как белорусский партизан на полицаев. Это положило начало непримиримой вражде между городами.

Во главе гентцев в 1382 году встал лидер самой радикальной части восставших — Филипп ван Артевельде. Понимая, что без войны не обойтись, Филипп связался с англичанами.

Двадцать второго апреля 1382 года эмиссары гентцев в Лондоне заключили военный союз с английской короной. Но Палата общин заартачилась.

И так, мол, слишком много денег потратили на войну в предыдущее царствование, ещё и на каких-то суконщиков тратить?! А ведь они даже не рыцари!

Ничего этого Артевельде не знал. Получив вести о союзе, он быстро собрал городское ополчение и попёр на Брюгге.

Днём третьего мая 1382 года в Брюгге с огромным размахом отмечали религиозный праздник — Процессию Святой Крови. Горожане перепились просто в свинину. Узнав о приближающемся войске гентцев, брюжцы, подхватив баклажки вина и пива, пёстрою толпой побежали встречать противника. По дороге они выпили всё, что могло гореть, в придорожных трактирах.

На поле боя перед воинственными гентцами предстала бухая, орущая нечто непотребное вооружённая толпа больше их в семь-восемь раз: 30-35 тысяч против четырёх-пяти тысяч.

Даже пьяная толпа способна легко затоптать своего малочисленного противника. Но тут всё дело решили пушки.

У гентцев в загашниках было несколько сотен вундерваффель — рибодекины, или «орга́ны» — несколько малокалиберных казнозарядных орудий, установленных на одном лафете. Построившись эдаким большим каре, гентцы сосредоточили все имеющиеся «органы» на одном из флангов. Именно на него и ломанулись пьяные брюжцы.

Боец, помни, алкоголизм — источник смертельной опасности, особенно на поле боя!

Гентцы за несколько минут превратили нападавших в алкофарш, после чего контратаковали. Началась адская резня, в которой погибли более 20 тысяч жителей Брюгге. В тот же день трезвые и злые гентцы захватили город.

Так трезвое воинство подняло алкоголиков на ножи. Правда, бунтарям это не помогло. В том же году французы разгромили их в битве при Роозебеке, в которой погиб предводитель восставших Филипп ван Артевельде.

Осада Мо 1422 года: когда гнусный микроб рулит историей

После победы англичан в битве при Азенкуре в 1415 году казалось, что ничто не может их остановить. Они пёрли по всем азимутам. Любые попытки французов переменить исход войны были тщетны.

Английский король Генрих V показал себя блестящим полководцем. Бургундцы и бретонцы сражались на его стороне. Париж был на стороне англичан. В 1421 году многие верили, что ещё немного — и французская корона окончательно окажется в руках Генриха.

В октябре 1421 года англо-бургундская армия осадила одно из последних препятствий — Мо, крупную крепость, блокировавшую им бросок на Юг в сторону Орлеана.

Осада была обычной. Англичане бомбардировали крепость, защитники контратаковали, бои шли в черте города. Всё шло к сдаче. Французы доедали последний кожзам, англичане потирали руки.

Но! Вечно это предательское «но». В лагере осаждающих город англичан началась эпидемия оспы и дизентерии.

Вместо того чтобы отвести войска, король Генрих V врубил самодура и потребовал вести осаду до победного конца. Нельзя сдаваться, ещё чуть-чуть — и крепость падёт.

Крепость англичане захватили 10 мая 1422 года. Но какой ценой! Около 20 тысяч человек погибли, из них несколько тысяч — от инфекционных болезней. Заболел и сам король.

Уже через месяц он чувствовал себя так плохо, что не мог передвигаться. Через три месяца, 31 августа 1422 года, Генрих V умер в Венсене.

Так скромный микроб обезглавил армию англичан, их королевство и — как показала история — похоронил британские надежды на создание континентальной империи в Европе. Обычная инфекция сделала для спасения Франции больше, чем вся французская армия вместе взятая.

Битва селёдок 1429 года: держите шотландцев подальше от англичан

1600-1700 англичан vs 3400-4400 французов

Это была одна из самых позорных битв в истории Столетней войны. Судите сами: у французов было почти трёхкратное преимущество в живой силе. У них имелись пушки, которых у англичан не было от слова совсем. Сражение произошло на плоской, как доска для разделки рыбы, равнине. Против французов стояла не армия, а обычный английский обоз с боеприпасами и провизией (селёдкой, ибо стоял пост). Надо было просто расстрелять его из пушек — и всё, дело сделано.

Но французы умудрились в самой выигрышной для себя позиции профакапить всё что можно.

Двенадцатого февраля 1429 года французская армия Карла Бурбона перехватила английский обоз у городка Руврэ-Сен-Круа. Командующий англичан Джон Фастольф, поняв, что в открытом столкновении ему ничего не светит, выстроил импровизированный вагенбург, укрепив его по периметру частоколом.

Английские лучники, примерно тысяча человек, прикрывали два выхода из вагенбурга. Французы немедленно стали расстреливать обоз с недосягаемого для лучников расстояния. Фастольфу оставалось только грызть ногти и молить Бога о чуде — и оно случилось.

Зря, ой зря Карл взял с собой 400 шотландцев Джона Стюарта!

Нет ничего более безответственного, чем шотландец, у которого при виде англичан напрочь сносит крышу.

А Стюарт был как раз из таких.

Не дождавшись, когда французские пушки разнесут вагенбург в щепки, Стюарт с воплями ринулся в атаку. Французы обалдели от такого идиотизма. Карл отдал приказ остановить стрельбу, чтобы не задеть своих. Зря… Английские лучники быстро расстреляли шотландцев, удобрив их тушками равнину. Карлу стоило бы плюнуть на идиотов-союзничков, но он решил им помочь. Французские рыцари ломанулись в атаку на вагенбург, началась свалка. Битва быстро превратилась в Азенкур номер два.

Пока французские рыцари безуспешно пытались захватить ворота вагенбурга, Фастольф скомандовал контратаку. Англичане ударили во фланг и тыл атакующим, смяли их — и началось привычная для всех резня рыцарей.

Джон Стюарт погиб, несколько французских командующих были ранены, а сама армия улепётывала со всех ног.

Вдобавок к жратве и пушкам, доставленным Фастольфом, у англичан резко задрался боевой дух. Зато у защитников Орлеана он пробил днище. Карла Бурбона с позором попросили вон из города.

Если бы не это идиотское поражение, под стенами Орлеана не появилась бы Жанна д’Арк. «Орлеанская дева» предсказала поражение Бурбона и этим произвела настолько огромное впечатление на французских военных, что те пропустили её в Орлеан, чем полностью изменили течение почти что проигранной войны.

Войны часто преподносят сюрпризы, к которым, как показывает история, готов далеко не каждый полководец.