Иностранцы о проблемах России петровских времен

«И все же они довольны жизнью…»

Барон Чарльз Уитворт, посол Великобритании в России в 1705 — 1710 гг., написал одно из наиболее подробных сочинений о России. Он описал не только географические и экономические условия, но также характер власти и ее отношений с народом. Он разделил население на 3 категории: знать (титулованные русские), помещики и крестьяне. В отличие от путешественников прошлых веков, Уитворт уже считал московитов «цивилизованным» народом. Тем не менее ему бросалось в глаза деспотическое обращение русских с теми, кто занимает более низкое положение. Знать заискивала перед царем, помещики перед знатью, и, по словам Уитворта, каждый, кроме крестьян, имел свою долю унижения и почитания.

Крестьяне же оказывались в самом печальном положении: они «настоящие невольники, подчиненные деспотичной власти своих господ, их можно передавать с их личным имуществом. Ничего они не могут назвать своим собственным, и это делает их очень ленивыми. И когда исполнено задание хозяев, и запасено немного хлеба и дров на год, они считают главное дело своей жизни выполненным, а остальное время бездельничают или спят». «И все же они довольны жизнью», — замечал барон. Более того, Уитворт считал, что суровая жизнь делает русских выносливыми и прекрасно готовыми к военным тяготам, что делает Россию сильнейшим государством.

Конечно, англичанин Уитворт особенно впечатлен был образом правления в России, которое он называет «абсолютным до последней степени», при котором все «зависит лишь от прихотей монарха, которые определяют жизнь и судьбу всех подданных». Уитворт отмечает и типичные для абсолютной власти пороки. Знать по примеру царя также ведет себя со своими подчиненными: «Те, кто служит, имеют свою долю деспотичной власти, их действия не подлежат обжалованию, все совершается от имени царя, которым они часто злоупотребляют для удовлетворения своей алчности, жажды мести или других низких страстей». И даже хорошие законы, введенные умным Петром, не приносят должной пользы из-за чиновничьего произвола: «Если бы еще их судьи могли устоять перед соблазном взятки, что редко случается в этой стране».

Иностранные дипломаты восхищались Петром I и его реформами

Понимая эти проблемы, Петр, по наблюдению Уитворта, стремился перевоспитать дворян: «Он часто обязывает их детей служить на низших должностях, например, простыми солдатами в его пешей гвардии, и возвышает людей без роду и племени до больших постов». Личность самого Петра вызывала восхищение британского посла: «Он чрезвычайно любознателен и трудолюбив и за 10 лет усовершенствовал свою империю больше, чем любой другой смог бы сделать в десятикратно больший срок, и что еще более удивительно — сделал это без какой бы то ни было иностранной помощи, вопреки желанию своего народа, духовенства и главных министров, одной лишь силою своего гения, наблюдательности и собственного примера».

«Ora et Labora» (Молись и трудись)

Другой британец Питер Генри Брюс, служивший в России с 1711 г., также отмечал, что Петр I привел Россию к невероятным достижениям, в том числе вопреки собственному народу, непокорности и хитрости знати. Брюс описывает в своих мемуарах выступление Петра перед сенаторами. Уже добившийся многого царь призывал к просвещению и работе во благо России: «И мой разум почти предвещает, что науки когда-нибудь покинут свое прибежище в Британии, Франции и Германии, придут и на столетия поселятся среди нас. […] Тем временем я всей душой советую вам следовать латинскому речению: «Ora et Labora». И если мои слова убедили вас, может статься, что вы еще на вашем веку пристыдите другие просвещенные народы и вознесете славу русского имени на самую большую высоту». Брюс, однако, сомневался, что словами Петра прониклись сенаторы, хотя они и «ответили, что все они готовы повиноваться его приказам и следовать его примеру». Другое дело, были ли их слова искренними.

Иностранцы восхищались Петром, но презирали русское чиновничество

У Брюса было немало оснований для подобных сомнений. Все общество знало, вельможи за многие годы «обманули его величество на несколько миллионов» и своими хищениями причинили множество бед и смертей строителей и других работников государя: «Чиновников сурово покарали за нечестность. […] все были призваны к ответу». Провинившихся знатных чиновников публично секли кнутом, прижигали каленым железом языки, менее знатных воров били батогами и отправляли в ссылку.

«Без принуждения их ни к чему не поведешь»

Фридрих Христиан Вебер, посланник Ганновера при дворе Петра в 1714 — 1719 гг., тоже сочувствовал Петру: «Сам царь, вполне понимающий превосходным умом своим недостатки своих подданных, называет их стадом неразумных животных, которых он делает людьми. Но вообще, трудно сломить их упорство, или искоренить вполне зло в сердцах их». Как и Уитворт и Брюс, Вебер писал о хитрости и казнокрадстве, мешающих выдающемуся государю реформировать Россию. Вебер писал, что дворяне, «опасаясь царского гнева, дворяне не хотят в то же время колоть глаза своими награбленными богатствами, и оттого […] запирают свое золото в ларцы, где оно и ржавеет, или же (как разумно делают теперь некоторые из них) посылают свое золото в банки, в Лондон, Венецию, или Амстердам».

Лень и эгоизм подданных ожесточали Петра, отвергавшего предложения о даровании подданным некоторых свобод. Царь, по словам Вебера, имел все основания считать, что русских «без принуждения ни к чему не поведешь». Самому Петру Вебер также дал восторженную характеристику: «Никто, хорошо знающий этого монарха, не станет оспаривать, что он первейший и разумнейший министр, искуснейший генерал, офицер и солдат своего царства, ученейший из всех русских богословов и философов, хороший историк и механик, искусный кораблестроитель и еще лучший мореход; но во всех этих знаниях имеет он очень ленивых и из-под палки действующих учеников».

Иностранцы времен Петра I соглашались, что свобода России вредна

Резюмируя свои впечатления о России, Вебер дает прогноз будущих успехов петровской России: «Там, где у Русских господствует страх и слепое повиновение, а не рассудок, там они будут впереди других народов, и если царь продержит еще скипетр свой только 20 лет, то он уведет страну свою, именно вследствие сказанного повиновения, так далеко, как ни один другой монарх в своем государстве».

Петр I умер 8 февраля 1725 г., через несколько лет после того, как Вебер написал эти строки, и лишь отчасти успел исполнить этот прогноз. Но как бы то ни было, иностранцы в полной мере ощутили болезненность петровских реформ, их грандиозный масштаб и мировое значение. Россия навсегда изменилась, обрела просвещенный облик и еще два столетия шла по историческому пути, намеченному Петром.