Кипр на грани гражданской войны

Осенью 1956 года сторонним наблюдателям могло показаться, что британцам удалось подавить на Кипре движение за энозис — воссоединение с Грецией. Однако в ноябре того же года, после окончания Суэцкого кризиса, Национальная организация освобождения Кипра (ЭОКА) перешла в новое наступление. А вскоре ситуация осложнилась расколом не только между греческой и турецкой общинами острова, но и между самими греками.

Решающие схватки

Устроив 22 ноября 1956 года шесть засад на военные колонны и три рейда на полицейские участки, ЭОКА убедительно продемонстрировала, что её рано списывать со счетов. До конца ноября от действий боевиков погибло 30 британских военнослужащих. В следующие четыре месяца была зафиксирована 161 атака ЭОКА. С января 1957 года возобновились массовые демонстрации греков-киприотов за энозис — с бросанием камней и бутылок в солдат, вынужденных играть роль полицейских подразделений по борьбе с беспорядками.

Губернатор Хардинг ответил привычными силовыми мерами. После окончания Суэцкого кризиса правительство смогло удовлетворить его запросы на увеличение военного контингента. К концу 1956 года численность британской группировки на Кипре достигла своего максимума, составив 31 000 военнослужащих — на 6000 больше, чем на пике североирландского кризиса в 1972 году. Позднее руководитель ЭОКА Георгиос Гривас писал в воспоминаниях:

«Британский ответ на наши методы состоял в том, чтобы наводнить остров войсками. Это был неверный ответ. Численность не имеет большого значения в партизанской войне».

Были ужесточены правила чрезвычайного положения. Вводилась предварительная цензура. Журналистам грозило до двух лет заключения за любые публикации, «порочащие действия сил безопасности и ухудшающие англо-греческие и англо-кипрские отношения». В отношении бунтующих школьников предусматривались телесные наказания. Греческие школы лишились сразу четверти учителей: 117 из них оказались греческими гражданами и были высланы с острова за «подстрекательства к беспорядкам».

Губернатор имел право объявлять отдельные районы «опасными зонами», в которых солдаты и полицейские могли без предупреждения открывать огонь на поражение. Без предупреждения разрешалось стрелять в лиц, «подозреваемых в членстве в ЭОКА». Запрещалось уголовное преследование военнослужащих или полицейских за любые действия, совершённые в «ходе операций по поддержанию безопасности». Опасные районы стали патрулировать военные и полицейские в гражданской одежде. Капитан Алистар Данкан, воевавший в Малайе в рядах САС (Special Air Service), создал из парашютистов отряд псевдо-партизан, которые выслеживали сотрудничавших с ЭОКА священников и полицейских. Но основным средством борьбы оставались традиционные зачистки. В ходе таких операций войска перед рассветом оцепляли городской квартал или деревню, устраивали загон из колючей проволоки, в который сгоняли всех жителей, после чего проводили поголовную фильтрацию, по результатам которой все подозрительные лица направлялись в лагеря для интернированных.

Одновременно проходили повальные обыски домов. В поисках тайников с оружием солдаты не жалели ни стен, ни мебели. Как вспоминал капрал Королевских ольстерских стрелков, при обысках солдаты считали своим долгом «разбить каждую чашку, тарелку, зеркало, поломать каждый стол и стул». Нередки были и случаи воровства, на что командование предпочитало закрывать глаза. Один полицейский-турок как-то невесело заметил британскому офицеру, что его подчинённые «заняты воровством куриц у греков», а не борьбой с ЭОКА.

С декабря 1956 года семь британских батальонов развернули новые операции против партизанских отрядов в заснеженных горах Троодос. Теперь войска были снабжены зимним обмундированием и спальными мешками, а две роты (40-го коммандо Королевских морпехов и 1-го батальона Беркширского полка) получили лыжи и прошли соответствующую подготовку.

Первый месяц не дал результатов. Зато поздно вечером 18 января около деревни Эвриху в засаду 1-го батальона Саффолкского полка угодила группа бойцов ЭОКА. В перестрелке погиб её командир Маркос Дракос, третий человек в организации. 17 февраля морпехи смогли захватить Стилианоса Леноса — главного эксперта ЭОКА по минам. Получив в перестрелке тяжёлое ранение, он умер в госпитале. Всего за три месяца в горах Троодос было убито пять партизан, а 52 человека были захвачены в плен. Британцы обнаружили десятки тайников и конфисковали большое количество оружия — вплоть до нескольких базук.

В финале зимних операций в Троодосе британцам удалось напасть на след главного заместителя Гриваса — 29-летнего лейтенанта греческой армии Грегориса Афксентиу. На рассвете 3 марта 1957 года солдаты роты D 1-го батальона полка герцога Веллингтона окружили тайное укрытие Афксентиу около старинного горного монастыря Махерас в 40 км от Никосии. На предложение сдаться боевик ответил словами царя Леонида при Фермопилах: «Приди и возьми» — и очередью из пулемёта «Стен», смертельно ранив британского капрала. Прибывший на место бригадир Хопвуд приказал во избежание ненужных жертв взорвать пещеру. Так как во влажном лесу бензин не желал загораться, пришлось срочно доставить несколько канистр с легковоспламеняющимся авиационным керосином. Королевские инженеры разлили его у входа в убежище, установили несколько зарядов взрывчатки и подожгли. Взрыв вызвал такой сильный пожар, что войти в пещеру британцы смогли только на следующий день. Оказалось, что в критической ситуации Афксентиу пустил себе пулю в голову.

Добились успеха силы безопасности и в Никосии. В конце января они захватили Никоса Сампсона, командовавшего террористическими группами в столице.

Жёсткие действия британских войск существенно сократили количество терактов, а фактическая блокада острова уменьшила поток контрабандного оружия и взрывчатки из Греции. Как позднее признавал сам Гривас, к марту 1957 года «мы были шокированы, но не раздавлены».

Кипр глазами призывника

Отличительной особенностью контртеррористической операции на Кипре было то, что она стала последней кампанией, в ходе которой пехотные подразделения британской армии комплектовались преимущественно призывниками. Каждые шесть недель по четвергам все достигшие 18-летнего возраста британские юноши получали коричневый конверт с приглашением в следующий понедельник явиться в воинскую часть по месту жительства. Служивший на Кипре капралом Саффолкского полка известный журналист Мартин Белл вспоминал:

«Мне не приходило в голову уклониться от призыва. Это было что-то, само собой ожидаемое от любого из нас, при переходе от детства к взрослой жизни. В те дни мы мало знали о своих правах, но точно знали свои обязанности».

После месяца в учебной части новобранец отправлялся в свой полк на Кипре, где ещё месяц проходил дополнительную подготовку, в том числе учился владеть полицейскими дубинками и щитами для разгона демонстрантов. Затем его ждали 18 месяцев активной службы: охрана важных объектов, патрулирование, засады, зачистки и борьба с беспорядками.

Выпускников колледжей, подобных Беллу, обычно направляли в штабную роту. Капрал Белл служил в разведчасти полка в подчинении майора Джона Фишер-Хоха, «человека настолько интеллигентного, что я часто задавался вопросом, хотя так никогда и не осмелился спросить, что же он делает в армии». Как вспоминал Белл, «теоретически наша разведчасть должна была добывать информацию, но мы привозили только горы листовок ЭОКА». Главным рабочим инструментом капрала Белла стала пишущая машинка:

«Сверху поступало огромное количество безнадёжно неисполняемых, созданных в надежде оградить себя от любой ответственности инструкций на все случаи жизни, от правильного устройства засад до способов распознавания фальшивых удостоверений личности (…) Я также узнал, что не все офицеры были благословлены умением читать карты. Если мы вышли на патрулирование и командовавший лейтенант сказал, что почти уверен, что знает, где мы находимся, это был верный признак того, что мы заблудились».

Ещё капрал Белл дежурил по батальонной рации:

«Вообще-то, рация должна была стоять в кабинете командира, а не у нас. Или гораздо лучше — в военном музее. Все радиостанции в армии безнадёжно устарели. Некоторые даже имели подписи на русском — их изготовили для поставки союзникам ещё тогда».

Как и другие однополчане, Белл участвовал в патрулировании и нёс службу на блокпостах:

«Стрельба была редкой. Даже на патрулировании мы не должны были заряжать винтовки, пока не приказал командир. То же правило относилось и к часовым на блокпостах. В лагере случайный выстрел гарантированно означал день на гауптвахте».

С середины 1957 года саффолкцы вместе с тремя другими пехотными батальонами боролись с беспорядками в центре Никосии:

«Пока шотландцы и ирландцы патрулировали горы, парашютисты и Чёрная стража соревновались в битье сервизов, а конная гвардия делала всё, что могла сделать конная гвардия без лошадей, четыре самых обычных английских полка сохраняли мир и спокойствие в столице».

Сержантский состав саффолкцев привлекался в помощь военной полиции для поддержания порядка в других частях:

«Больше всего проблем было с Чёрной стражей. Шотландцы обладают таинственной способностью пить намного быстрее, чем кто-либо другой».

Жить призывникам приходилось в палаточных лагерях под открытым небом:

«Наша база не была местом для отдыха. Коричневая пыль поднималась над ней до самой осени, когда она превращалась в липкую грязь. Палатки тряслись на своих верёвках под порывами ветра. Мыться приходилась в импровизированном душе из обрезков труб. Мы брились в потрескавшихся зеркалах. Мухи роились вокруг глубоких туалетов. Крыша моей палатки прохудилась, и дождь оставлял лужи внутри (…) Наша пища состояла в основном из консервов, и я шутил на раздаче, что на гражданке вряд ли можно найти того, кто согласился бы есть свёклу, каперсы и подливку из одной оловянной тарелки. Иногда были свежие фрукты, особенно виноград, но случалась и нехватка апельсинов на острове апельсиновых рощ. Это объяснялось тем, что хранилища апельсинов в Айосе-Лукасе возле Фамагусты использовались под лагерь для интернированных. Офицеры регулярно проводили инспекции по столовой, в соответствии с инструкциями спрашивая, есть ли какие-то жалобы. Я никогда не слышал, чтобы были».

Свои воспоминания капрал Белл завершал таким выводом:

«Призывной армией трудно управлять. Её солдаты предпочли бы быть где угодно, только не там, где они должны находиться. Мы не были исключением. Мы смотрели на часы и считали дни. Каждый прошедший день приближал нас к дому. Мы делали всё возможное, чтобы избежать внимания полкового сержанта-майора, ротного сержанта-майора или ещё кого-то с признаками власти на рукаве. Мы проявляли чудеса в умении уклоняться от исполнения своих обязанностей (…) Сосед по палатке оказался из «Плимутских братьев», который всех пытался обратить в свою веру дешёвыми брошюрками, напечатанными в Австралии, заверяя меня, что пришло время раскаяться, так как Конец близок. Вообще-то, я точно знал, когда наступит Конец, ибо держал в шкафчике календарь, который сообщал, что он наступит через 117 дней. Конец звался дембелем».

За время службы на Кипре капрал Белл прочитал несколько книг о Крымской войне и под их впечатлением написал домой:

«Я был очень рад обнаружить, что нынешняя потрясающая неэффективность британской армии имеет параллели в прошлом».

Перемирие

В декабре 1956 года британская парламентская комиссия во главе с лордом Рэдклиффом, прославившимся разделом Индии в 1947 году, обнародовала план мирного урегулирования для Кипра. Документ предусматривал предоставление на десять лет острову самоуправления, при котором в руках британского губернатора оставались только внешняя политика, оборона и внутренняя безопасность. Остальные полномочия передавались выборным органам, комплектуемым из местного населения по пропорциональному признаку на конфессиональной основе.

И Греция, и Турция план отвергли. Анкара выступала за раздел острова по пакистанско-индийскому образцу. Афины отказывались от любых переговоров без участия представителя греков-киприотов. Таким представителем мог быть только архиепископ Макариос, находившийся в изгнании на Сейшельских островах. 13 марта 1957 года Гривас объявил, что в случае освобождения этнарха ЭОКА готова объявить перемирие. Возвращения Макариоса требовал от британских союзников и президент США Дуайт Эйзенхауэр.

17 апреля 1957 года архиепископ Макариос прибыл в Афины. Хотя въезд на Кипр был ему запрещён, известие вызвало бурное ликование среди греков-киприотов. ЭОКА выполнила обещание и объявила о перемирии. Британцы теперь смогли ходить по улицам городов без опаски. Однако насилие не прекратилось: ЭОКА продолжала убивать греков, заподозренных в сотрудничестве с полицией. Нарастала и межобщинная рознь.

В следующие месяцы прошло несколько раундов переговоров, не давших результата. А между тем окружающая обстановка менялась.

Деятельность Хардинга вызывала всё возрастающую критику лейбористских депутатов парламента и прессы. Одна из газет писала:

«Всё больше и больше в ситуации доминируют личные пристрастия губернатора — его личная вражда с архиепископом Макариосом, его личная заинтересованность в захвате Гриваса и его личная одержимость доказать недоказуемое, что Кипр можно удержать силой».

Регулярные требования губернатора прислать «ещё один пехотный батальон» встречали всё меньше понимания у консервативного правительства. В апреле 1957 года министр обороны Великобритании Дункан Сэндс обнародовал план военной реформы, предусматривавший отказ от призывной службы к 1960 году и значительное сокращение армии. Посетив Кипр, министр прямо заявил губернатору Хардингу, что к концу года гарнизон острова сократится до 17 000 военных. Британскому кабинету Дункан Сэндс заявил по возвращении:

«Если бы мы могли бесконечно поддерживать на острове 30-тысячную группировку, то можно было бы продолжать нынешнюю политику, хотя это и абсолютно бессмысленно».

Именно Сэндс в мае 1957 года первым озвучил идею ухода британцев с Кипра — при условии сохранения контроля над несколькими важными военными базами.

У Хардинга опустились руки. Правительство не с первого раза удовлетворило его прошение об отставке, но 3 ноября 1957 года фельдмаршал наконец покинул Кипр. Вернувшись на родину, он занялся написанием статей для газет, в которых рассказывал, как почти победил ЭОКА на Кипре, но ему помешали политики. После завершения конфликта полковник Гривас в шутку предложил поставить Хардингу памятник, поскольку он «сделал больше, чем кто-либо другой, для поддержания духа сопротивления эллинов».

Новая волна

В марте 1957 года на свободе оставалось не более 80 членов ЭОКА, а уже к осени Гривас смог восстановить организацию, введя ещё более строгие правила конспирации. В октябре ЭОКА возобновила атаки на британские военные объекты, но пока старалась избегать человеческих жертв. Наиболее впечатляющим был взрыв двух мин на базе КВВС Акротири 25 ноября, уничтоживший четыре бомбардировщика «Канберра» и один истребитель «Веном».

Новым губернатором Кипра в декабре 1957 года стал опытный колониальный администратор Хью Фут. Командование силами безопасности перешло к 47-летнему генерал-майору Дугласу Кендрю, бывшему капитану сборной Англии по регби, заслужившему четыре ордена «За выдающиеся заслуги» на полях Второй мировой и Корейской войн. В первые месяцы на Кипре губернатор Фут предпринял ряд примирительных шагов, освободив часть интернированных киприотов и ослабив режим чрезвычайного положения. Однако на фоне отсутствия политического прогресса в решении вопроса будущего Кипра 23 февраля 1958 года Гривас объявил о переходе к «полномасштабной войне»: «Мы будем сражаться с оккупантами везде, где их найдём».

Возобновились атаки на военные конвои и полицейские участки, гибли британцы и сотрудничавшие с ними греки, взрывались водопроводы и электрические подстанции. Одновременно началась кампания пассивного неповиновения. Греки-киприоты бойкотировали британские товары и услуги, прекратили покупать лотерейные билеты, отказывались от любых контактов с британскими правительственными организациями. Хотя Гривас и утверждал, что эта кампания движима «широкими патриотическими чувствами» греческой общины, на практике важную роль в поддержании бойкота играло запугивание простых граждан боевиками ЭОКА. На этой почве обострились отношения организации с коммунистами из АКЭЛ. Случилось несколько драк, три левых профсоюзных активиста были убиты.

Макариос считал, что открытие второго фронта против левых играет только на руку британцам, но Гривас не желал прислушиваться к архиепископу, заявляя, что «не видит причин, почему предателей должна защищать карточка члена коммунистического профсоюза». Многие члены АКЭЛ начали вооружаться, чтобы противостоять ЭОКА, а некоторые из левых перешли к активному сотрудничеству с полицией.

Помимо наметившегося раскола греческой общины всё явственнее проступали разногласия между греческой и турецкой общинами острова.

Раскол

Полицейские из числа греков-киприотов не проявляли энтузиазма в борьбе с ЭОКА, а некоторые даже сотрудничали с террористами. Впоследствии выяснилось, что агентом ЭОКА был даже высокопоставленный греческий сотрудник полицейской спецчасти, исправно снабжавший Гриваса протоколами совещаний руководства сил безопасности. В такой ситуации британцы всё больше полагались на полицейских из числа турок-киприотов. В результате к середине 1957 года турки, на которых приходилось 18% населения острова, составляли 68% личного состава кипрской полиции. Нередко турецкие полицейские вели себя слишком пристрастно по отношению к греческим соседям, а каждое убийство соотечественника-полицейского возмущало турецкую общину.

В конце августа 1957 года случайный взрыв в одном турецком доме продемонстрировал британцам, что турецкая община также готовится к бою. Созданная лидерами общины Фазилем Кучуком и Рауфом Денкташем ТМТ (Тюрк Мудафа Эскилят — Турецкая оборонительная организация) выступила за раздел Кипра по 35-й параллели. При поддержке турецкой военной разведки они готовили тайные вооружённые группы и устраивали шумные манифестации, противопоставив энозису греков свой таксим («раздел» по-турецки). Турецкие демонстрации нередко приводили к столкновениям с британскими войсками.

В январе 1958 года убийство турецкого полицейского привело к первым крупным межобщинным беспорядкам в Никосии. После этого конногвардейцы установили заграждения из колючей проволоки, разделившие греческие и турецкие кварталы столицы.

Взорванная ЭОКА утром 7 июня 1958 года у здания турецкого информационного бюро в Никосии бомба привела к пяти дням яростных межобщинных столкновений, распространившихся за пределы столицы. По всему острову началось то, что позднее назовут «этническими чистками». Британским войскам приходилось разделять агрессивные толпы и спасать мирных жителей, вынужденных бросить свои дома. Капрал Белл так описал события лета 1958 года:

«За пределами городов (…) греки и турки просто сидели в своих деревнях, опасаясь нападения и выставляя по ночам часовых, вооружённых палками, дубинками и любым старым утюгом».

12 июня около деревни Гюньели толпа турок-киприотов забила насмерть восьмерых греков, ранее арестованных британцами и то ли преднамеренно, то случайно выпущенных рядом с турецкой деревней.

В отчаянной попытке потушить страсти губернатор Фут в конце июля 1958 года санкционировал проведение операции «Матчбокс» («Спичечный коробок»). За трое суток по заранее подготовленным спискам были арестованы более 1800 греческих активистов и около 200 турецких.

«Британская ярость» в Фамагусте

Ситуация совсем запуталась к осени 1958 года. ЭОКА продолжала атаки на британцев и враждовала с АКЭЛ. Греки и турки нападали друг на друга. Роль британской армии капрал Белл той осенью в письме домой описал так:

«Мы играем тут крайне незначительную роль, пытаясь сохранить ежедневную сумму мёртвых греков и турок в разумных пределах».

Растерянность британских призывников хорошо передавала популярная той осенью в британских газетах карикатура, на которой рядовой пехотинец недоумённо интересовался у командира: «А не подскажете, с кем мы собственно сегодня воюем?».

Стратегия Гриваса работала:

«Не следует ожидать, что мы можем своими действиями нанести военное поражение британским войскам на Кипре. Наша цель — одержать моральную победу через процесс истощения, изматывания, введение в замешательство и в итоге заставить противника отступить».

26 сентября 1958 года ЭОКА взорвала мину на пути следования кортежа генерал-майора Кендри. Был смертельно ранен охранявший генерала капрал военной полиции. Прошло чуть более недели, и 3 октября на оживлённой торговой улице Фамагусты боевики застрелили двух англичанок — жён сержантов 29-го полевого полка Королевской артиллерии. Когда весть об этом достигла Никосии, губернатор Фут и генерал Кендри немедленно вылетели на вертолёте в Фамагусту. Но они опоздали.

Сразу после известия об убийстве около тысячи солдат — артиллеристы вместе с 1-м батальоном Королевских Ольстерских стрелков — блокировали город, перекрыли все улицы блокпостами и начали тотальную зачистку, врываясь в дома греков, хватая и избивая всех, кто казался им подозрительным, а также громили магазины. Позднее британское командование утверждало, что солдатами двигала ярость, и офицеры их не контролировали: «Войска просто обезумели». Однако греки-киприоты утверждали, что расправа происходила под контролем командира ольстерцев подполковника Томаса Уилера. Трое греков погибло, более тысячи получили травмы разной степени тяжести, из них 258 были серьёзными. Корреспонденты пребывали в шоке от больниц Фамагусты, в которых на полу рядами лежали окровавленные и перевязанные раненые. Убийцы англичанок найдены не были.

Премьер-министр Макмиллан отказал оппозиции в проведении официального расследования событий в Фамагусте, цинично заявив, что британская армия 3 октября вела себя «с образцовым терпением и сдержанностью». В частной переписке он признавался, что ему, разумеется, известны факты, но он «твёрдо знает, что в этот момент недопустимо показывать малейшее недоверие к силам безопасности».

Кипр всё больше погружался в пучину насилия, приобретавшего черты гражданской войны. К концу 1958 года британское командование вынуждено было признать:

«ЭОКА — это высокоорганизованное подпольное движение, широко укоренившееся на острове и поддерживаемое, добровольно либо принудительно, почти всем греко-киприотским населением».

Конец войны

4 декабря 1958 года на заседании Генассамблеи ООН в Нью-Йорке министр иностранных дел Турции Фатин Зорлу подошёл к своему греческому коллеге Эвангелосу Авероффу-Тоссице и предложил поболтать о Кипре. С этого и начались переговоры, заморозившие конфликт. Как турецкие, так и греческие власти всё больше беспокоила вовлечённость в кипрские события собственных военных, которых они не могли контролировать. В Париже и Женеве состоялось несколько раундов переговоров. В канун Нового 1959 года ЭОКА объявила о прекращении огня.

19 февраля 1959 года в Ланкастер-Хаузе в Лондоне премьер-министры Великобритании и Греции Гарольд Макмиллан и Константинос Караманлис, президент Турции Аднан Мендерес, а также представлявшие греков-киприотов и турок-киприотов архиепископ Макариос и Фазиль Кучук подписали соглашения, определившие судьбу Кипра.

Остров получал независимость в форме президентской республики. За турками-киприотами закреплялся ряд важных постов вроде вице-президента и право вето на все изменения законодательства. Также за ними резервировалось 40% мест в армии и полиции и 30% — на гражданской службе. 99 квадратных миль территории острова с базами КВВС Акротири и Декелия оставались в британской собственности. Британия, Греция и Турция выступали гарантами статуса Республики Кипр и имели право разместить на территории острова воинские подразделения. В случае угрозы своему статусу они имели право на вооружённое вмешательство — чем Турция и воспользовалась в 1974 году.

Макариос 2 марта 1959 года вернулся на Кипр, где его восторженно встретили многотысячные толпы греков-киприотов.

9 марта Гривас официально объявил о прекращении деятельности ЭОКА и о начале сдачи оружия. Через четыре дня британские подразделения стали покидать Кипр. Все осуждённые члены ЭОКА были амнистированы и депортированы в Грецию. 17 марта Никосию покинул полковник Гривас. Из тайного убежища в аэропорт его доставил сам греческий консул, а увозила с острова специально присланная пассажирская «Дакота» Королевских ВВС Греции. По протоколу его как старшего офицера армии — союзника по НАТО должен был провожать британский офицер сопоставимого ранга. Вот только отдать честь человеку, по вине которого погибли сотни британских военных, явно выходило за пределы понятия «честь» для британского офицера. Компромисс нашёлся. Провожать Гриваса в аэропорт поехал командир колдстримцев подполковник Билл Гор-Лэнгтон. С высоты своего двухметрового роста он мог презрительно смотреть сверху вниз на миниатюрного грека. А ещё Гор-Лэнгтон в 1943 году под Салерно потерял правую руку и физически не мог отдать честь Гривасу.

В Афинах Гриваса ждала восторженная встреча. Король Павлос I присвоил ему звание генерал-лейтенанта и удостоил высших наград страны.

За годы конфликта погиб 371 британский военный и 37 полицейских, было убито 26 британских гражданских лиц. ЭОКА потеряла 102 человека, девять из них были повешены по приговорам британских судов. В ходе противостояния погибло более 400 мирных жителей.

16 августа 1960 года наступил конец 82-летнего британского правления на Кипре. Губернатор Фут покинул остров. Началась история независимой Республики Кипр.