Антигерои Одера: мародерство, бегство, огонь по своим

К сожалению, кроме героев Одера были ещё и антигерои этих событий. Например, во время боёв за город Рыхталь танкисты отдельного 74-го танкового полка майора Михаила Рубинова из 3-й гвардейской танковой армии проявили себя не лучшим образом: нашлось место и грабежу, и бегству с поля боя, и огню по своим. Позже в произошедшем разбиралась военная прокуратура фронта, однако никто так и не понёс наказания.

Совместные усилия

Висло-Одерскую наступательную операцию 52-я армия генерал-полковника Константина Коротеева и 3-я гвардейская танковая армия генерал-полковника Павла Рыбалко начали вместе. По плану, 52-я армия должна была прорвать тактическую оборону немцев на своём участке Сандомирского плацдарма. Затем стрелковым корпусам Коротеева во взаимодействии с танковыми корпусами Рыбалко стремительным наступлением предстояло гнать противника на запад, не позволяя закрепиться на подготовленных рубежах обороны.

Войска 1-го Украинского фронта начали операцию рано утром 12 января 1945 года. С 5:00 до 6:00 52-я армия вела артподготовку для поддержки своих передовых батальонов. Те заняли первую линию немецких траншей фактически без боя. В 10:00 началась вторая фаза артподготовки, длившаяся почти два часа. Два стрелковых корпуса перешли в наступление. Но во второй и третьей линиях траншей немцев также не оказалось. Противник ожидал наступления, поэтому, когда загрохотала советская артиллерия, его пехота сразу оставила траншеи и отошла на запад.

Так как вермахт не принял боя на своём основном рубеже обороны, сложилась благоприятная ситуация для введения танков в прорыв. В 12:00 командующий 3-й гвардейской танковой армии отправил своим передовым бригадам сигнал «вперёд» — и танки пришли в движение. К 14:00 они обогнали пехоту 52-й армии. Преодолевая минные поля и отражая контратаки вражеских «панцеров», гвардейцы Рыбалко утром 13 января вышли к реке Нида на юге современной Польши. Впереди 3-ю гвардейскую танковую и 52-ю армии ждал Одер.

Путь к нему занял 19 суток. Войска Коротеева в боях продвинулись на 300 км, освободив более 1 000 населённых пунктов. Танки Рыбалко за это же время прошли 580 км, преодолели немецкие оборонительные рубежи на реках Нида, Пилица и Варта и вышли к Одеру. Как отметил штаб 3-й гвардейской танковой армии,

«Армия, ведя непрерывные бои, в течение 19 суток успешно выполнила поставленные командованием фронта задачи, выведя последовательно к р. Одер 52, 5 гв., 21, 59 и 60 Армии, совершив манёвр вдоль фронта всех армий 1 Украинского фронта».

Но не всё во взаимодействии войск Коротеева и Рыбалко было гладко. Это показал неприятный эпизод во время штурма города Рыхталь на территории современной Польши.

Как пехота брала города

19 января 1945 года стрелковые корпуса 52-й армии вышли к германско-польской границе и начали брать немецкие населённые пункты. Одним из них был городок Рыхталь, где 21 января ожесточённые бои вели части 294-й стрелковой дивизии 73-го стрелкового корпуса армии Коротеева и 71-й механизированной бригады 9-го механизированного корпуса армии Рыбалко.

Согласно журналу боевых действий, 857-й стрелковый полк подполковника Бориса Франкеля пересёк границу Германии 19 января, форсировав реку Просно. Затем полк форсированным маршем продолжил преследовать отходившего противника в направлении города Питшен. 21 января его авангардный батальон, возглавляемый самим комполка, достиг города Рыхталь. На подходах к нему советские солдаты встретили организованное сопротивление и завязали бой.

Бойцам Франкеля удалось потеснить противника и выйти на западную окраину города. Далее, согласно описанию боя по документам полка, произошло следующее:

«В течение ночи противник подтянул резервы пехоты и 4 танка «Тигр», перешёл в контратаку на 1 сб и оттеснил его на рубеж 400 м. восточнее г Рехталь. К 18-00 2 (вторая цифра неразборчиво — прим. автора).01.45 к месту боёв 1 сб подошли 2сб и 3сб с полком артиллерии и батар. 120мм миномётов, с ходу вступили в бой и к утру 23.01.45 полностью очистили Рехталь от противника».

Интересно, что журнал 857-го полка не содержит ни единого упоминания о том, что в бою за город кроме пехоты также принимали участие танки 74-го танкового полка и САУ 1507-го самоходно-артиллерийского полка. В документах последнего отмечалось, что 21 января у Рыхталя советские самоходки столкнулись с немецкими танками:

«В 15:00 колонна подверглась обстрелу в Рыхталь и Крейнцендорф. Зенитного прикрытия на марше не было. В Рыхтале продвижение было приостановлено огнём танков противника, количество последних не установлено».

К сожалению, с документами 74-го танкового полка ознакомиться не удалось. Зато можно использовать описание его действий в документах 71-й мехбригады. Её журнал боевых действий за 21–22 января 1945 года гласил:

«74 ТП с десантом 3 МСБ и 1507 САП ворвались вперёд в р-н РЫХТАЛЬ. В 15-16.00 танки вели бой с четырьмя самоходками пр-ка, подошедшими к РЫХТАЛЬ с с-з направления. Имелись обоюдные потери».

Отчёт о действиях бригады в Ченстохово-Радомской операции об этом эпизоде более подробен:

«Двигаясь во втором эшелоне, бригада в пограничной полосе боёв не вела, за исключением танкового столкновения с самоходками противника. 74 ТП с десантом 3 МСБ и 1507 сап на марше вырвались вперёд. В районе РЫХТАЛЬ в 16:00 с запада вышло четыре самоходки противника, которые сразу опознаны не были, мер для встречи противника своевременно не принято. Самоходки, подойдя на близкое расстояние, открыли огонь и прямым попаданием сожгли один танк и один подбили. Ответным огнём сожжена одна самоходка противника, остальные ушли».

Это описание вносит больше ясности. Но почему немцы смогли подойти к советским танкам на близкое расстояние, оставшись незамеченными? В отчёте 71-й бригады об этом не говорится. Ответ на этот вопрос удалось найти в журнале боевых действий 294-й дивизии.

Но прежде хотелось бы отметить несовпадения в документах вышеупомянутых участников боя за Рыхталь. Штаб 857-го полка писал, что его батальон подошёл к городу в 19:00 21 января, взял его, но был выбит оттуда пехотой и «Тиграми» на следующий день. А согласно 71-й мехбригаде, её бронетехника вела бой с четырьмя самоходками на три часа ранее, чем к Рыхталю подошёл авангардный батальон Франкеля.

Выходит, что танкисты с самоходчиками и пехота вели два разных боя, не зная друг о друге? Нет, бой был один. Но его участники упорно игнорировали друг друга в своих документах.

«Танки в панике ушли из города…»

Вернёмся к причинам потерь 74-го танкового полка. В журнале 294-й стрелковой дивизии бой 857-го полка за города Рыхталь описывался так:

«857 сп в ночь на 21.1 вышел на северо-восточную окраину РЫХТАЛЬ первым и третьим батальонами ведя бой за овладение городом, к рассвету овладел северо-восточной окраиной города до церкви. Туда же подошла и рота танков, которая из-за укрытия вела огонь по противнику с места. Противник оказывал упорное сопротивление огнём пулемётов, а особенно большие потери батальоны понесли от огня снайперов, у которых все рубежи были хорошо пристреляны. В 9.00 налетела авиация противника и начала бомбить боевые порядки батальонов и подходящие обозы 857 сп. Танки после бомбёжки ушли.

3-й батальон организовал несколько штурмовых групп и после их действия к 11.00 город был очищен от противника, который отошёл в направлении ГЛАУШЕ — всего свыше 100 чел. пехоты и до 40 повозок. 3/857 и 1/857 вышли на западную окраину города и закрепились. В это время в город снова вошли танки, частью вышли на западную окраину, а экипажи остальных танков занялись барахольством.

В 16.00 группа противника с несколькими пулемётами ворвалась в город с юго-запада. Танки в панике ушли из города на восток, а противник вошёл в город. К 24.00 подошли остальные силы 857 сп и к 1.00 22.1.45 город был снова очищен от противника».

Теперь ясно, что бой за Рыхталь был совместным, и всё происходило иначе, чем отмечено в вышеуказанных документах. Интересно, что штаб дивизии совершенно не стеснялся в выражениях, описывая действия советских танкистов как «барахольство» и «в панике ушли из города». Почему оперативники штаба были столь резки, становится понятно из описания потерь 857-го полка, о которых в журнале 294-й дивизии сказано следующее:

«В бою за овладение РЫХТАЛЬ 3/861 (ошибка в документе, на самом деле имеется ввиду 857-й стрелковый полк — прим. автора) потерял до 100 чел. убитыми и ранеными, в том числе расчёты двух орудий расстреляны своими танками».

Действительно, командованию дивизии было из-за чего гневаться. По его мнению, танкисты не только помогли пехоте удержать город и взять его снова, но и нанесли ей потери. В этом 294-ю дивизию поддержало командование 73-го стрелкового корпуса, считавшее, что 857-й полк «не имея достаточного артминомётных средств и своевременно не был поддержан танками 7 и 9 тк не смог закрепить за собой Рыхталь — был атакован 4 танками «Королевский Тигр» и до 250 автоматчиков отошёл на сев-зап. окр. города».

Преступление и наказание

Огонь по своим — тяжкий проступок. Этим случаем заинтересовалась военная прокуратура 1-го Украинского фронта, начавшая расследование обстоятельств взятия города Рыхталь. Следствие длилось несколько недель. 12 февраля 1945 года штаб 3-й гвардейской танковой армии получил доклад военного прокурора фронта генерал-майора Шавера с результатами расследования.

Следствие установило, что, выполняя приказ командования, 857-й полк совместно с 467-м минполком 21 января 1945 года вёл бой за Рыхталь. К 13:00 того же дня город был полностью очищен от противника. В 14:00 в город вошли танки 74-го танкового полка под командованием майора Михаила Рубинова с приданной им артиллерией, мотопехотой и зенитными установками. Согласно приказу штаба армии Рыбалко за номером 012/cп от 21 января 1945 года, полк Рубинова в составе 71-й мехбригады двигался вслед за 6-м гвардейским танковым корпусом.

Вступив в Рыхталь, личный состав многих экипажей 74-го танкового полка занялся «грабежом квартир, растаскиванием складов, открывая бесцельную стрельбу». В 15:00 в направлении мызы Глауше появились четыре танка «Тигр» с десантом в 20–30 автоматчиков, которые открыли огонь и сожгли один советский танк. После этого весь полк Рубинова, не вступив в бой с противником, «в панике, беспорядочно обгоняя друг друга, оставил г. Рыхталь».

А далее, согласно докладу прокурора, произошло следующее:

«Уйдя из города, командир 74 танкового полка — майор РУБИНОВ, не связавшись с командиром 857 полка и не произведя разведку, отдал приказ командиру танкового взвода мл. лейтенанту КЛОКОВУ развернуть свой взвод и накрыть противника огнём в районе водонапорной башни г. РЫХТАЛЬ, где в действительности в этот период держал оборону 857 стрелковый полк.

Будучи в нетрезвом состоянии, мл. лейтенант КЛОКОВ с хода, на расстоянии 200–300 метров, обстрелял этот участок обороны.

Стрельбу КЛОКОВ не прекратил и после того, когда пехотные командиры 857 сп подавали ему сигналы, махали шапками и бежали к танкам, что в трезвом виде он не мог не видеть и оставить без реагирования.

В результате выведена из строя одна 45м/м пушка, убит один и ранено 3 бойца. А также убито 4 лошади».

Свой доклад Шавер завершил просьбой «за допущенные беспорядки и обстрел» строжайше наказать Рубинова и Клокова.

Генерал Рыбалко, ознакомившись с докладом прокуратуры, прямо на документе начертал карандашом свою резолюцию:

«Приказ. К-ра полка за бегство с поля боя с должности снять и назначить к-ром танкового батальона. В результате повторения подобного фокуса будет предан суду Воентрибунала. На мл. лейтенанта к-ру корпуса наложить взыскание своей властью. Рыбалко. 14.2.45».

В отношении одного из провинившихся этот приказ запоздал. Младший лейтенант Василий Клоков погиб вечером 3 февраля 1945 года у деревни Нейдорф. В том бою соседи на флангах не поддержали наступление 71-й мехбригады:

«Таким образом фланги бригады остались открытыми, пехота вытянулась языком и, выполняя приказ, продолжала наступать под ураганным огнём противника со всех сторон. Танки наталкивались на танковые засады, которые противник расставил в лесу у обочин дорог. Поддержка СУ была невозможна ввиду сплошного леса. В этих боях бригада имела большие потери в людях и танках».

Судьба майора Рубинова

Любопытно, что, несмотря на грозный приказ командарма, Рубинова с должности не сняли. Под его командованием 74-й танковый полк продолжил воевать в составе 71-й мехбригады. 30 января 1945 года её командир полковник Кочетов представил Рубинова к награждению вторым орденом Ленина. В представлении комбриг отметил успешные действия 74-го полка на реке Нида в начале операции и успехи танкистов Рубинина в районе Гиралтовиц в последних числах января.

5 февраля командир 9-го мехкорпуса генерал-лейтенант Сухов одобрил представление на Рубинова, но изменил награду на орден Красного Знамени. Командующий 3-й гвардейской танковой армией Рыбалко представление также подписал, и приказом по армии от 7 марта 1945 года командир 74-го танкового полка был награждён. Видимо, до инцидента в Рыхтале майор Рубинов был на хорошем счету у командования, что и сказалось на его «наказании».

36-летний майор был кадровым офицером, служившим в РККА с 1932 года. Участник боёв на Халхин-Голе, награждённый 17 ноября 1939 года орденом Ленина, он воевал на советско-германском фронте с августа 1944 года. Дату назначения его командиром 74-го танкового полка установить не удалось. Вероятно, это произошло осенью-зимой 1944 года, когда Рубинов сменил на этой должности прежнего комполка гвардии подполковника Иевлева.

В дальнейшем Михаилу Рубинову не удалось избежать своей судьбы: с должности его всё-таки сняли. Причиной стал инцидент у города Лигниц. В ночь на 13 апреля 1945 года 74-й танковый полк вышел в новый район сосредоточения — Фридерсдорф. Командование и бригады, и полка оставило без контроля движение танков в тёмное время суток, что и привело к катастрофе.

Танковая колонна шла без света. Пять машин отстали от неё, сбились с маршрута и двигались прямо на подорванный мост. Дорога к нему перекрыта не была, регулировщик на повороте к мосту также отсутствовал. Первому танку удалось проскочить, а остальные четыре один за другим свалились с моста. Одна из упавших машин повреждений не получила и ушла своим ходом. А вот три оставшихся требовали ремонта. В инциденте пострадало 24 танкиста, включая пятерых офицеров. Один скончался на месте, двое умерли в госпитале.

Командование 9-м мехкорпусом не оставило случившееся без внимания. В донесении военсовету 3-й гвардейской танковой армии генерал Сухов писал:

«По данному делу назначено и ведётся следствие. По предварительным материалам считаю необходимым снять командира полка Рубинова».

Дело могло принять серьёзный оборот и дойти до трибунала. Но 29 апреля майор Рубинов был ранен и попал в госпиталь. Возможно, это позволило ему во второй раз избежать неприятностей.

«Сила армии — в дисциплине»

Случаи падения дисциплины во время боёв на Одере наблюдались не только в армии Рыбалко. Например, 28 января 1945 года член военного совета 1-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант Попель довёл до сведения командира 11-го гвардейского танкового корпуса следующее:

«Располагаю данными, что отдельные лица занимаются мародёрством вместо выполнения боевого задания, а старшие начальники мер пресечения не принимают. Требую от Вас лично навести большевистский порядок в частях, крепко ударить по мародёрам, отдавать под суд, не считаясь ни с чем. Мародёрство есть самое худшее разложение войск».

Нельзя не согласиться с этими словами. Именно с мародёрства начался инцидент в Рыхтале, который привёл к ненужным потерям. Остаётся только сожалеть о том, что танкисты Рубинова, в целом хорошо себя зарекомендовавшие во время Висло-Одерской операции, совершили проступок, лёгший пятном на совместные действия танковой армии генерала Рыбалко со стрелковыми соединениями в январе 1945 года.