Князь Голицын как сподвижник Александра I

Глава Министерства духовных дел и народного просвещения, начальник управления почт, попечитель целого ряда императорских обществ, а также время от времени и председатель Государственного совета. В общем, князь Александр Николаевич Голицын был практически всесильным чиновником, до конца преданным императору. Он был близким другом как Александра I, так и Николая I, которые едва ли не поощряли все реакционные идеи Голицына.

Отец Голицына был капитаном гвардии, его дедушка — московским губернатором. С такой мощной родословной, ещё будучи ребёнком, Голицын вызвал симпатию у Марьи Перекусихиной — близкой подруги Екатерины II. Оказавшись при дворе, он играл с внуками Екатерины, то есть составлял компанию великим князьям Константину и Александру. Последний, возглавивший со временем страну, о детской привязанности не забыл и сделал Голицына одним из главных своих советников.

Таким образом уже к 29 годам князь Голицын стал обер-прокурором Святейшего Синода. Более стремительную карьеру в то время и представить было сложно — молодой человек возглавил высший орган церковно-государственного управления империи. Доверие к Голицыну со стороны монарха было столь велико, что он стал де-факто неуязвимым для всевозможных интриг, а ближайшее окружение императора охотно закрывало глаза на религиозные странности Голицына.

Будучи обер-прокурором Синода, Голицын охотно помогал неправославным конфессиям — будь то мистики или даже сектанты. Сам князь именовал свои воззрения «религиозным вольнодумством» и «эпикурейством», а знакомиться со священными текстами начал только после своего назначения. Между тем, у себя дома Голицын возвел специальный алтарь для молитв: в небольшой комнатке, согласно воспоминаниям одного из современников, было некое подобие гроба, нагромождение разных крестов, а также стеклянное сердце, в котором постоянно теплился огонь.

Сохраняя уважительное отношение к православным догматам, Голицын охотно встречался и разговаривал с квакерами, иезуитами, русскими скопцами и даже пророками и ясновидцами. Все это привело к тому, что князь стал проповедовать так называемый «религиозный сумбур», основной целью которого исследователи его биографии считают построение «единой христианской» республики. Мировоззрение Голицына отразилось и на его конкретных действиях: он, в частности, организовал и возглавил Российское Библейское общество, которое к 1816 году перевело Священное Писание на русский литературный язык.

Между тем, сам Голицын, судя по всему, не видел большой разницы между наукой и религией. Он, в частности, писал, что «дух последнего столетия распространил вредную мысль о непримиримой вражде между религией и наукой». По мнению Голицына, государству следовало «освятить науки духом религии и вместе вооружить религию всеми пособиями наук, дабы христианское благочестие всегда было основанием истинного просвещения». Поэтому, собственно, под руководством Голицына два департамента — духовных дел и народного просвещения — слились в одно ведомство.

Уже тогда — в начале XIX века — Голицына прозвали «гасителем просвещения». Он, впрочем, сделал все, чтобы подтвердить такое прозвище: например, потворствовал усилению цензуры, а также устроил чистки преподавательского состава в университетах, выгоняя тех профессоров, которые были не слишком религиозны.

Полномочия Голицына ещё сильнее расширились, когда он в 1819 году стал главноначальником почтового департамента. Это позволило ему, с одной стороны, просматривать личную переписку и искать политически неблагонадежных граждан, с другой стороны, распространять по всей стране труды идеологически близких ему европейских мистиков.

Представители Православной церкви, естественно, забили тревогу: видя увлечение Голицына мистическими течениями, они ждали от его руководства необратимых последствий. Влиятельный государственный деятель Алексей Аракчеев, митрополит Серафим и архимандрит Фотий ополчились на князя и стали так называемой «православной оппозицией».

Поначалу Голицын использовал все своё влияние, чтобы уязвить оппонентов — бороться с практически всесильным чиновником было совсем не просто. Впрочем, и у оппозиционеров нашлись влиятельные сторонники. Торжеством их работы стал указ о запрете масонских лож, под который попал как сам Голицын, так и многие его сподвижники. В 1824 году давление на императора усилилось: о странностях непотопляемого обер-прокурора ему докладывали едва ли не каждый день, и в итоге все это привело-таки к закономерной отставке Голицына и ликвидации его министерства.

Между тем, лишившись одной должности, князь оставался одним из приближенных Александра I. Хорошие отношения с царской семьей позволили ему выторговать для себя удобное положение и при новом монархе — Николае I. Он занимал важные должности практически до конца жизни: так, ещё за два года до своей кончины, он князь участвовал в заседаниях Государственного совета.

Умер же Александр Голицын в своём имении Гаспра-Александрия в 1844 году. «А я признательной душой, / На гроб твой и на прах могилы, / Несу лишь кипарис унылый / Венец твой — в небесах с тобой», — так заканчивается стихотворение мемуариста и писателя Сергея Глинки на смерть князя Александра Голицына.