Джованни ди Медичи: жизнь и смерть «последнего кондотьера»

На рубеже XV и XVI столетий эпоха кондотьеров в Италии подходила к концу. На смену свободному найму отрядов солдат, чьи командиры обладали практически безграничными возможностями, приходила служба в армиях «великих держав», подчинивших своему влиянию Апеннинский полуостров. Одной из знаковых фигур уходящей эпохи стал Джованни ди Медичи, которого называли «последним кондотьером» в итальянской истории.

Отпрыск младшей линии

Происхождение Джованни как по отцовской, так и по материнской линии заслуживает отдельного разговора. По отцу он был родом из флорентийских Медичи — правда, из боковой линии этого банкирского дома, которая происходила от младшего брата знаменитого Козимо ди Медичи Старого (1389–1464 годы). Эта ветвь была бедной и враждовала со старшей линией, но само имя пользовалось в Италии известностью.

Мать будущего кондотьера была более заметной фигурой, нежели его отец. Катерина Сфорца по праву заслужила у современников прозвище virago — «женщина-муж» («мужедева»). Обладавшая сильной волей и мужественным характером, она не раз спасала себя и своё обширное семейство от происков врагов. Несомненно, что оставшийся в возрасте нескольких месяцев без отца Джованни все свои юные годы находился под огромным влиянием матери. Отметим, что его настоящим именем было Лодовико, а Джованни он стал в память о своём рано умершем родителе.

После смерти матери 11-летний Джованни поступил на воспитание к дальнему родственнику — флорентийцу Якопо Сальвиати, а позже породнился с ним, взяв в супруги его дочь Марию. Письма Марии к Джованни представляют собой образец любви и заботы, тогда как сам кондотьер вырос суровым солдатом и мало беспокоился о семейных делах.

Университеты Джованни

С младых ногтей Джованни ди Медичи отличался буйным нравом. Говорили, что только Катерина Сфорца могла его усмирить. Юношей он постоянно вступал в споры и конфликты. Однажды лишь с десятью солдатами он отбился от целого подосланного родом Орсини отряда, который намеревался его захватить.

Результатом сурового детства было то, что Джованни один из немногих в своём прославленном семействе оказался прирождённым воином. В 17 лет он был принят при дворе своего родича папы Льва X, а спустя три года стал командовать небольшим кавалерийским отрядом. С тех пор контингент воинов под его командованием непрерывно рос, а ещё быстрее росла его слава. Как заметил историк Маурицио Арфайоли, среди прочих кондотьеров и итальянских князьков XVI века Джованни выделяло то, что

«он делал особенно хорошо всё то, что его менее известные коллеги делали в то время, используя те же самые средства и ресурсы, и подвергаясь тем же опасностям».

Начав с командования кавалеристами, он осознал значение пехоты в новых условиях, создал первое «престижное» пехотное соединение в Италии и стал зачинателем новой тактики «пики и выстрела». При этом Джованни отличался личной храбростью. Он искал сражений и в бою находился рядом со своими солдатами. Когда однажды в сухопутных военных действиях наступило затишье, он снарядил три небольших корабля и отправился с ними в рейд против пиратов, терроризировавших побережье Адриатики.

При этом Джованни ди Медичи не был военачальником в полном смысле этого слова — он командовал относительно небольшими подразделениями на полях сражений Итальянских войн. Места, где отличился Джованни — осада замка Мандольфо, победы при городках Ваприо д'Адда и Каприно Бергамаско, битва на реке Минчо — звучат не так громко, как Мариньяно или Павия. Собственный кавалерийский отряд он набрал из юношей Тосканы и Романьи, проживавших во владениях его семьи. Эта лёгкая кавалерия выполняла обычные для своего времени задачи: совершала налёты на передвигающееся войско противника и проводила операции прикрытия во время сражений.

Джованни ди Медичи известен под прозвищем Банде Нере — «Чёрные повязки». Возможно, оно указывает на чёрные доспехи или же на украшавшие их ленты, которые отличали его солдат. По легенде, солдаты сделали чёрный своим отличительным цветом, чтобы таким образом выразить скорбь по патрону и дальнему родичу своего командира — папе Льву X, который умер в 1521 году. Правда, единственным современным указанием на связь с покойным папой являются мемуары Мартена дю Белле, который столкнулся с «Чёрными повязками» в 1522 году, когда Джованни привёл своих людей во французский лагерь под Гассеном в Провансе. Больше никто из участников Итальянских войн никаким образом чёрный цвет как отличительный признак солдат Джованни ди Медичи применительно ко времени его жизни не упоминал. Зато множество мемуаристов, в том числе лично знавших кондотьера, сходятся на том, что отряд наёмников стал называться «чёрным» уже после смерти их командира в 1526 году. Джованни ди Медичи носил доспехи чёрного цвета, в которых его и положили в гроб. Можно предположить, что чёрные ленты солдаты надели в память о нём, и тогда же отряд получил прозвание Банде Нере. Сам Джованни при жизни это романтичное прозвище носить не мог — его им наградили поколения историков. При жизни же кондотьера называли Непобедимым и Дьяволом.

Новая военная тактика

Первым из тех немногих значительных сражений, в которых довелось участвовать Джованни, стала битва при Бикокке 27 апреля 1522 года. Медичи выпала роль прикрывать отступление швейцарцев, уцелевших после неудачной лобовой атаки испанских укреплений. Он командовал смешанным отрядом из лёгких кавалеристов и аркебузиров. Чтобы ускорить перемещение своих людей, Джованни подсадил пехотинцев к кавалеристам. Приблизившись к противнику, они спешивались и начинали стрельбу. В результате действий отряда Джованни остатки швейцарцев успешно ретировались.

После Бикокки Дьявол-Медичи на постоянной основе ввёл в свой отряд аркебузиров, передвигавшихся на конях. Ещё раз он использовал их в битве на реке Сезии у местечка Романьяно Сезия в 1524 году. Там летучие стрелки под командованием Джованни ди Медичи и Фернандо д'Авалоса, маркиза Пескара, сидевшие на крупах лошадей кавалеристов и на собственных лошадях, продвигались к неприятельской армии, спешивались и вели обстрел по жандармам и тяжёлой пехоте. Попытавшаяся дать им отпор крупная группа швейцарцев попала под обстрел и была вынуждена сдаться. Победа испанцев на Сезии была убедительной. Бежавшие с поля боя французы оставили бо́льшую часть своей артиллерии противнику. Кроме того, аркебузным выстрелом был ранен французский командующий адмирал де Бонниве, от пули погиб Добрый Рыцарь Байярд.

В сражении на Сезии значение аркебуз и мушкетов было ещё бо́льшим, чем даже при Бикокке. Конные и пешие стрелки свободно маневрировали по полю боя, а не укрывались за земляными укреплениями и пиками пехотинцев. Эту новую тактику засад, налётов, энкамисад и перестрелок блестяще реализовал Пескара в другом крупном сражении — при Павии 24 февраля 1525 года. Испанские аркебузиры и мушкетёры, великолепно использовав возможности пересечённой местности в парке Мирабелло, методично перестреляли французских жандармов, пока ландскнехты имперцев мешали им маневрировать. Когда в атаку попыталась пойти тяжёлая швейцарская пехота (французская), она также столкнулась с аркебузным огнём, а ландскнехты и лёгкая кавалерия имперцев обеспечивали своим стрелкам прикрытие.

Джованни ди Медичи должен был сражаться при Павии за французов, но накануне был ранен в ногу выстрелом из аркебузы. Возможно, его отсутствие на поле боя внесло свой вклад в разгром короля Франциска I. Как известно, при Павии Франциск, по его собственным словам, потерял всё, кроме жизни и чести. Говорили, что король добавил: если бы в сражении участвовал Джованни ди Медичи, оно не было бы проиграно.

Так или иначе, после сражений на Сезии и при Павии опора на стрелков как основную ударную силу стала отличительной особенностью имперской тактики. Позднее биограф Джованни, его внучатый племянник Джованджироламо Росси, приписал деду приоритет в создании регулярных подразделений конных стрелков. На самом деле практика помещать определённое число аркебузиров на коней — не рыцарских тяжеловесов, а нетренированных и лёгких — к тому времени стала довольно распространённой. Например, так поступили венецианцы при Брешии в 1512 году и имперская армия там же четырьмя годами позднее. Кроме того, с незапамятных времён кондотьеров сопровождали телохранители из всадников, вооружённых арбалетами. Наконец, успешные ветераны-пехотинцы, получавшие своего рода сверхординарную оплату (soprasoldo), нередко держали лошадей, помогавших им справляться с усталостью во время долгих маршей.

Во всех описанных эпизодах речь идёт о стрелках, которые лишь передвигались на конях, но стреляли спешившимися. Эта новация позволила совместить мобильность лёгкой кавалерии с возросшим тактическим значением на поле боя стрелков. Однако пока во второй половине XVI века фитильные замки не были окончательно вытеснены колесцовыми, время для создания конных стрелков в точном смысле слова ещё не пришло. Будущая ниша драгунов пока что делилась между собственно кавалерией и стрелками-пехотинцами.

Смерть Джованни

В силу меняющейся политической конъюнктуры или же по личным мотивам командиры наёмников часто меняли хозяев. Это касается и военной биографии Джованни ди Медичи. Сперва он сражался в папской армии против французов и семьи Ровере, а затем — на стороне французов и под командованием Франческо Марии делла Ровере против имперцев.

Последней кампанией Дьявола стали военные действия войск Коньякской лиги, в которую входил папа, против императора Карла V, в 1526 году вторгшегося в Италию. Отразив наступление арьергарда ландскхнетов Георга фон Фрундсберга в месте слияния По и Минчо, вечером 25 ноября Джованни был ранен в сражении при Говерноло выстрелом из огнестрельного орудия. Вот как этот момент описан в «Истории Италии» Франческо Гвиччардини:

«Не зная, что у противника появились пушки, он неосторожно подошёл к нему слишком близко, и в ответ был открыт огонь из одного фальконета; второй выстрел ранил Джованни в ногу чуть выше колена, и от этой раны, уже после того как его доставили в Мантую, он умер несколько дней спустя, что нанесло армии лиги величайший ущерб, ибо он один наводил сильный страх на врагов».

После гибели командира отряд «Чёрных повязок» продолжал действовать в войне Коньякской лиги. Большинство «осиротевших» в 1526 году солдат были набраны в Имоле и её окрестностях, принадлежавших некогда матери Джованни Катерине Сфорца. После бурной военной жизни ветераны вернулись в родные места и ещё многие годы после смерти своего командира помнили о нём.

Эксгумация

Последним пристанищем многих представителей семейства Медичи стала крипта, расположенная под полом Часовни принцев (La Cappella dei Principi) в базилике Сан-Лоренцо во Флоренции. В конце XVIII века великий герцог Тосканский Фердинанд III Мария из Габсбургско-Лотарингского дома перенёс туда тела 49 своих предшественников. В 1857 году благородные кости инвентаризировали и расположили в саркофагах.

С 2002 года на базе крипты действует исследовательский «Проект Медичи». Его исполнителями являются два итальянских университета и некоторые другие научные и образовательные учреждения, осуществлявшие подобные проекты. Проект имеет биомедицинскую направленность и включает погребальную археологию, исследование диеты, паразитологию, гистологию, гистохимию, иммуногистохимию и молекулярную биологию. Исследования помогают собрать данные об общем физическом состоянии покойных, перенесённых ими болезнях, патологиях и причинах смерти.

19 ноября 2012 года в Крипте Медичи был вскрыт саркофаг, содержавший два цинковых гроба с останками Джованни ди Медичи и Марии Сальвиати. По словам пизанского патологоанатома Розальбы Чиранни, их «нашли в превосходном состоянии», что позволило учёным сделать интересные выводы.

Предварительные результаты исследования скелета Медичи показали, что это был мужчина гармоничных пропорций ростом 174 см, с крепким скелетом, умерший в возрасте от 25 до 30 лет. Действительно, Джованни погиб в 28 лет. Череп средний, нос узкий, объём черепа большой — 1494 см3. Анализ мышечных впадин (дельтовидной, большой грудной, бицепсов и других мышц) позволяет сделать вывод, что это был крепкий человек. Многочисленные грыжи межпозвоночных дисков свидетельствуют о том, что с подросткового возраста Джованни перегружал грудь — вероятно, доспехами. Хорошо заметны такие признаки наездника как пояснично-крестцовый артрит, гипертрофия мышцы бедра и бицепсов на бедренной кости. В пятом поясничном позвонке имеется зазор задней дуги — свидетельство перенесённого биомеханического напряжения в раннем возрасте.

Обнаруженные травмы:

• перелом носовой перегородки;
• перелом левой плечевой кости;
• перелом, вероятно, в результате огнестрельного ранения, правого предплечья;
• перелом и опухоль, вызванные поднадкостничной гематомой, на задней поверхности правой голени. Учитывая наклон раны можно предположить, что она нанесена пулей диаметром 6–7 см, что подтверждается письмом Бенедетто Аньелло о ранении Дьявола.

Зубные патологии: небольшой износ, который можно объяснить потреблением обычной, не жёсткой, пищи. Девять зубов поражены кариесом.

По данным современников, после ранения Джованни перевезли в Мантую, где врач мастер Абрамо ампутировал ему правую ногу выше колена (согласно П. Аретино, ниже колена). Несмотря на это, начавшаяся гангрена привела к смерти кондотьера в ночь на 30 ноября. Скелет Джованни уже подвергался исследованию после эксгумации в 1945 году, когда было обнаружено, что ампутацию ноги произвели под коленом. Действительно, новая эксгумация подтверждает, что большая берцовая кость была отпилена сразу ниже середины. Бедренная кость при этом не повреждена.

Проведённое в рамках «Проекта Медичи» исследование подтверждает, что Джованни был ранен в ногу выстрелом из фальконета. Вероятно, его смерть была вызвана попаданием в ногу пули из одного из тех орудий, которые ландскнехтам поставил герцог Феррарский Альфонсо д’Эсте. Удалось уточнить место ранения, которое различается в разных источниках: теперь очевидно, что ранили Дьявола ниже колена. Медицинское вмешательство произошло спустя более чем 20 часов после ранения, и, судя по всему, было уже поздно: начался сепсис, который и привёл к смерти Джованни. Следует добавить, что военная хирургия в то время ещё только делала первые шаги. Лишь через десять лет после гибели Медичи знаменитый Амбруаз Паре создал первый протез для ноги, ампутированной выше колена.

Со смертью Джованни ди Медичи его род не угас. «Последний кондотьер» дал жизнь Козимо, который в 1537 году стал правителем Флоренции и прародителем последующих великих герцогов Тосканских. Что касается самого прославленного кондотьера, то, подобно матери, он превратился в одну из культовых фигур эпохи Ренессанса, став героем многочисленных художественных произведений — от книг и фильмов до компьютерных игр.