Тридцатилетняя война: осада Пльзеня

Одновременно с событиями на юге Чехии пожар войны заполыхал и на западе. Центром католиков в этом регионе был крупный город Пльзень. Не имея достаточно сил, чтобы вести войну на всех фронтах, Пражская директория отправила отряд кавалерии дворянского ополчения, чтобы блокировать город. Чехи сумели перерезать дорогу от Пльзеня в Баварию и, один раз появившись возле города, разграбили его предместье, но большего достичь не смогли. Тогда директория решила отправить в Пльзень войско Эрнста фон Мансфельда, которое в конце августа выступило в поход к границам Богемии.

Славный город Пльзень

Пльзень находится в месте слияния четырёх рек и на важном пересечении торговых путей, что позволяло контролировать передвижение чешских и германских купцов. Главный рынок города был одним из крупнейших в Европе. Транзитная торговля способствовала росту и развитию Пльзеня, и к началу Тридцатилетней войны он был третьим по величине городом Чехии. Его жители традиционно придерживались католицизма. В период гуситских войн Пльзень на некоторое время захватили радикальные табориты, которые, впрочем, довольно быстро его покинули. В дальнейшем они несколько раз пытались захватить город, а Прокоп Голый даже держал его в осаде целых восемь месяцев, но безуспешно, и это создало Пльзеню репутацию неприступной крепости.

После начала Тридцатилетней войны католический город остался верен императору. Однако стены, возведённые в начале XIV века и в своё время остановившие гуситов, к 1618 году безнадёжно устарели и не могли выдержать артиллерийские залпы. Чтобы усилить обороноспособность Пльзеня, в тех местах, где стены более всего обветшали, был выкопан ров и насыпан земляной вал, укреплённый деревянным палисадом. Оборону возглавил комендант Феликс Дорнхайм, прибывший из Верхней Австрии вместе с сотней пехоты и несколькими десятками всадников. Общая численность гарнизона составляла изначально 600 солдат, но впоследствии увеличилась за счёт католических сторонников императора и горожан, которых иезуиты убедили сражаться до последнего — по их словам, двигавшееся на Пльзень еретическое войско фон Мансфельда сопровождали демоны и ведьмы.

Бастард-авантюрист

Пока фон Турн и де Бюкуа сражались под Чаславом, войско Эрнста фон Мансфельда не спеша приближалось к границам Богемии. Полководец был незаконнорождённым сыном испанского наместника Люксембурга, носившего то же имя, что и его сын. Родившийся в 1580 году Эрнст уже в 15-летнем возрасте участвовал в военных действиях, сражаясь в рядах имперской армии против турок. Позднее на стороне Габсбургов он воевал в Нидерландах. Фон Мансфельд проявил себя неплохим офицером и быстро понял, что война — самый подходящий для него способ найти себе место под солнцем. Отец с детства давал понять Эрнсту, что тот не является членом семьи, и из бастарда вырос авантюрист, преследовавший исключительно личные цели. В 1610 году он оставил службу императору и перешёл на сторону протестантской унии, но при этом, по-видимому, сохранил католическое вероисповедание, в котором был воспитан с детства. В 1616–1618 годах фон Мансфельду довелось участвовать в войне за Мантуанское наследство на стороне герцога Савойского, что принесло ему первые крупные земельные владения — Кастельнуово и Буттильеру в Пьемонте, а также титул маркиза (сам фон Мансфельд после смерти отца использовал титул графа, хотя и не имел на то законных оснований).

После начала чешского восстания Эрнст фон Мансфельд, официально состоявший на службе у главы протестантской унии Фридриха Пфальцского, направился поддержать мятежников. В его распоряжении было 2000 пехотинцев, девять рот рейтаров (600 всадников) и шесть орудий. Все эти силы в середине сентября 1618 года приблизились к Пльзеню.

На подступах к городу

Узнав о приближении фон Мансфельда, Дорнхайм попытался задержать продвижение наёмников в лесистой местности возле Розвадова, отправив туда несколько сотен вооружённых крестьян из пльзенских земель — боеспособных солдат он предусмотрительно оставил за городскими укреплениями. Однако фон Мансфельд убедил крестьян не вмешиваться в конфликт, а в качестве аргумента пригрозил разорением их земель. Когда наёмники вступили на территорию, контролируемую имперцами, они сразу же продемонстрировали, ради чего пошли на войну. Первой жертвой стал дочиста разграбленный бенедиктинский монастырь в Кладрубах. Вскоре его судьбу повторил женский монастырь в Хотешове. Действия своих людей фон Мансфельд оправдывал указом директории, который предписывал считать врагами всех, кто не признает её власть.

Пока солдаты грабили монастыри, их полководец с несколькими кавалерийскими ротами вырвался далеко вперёд. Он двигался вдоль речушки Мже по направлению к Пльзеню. По противоположному берегу за ним следовало несколько сотен пехотинцев. 16 сентября кавалерия неожиданно показалась на околицах Пльзеня, пока ничего не знавшие об угрозе горожане, как обычно, работали на полях и фермах. Увидев неприятеля, они в панике бросились к городским воротам. Растерявшиеся стражники не успели ни разу выстрелить, как были захвачены в плен. Однако вступать в городские пределы фон Мансфельд не решился, понимая, что с имеющимися в его распоряжении силами эта акция обречена на неудачу.

Ночью комендант Пльзеня приказал сжечь часть предместий с западной стороны, чтобы враги в случае приступа не смогли укрываться за городскими строениями. В огне погибло несколько складов с продовольствием, что в последующем негативно сказалось на возможности длительной обороны.

Долгая осада

Лишь 25 сентября вся армия фон Мансфельда сосредоточилась у Пльзеня. Для полноценной осады войск у графа было недостаточно. Единственным усилением оказались чешские кавалеристы-ополченцы, которые в количестве восьми сотен прибыли к фон Мансфельду и привезли с собой из Праги несколько пушек. Они оказались ценным подарком, поскольку самое тяжёлое орудие фон Мансфельда стреляло всего-навсего 5-фунтовыми ядрами. Действия чешских войск ограничились блокадой Пльзеня и захватом сожжённых защитниками окраин. Энергичный командующий протестантскими войсками объехал Пльзень и осмотрел его укрепления. 27 сентября чешская артиллерия начала обстреливать центр города, безуспешно пытаясь поджечь собор святого Варфоломея. 28 сентября фон Мансфельд попытался захватить южные пригороды Имперское и Литице. Католики неожиданно контратаковали и поджигали дома, чтобы они не могли послужить прикрытием для врага. Предместье горело всю ночь, и зарево было видно на многие километры вокруг.

Пльзень с ходу взять не удалось, Пражская директория приказала фон Мансфельду двигаться на соединение с главной армией фон Турна и Гогенлоэ. Однако граф, почувствовавший запах денег, отказался исполнять приказ. Директора настаивали, и 10 октября фон Мансфельд всё-таки свернул осаду и отправился в Ческе-Будеёвице. Едва его войско прошло несколько миль, как появился посыльный из Праги с приказом продолжать осаду: ситуация под Пельгржимовом явно складывалась в пользу чехов, и подкрепление не было уже столь необходимо, как раньше. Более того, фон Мансфельд получил значительное усиление в лице дворянского ополчения, что позволило увеличить численность его войска до 8000 человек. Самым полезным приобретением стали три крупнокалиберных орудия, привезённые из Праги вместе с шестью сотнями ядер, 15 центнерами пороха и пятью центнерами свинца для отлива мушкетных пуль.

Вокруг города начались осадные работы. Была вырыта контрвалационная линия и обустроен укреплённый лагерь. В этот раз наиболее мощные артиллерийские батареи расположили к востоку от города, напротив Пражских ворот. Этот участок обороны не имел артиллерии, поскольку горожане, понадеявшись на две протекающие перед стенами реки, посчитали его достаточно укреплённым. Перед началом артобстрела фон Мансфельд попытался обойтись без кровопролития и предложил Дорнхайму капитулировать на довольно выгодных условиях: гарнизон беспрепятственно покидает город, а горожане должны заплатить 60 000 гульденов контрибуции. Губернатор отверг эти условия. Некоторые исследователи считают, что причина такого ответа крылась в изоляции города от мира: в Пльзене не знали о последних событиях и об отступлении имперской армии де Бюкуа, иначе Дорнхайм не стал бы упрямиться.

В последовавшей артиллерийской дуэли верх, как ни странно, одержал гарнизон Пльзеня. После нескольких дней перестрелки армия фон Мансфельда лишилась нескольких орудий, уничтоженных огнём из города. Самым метким пушкарём оказался городской палач. Фон Мансфельду пришлось снова отправлять людей за новыми пушками. К меткому огню осаждённых добавились и постоянные вылазки имперской кавалерии. Правда, однажды горожане нарвались на сильный мушкетный огонь швейцарской роты, который нанёс им большие потери и отбил охоту к новым вылазкам.

Разъярённый упорством противника и ежедневными потерями фон Мансфельд продолжал артобстрел Пльзеня, сосредоточив огонь на соборах, шпили которых служили прекрасным ориентиром. Больше всего досталось францисканскому монастырю в юго-восточной части города, недалеко от стен. Впоследствии поговаривали, изрядно преувеличивая, что по нему было выпущено 1200 ядер.

В ночь с 28 на 29 октября воины дворянского ополчения благодаря предателю смогли овладеть оборонительным участком. Одновременно с противоположной стороны к городу подошли швейцарцы, чьё появление отвлекло на себя внимание горожан. Однако фон Мансфельд по неизвестным причинам проявил пассивность, и его солдаты были вынуждены отступить.

Поздним вечером 7 ноября Дорнхайма — по слухам, он был навеселе — во время традиционного обхода позиций заметил в свете факелов один из мушкетёров фон Мансфельда. Его выстрел оказался на удивление точным: пуля попала в правый висок капитана и вылетела с левой стороны головы. Комендант упал замертво. Чтобы не ослабить боевой дух защитников, от гарнизона скрыли факт его гибели, сообщив, что он только ранен. Командование обороной города было возложено на зятя Дорнхайма.

11 ноября, в день святого Мартина, фон Мансфельд получил из Праги две большие пушки и установил их перед Пражскими воротами. Для их перевозки потребовались 42 лошади — это были самые тяжёлые орудия, которыми чехи располагали в то время. Теперь Пльзень был обречён.

Генеральный штурм

12 ноября начался обстрел города из тяжёлых орудий. По слухам, их подвели к стенам едва ли не вплотную, и огонь вёлся с расстояния в несколько локтей. Обстрел не прекращался ни днём, ни ночью. Ядра проделали две бреши в стене, а также разрушили часть францисканского монастыря, который служил прекрасным оборонительным пунктом. Однако фон Мансфельд вновь не пошёл на штурм, и обороняющиеся заделали бреши в стене щебнем, землёй и фашинами. Через три дня сапёры фон Мансфельда попытались заложить мину под одни из ворот, но неудачно. Обстрел города продолжался, а войско тем временем готовилось к генеральному штурму.

20 ноября солдаты получили приказ заготовить лестницы и приготовиться к атаке. Следующим утром не желавший рисковать фон Мансфельд провёл 4-часовую артподготовку, после чего начался штурм. Главный удар был направлен на восточные Пражские ворота и на не до конца засыпанные бреши. Для этого выделялось 14 пехотных рот (пять из них составили резерв). Остальные части должны были штурмовать город по всему периметру, отвлекая на себя внимание гарнизона.

Первыми в атаку пошли две роты мушкетёров лейтенантов Раубича и Эшера. С криками «Эрнст!» они под перекрёстным огнём взобрались на бреши и заставили обороняющихся отступить. Дальнейшее их продвижение остановил огонь лёгких орудий, размещённых в зданиях возле брешей. В этот момент на штурм пошли остальные роты. Солдаты ворвались на территорию францисканского монастыря, но затем их продвижение тоже застопорилось. Атакующие стремились прорваться к центру города, но баррикады на улицах и огонь защитников мешали им. По словам фон Мансфельда, его люди «доблестно атаковали» и «сражались за честь, а те (то есть обороняющиеся) — за свою жизнь». Главным оборонительным пунктом стало каменное здание старой бани, построенное в эпоху Возрождения. После нескольких часов боя солдаты фон Мансфельда захватили его и, поднявшись на крышу, мушкетным огнём заставили имперцев очистить окрестности.

Штурм продолжался. Нападавшие шаг за шагом, от дома к дому медленно продвигались к собору святого Варфоломея в центре города. Чтобы остановить врага, имперцы начали поджигать дома на улицах, ведущих к центру, но безуспешно — в сырую погоду каменные строения не особо поддавались огню. Многие горожане, обеспокоенные тем, что их дома могут быть разграблены, отказались от обороны города, чтобы защитить свои дома, и тем самым бросили солдат гарнизона на произвол судьбы. В конце концов имперцам ничего не оставалось, как сдаться на милость победителя.

После 15-часовой атаки Пльзень капитулировал. При штурме погибло 70 солдат фон Мансфельда и около сотни воинов из дворянского ополчения. Примерно 200 солдат было ранено. За всю осаду фон Мансфельд лишился около 600 человек. Потери защитников в день штурма были столь же значительны, а около 60 пльзеньских солдат были убиты в своих домах.

В то время город, отказавшийся от предложенной капитуляции и павший после штурма, не мог рассчитывать на мягкое отношение, однако фон Мансфельд всех удивил. Он остановил солдат, предвкушавших долгожданный грабёж, и потребовал за это от горожан 120 000 гульденов. Оспаривать требования графа отцы города не решились. Отказать фон Мансфельду в логике нельзя: вместо разорённого города и недисциплинированной пьяной солдатни он получил в качестве базы богатый Пльзень, сохранил порядок в армии, который поддержала последовавшая денежная выплата, и положил в собственный кошелёк значительную сумму, в одночасье превратившись из никому не известного авантюриста в уважаемого военачальника.

22 ноября Эрнст фон Мансфельд торжественно въехал в Пльзень. Имперские солдаты городского гарнизона (их осталось 350–400 человек) не только сохранили жизнь, но и были отпущены — правда, без воинских почестей: они сохранили знамёна, но не имели права их развернуть на марше, сохранили барабаны, но выходили без барабанного боя, сохранили мушкеты, но несли их, опустив стволы вниз. Когда солдаты вышли за ворота города, Иоганн Рудольф Вольфингар, представитель империи и мэр Пльзеня, официально уволил их. После этого солдаты вернулись в город и как вольные наёмники записались на службу к фон Мансфельду.

25 ноября в соборе святого Варфоломея полевой капеллан графа провозгласил:

«Так же, как мы захватили этот маленький Рим, да возьмём мы великий Рим!».

На ближайшее время Пльзень превратился в главную оперативную базу войск фон Мансфельда.

Принято считать, что оборона города оказала решающее влияние на ход военных действий первого года войны. Пльзень на два месяца приковал к себе армию фон Мансфельда, которая могла сказать своё слово в битве при Ломнице, что позволило бы полностью разгромить войско де Бюкуа. В то же время следует учитывать, что осторожный имперский командующий мог в этом случае просто раньше начать отступление, чтобы избежать сражения — так, как он поступил под Чаславом, когда до него только дошли слухи о появлении фон Мансфельда у границ Богемии.

Продолжение следует: Тридцатилетняя война: они идут!