Парфяне в римской армии

Основой могущества Рима, распространившего свою власть на огромные территории в Европе, Азии и Африке, была его армия. В рядах римского войска служили не только сами римляне, но и чужеземцы: германцы, мавры, галлы и другие. Были среди них и парфяне — жители восточной соседки Рима, отношения с которой далеко не всегда были безоблачными. Попробуем разобраться, какие дороги приводили парфян в Рим и какую роль они сыграли в военных успехах своей новой родины.

Прирождённые всадники и стрелки

Едва познакомившись с парфянами, римляне чрезвычайно высоко оценили их военное умение, отмечая великолепные навыки стрельбы из лука — по словам Плутарха, в этом они были искуснее всех после скифов — и мастерство верховой езды. Римские полководцы нередко пытались заручиться военной поддержкой парфян. Известно, что Помпей в 48 году до н.э., во время Гражданской войны против Цезаря, обращался к парфянскому царю за помощью. В 43 году до н.э. парфянские всадники сопровождали Гая Кассия Лонгина в Сирии, а также, возможно, сражались на стороне республиканцев в битве при Филиппах в 42 году до н.э. Через два года римский эмигрант Квинт Лабиен во главе крупных парфянских сил захватил немалую часть римских владений в Малой Азии. В 69 году н.э. парфянский царь Вологез I предлагал Веспасиану, боровшемуся за императорский титул, свою помощь в виде 40 000 парфянских конных лучников, однако тот благоразумно отказался от такой поддержки.

Парфяне не располагали постоянной армией. По свидетельству римского историка Геродиана, по приказу царя войско собирали подвластные ему правители, сатрапы и знать. Размеры контингентов зависели от знатности происхождения и богатства подданного. По словам римского историка Юстина,

«чем он был богаче, тем больше всадников давал своему царю во время войны».

Наиболее могущественные парфянские роды — Сурены, Карены, Михраны и другие — располагали собственными армиями и могли вести войны самостоятельно. Плутарх писал, что в 53 году до н.э. Сурена отправлялся в поход против Публия Лициния Красса, ведя за собой 1000 тяжеловооружённых всадников-катафрактариев и ещё больше конных лучников, так что общая численность его войска доходила до 10 000 всадников, а припасы для них везла тысяча верблюдов. Сопоставимыми по численности контингентами располагали другие знатные роды. «Несколько тысяч всадников» в 36 году н.э. сопровождали месопотамского сатрапа Орноспада, а также знатных вельмож Синнака и Ардагеза.

Не столь знатные лица обходились более скромными войсками. Представление об их размерах даёт отряд из 500 конных лучников, сопровождавший некоего знатного иудея Замариса, который около 20 года до н.э. решил вместе со своими родственниками переселиться из Вавилонии в Сирию. Возможно, Замарис стал жертвой конфликта с другими влиятельными еврейскими кланами или пал жертвой придворных интриг вокруг трона Аршакидов. Римский наместник Сирии Гней Сентий Сатурнин предоставил ему земли для поселения в некой Валафе близ современного Шхема. Затем царь Ирод пригласил его перебраться со всеми этими людьми в Батанею в Трахонитиде, где Замарис стал вассальным правителем, контролировавшим и усмирявшим эту территорию.

Парфянские эмигранты в Римской империи

Едва ли не с самого начала своего существования Парфянская держава представляла собой арену непрекращающейся борьбы за власть. Каждому новому взошедшему на трон Аршакиду приходилось отстаивать свою власть, сражаясь против других претендентов. Проигравшие в этой борьбе нередко искали пристанища в римских пределах. Римляне охотно принимали беглецов, надеясь использовать их в качестве козыря в дипломатической игре против могущественного соседа. Например, в 55 году до н.э. Марк Красс воспользовался бегством Митридата, которого сместил с трона его брат Ород, как поводом для вмешательства в парфянские дела. Марк Антоний в 37 году до н.э. с той же целью принимал у себя знатного парфянина Монеза. Октавиан в 30 или 29 году до н.э. предоставил убежище изгнанному правителю Адиабены Артавазду, а также узурпатору Тиридату, надеясь таким образом сделать царя Фраата IV более восприимчивым к своим доводам. Сами парфяне нередко рассматривали Рим как место почётной ссылки для представителей царской фамилии. Сюда около 10 года до н.э. отправил четверых своих старших сыновей Фраат IV, чтобы держать их на безопасном расстоянии от политических интриг, опутавших двор Аршакидов.

Многим заложникам приходилось жить в столице империи долгие годы. Со временем они сами и их потомки совершенно утрачивали связь с родиной и к неудовольствию сородичей полностью романизировались. Когда после смерти Фраата IV страна погрузилась в пучину очередной междоусобицы, парфяне попросили Августа прислать им старшего сына царя Вонона. Однако облик царевича и усвоенный им за долгие годы изгнания образ жизни быстро их разочаровали. Тацит писал:

«Вонон сам давал пищу этой враждебности. Чуждый обычаям предков, он редко охотился и был равнодушен к конным забавам; на улицах городов появлялся не иначе как на носилках и пренебрегал такими пирами, какими они были на его родине. Вызывали насмешки и его приближённые греки, и то, что любая безделица из его утвари хранилась под замком и опечатанной. Его доступность, ласковость и доброжелательность — добродетели, неведомые у парфян, — были, на их взгляд, не более чем пороками; и поскольку всё это было несходно с их нравами, они питали равную ненависть и к дурному, и к хорошему в нём».

Вонона, совсем недолго пробывшего у власти, в 12 году н.э. изгнал его противник Артабан III, чей образ жизни оказался более привычен для его подданных.

«…отнюдь не бесславный сподвижник Тиберия»

Подобно вождям галлов и германцев, некоторые парфяне, волею судеб оказавшись на римской территории, участвовали в римских военных походах во главе собственных отрядов, нередко набранных из последовавших за ними в изгнание соплеменников. Пример такого военного сотрудничества даёт биография месопотамского сатрапа Орноспада, известная из краткого сообщения Тацита о событиях, предшествовавших воцарению в Парфии римского ставленника Тиридата III:

«Первым в лагерь (претендента — прим. авт.) явился со многими тысячами всадников Орноспад, некогда изгнанный из родины, потом отнюдь не бесславный сподвижник Тиберия при завершении им военных действий в Далмации, награждённый за это римским гражданством и наконец снова достигший царского благоволения и почёта и поставленный правителем тех земель, которые орошаются знаменитыми реками Евфратом и Тигром и носят название Месопотамии».

Фразу «сподвижник Тиберия» (Tiberio auxiliator) следует понимать в том смысле, что Орноспад, ставший изгнанником ещё в молодости, во главе вспомогательного контингента восточных лучников участвовал в военных действиях на заключительном этапе Далматского восстания в 6–9 годов н.э.. Удостоившись наград за помощь и заведя дружбу с римским командующим и наследником Августа, Орноспад вскоре вернулся на родину. Скорее всего, это произошло в правление вышеупомянутого римского ставленника Вонона, между 7 и 12 годами н.э. Здесь ему каким-то образом удалось найти общий язык с Артабаном III и даже возвыситься в его правление. Орноспад поддержал в 36 году н.э. инспирированный Римом переворот, но в конечном итоге ему пришлось разделить судьбу Тиридата III: после короткого периода правления он потерпел поражение от Артабана III и вновь, по-видимому, стал изгнанником.

Парфянская ала

Ещё одним свидетельством парфянского военного участия в римском завоевании Далмации и Паннонии является найденная в Клиссе неподалёку от Салоны эпитафия, принадлежавшая Гаю Юлию Тиридату — декуриону Парфянской алы (ala Parthorum), умершему в 26 лет:

…C(aius) Iul(ius) Th[i]ridat[i]s f(ilius) / dec(urio) ala Partho(rum) / an(nis) XXVI dom(o) / Roma h(ic) s(itus) e(st) / Sex(tus) Coelius…

Патронимик (родовое прозвище) юноши свидетельствует о его принадлежности к семье знатных парфянских эмигрантов. Однако Гай Юлий Тиридат имел права римского гражданства и указал Рим в качестве места своего происхождения, что позволяет считать его эмигрантом во втором поколении. Возможно, он был сыном или другим родственником того Тиридата, который в 26–25 годах до н.э. при поддержке римлян боролся за парфянский престол с Фраатом IV, но в конечном счёте потерпел неудачу. Должность декуриона не вполне подходит для царского отпрыска — скорее, можно говорить о боковом родстве. Начертание букв и правила написания позволяют датировать эпитафию августовской эпохой, что делает весьма возможным участие Гая Юлия Тиридата в подавлении Далматского восстания. Интересно, что упомянутая в надписи Парфянская ала более не встречается в балканской эпиграфике, однако её можно сопоставить с более поздними формированиями римской армии, носившими то же имя.

В Нойсе на Рейне было найдено серебряное кольцо, принадлежавшее декуриону Парфянской алы ветеранов, носившему обычное римское имя Публий Вибий Руф:

Decu(rio) alae / P(a)rt(h)or(um) vet(erana ?) / quoi prae(e)s[t] / P( ublius ) Vibius Rufus

Считается, что только самые ранние из нескольких лагерей, обнаруженных в Нойсе, были заняты вспомогательными отрядами. Скорее всего, находка относится к правлению Августа или Тиберия. Эпитет «ветеранов» в названии отряда, похоже, говорит о том, что на территории той же провинции находилась ещё одна Парфянская ала, с которой эту приходилось различать. Скорее всего, этим сестринским отрядом была Парфянская и Арабская ала, известная по эпиграфике Майнца первой половины I века н.э. Двойственное название подразделения появилось из-за объединения двух ранее независимо существовавших отрядов парфян и арабов. Вопрос о том, какая из двух Парфянских ал упомянута в эпитафии из Салоны и в которой из них, соответственно, служил Юлий Тиридат, до сих пор остаётся открытым.

Другие контингенты

Благодаря надписям I–III веков нам известно о нескольких парфянских вспомогательных отрядах в составе римской армии:

1. ala Parthorum veterana зафиксирована в надписи из Нойса в правление Августа. Возможно, она идентична Парфянской але в эпитафии Юлия Тиридата из Салоны, но может быть и Парфянской алой из Мавритании (№ 3);
2. ala Parthorum et Araborum зафиксирована в эпитафии из Майнца в правление Тиберия. Также может оказаться идентична Парфянской але из Салоны;
3. ala I Augusta Parthorum упоминается в целом перечне надписей с территории Мавритании Цезарейской между 107 и 355 годами. Полное название зафиксировано лишь в трёх надписях, в остальных указано ala Parthorum — возможно, этот отряд стоит дентифицировать с № 1;
4. ala Parthorum sagittariorum зафиксирована по крайней мере двумя надписями II века, и обе размещают этот отряд где-то в восточных провинциях;
5. ala I Parthorum известна только по тексту Notitia Dignitatum, которая размещает его в Ресайне в Месопотамии. Вероятно, эта ала появилась только в III веке, хотя невозможно полностью отбросить возможность идентификации с № 4;
6. cohors Parthorum упомянута только в неполной надписи из Мавритании Тингитанской, датируемой, возможно, концом II века.

Происхождение солдат

В тех случаях, когда нам удаётся узнать имена солдат и офицеров, мы можем убедиться в том, что среди них есть немало носителей «восточных» имён, характерных как раз для уроженцев Парфии. Одним из наиболее интересных является надгробие из Майнца с эпитафией Мариса, сына Касита:

Марис, сын Касита, прожил 50 лет, служил 30 лет, ХХХ Парфянская и Арабская ала, турма Вариана, поставили его брат Масикат и Тигран

Maris Casiti f(ilius) anno(rum) L / stip(endiorum) XXX ala Part(h)o(rum) et / Araborum turma / Variagnis Masicates / frater et Tigranus / posierunt

Надгробие датируется временем правления Клавдия. Таким образом, Марис вступил в ряды римской армии ещё в конце правления Августа и прослужил в её рядах 30 лет. Сам Марис, его брат Масикат и отец Касит носят имена семитского, вероятнее всего, арамейского происхождения. Похоже, все трое были арабами. Два других имени, Вариан и Тигран, имеют армянское происхождение.

Ещё одну эпитафию из Майнца оставил воин, служивший в той же Парфянской и Арабской але, но датируется она более поздним временем:

Антиох, сын Антиоха, парфянин из Аназарбы, всадник Парфянской и Арабской алы, эвокат и трипликарий, служил 10 лет и получил наградные украшения. Поставил Белесипп, его брат

Antiochus, Antiochi f(ilius), Parthus, Anazarbaeus, eques ala(e) Parthorum et Araborum, euocatus triplicarius, stip(endiorum) X, donis donatus, Belessippus frater posuit.

Антиох и его брат Белесипп носят греческие имена — как и их общий отец Антиох. «Парфянин» в равной степени может являться его прозвищем или указанием на этническое происхождение. Аназарба — это город в Киликии, откуда происходила их семья. Интересно, что в 17 году н.э. в киликийский Помпеополис был переведён из Сирии живший здесь в изгнании парфянский царь Вонон. После его смерти, возможно, здесь оставались лица, в прошлом входившие в его свиту, а также их потомки, продолжавшие считать себя парфянами. Следует вспомнить также филэллинизм Вонона — это может объяснить греческие имена фигурантов надписи: для этнических парфян такая практика выглядит редкой и необычной.