Столетняя война: Жанна д’Арк и рождение французской нации

Продолжение цикла статей о Жанне д’Арк. С предыдущими частями можно ознакомиться по ссылкам, представленным ниже.

• Столетняя война: явление Орлеанской девы.
• Столетняя война: чудеса Жанны д’Арк только начинаются.
• Столетняя война: Жанна д’Арк и ее странные друзья.
• Столетняя война: орлеанский миракль.
• Столетняя война: Жанна д’Арк и вопрос сверхъестественного.

То, что происходило в Орлеане во второй половине дня 8 мая 1429 года, описанию не поддаётся – здесь требуется слог куртуазного трубадура, а не грубая проза. «Дневник Орлеанской осады» (Journal du siege d'Orleans), небольшой трактат, написанный в форме хроники и впервые полностью изданный на современном французском языке в 1896 году, демонстрирует нам следующую картину:

«…В великой радости вернулись в Орлеан Дева и другие сеньоры и воины при невероятном ликовании духовенства и народа, которые, собравшись все вместе, смиренно возблагодарили Господа Нашего и по достоинству восхваляли Его за огромную помощь и ниспосланную Им победу над англичанами, давними врагами королевства. …В тот же день, а также на следующий, прошли великолепные торжественные процессии духовенства, сеньоров, капитанов, солдат и горожан, находящихся в то время в Орлеане, и из великого благочестия они посетили все церкви».

Произошло нечто невероятное – единение горожан, переселившихся в город из сожжённых деревень крестьян, дворянства и грубой наёмной солдатни. Если ранее орлеанцы предпочитали, чтобы отряды рутьеров квартировали за пределами городских стен, то в этот солнечный майский день, когда арьергард английского воинства Джона Талбота скрылся за холмами на западе, даже сущие упыри из команды капитана Ла Гира стали для жителей города самыми дорогими гостями. Жанна по прозванию Дева явила ещё одно чудо – чудо исторического масштаба. 8 мая родилась французская нация со своей идентичностью, своей историей и своей культурно-политической общностью. Больше не было вассалов отдельных сеньоров, не ощущающих никакой личной связи с другим феодалом. Эти люди окончательно стали французами, пройдя почти вековую эволюцию, озаряемую пламенем войны, начинавшейся как феодальный конфликт и заканчивающейся битвой всего народа с оккупантами.

От тех дней сохранилось несколько весьма примечательных документов, включая письма дофина Карла де Валуа, отправленные «всем добрым городам Франции» – это была стандартная бюрократическая процедура, нечто наподобие информационного листка для подданных с перечислением актуальных новостей. Циркулярное письмо дофин начал диктовать на следующий день после того, как Жанна впервые оказалась в Орлеане – в числе прочих известий в тексте указывается, что продовольственные обозы пришли в осаждённый город. 4 мая в практически законченной депеше появляется приписка о взятии бастиды Сен-Лу, но вскоре прибывает очередной гонец, привезший в Шинон сногсшибательное известие – Дева вместе с соратниками неожиданно сняла осаду Орлеана! В ночь с 9 на 10 мая дофин диктует секретарю окончательный вариант:

«…И с тех пор, ещё до завершения этого письма, прибыли к нам два дворянина, коим было поручено засвидетельствовать и подтвердить всё сообщённое герольдом и рассказать более подробно, чем он. …После того как наши люди в прошлую субботу взяли бастиду на краю моста и наголову разгромили врага, на следующий день ещё остававшиеся англичане отступили и бежали так поспешно, что оставили свои бомбарды, пушки и всё военное снаряжение и большую часть продовольствия и вещей».

Сказать, что это была сенсация – значит не сказать ничего. Тут больше подойдёт выражение «гром среди ясного неба», причём гром прогремел как для французов, так и для англичан – последние, потратив уйму денег, людских ресурсов и времени на осаду стратегически важного города, ушли ни с чем. Английский регент, герцог Бедфорд поставил на Орлеан всё: англичанам надоело финансировать бесконечную войну, в среде дворянства зрело недовольство, и только решительная победа могла изменить общественное мнение в пользу продолжения конфликта. Несмотря на то, что Бедфорд доселе контролировал больше трети Франции и оккупировал Париж, репутационный урон оказался катастрофическим: прекрасно выученное опытное войско победила женщина! Ладно бы дворянка с богатой родословной, но Орлеанскую баталию выиграла юная девица низкого происхождения, впервые увидевшая боевой меч три месяца назад! В итоге англичане в глазах французов начали выглядеть смехотворно, а сами подданные Тауэра чувствовали себя униженными этим вопиющим фактом…

А что же Жанна, спросите вы? А Жанна выполнила лишь промежуточную задачу, поскольку главной целью, поставленной архангелом Михаилом и святыми Екатериной и Маргаритой, была коронация дофина Карла не где-нибудь, а именно в соборе Нотр-Дам-де-Реймс, где почти тысячу лет назад святым Ремигием был крещён король франков Хлодвиг и где принял императорскую корону Людовик Благочестивый.

От Орлеана до Реймса

Известия об Орлеанском триумфе разлетелись с невероятной быстротой – центральным персонажем слухов (зачастую сильно преувеличенных) становится, конечно же, Дева. Что только о ней не рассказывали – посланница Господа, ангел, спустившийся с небес, незаконная дочь Луи Орлеанского, и так далее и тому подобное. «Массовое бессознательное» французов наконец-то получило зримый символ победы, а потому, произошла очередная странность – Орлеанская армия начала существенно увеличиваться в численности. В эпоху средневековья после окончания кампании войско обычно распускалось – пехота и дворяне отправлялись по домам, а наёмники начинали искать нового хозяина или попросту шататься по окрестностям, добывая пропитание грабежом. Теоретически, так и должно было завершиться Орлеанское дело, но…

Но, как мы уже говорили, исходно феодальная Столетняя война стремительно превратилась в национально-освободительное движение. Под знамя Девы начали массово стекаться люди всех сословий: бедные дворянчики, закладывавшие остатки имущества ради покупки снаряжения и оружия, ополченцы из числа городских ремесленников, наконец, вооружённые чем попало крестьяне из окрестностей Орлеана, жаждавшие отомстить англичанам за десятилетия разорений, пожаров и грабежей. Но влияние партии скептиков не ослабевало – великий камергер Франции Жорж де Ла Тремуйль призывал распустить войско: для кампании 1429 года одной значительной победы более чем достаточно! Выказывал беспокойство архиепископ Рено Шартрский, на бумаге державший епархию Реймса, пока находившегося под оккупацией – да кто она такая, чтобы говорить от имени Бога? Жанна не священник, не университетский преподаватель и не монашка или аббатиса!

Вопрос решил Дюнуа и поддержавшие его капитаны, включая влиятельного и богатого Жиля де Ре, а также боготворившего Жанну герцога Алансонского: пока в наших руках стратегическая инициатива, надо давить! Они и уговорили дофина на продолжение боевых действий. Командующим назначили Алансона, поставив задачу полностью очистить долину Луары от неприятеля. В его распоряжении отныне была армия числом в 12 тысяч мечей и одну Жанну д’Арк, чей статус оставался неопределённым – говоря современным языком, его можно установить как «внештатная советница при герцоге без жалования». К мнению Девы прислушивались, пожелания и рекомендации выполняли безоговорочно.

Знакомая нам по Орлеанским событиям компания в составе Жанны, Алансона, Дюнуа, Жиля де Ре и Ла Гира стальным катком прокатывается по Луаре – будто и не было долгих лет поражений, разочарований и пессимизма. Они берут крепость Жоржо и пленяют английского командующего Уильяма Саффолка. Захвачен Мёнский мост. 17 июня пал Божанси. 18 июня состоялась битва при Патэ – англичанами командовали знакомый нам по Орлеану Джон Талбот, граф Шрусберийский, а также герой «Битвы селёдок» и будущий прототип персонажа Шекспира Джон Фастольф. Пожалуй, это была первая крупная битва в открытом поле за последние десятилетия, где французы быстро и без затруднений победили, вовремя смяв английских лучников, – и это после позорных Креси, Пуатье и Азенкура! Талбот попал в плен, Фастольф бежал. В Селле в гости к Жанне приходит Жиль де Ре, она предлагает ему чашу с вином, отметить победу. Затем Дева усмехнулась и пообещала господину барону, что очень скоро они отведают гораздо лучшее вино в Париже.

Дюнуа, окончательно уверовавший в Госпожу Надежду и её божественную миссию, уламывает всё ещё сомневающегося дофина немедленно идти на Реймс – Карл де Валуа всегда был нерешителен и немного боязлив, но за май-июнь 1429 года перед ним открылись фантастические перспективы. Казалось, что остановить Деву и её верных соратников невозможно: если с ним Бог, то кто против них?! Впрочем, давайте дадим слово самому Дюнуа:

«…Я вспоминаю, что после победы (при Орлеане), о которой я говорил, принцы королевской крови и капитаны хотели, чтобы король направился в Нормандию, а не в Реймс; но Дева всегда считала, что нужно идти в Реймс, дабы миропомазать короля, и приводила доводы, говоря, что как только король будет коронован и миропомазан, мощь неприятеля станет постоянно убывать, и в конце концов враг не сможет вредить ни ему, ни королевству. Все с ней согласились».

Решено! Выступаем на Реймс! Немного поворчал только Алансон, предлагавший развивать наступление на Париж (где перепуганный недавними громкими событиями регент Бедфорд ввёл осадное положение) и далее на Нормандию – в этом был не только патриотический, но и меркантильный интерес; в случае успеха он вернул бы собственное герцогство Алансонское. Мнение Жанны и Дюнуа перевесило – армия движется вперёд, практически не встречая сопротивления. 10 июля без боя взят город Труа, 13 июля под скипетр Франции возвращается Шалон, 16 июля перед дофином и Девой открывает ворота Реймс…

Коронация Карла де Валуа была произведена молниеносно – на следующий же день, 17 июля; видимо, неуверенный в себе дофин боялся, что удача мистически ускользнёт от него, как столь же мистически и осенила своим крылом. Из этого следует, что церемония подготавливалась заранее, ещё во время триумфального похода, длившегося две с половиной недели. Коронация – обряд сложный и не самый быстрый, кроме того, имелось довольно скандальное затруднение: корону, скипетр и прочие королевские регалии династий Капетингов и Валуа вульгарно стащили англичане: сокровища хранились у герцога Бедфорда. Значит, необходимо было отыскать аналоги – есть неподтверждённые сведения, будто эрзац-корона была взята из казны Реймского собора. Дополнительно требовались церемониальные одежды для короля, знамёна, включая Орифламму (хранившуюся в Сен-Дени под Парижем), и дополнительно сотня мелких деталей.

Спрашивается, а к чему столь невероятная спешка? Почему именно Реймс, а не Париж, который можно было бы взять сравнительно легко – в столице находился всего-навсего двухтысячный гарнизон бургундцев и почти отсутствовали англичане? Ответ прост: легитимизация Карла де Валуа как законного и миропомазанного короля Франции – мы помним, что с английской точки зрения королём Англии и Франции являлся младенец Генрих VI при регентстве Бедфорда. Лишённый наследства по договору в Труа, дофин нуждался в признании со стороны французов, и миропомазание в Реймсе становилось важнейшим политическим актом и очередным символом – очень скоро в Лондоне начали недоумевать, как это Господь Бог допустил помазание «незаконного» короля?

В Реймсе Жанна встретилась с отцом и матерью – Жан д’Арк очень вовремя позабыл о прежнем обещании «своими руками утопить эту девицу, если она уйдёт с солдатами». Знал бы старик, с какими персонажами дочери пришлось вместе сражаться, с учётом текущей репутации необузданного Ла Гира и будущих разговоров о Жиле де Ре… На коронации она стояла рядом с Карлом де Валуа, развернув своё белое знамя. После церемонии Дева расплакалась, пала на колени, обняла ноги короля и произнесла:

«Милый Король, отныне исполнено желание Бога, который хотел, чтобы я сняла осаду с Орлеана и привела вас в этот город Реймс принять ваше святое миропомазание, показав тем самым, что вы истинный король и тот, кому должно принадлежать королевство».

Историческое предназначение Жанны было исполнено – она стала крёстной матерью новорождённой французской нации, 17 июля 1429 года государственность Франции была окончательно восстановлена, отчаявшийся и ещё три месяца назад готовый к бегству в Кастилию или Шотландию «буржский королёк» становится коронованным монархом.

С момента робкого визита Девы к капитану Бодрикуру в Вокулёре едва прошло полгода.

Финал

Дальнейший ход событий в целом общеизвестен, хотя и вызывает немало вопросов. Алансон и Дева пытаются взять Париж, но повторения Орлеанского миракля не случилось – Жанну ранили стрелой в бедро, штурм захлебнулся, армии пришлось отступить. Популярность Госпожи Надежды, в том числе и стараниями придворный интриганов наподобие Жоржа де Ла Тремуйля, начала падать. Лишь бы избавиться от Жанны, её отправляют в долину Луары, где королевская армия должны была взять три крепости – Кон, Ла-Шарите и Сен-Пьер-ле-Мутье. Если последнюю удалось захватить, то уже под Ла Шарите возникли проблемы – англичане контратаковали, французам пришлось бежать, бросив артиллерию. Вину за неудачу возложили на Жанну.

23 мая 1430 года во время вылазки из города Компьен на позиции осаждавших его бургундцев Жанна, её родной брат Пьер д’Арк и оруженосец Жан д’Олон попадают в плен. Начинается следующий, трагический этап судьбы Орлеанской Девы – здесь нет смысла подробно рассказывать об интригах при дворе короля, жертвой которых становится Жанна, безразличии самого Карла VII к её судьбе и последующем суде над Девой. Эта история достойна отдельного цикла, и однажды мы непременно расскажем о пути Госпожи Надежды на костёр и в Царство Божие.

Продолжение следует: Столетняя война: Жанна д’Арк перед костром.