Сражение при Абукире: ближневосточная победа Нельсона

В мае 1798 года английский отряд под командованием Горацио Нельсона, будущего героя Трафальгарского сражения, в поисках флота Леванта отправился к Тулону. Противники разминулись, а вскоре шторм и вовсе разметал английские корабли. Вместо того, чтобы поспешить к своему командующему, кэптены открыли охоту на испанские корабли, и только известие об успехах французов на Мальте заставило их оторваться от этого увлекательного занятия. Теперь дело оставалось за малым: найти соперника.

В поисках встречи

К 27 мая 1798 года Нельсон смог отремонтироваться, собрать вместе линейные корабли и 7 июня встретился с посланным ему усилением Томаса Трубриджа из 11 линейных кораблей. Теперь контр-адмирал обладал довольно значительной силой: он имел 14 линкоров, бриг «Мютин» — и ни одного фрегата. А между тем в XVIII веке фрегаты были глазами и ушами флота: для разведки и наблюдения во все стороны рассылались фрегатские дозоры, и благодаря им начальник эскадры в полной мере владел обстановкой на море. У Нельсона фрегатов не оказалось, то есть его эскадра была слепа и глуха. Дальнейшие её действия напоминали бой слепого боксёра на ринге.

Понимая, что Наполеона в Тулоне нет, Нельсон спустился сначала к Корсике, потом к Сицилии и 20 июня, находясь в Мессинском проливе, узнал, что французы захватили Мальту, высадили там сильный десант, а сами покинули остров уже 13 дней назад. Как быть?

Нельсон предположил, что французы направятся к Криту. Туда он и повёл всю эскадру, за исключением единственного остававшегося при нём разведчика — брига «Мютин», который он решил послать в Александрию: вдруг французы планируют высадку в Египте? «Мютин» появился на рейде Александрии 28 июня, убедился, что там никого нет, и ушёл на север, а 29 июня у Александрии появился флот адмирала Франсуа-Поля Брюэ.

Тем временем произошёл один эпизод, повлиявший на последующие события. 7 июня 1798 года английский адмирал Джон Джервис, граф Сент-Винсент, послал Нельсону на помощь ещё один фрегат — 38-пушечный «Сихорс». Ища французов у берегов Сицилии, корабль 26 июня в 16 часов наткнулся на французский 36-пушечный фрегат «Сенсибль», перевозивший раненых и сокровища с Мальты. «Сихорс» ринулся в погоню. Преследование продолжалось 12 часов, а в 4 утра 27 июня начался бой. «Сихорс» сблизился с противником на 50–70 ярдов (46–64 м) и начал стрелять в него изо всех орудий. Выдержав всего несколько залпов, француз потерял убитыми и ранеными 70–80 человек и быстро сдался.

Самой главной добычей с «Сенсибль» оказались военно-морские коды французского флота и предписания Бонапарта, куда и зачем его флот, собственно, следовал. Кэптен Фут сообщил о находке Сент-Винсенту и получил приказ срочно догнать Нельсона и присоединиться к нему. По пути Фут встретил «Терпсихору», и они вместе поплыли прямиком в Александрию, куда добрались 21 июля. Там англичане увидели французский флот и не обнаружили никаких признаков Нельсона. Замаскировав свои корабли под французов, они наблюдали, как противник отплыл к стоянке в Абукире. Дальше два английских корабля отправились к Сицилии искать Нельсона, во что верится слабо, ибо было понятно, что Нельсон находится в восточной части Леванта.

Получилась совершенно анекдотическая ситуация: о миссии Бонапарта в начале июля знал Сент-Винсент, знали капитаны фрегатов, к концу месяца знал, наверное, уже и Лондон — не знал только Нельсон. Контр-адмирал пытался связаться с британским консулом в Александрии, но его там не оказалось. Нельсон пообщался с местным правителем, и тот сообщил, что Османская империя придерживается нейтралитета и запрещает вход на рейд как англичанам, так и французам. Утром 29 июня Нельсон взял курс на Корфу, но по дуге: 5 июля он был у берегов Анталии, а потом повернул на запад. Утром 29 июня Нельсон ушёл, а в ночь с 29 на 30 июня к Александрии явились французы. Два дня они высаживали войска и 2 июля захватили город.

Не имея «глаз», то есть фрегатов, Нельсону оставалось только строить догадки. 18 июля он опять был у Сицилии, 25 июля — у побережья Мореи (Греция), 28 июля для связи с турками встал в Корони (Пелопоннес). Там он узнал, что французов видели южнее Крита, и решил ещё раз заглянуть в Александрию. 1 августа Нельсон добрался туда, увидел французские войска и французский флаг, но французских кораблей не обнаружил. В отчаянии контр-адмирал решил использовать свои линкоры в качестве разведчиков и разослал их вдоль побережья. Эта мера сработала: в 14 часов 74-пушечный «Зилус» заметил французский флот, стоящий на рейде Абукира.

Французские ошибки

Счастливо пройдя Средиземное море, Бонапарт 29 июня высадил войска в Египте. Французы спускались на сушу второпях, подстёгиваемые страхом перед близким появлением Нельсона. Из-за спешки около 20 человек утонуло при десантировании.

И вот Александрия захвачена. Что делать дальше?

В мемуарах Наполеон писал, что после осмотра гавани Брюэ сообщил ему, что она слишком мелководна для крупных кораблей. Бонапарт предложил отойти на Корфу, но контр-адмирал предпочёл бухту Абукир в 32 км от Александрии. Однако отход на Корфу Бонапарт, похоже, выдумал постфактум. В частной переписке Наполеона нет ни слова о переходе на Корфу — эти предложения появились позже, когда он объяснял, что же случилось с флотом, а потом повторились и в мемуарах.

Это первый момент. Есть и второй. Гавань Александрии по факту делится на две: Большую бухту и Восточную, или бухту Эвноста (Eunostos — Счастливое возвращение). Большая действительно и слишком мала для флота, и обладает заиленным извилистым фарватером. А вот бухта Эвноста, расположенная между островом Фарос и городом, по глубине вполне подходит для базирования. При этом её гораздо проще защищать: на тот же Фарос, как и на мол у базилики святого Петра, по дамбе можно перебросить тяжёлые пушки. Почему не был выбран этот вариант, непонятно.

В конце концов никто не мешал французам прижать флот к берегу за Большой бухтой, у амфитеатра Цезаря, но и это не было сделано. В Александрии французский флот стоял месяц: высадка произошла, напомним, 29 июня, а перешёл флот в Абукир лишь 27 июля. Смысл этого перехода до сих пор не слишком понятен.

Сразу по приходу на новую стоянку Брюэ собрал офицеров на военный совет и попытался решить, как поставить флот, чтобы наилучшим образом защитить корабли и бухту. Самым разумным, пожалуй, было предложение Пьера-Шарля де Вильнёва поставить 80-пушечники «Франклин» и «Тоннан» между островом и замком Абукир, то есть к северу от флота — эти мощные корабли не позволили бы обойти французскую линию по мелководью, а также могли бы помочь своим товарищам и ударить во фланг англичанам в случае, если бы Нельсон предпринял фронтальную атаку. В худших традициях французского революционного флота предложение было поставлено на голосование, и его провалили в угоду плану Брюэ, который заключался в том, чтобы просто выстроить корабли в линию. Тем самым французы при гипотетической атаке англичан размазывали артиллерию по линии, лишая себя возможности манёвра.

Бой

1 августа 1798 года англичане обнаружили корабли французского адмирала Брюэ стоящими на открытом рейде залива Абукир в 13 милях к востоку от Александрии. 13 линейных кораблей, четыре фрегата и четыре брига, вытянувшись в линию, расположились в западном углу Абукирской бухты в следующем порядке:

• Линейные корабли: «Геррье» (74 орудия), «Конкеран» (74), «Спартьят» (74), «Аквилон» (74), «Пёпль Суверьен» (74), «Франклин» (80), «Лориан» (120), «Тоннан» (80), «Эрье» (74), «Меркюр» (74), «Женерье» (74), «Гийом Телль» (74) и «Тимолеон» (74);
• Фрегаты: «Артемиз» (36 орудий), «Жюстис» (40), «Даян» (40) и «Серьёз» (36) (около берега за линией кордебаталии);
• Бриги: «Аллерт», «Реллер», «Эркюль» и «Саламин» (вне кордебаталии).

Брюэ допустил большую ошибку, не организовав дозорную службу. Его корабли стояли с большими интервалами между соседними мателотами (0,75 кабельтова вместо принятых в английском флоте 0,5). Бо́льшая их часть была развёрнута носом к подходившей английской эскадре и не делала никаких попыток повернуться бортом. 3000 матросов находились на берегу, куда их отправили за провиантом и пресной водой.

Сражение началось в 19:00, перед заходом солнца. Нельсон решил выйти в голову французской линии и атаковать двумя колоннами, по одной с каждого борта, поставив противника в два огня. Сильно рискуя, англичане быстро обошли остров Абукир (74-пушечный «Каллоден» Трубриджа сел на мель) и устремились на врага.

Французский арьергард не мог прийти на помощь своему центру и авангарду. Получился классический разгром по частям. Адмирал Вильнёв позже писал:

«Не могу скрыть того удивления, с которым я узнал, что некоторые уверяли, будто в бедственную ночь Абукирского сражения я мог бы сняться с арьергардом и подойти на помощь к авангарду. В письме, которое я пишу морскому министру, (…) я говорю, что только недоброжелательство, подозрительность или самое отъявленное невежество могут поддерживать подобную глупость.

В самом деле: каким образом корабли, стоящие под ветром линии на двух становых якорях, с завезённым верпом, с четырьмя шпрингами, могли бы сняться и вылавировать к месту сражения прежде, чем атакованные корабли могли бы быть разбиты десять раз? Я говорю, что целой ночи на это бы не достало. Я не мог этого сделать, выпустив все мои канаты и кабельтовы. Пусть вспомнят, сколько времени мы употребили на то, чтобы выйти кабельтова на два или на три на ветер, когда мы устраивали нашу линию. Пусть вспомнят, как за несколько дней пред тем фрегаты «Жюстис» и «Юнона», снявшись с якоря, чтобы идти в Александрию, на другой день очутились под ветром у мыса Розетты. Я не мог и не должен был сниматься; это до такой степени было признано всеми, что сам адмирал в данной нам инструкции и в дополнении к сигналам предвидел случай, когда бы ему пришлось двинуть авангард на помощь атакованным центру и арьергарду, но нигде не упомянул о том, чтобы арьергарду перейти на помощь авангарду, потому что это было невозможно, и он этим разделил бы свою эскадру, не имея от этого никакой выгоды».

Пять линейных кораблей — 74-пушечные «Орион», «Тезеус», «Голиаф», «Одейшес» и «Зилус» — под командованием Джеймса Самареза атаковали французскую кордебаталию со стороны берега, а ещё пять под командованием самого Нельсона на «Вэнгард» напали со стороны моря. Нельсон сократил дистанцию между мателотами до полукабельтова, в результате чего на каждые три французских корабля приходилось четыре английских. Проходя мимо двух головных «французов», британцы поражали их продольными залпами. В результате к моменту подхода Нельсона «Геррье» и «Конкеран» уже не представляли никакой боевой ценности.

Дивизион Самареза, пройдя вдоль берега, встал на шпринг и открыл беглый огонь по авангарду Брюэ. Поскольку французы так и не снялись с якоря, арьергард и центр не могли помочь авангарду. После подхода 74-пушечных «Вэнгарда», «Минотавра», «Дифенса», «Беллерофона» и «Мажестика» положение головных французских кораблей стало совсем отчаянным. Нельсон продвигался вперёд, к флагману эскадры — «Лориану». Около 20:00 подоспели отставшие корабли англичан: 74-пушечные «Свифтшур» и «Александер», а также 50-пушечный «Линдер». Они прорезали строй французов и обрушили продольные залпы на «Лориан», «Франклин», «Пёпль Суверьен» и «Тоннан».

К 22 часам «Геррье», «Конкеран», «Спартьят», «Аквилон» и «Пёпль Суверьен», получив тяжёлые повреждения и потеряв волю к сопротивлению, сдались. В это же время ядро попало в крюйт-камеру 120-пушечного «Лориана», и корабль взлетел на воздух. Взрыв оказался столь мощным, что 15-тонный киль флагмана подбросило вверх, и он рухнул в воду в километре от места катастрофы. Кусок мачты упал на палубу «Свифтшур» — позже капитан Халлоуэл сделал из него гроб и торжественно подарил его Нельсону. Вместе с флагманом погиб и командующий эскадрой адмирал Брюэ.

Сильно повреждённый «Тоннан» под командованием Аристида Дюпти-Тюара продолжал доблестное сопротивление. Ядрами командиру корабля сначала оторвало ногу, потом вторую, потом руку. Матросы перенесли командира в кадку с пшеничными зёрнами, которые сразу напитались кровью. Чувствуя, что умирает, Дюпти-Тюар требовал «взорвать этот чёртов сундук, но не сдаваться». Команда обрубила якорный канат, и «Тоннан» снесло к берегу. «Александр», «Тезеус», «Голиаф» и «Маджестик» атаковали фрегат «Артемиз», подожгли его и заставили выброситься на берег. Сдрейфовавшие на мель «Эрье» и «Меркюр» были бомбардированы и подожжены.

К 6 часам утра 2 августа французский флот представлял собой жалкое зрелище. Сильно разбитый «Тоннан» стоял, приткнувшись к мели, как и выбросившийся на побережье «Тимелеон». «Гийом Телль», «Жюстис», «Женерье» и «Даян» под командой адмирала Вильнёва смогли уйти. Доблестный «Зилус» пытался их преследовать, оправдывая своё название (zealous в переводе с английского означает «рьяный»), но быстро отстал, поскольку имел сильно обросшее днище. В конце концов Нельсон отозвал его обратно. Сидевшие на мели полуразбитые «Тоннан», «Тимелеон» и «Франклин» были захвачены 2–3 августа. Французы потеряли 1400 человек убитыми и 600 ранеными. По воспоминаниям очевидцев, «целый залив был покрыт трупами, частями человеческих тел, ранеными и обожжёнными, на которых практически не было одежды». Потери англичан оказались сравнительно небольшими: 213 человек убитыми и 677 ранеными.

Утром 2 августа на английских кораблях прошёл праздничный молебен по случаю победы. На него вывели посмотреть и пленных французов, которые были в основном атеистами. По легенде, кто-то из французских офицеров сказал, что бог, наверное, существует, и он наказал французов за неверие.

В этом бою Нельсон был ранен — пуля попала ему в голову, кровь шла очень обильно, и даже возникло опасение, что адмирал может умереть. Однако кровотечение удалось остановить, и в конце сражения он снова вышел на капитанский мостик.

Итоги

Англичане уничтожили флот Леванта. Теперь армия Бонапарта оказалась отрезанной от метрополии, и египетская авантюра сразу же оказалась обречена на поражение.

11 августа, через десять дней после боя, появился первый фрегат Нельсона — «Алкмена». 12 августа подошли «Бонн Ситуайен» и «Эмердальд», а 17 августа, когда прошло более двух недель после сражения, — «Сихорс» и «Терпсихора». Нельсон старался выгородить своих капитанов, оправдывая свои длительные поиски французов старой поговоркой «Детям дьявола всегда сопутствует дьявольская удача». Однако в частных разговорах он сетовал на стремление командиров фрегатов ловить призы вместо того, чтобы выполнять боевую задачу.

Как видим, грубые ошибки допустили обе стороны. Если в вину французам можно поставить совершенно непонятную смену дислокации с Александрии на Абукир, а затем совершенно примитивный, построенный на странных допущениях план обороны, то у англичан крайний индивидуализм и склонность капитанов фрегатов к стяжательству оставили эскадру Нельсона без глаз и ушей, сделали для французов возможной высадку в Египте и чуть не сорвали выполнение главной боевой задачи. Скорее всего, британский адмирал уже после боя пользовался максимой «Победителей не судят», и только поэтому к капитанам фрегатов после боя не было применено ни дисциплинарных взысканий, ни других мер.